Мир, в котором нет тебя

Жизнь определённо налаживалась. Навестив под полученным при обмене оборотным магический квартал Эдинбурга, ребята приобрели отличную волшебную палатку, почти такую же, какая была у Гарри в прошлом, только более тёплую и без кошачьей вони. Гарри любовался подругой, которая с наивным восторгом осваивала покупку: совершенно по-детски восхищаясь и гостиной, и кухней, и маленькой ванной комнатой. Теперь она была так похожа на ту, прежнюю Гермиону, что у парня защемило сердце. Он вдруг подумал, что соскучился по своим друзьям и отчаянно захотел к ним вернуться. Вернуться ко всем, даже к ненавистному Снейпу! Лишние мысли Гарри изо всех сил гнал прочь, но они возвращались. Настойчиво и незаметно, не спросясь разрешения, прокрадывались обратно, дёргая и без того потрёпанные нервы. Как он ни старался не думать, всё равно думалось и помнилось… О людях на улицах… О тех, что пугливо прятали глаза, словно сомневались в своём праве там находиться, старались скорее скользнуть серыми неприметными мышками в ближайшую подворотню и раствориться, будто их здесь и не было. И о тех, что впивались цепким изучающим взглядом в каждого, кто попадался на пути. И о продавце, слишком пристально разглядывавшем их с Гермионой, узнав, что именно они хотят приобрести, и, вероятно, заподозрившем, что они магглорожденные, которые собираются скрываться. К счастью, в нелёгкой борьбе с собой в торговце победила жадность, и он предпочёл сбыть товар, а не сдавать возможных нарушителей трущимся то здесь, то там егерям. Хотя в том, что он предоставит Пожирателям и воспоминания, и всю возможную информацию по первому же требованию — Поттер не сомневался. А ещё было нехорошее чувство, что на них натравят егерей сразу, как только ребята оплатят покупку. Похоже, что и Гермиона придерживалась схожего мнения и потому утащила Гарри в трансгрессию, едва они шагнули за порог. А ещё, очень страшно было думать о холоде, слишком липком, слишком давящем, чтобы его можно было счесть просто зимним морозом. В маггловском Йорке стало полегче, и, оправившись от последствий перемещения, ребята отправились по магазинам. Поначалу, глядя, как подруга бодро нагружает несколько тележек продуктами, Гарри недоумевал — зачем столько? Ответ оказался прост — в этой жизни, как и в прежней, у Гермионы был план! Они возвращались в Хогвартс! С деньгами и восстановившейся магией план выработался на удивление быстро. * * * * * Уплетая омлет и запивая его горячим шоколадом, Гарри хохотал до слёз, слушая рассказы Гермионы о том, как они с Дадли пилили василиска на части, чтобы потом иметь возможность обменивать его на деньги и зелья. И как, не краснея, врали Чарли, что вывезли кусок туши ещё на третьем курсе. В школу решено было вернуться на Рождество. Зимние каникулы были идеальным временем, чтобы пробраться в замок. Гермиона рассказала, как они довольно долго жили в Тайной комнате и даже сумели восстановить древний потайной лаз, ведущий в Запретный лес. В чём-то Дамблдор с Хагридом оказались правы: сейчас Хогвартс был для ребят самым безопасным местом в Британии. Если бы не дементоры, призванные охранять территорию школы, беглецы ни за что бы оттуда не ушли. К счастью, охранные меры с дементорами себя не оправдали, и их вынуждены были отозвать — на чистокровных учеников они воздействовали точно так же, как и на полукровок, что очень негативно сказывалось на обучении. Единственной сложностью представлялось заново расчистить заваленный при бегстве лаз, но делать это со стороны Тайной комнаты было и проще, и безопаснее, а практически пустая во время каникул школа давала все основания надеяться на успех. Дни до встречи с Орденом Феникса, наполненные подготовкой и обсуждением планов, пролетели незаметно. Гарри постоянно ловил себя на ожидании и предвкушении чего-то, что никак не мог определить. И только оказавшись перед дверью домика, в котором была назначена встреча, вдруг понял — он ждёт реакции Снейпа на его появление, мысленно представляя все те ядовитые фразы, которые зельевар мог высыпать на его непутёвую голову. Парень и сам понимал всю необоснованность своих надежд, но… Снейп был мастером зельеварения и ментальных наук, что ему стоило создать новую личину, а Гарри, как неожиданно выяснилось, сильно соскучился по своему «любимому врагу». Поттер был уверен: кем бы Снейп ни прикинулся, он его обязательно вычислит по ехидным словам, по свойственным только ему одному стремительным грациозным движениям, по проникающему в самую душу голосу… В каком бы образе ни появился Снейп — Гарри ему не провести! * * * * * В маленькой гостиной Поттера ждало глубокое разочарование. Он как-то совершенно забыл, что присутствовать будут только самые-самые «надёжные» члены Ордена, так сказать основной состав. Они и присутствовали… без сюрпризов, ну почти. МакГонагалл, Кингсли, Люпин, Грюм… не хватало только рыжих голов и Снейпа… Наверное, ему и здесь не доверяют. А может, он вообще сотрудничал непосредственно с Дамблдором?! Ну почему эта мысль не пришла в голову раньше, ведь такое вполне могло быть! То, что Гарри-Дадли, уже только Гарри, знали все присутствующие. Знакомиться заново казалось глупым, поэтому решили перейти сразу к делу. Гарри и Гермиона долго спорили, как следует подать новость о крестражах, и вот этот момент настал! Далеко не сразу Гарри понял, что познакомиться ещё раз всё же следовало. Возможно, этот нехитрый ритуал хоть немного скрасил бы свалившееся на него разочарование… Гарри окружали новые люди… Точнее, новые люди с давно знакомыми лицами. «Непреложный обет» давали неохотно. Рассказ о крестражах был встречен оглушительной тишиной. Первой пришла в себя МакГонагалл, заговорив о… недопустимости уничтожения столь ценных реликвий, принадлежавших самим Основателям! Кингсли бубнил о правовых нормах. Грюм, ожидаемо, усомнился в личности самого Гарри, заявив о необходимости подвергнуть его допросу с применением «Веритасерума». Люпин, тоже ожидаемо, виновато улыбался, открыв рот только раз, когда Грюм не на шутку разошёлся, с целью сообщить, что в личности Поттера не сомневается, доверяя их связи. Поттер растерянно глядел на Гермиону, тщетно пытаясь понять — зачем они вообще сюда пришли?! Хлопнула входная дверь, и Гарри напрягся, из разговоров он уже понял, что кто-то опаздывает. Если бы не остававшаяся где-то в глубине надежда, он уже давно покинул бы это сборище. Может быть всё же… Сердце колотилось как бешеное. Из коридора послышался знакомый лающий смешок. Гарри вздрогнул, прислушиваясь… В следующий момент с громким воплем «Сириус!» он уже летел на встречу вошедшему в комнату мужчине. Он чувствовал! Он знал!!! Не может быть, чтобы в этом мире всё было совсем плохо! Здесь просто обязано было остаться хоть что-то хорошее! Гарри вцепился в вошедшего, безотчётно всхлипывая: «Сириус! Сириус!» и был бесконечно счастлив … целых полторы секунды. Ровно до тех пор пока сильные руки не отодрали его от самого близкого ему человека, грубо оттолкнув в сторону. — Какого хрена? — прорычал крёстный, лицо его выражало смесь отвращения и ненависти. — Сириус, — растерянно залепетал Гарри, — ты… ты, что меня не узнал?! — Я спросил какого хрена ты, мелкий ублюдок, меня лапаешь? — Ты меня не узнаешь? — Не узнаю?! — взорвался Блэк. — Да я полжизни готов отдать, чтобы никогда тебя больше не видеть! — Но почему? — Гарри чувствовал, как глаза наполняются слезами. Наверное, разрыдаться при всех было унизительно, но сейчас это его мало беспокоило. Он не понимал причин такого отношения человека, который всегда был ему близок и дорог. — Из-за тебя и твоей потаскухи-матери погиб Джеймс! — от Сириуса исходили тяжёлые волны глубокой ненависти. — Если ты, ублюдок, подойдёшь ко мне ещё хоть на полшага, я оторву твою тупую башку и плевать мне, какие надежды возлагают на тебя собравшиеся здесь идиоты! — Сириус, прекрати немедленно! — разъярилась МакГонагалл, глядя на Блэка с откровенной неприязнью. — Лучше бы мы тебя вообще не приглашали! — Да если бы не эта рыжая шлюха со своим недоноском, Джеймс сейчас был бы жив! С одним не вышло — нашла другого! Выбрала старый, как мир, способ чистокровного захомутать — раздвинув ноги! Нахрен бы она Джеймсу всралась, подстилка слизеринская, ему и смотреть-то на эту шалаву грязнокровную было тошно! Только не долго радовалась, сама сдохла и Джея подставила, а нам этот говнюк остался! Да он грязь с ботинок отца слизать недостоин! Гарри отшатнулся и попятился, внутри всё дрожало. Речь шла о нём и его матери! А от крёстного… от него же даже спиртным не пахло! Чувствуя, что не может оставаться здесь больше ни одной минуты, он бросился к выходу. — Дадли! Дадли, подожди! — отчаянный крик Гермионы догнал его уже перед дверью. Не обращая на зов подруги ни малейшего внимания, Гарри, выбежав в холодную тьму, трансгрессировал. * * * * * Слёзы, застилавшие глаза, постепенно высохли, всё ещё влажные щеки щипало от мороза. Где он? Гарри уставился на огромную уродливую трубу, казавшуюся слишком чёрной и грязной даже на фоне бархатно-тёмного неба. В памяти замаячило какое-то воспоминание, словно размытая картинка из давно позабытого сна. Было в этом безобразном монстре что-то отдалённо знакомое, что-то позволяющее смотреть на него с … С надеждой?.. Как он вообще сюда попал? Гарри смутно помнил, что хотел оказаться в месте, где его поймут и примут, где он не будет чувствовать себя одиноким и потерянным. Он так нуждался в точке опоры, чём-то незыблемом, а получил… ТРУБУ?! Парень растерянно огляделся. Покосившиеся, полуразрушенные дома с заколоченными окнами. Убогие сараи, по ошибке названные жильём, давно покинутые своими владельцами — худший образец обнищавшего промышленного квартала, из которого даже крысы сбежали от тоски и голода. Наверное, и вправду здесь ему самое место. Гарри опустился на мерзлую покосившуюся ступеньку и снова горько, безнадёжно заплакал. Оцепенение отступало медленно. Слёзы кончились давно, а Гарри всё сидел и сидел, невидяще уставившись на проржавевшую жестяную табличку с нечитаемой надписью. Ему уже не хотелось знать, кому принадлежал дом, в котором его никто не ждал, и почему он оказался именно здесь. Сегодня он второй раз потерял Сириуса, не нашёл Снейпа и бросил на произвол судьбы подругу. Сбежал, поддавшись эмоциям и на секунду не задумавшись, каково ей будет остаться в одиночестве. Худшее заключалось в том, что теперь Гарри не знал, как её найти. Полностью полагаясь на опыт и знания девушки, он всегда доверял трансгрессию ей, а если быть честным, не доверял, а просто не морочился, не считал нужным утруждать себя размышлениями. Теперь же Гарри внезапно осознал, что не имеет ни малейшего понятия о местах, в которых они останавливались, и не сможет отыскать ни одного. Единственная надежда оставалась на Хогвартс. Но сможет ли девушка в одиночку освободить заваленный лаз, подвергая себя опасности в Запретном лесу? О том, что она сумеет без мантии-невидимки пробраться в школу, контролируемую Пожирателями, и открыть Тайную комнату, и речи не шло. Если она отправится в Хогвартс и будет его ждать, её скорее всего поймают, если передумает и не полезет в пасть к дракону, Гарри может искать её месяцами. И даже если всё сложится удачно, сумеет ли подруга принять его и простить предательство? В том, что его бегство будет расценено именно так, Гарри был уверен. Здешний Поттер никогда, ни при каких обстоятельствах, не бросил бы свою подругу, в этом он не сомневался. Самое гадкое заключалось в том, что Гарри знал — Гермиона его примет. Она на всё пойдёт, чтобы вернуть своего друга, но вот и без того шаткое доверие будет подорвано бесповоротно так же, как и весьма сомнительное уважение. Он повёл себя как инфантильный истерик, готовый сломаться от нескольких слов, что скорее всего перечеркнуло то немногое, за что подруга могла бы его уважать. Гарри с трудом поднялся на окоченевшие ноги, попытался сделать несколько шагов. Получалось плохо. Тело задеревенело, и ноги почти не слушались, но идти было необходимо, следовало размяться — трансгрессировать в таком состоянии было невозможно. В нескольких ярдах при тусклом свете едва живого фонаря на доме виднелся обломок таблички, и Гарри поставил себе цель дойти до него. На огрызке, ещё каким-то чудом удерживавшемся на стене, значилось: «… тупик» — это было всё, что уцелело от названия улицы. Гарри горько усмехнулся, как символично! — именно этим словом можно было охарактеризовать всю его жизнь. Тупик — это место, из которого нет выхода кроме дороги обратно, но этой дороги для него тоже не существует. Куда идти, когда нигде нет выхода? Почему-то опять вспомнился профессор Снейп… а в скольких тупиках оказывался он? В какие безвыходные ситуации попадал, шпионя на две стороны? И был ли, хоть когда-нибудь, у него по-настоящему свободный выбор? Или всё так же, как и с самим Гарри? Выхода нет — прыгай через флажки, как обложенный в лесу волк… Воспоминание о лесе Дин молнией полыхнуло в сознании, и Гарри крутанулся на месте. Заснеженная поляна оказалась точно такой же как почти год назад, только ни палатки, ни профессорской лани тут не было. Зато за спиной хрустнула ветка, и от толстого ствола отделилась знакомая фигура. Не обращая внимание на тошноту и головокружение, увязая в снегу, Гарри бросился к ней. Девушка выглядела совершенно окоченевшей, и до Поттера вдруг дошло, что обе палатки, и старую — маггловскую, и новую — волшебную, они в спешке сложили в его рюкзак. И пока он добровольно убивался над развалинами своей незадавшейся жизни, Гермиона осталась бездомной в прямом смысле этого слова! — Гермиона, прости! Прости, я знаю, что виноват! — Гарри попытался растереть её руки, но подруга только слабо отмахнулась. Теперь решения стоило принимать ему. Обняв девушку за талию, Гарри трансгрессировал к тому самому озерцу, в котором чуть не утоп, доставая меч Гриффиндора. Четвёртое перемещение за вечер едва его не доконало, но Гарри было плевать. Палатка была установлена в одно мгновенье, и спустя четверть часа они уже сидели, закутавшись в одеяла, грея руки о кружки с ромашковым чаем. С молчаливого согласия сегодняшние события не обсуждали. — Как ты нашла меня? — Гарри чувствовал себя безмерно виноватым. Он понимал, что спрашивает глупость и ответ очевиден, но ничего другого придумать не смог. — Ну это же элементарно, — усмехнувшись, подтвердила его мысли Гермиона, — в твоём мире именно я притащила вас в лес Дин. Если моя жизнь до школы в обоих мирах была идентична, значит, я должна знать эту поляну, и в этом мире, скорее всего, окажусь там же, где и в том. И это единственное место, которое знаем мы оба. Гарри кивнул. Он так не рассуждал — само воспоминание о Снейпе дало ему ответ, куда он должен отправиться — наверное, это и называется подсознанием. — А где мы сейчас? — Там же, только мили на полторы дальше. Я перенёс нас к озеру, в котором профессор Снейп оставил для меня меч Гриффиндора, а я, как последний дурак, едва не утоп, доставая его. — Гарри улыбнулся. Сейчас он как никогда ясно осознавал — Снейп наблюдал за ним и ни за что не дал бы утонуть. Что бы он сделал, если бы Рон не появился? Прыгнул и вытащил из воды, а потом вылез бы сам, весь облепленный своей безразмерной летучемышиной мантией? Ну, нет! Только не Снейп! Он слишком педантичен! Сначала бы разделся, ещё и одежду аккуратно на камнях сложил. Дал бы Гарри нахлебаться воды, как следует, в назидание, а уже потом бы нырнул. Представив, как профессор прижимает его в ледяной воде к своему длинному, тощему телу, Гарри почувствовал, как по нему прошла волна дрожи. Должно быть от холода, уж очень яркой получилась картинка… — Гарри?! — Поттер вынырнул из своих мыслей, понимая, что увлёкся фантазией. — Да, прости, я задумался. Что ты хотела? — Расскажешь мне про меч в озере? — Обязательно расскажу! И про меч… и про удивительную лань. — Гарри против воли заулыбался не таким уж радостным воспоминаниям, под беззвучный цокот призрачных копыт сегодняшние горести уже не казались непреодолимыми. * * * * * Намёрзшаяся Гермиона тихо спала, свернувшись калачиком в спальнике. Она ни за что не призналась бы, насколько перенервничала, да в этом и нужды не было, Гарри всё прочитал в её глазах. Про меч и лань он рассказывал подруге, как рассказывают детям на ночь сказку, и старался поделиться с ней хоть чуточкой того тепла, которое грело его всякий раз при этих воспоминаниях. Гарри уселся перед входом в палатку. Как и в ту ночь стояла тишина: ни ветра, ни скрипа деревьев, только крупные хлопья снега, мягко кружась, укутывали всё вокруг пуховым одеялом. Казалось, ещё мгновение, и сияющая гостья появится из-за дерева и позовёт за собой, обещая заботу и поддержку. Гарри засветил «Люмос» поярче и огляделся. Небольшое озерцо, сплошь занесённое снегом, напоминало большое белое блюдо. Редкий кустарник и то же дерево, с раздвоенным стволом, за которым никого не было. Дерево, к которому Гарри так нестерпимо хотелось подойти, чтобы убедиться, что он ошибся и там всё-таки стоит высокая фигура в чёрной мантии! Парень поднялся на ноги, сделал несколько шагов и остановился, не решаясь двинуться с места. Он знал, что за деревом никого нет, и всё же… Подойти и убедиться было выше его сил! Ещё одного разочарования он сегодня не вынес бы, а так оставалась хотя бы иллюзия надежды. Помедлив ещё немного, он вернулся к палатке. До рассвета оставалось не больше трёх часов, а Гарри всё сидел у входа, понимая, что чуда не произойдёт, лань, сотканная из света, не появится, и всё равно до боли в глазах всматривался в темноту — а вдруг?..