И я кружусь в полумраке

Баам бежал – его слишком длинная рубаха путалась у него в ногах, он падал, пачкал одежду кровью, поднимался и бежал дальше. Рахиль сказала, что уйдет навсегда – она сказала, что нашла способ увидеть те самые таинственные «звезды». Баам пытался уговорить ее не ходить – при одном слове «Башня» почему-то в животе становилось очень плохо, словно он съел не тот мох со стены. А своим чувствам Баам доверял – они спасали его столько раз, что можно было бы сбиться со счету, если бы он их считал. Так что если чувства говорили что «Башня» это плохо, значит, Башня – это не то место, куда нужно ходить Рахиль. А если с ней что-то случится? Она в первый раз даже не знала, что в пещере нельзя сильно шуметь иногда, когда по коридорам слышаться длинные шорохи – тогда он помог ей спрятаться в своем убежище под большими камнями. Длинные шуршащие существа проползли в тот раз мимо. Когда-то Баам пытался их погладить, но одна из штук укусила его, и он долго болел и не мог ничего есть. Правда, потом Рахиль принесла ему вещь под названием «нож», но Баам его редко использовал – скользящие существа не нападали на него, если он не шумел, а убивать их не хотелось. Но у Рахиль не было ножа и были плохие уши – она не слышала, когда ползли шуршащие существа - так что она явно была в опасности в этой таинственной «Башне». А значит он должен пойти с ней – еще и потому, что после света и тепла ее рук не хотел и не мог быть вновь один. Одиночество стало настолько тоскливым, когда Баам узнал, что это такое, что жить больше он так не мог. Так что он бежал и бежал вперед, стараясь нагнать ту, что осветила собой весь его мир. Вот и она – стоит перед огромными дверями и толкает их руками, словно пытаясь открыть. Двери были настолько высокие, что Баам не видел их верхушек – и вдруг внезапно испугался, что чудовищные двери упадут и погребут под собой Рахиль. Так что он побежал быстрее, не обращая внимания на сбитые локти и разбитые коленки. - Рахиль! Она обернулась и как-то странно вздрогнула – словно шуршащая вещь вновь заскользила рядом с ней. Баам, правда, не обратил на это внимания и влетел в Рахиль, сжимая ее в объятьях. Она по-привычному легко потрепала его по голове и отстранила от себя. - Что ты тут делаешь, Баам? – она спросила так строго, что Баам почувствовал себя виновато, - Помнишь? Я говорила, что сюда тебе нельзя. - Но ты же можешь пораниться! – Баам сжал кулаки и посмотрел на нее снизу вверх, - Я же тебе говорил, что»Башня» не звучит хорошо! - Глупенький ты мальчик, - Рахиль улыбается ему, - Это только для тебя она опасная, вот тебе и не по себе, когда я о ней говорю. А мне нужно. Там моя судьба. Правда, - она вновь вздохнула, - Кажется, я пришла не в тот день. Так что давай я отведу тебя домой. Помнишь? Тебе нельзя наружу. - Помню, - Баам кивнул, - Я не Избранный. Хорошо, пойдем домой, - Он отпустил Рахиль и легко коснулся огромной двери, чтобы оттолкнуться от нее и встать нормально на ноги. Внезапно брызнул яркий, ярче цвета глаз Рахиль, свет из трещины между гигантскими дверьми. - Что? И внезапно их обоих не стало. *** Там, где они очутились, было темно – услышав чужие шаги, Баам вскочил и нащупал рядом руку Рахиль. А вдруг ей сейчас страшно? Страх – это плохо. Страх не дает тебе двигаться и думать, так говорила Рахиль. Существо, что появилось перед ними, было незнакомо Бааму – его длинная узкая морда была похожа на нож Баама, который он оставил в пещере. Рахиль же, наоборот, выглядела счастливой. Она повернулась к Бааму и нахмурила брови, словно собираясь отругать его. - Баам, закрой уши ладонями. Сейчас мне нужно поговорить с мистером Фей – а подслушивать нехорошо. Баам закивал и скользнул руками под волосы, плотно накрывая уши. В историях Рахиль подслушивали только плохие люди – а плохим он быть не хотел. И даже глаза отвел, разглядывая рисунки на стенах. Они были очень красивые – даже красивее того, что у него в пещере, красивее трех глаз у большого камня, куда они недавно ходили. Баам смутно слышал, что Рахиль кричала о чем-то, но не прислушивался – нельзя. Похоже, они о чем-то договорились – Рахиль потянула его за руку и он открыл уши. Рядом каким-то образом появились другие люди, а мистер Фей улыбался тем, где у него были глаза. Затем они долго шли – у Баама под конец начали кровоточить ступни, от того, сколько они шли. Другие люди, что шли рядом с ними, говорили на непонятном языке – хотя Рахиль говорила с ними. Ее Баам тоже не понимал – правда, когда она обращалась к нему, она говорила как надо. - Потерпи, Баам, - она сказала на очередном подъеме, - Мы почти дошли. Баам кивал и стирал краем одежды кровь со ступней и ладоней. Они попали в место, где было много людей в белой одежде – не такой, как у него, а на пуговицах и очень чистой – и Рахиль повернула его к себе, держа за плечи. - Баам, – она была очень серьезной, и он затих, вслушиваясь в ее слова, - Помнишь, я тебе говорила, что тебе сюда нельзя? Так вот. Тот Фей был очень зол и хотел сделать тебе очень больно за то, что ты меня не послушал. Но я попросила его этого не делать. Но тебе со мной нельзя – Башня тебя не любит. - И что же теперь будет? – кажется, теперь Баам почувствовал, что он боится. - Ты останешься с этими людьми. Они согласились присмотреть за тобой, пока я поднимаюсь на Башню – а потом, когда я увижу звезды, я вернусь и уговорю Башню тебя отпустить, хорошо? - Ты сделаешь это… ради меня? – у Баама на глаза навернулись слезы. Рахиль и правда добрая. Она самая добрая на свете. - Конечно, - ее улыбка была легкой и светлой, - Просто тебе нужно немного подождать и помогать этим людям, хорошо? Когда я взойду на вершину, Башня исполнит мои желания. - Ты меня не забудешь? – Рахиль взяла его ладонь в свои и кивнула. - Ни за что. Я буду главной героиней и освобожу тебя, когда придет время. Будь умницей, Баам. Она ушла, а его обступили белые люди и белые стены. И скоро он стал бояться белого цвета. Ха Джин Сонг чувствовал, что возраст берет свое – ему все больше нравилось быть «нянькой» для молодых Избранных. И когда Карака уже поднялся на Башню и официально стал Убийцей и Офицером, Джин Сонгу откровенно стало одиноко и тоскливо. Теперь у его старого ученика уже появилась собственная резиденция, и его не приходилось будить на рассвете, или же укладывать спать, как перевозбужденного подростка. Не было длинных светлых волос по всему дому, не было и оберток от сладостей, которые тот таскал вместо обеда, как любой молодой человек в бунтарском возрасте. Даже не было криков про то, что он опять потерял свое драгоценное кольцо – которое спокойно лежало на полочке в ванной. Карака стал взрослее, но и заносчивее – ну, огромное количество последователей поспособствовало этому. Он был против того, чтобы называть Караку «Богом», как и любого из Убийц FUG – нечего давать ложную надежду и кормить самолюбие. Иначе дурь тоже стукнет в голову и мальчишка полезет туда, где ему совсем не место. И убьется – а этого Джин Сонг ему не желал. Так что без ученика Джин Сонг скучал и раскис – даже играть в шахматы с Хва Рьюн, пытаясь обойти ее видение Провожатой уже было не так интересно. И, чтобы развеять скуку, старый мастер решил вызваться забрать из Мастерской новое оружие – Старейшины были уж чересчур перевозбужденными, когда говорили о нем – и Джин Сонгу стало до жути интересно, что там наворотили ученые. - Мистер Ха Джин Сонг! Мы вас ждали! Нас предупредили, что вы придете, - молоденькая сотрудница приветливо улыбнулась ему и посмотрела на часы, - правда, вы немного рановато. Образец сейчас проходит необходимые процедуры – он немного нервничает, так что сейчас я бы к нему не заходила. - Стоп, вы, кажется, все путаете, - Джин Сонг затушил сигарету и потер шею, - Меня прислали забрать какое-то редкое новое оружие, которое от вас собирались получить Старейшины и мой непутевый ученик. Человека мы не заказывали. - Нет-нет, все правильно! – девушка улыбалась так, словно ей предложили занять пост одной из принцесс Захард, - Новейшее изобретение Мастерской – живое Зажигательное Оружие! К тому же с необычным носителем! Почему-то у Джин Сонга начало першить в горле – кажется, курить надо заканчивать, уже дышать практически нечем. Это точно не от удивления – хотя, впрочем, чего-чего, а этого он не ожидал. В Мастерской велись постоянные эксперименты над несчастными детьми из Средней Зоны башни, но он не думал, что FUG тоже залезет в это дело… Девушка хотела сказать еще что-то, но тут вокруг них взвыло само Шинсо. Оно плакало, как раненный зверь и Джин Сонгу показалось, что у него сейчас польется кровь из ушей и глаз. Было похоже на Разрыв Сути, но дикий и беспорядочный. Сотрудница ойкнула и понеслась по коридорам – Джин Сонг последовал за ней. - Кажется, процедуры в этот раз ему очень не нравятся, - она бежала торопливо, каблуки отстукивали нервный ритм. Джинсунгу нравилось все это все меньше и меньше – Шинсо дребезжало разбитым льдом. Будто живое. - Двадцать пятый! – девушка ворвалась в какую-то дверь, но тут же была отброшена назад – Джин Сонг только успел подставить руку, чтобы она не сломала шею от стену. Шинсо оскалилась на него из-за двери – у двери уже лежал один из работников Мастерской. Вокруг него лежали осколки разбитых шприцов. Джин Сонг поморщился и зашел в комнату – хоть он и был Высшим Офицером, озверевшее ожившее Шинсо причиняло определенные неудобства. Хотя, кажется, на него оно действовало слабее – девушка даже не могла приблизиться к двери. - Двадцать пятый, успокойся! Останови все это! Шинсо в ярости попыталось укусить Джин Сонга за лицо – он лишь поморщился и оттолкнул озверевшую стихию назад, ища этого «Двадцать Пятого». Он нашелся в углу – дрожал, свернувшись крошечным комочком. Темные волосы стелились по полу, закрывали спину и лицо – хотя, кажется, на мгновение, блеснули золотые больные глаза. Джин Сонг встал на колени перед… ребенком? Да, это явно был ребенок. - Ну-ну. Все, успокойся, а то у меня уже уши болят. Видимо, он делал все правильно – ребенок поднял на него глаза и посмотрел так, словно увидел что-то невообразимое. Затем его губы дрогнули и он выдавил из себя тихие хриплые слова. - Не… белый? Джин Сонг оглядел свою темную одежду – похоже, на нем нет белого стерильного халата, и из-за этого его не воспринимают как угрозу. Уже хорошо. - Тебе не нравится белый? – он смягчил свой голос до конца, как когда-то успокаивал Караку после кошмара. Ребенок непонимающе смотрел на него и хмурился, глядя за тем, как шевелятся его губы. - Вы… говорите со мной, мистер? - С тобой, - Джин Сонг положил на темную макушку ладонь и тихо потер – ребенок казался очарованным. - Двадцать пятый! – и вовсе не обязательно так кричать. Только-только успокоенный ребенок тут же начал дрожать, и Джин Сонг закрыл ему обзор своим плечом. Подбежавшая девушка спокойно выдохнула и улыбнулась. - У вас получилось его успокоить. И правда хорошо, что вы пришли забирать его – кажется, у вас может получится его использовать. - Использовать? – Ребенок вжался в его рубашку, словно ища спасения, и мастер FUG машинально погладил густые волосы. Что-то острое мазнуло по пальцам. - Да. Это наше Зажигательное Оружие, Двадцать Пятый. Сосуд для Шипа, к тому же Незаконный – деликатный материал, я бы сказала. Правда, мы никак не можем выработать заклинание, обеспечивающее послушание – на него почти не действуют заклятия. Сегодня хотели использовать экспериментальную сыворотку, но кое-кто устроил бардак, - ребенок неслышно вскрикнул и прижался к Джин Сонгу еще крепче, - Вы можете оставить его на доработку, если недовольны результатом. У нас есть еще парочка идей… - Нет. Думаю, этим мы займемся сами, - Джин Сонг без усилий поднял Оружие – на деле ребенка с тоненькими ногами и руками и крошечным красным кристаллом-перышком за ухом – на руки и уткнул его голову так, чтобы он смотрел только ему в рубашку, - У нас есть свои методы. - Конечно! – девушка радовалась, кажется, гордясь проделанной работой, - Субъект, конечно, слишком нервный, но с надлежащей дрессурой, думаю, он станет отличным Оружием! Джин Сонг уходил с двумя мыслями в своей голове. Первая была о том, что ему снова нужно будет обустроить комнату в своей квартире – дети требуют места. Вторая была лишь о том, что он, кажется, ненавидит Мастерскую.