Мир, в котором нет тебя

Гарри показалось, что он только задремал, а Гермиона уже безжалостно трясла его за плечо. Парень недовольно заворчал и приоткрыл глаза. В бледном утреннем свете подруга выглядела какой-то застиранно-вылинявшей. — Чего тебе? — Вставай, каникулы отменяются. МакКошка прислала вызов на встречу с Орденом. — А чего в такую рань? — Встреча вечером, но нам ещё топать до границы трансгрессии. Кофе пили без всякого энтузиазма. Гарри уже сомневался, получится ли хоть что-то путное из его ночного разговора с Георги. Встречаться с членами Ордена хотелось ещё меньше, чем несколько часов топать по скользким горным дорогам. Хорошо было бы долететь, но в их с Гермионой положении, лететь на мётлах над ущельями было сродни самоубийству. * * * * * После бессонной ночи прогулка по горам вымотала окончательно, и в знакомый скрытый чарами домик ребята уже чуть ли не вползли, едва волоча ноги от усталости. Их уже ждали… М-да, как-то мало всё это походило на встречу старых друзей и соратников. Судя по выражению лиц собравшихся, скорее экстренное собрание, по итогам которого должны решить: либо покончить жизнь массовым самоубийством, либо привести приговор в исполнение. Судя по лицу МакКошки, она обдумывала шансы затащить «нового» Поттера в «Лигу фанатов Света». Блэк, вне всяких сомнений, желал ему долгой и мучительной смерти. Кингсли, похоже, мысленно перебирал все известные ему ритуалы Вуду, просто на всякий случай. О чём думал Грюм, по выражению лица понять было невозможно, но знание его характера не оставляло обширного выбора вариантов. Нос в этой реальности у него был цел, зато к деревянной ноге и волшебному глазу добавилась стальная когтистая лапа. Судя по тому, как бывший аврор пошкрябывал столешницу, можно было не сомневаться, что он не затруднится освежевать ею Поттера, если ему не понравятся какие-то ответы. Люпин как всегда молчал и выглядел виноватым. По напряженной позе Гермионы было совершенно очевидно, что она постарается проклясть всех и каждого в этой комнате, если решит, что какое-то из действий идёт вразрез с их с Дадли интересами. Как выглядел он сам, Гарри не видел, но не сомневался, что мало чем отличается от прочих участников встречи. — Мистер Поттер, мы обсудили предоставленную вами в прошлый раз информацию и готовы к сотрудничеству. Может быть вы проясните некоторые моменты? — МакГонагалл выглядела такой же строгой и уверенной в себе как всегда, но теперь это почему-то не производило впечатления. «Футы-нуты, вилки гнуты — грёбанный Версаль! Зарылись по уши в навоз, а всё туда же, изображают из себя королей положения!» — мысленно фыркнул Гарри. Похоже общение с местной Гермионой наложило на него свой отпечаток. Поттер растянул губы в вежливой улыбке: — Разумеется, проясню, профессор МакГонагалл, после того, как вы принесёте нам «Непреложный обет». — Если вы забыли, мистер Поттер, — судя по голосу бывший гриффиндорский декан дошла до высшей точки раздражения, — «Непреложный обет» мы дали в прошлый раз, а сейчас мы хотели бы… — В прошлый раз, я сообщил вам о наличии крестражей и том, что они из себя представляют. — нагло перебил Поттер, не испытывая ни малейшего пиетета к бывшему наставнику. Оставалось только удивляться, куда девалось всегдашнее уважение?! Хамства МакКошка не терпела и не заслуживала. — В этот раз вы требуете от меня информацию об их местонахождении, и мы хотим быть уверены в её неразглашении. Мля, как у него ещё язык штопором от таких словесных вывертов не закрутился?! Гарри вдруг вспомнил, как рулетиком скатывался язык при появлении пыльного чучела Дамблдора, оставленного на площади Гриммо, и злорадно хмыкнул. Старая ветошь теперь только в страшилки и годилась. — Могу гарантировать вам полную конфиденциальность! — МакГонагалл недовольно поджала губы. — Я знаю, что мисс Грейнджер и мистер Поттер испытывали некоторые сомнения. Но уверяю вас, что в нашей организации состоят только проверенные люди, и мы все питаем друг к другу полное доверие! — В моей реальности тоже был Орден Феникса, и там тоже были только проверенные люди. — Поттер довольно оскалился, предвкушая грядущий шквал негодования. — Однако, это не помешало Дамблдору сообщить информацию о крестражах только мне и Северусу Снейпу. Мне было разрешено поделиться ею с друзьями, которые помогали в поиске и уничтожении. — Гарри буквально впился глазами в лица сидящих напротив людей, пытаясь понять, какие чувства вызовет у них упоминание зельевара. Особых эмоций никто не выказал — только лёгкое раздражение, вне всяких сомнений, Люпин уже поведал им о странном интересе Поттера к неизвестному волшебнику. Неужели совсем никто из присутствующих здесь людей Снейпа не знает? Гарри вздохнул. Видимо, придётся спрашивать в лоб. Хотя он всё равно решил не уходить, не получив ответ на свой вопрос, и именно с этого и начал бы, если бы не Гермиона, настаивавшая, что орденцы не будут стремиться выслушать его и помочь, пока не получат нужную им информацию. — Значит, в твоей реальности Альбус совсем выжил из ума, если поручил такое важное задание малолетним недоумкам! — взорвался Сириус. О, мечты сбываются — понесло отстой по трубам! Гарри даже не сомневался, что первым выступит «дорогой крёстный»! — Заткнись, Блэк! — прорычал Грюм. — Чего заткнись?! Посмотрите на этого ушлёпка! Ходят, что один, что другой, пальцем деланные, строят из себя воскресшего Мерлина! Кто он такой, чтобы подвергать сомнению нашу честность?! Джеймс всегда доверял… — Если бы Джеймс кому ни попадя доверял чуть меньше, я бы не остался сиротой. — процедил Гарри, чувствуя мстительное удовольствие. — Ах ты, ублюдок! Ты на что намекаешь?! — лицо Сириуса исказилось от ярости. Гарри не понял, какой намёк он имел в виду, но кайф от клацающего зубами от ярости Блэка всё же словил. Сириус выхватил палочку, Грюм приподнялся: — Блэк, ещё хоть раз тявкнешь без спроса, и я тебе гарантирую полный «Обливиэйт» и работу в маггловском баре. Тебе там понравится! Сириус захлопнул рот и сел на место, продолжая трястись от бешенства молча. Хотя, как заметил Гарри, палочку далеко никто из спорщиков убирать не стал. Слова для «Непреложного обета» Гарри с Гермионой выбирали долго и тщательно. Нужно было учесть все возможности и запихнуть максимум ограничений и оговорок в три коротких условия. «Непреложный обет» — это тебе не нотариальная контора, все нюансы не пропишешь. Вот сейчас и станет ясно, примут ли члены Ордена ту формулировку, которую они выбрали. Гарри и МакГонагалл взялись за руки, Гермиона свидетельствовала: — Клянётесь ли вы, Минерва МакГонагалл, никаким образом не разглашать информацию о крестражах и их местонахождении, за исключением того случая, когда это будет единственной возможностью для их уничтожения? — Клянусь. Язык пламени вырвался из палочки Гермионы и обвил соединённые руки. — Клянётесь ли вы, Минерва МакГонагалл, разыскивать крестражи единственно с целью их дальнейшего уничтожения? — Клянусь. Второй язык пламени присоединился к первому, сплетаясь с ним в цепочку. — Клянётесь ли вы, Минерва МакГонагалл, уничтожить любой крестраж, попавший вам в руки, как только это станет возможным? — Клянусь. Для последнего пункта ребята намеренно выбрали достаточно обтекаемую формулировку. В конце концов диадему они могли обезвредить уже давно, однако, необходимость временно сохранить её имела большое значение. Сейчас, когда диадема уже не требовалась как доказательство правдивости, самое время было её уничтожить, и всё же Гарри медлил. Почему-то ему казалось, что целый крестраж ещё может принести им пользу. Если подобная ситуация возникнет и с другим осколком души, любой из давших обет может оказаться в положении, когда необходимость временно сохранить крестраж может стоить ему жизни. Третий язык пламени сплёлся с первыми двумя, превращая их в толстую горящую цепь. Поттер и МакГонагалл разжали руки, обет был принесён, оставалось ждать последуют ли ему остальные. Один за другим все присутствующие принесли «Непреложный обет», даже Блэк, скрипнув зубами, взял Поттера за руку и дал необходимую клятву. Гарри одолевали противоречивые чувства. Держать за руку такого родного человека, с чьей смертью уже смирился, и одновременно чувствовать на него злость, переходящую в отвращение, было по меньшей мере странно. — Теперь, мистер Поттер… — Можно просто Гарри. — Хорошо. Теперь, Гарри, мы хотели бы получить ответы на свои вопросы. Вы знаете, где находятся крестражи? — Я знаю, где они находились в моём мире. Есть надежда, что и здесь их местоположение не изменилось, во всяком случае хотелось бы в это верить. О том, что диадема в Выручай-комнате уже найдена, ребята решили без необходимости не упоминать и оставить эту информацию как запасной козырь. — Диадема Когтевран хранилась в Хогвартсе. Чаша Пуффендуй в сейфе Беллатрисы Лестрейндж в Гринготтсе. Где находится Нагайна, я думаю, вы и сами представляете. — О, какая классная новость! — не утерпел Сириус. — Бэллочка как раз моя самая нелюбимая кузина! Не сходить ли мне к ней, попросить на время ключик от сейфа?! — Мистер Поттер, — Кингсли, кажется, впервые взял слово, — вы говорили, что в вашем мире все крестражи были уничтожены. — Гарри утвердительно кивнул. — Могу я узнать, как вы заполучили чашу? Поттер усмехнулся: — Мы ограбили Гринготтс и сбежали оттуда на драконе. Присутствующие выглядели ошарашенными. Грюм ещё усерднее застучал своими когтями по столешнице. МакГонагалл открывала и закрывала рот. Люпин, похоже ушёл в астрал. — Врёт недоносок! Он же над нами издевается! — взорвался наконец Блэк. — Нет, — Гарри чувствовал себя на удивление спокойным и даже получал от злости Сириуса удовольствие. — Если будет необходимость, я предоставлю воспоминания. — Предлагаю вопрос: «как вам это удалось?» — отложить на потом. — прогудел Кингсли. — Давайте сначала разберемся с вопросом: «где?». Итак: где находятся кольцо и медальон? — Кольцо? — Гарри недоуменно захлопал глазами. — Кольцо нашёл и уничтожил Дамблдор! Именно оно стало причиной поразившего его проклятия! Это сообщение похоже для орденцев стало большой новостью. — А где оно находилось потом? — Сначала у Дамблдора, потом у меня. — Я не видела у него никакого кольца! — вмешалась МакГонагалл. — Ну разумеется, если он умер в ту ночь, когда нашёл его! В моём мире он успел вернуться в Хогвартс и профессор Снейп отсрочил смерть на год, заперев проклятье в одной руке! Здесь этого не произошло! — Вы не поняли, мистер Поттер, я не видела никакого кольца у Альбуса Дамблдора уже после того, как он умер. — Что? А вы хорошо смотрели?! — такого поворота Гарри никак не ожидал, он всегда считал сразу минус два крестража: дневник и кольцо. Но теперь возник вопрос: действительно ли кольцо было уничтожено? Гарри понятия не имел, когда Дамблдор нанёс удар: сразу как нашёл его или после того, как пришёл в себя при помощи Снейпа. — Разумеется, нет! Как я могла «хорошо смотреть», если даже не знала о его существовании?! — МакГонагалл, как и всегда в таких случаях, выглядела раздраженной. — Откуда мне было знать… — То есть, вы могли его просто не заметить?! — Теоретически могла, нам, знаете ли, не до того было! — Ну значит, надо найти кольцо! — Как, позвольте узнать, вы предлагаете это сделать? — Нужно расспросить портрет Дамблдора. — Хреновые новости, малыш, — усмехающийся Грюм выглядел жутко. — Все известные портреты Дамблдора уничтожены. Возможно, сохранился хогвартский. В любом случае, доступ в директорский кабинет закрыт, школа не признала навязанных ей Пожирателей. — А если попросить помощи у других портретов? — Мы пытались наладить связь через портрет директора Дайлис, затея полностью провалилась. — Почему никто не пытался нарисовать портрет Дамблдора заново? — Такой же тупой, как его идиотка мамаша. — злобно процедил Сириус. — Живой портрет — это сложный артефакт, который нельзя просто взять и намалевать! Сделать его правильно могут единицы. Да и позволяют себе подобную роскошь только самые выдающиеся волшебники, занимающие очень значительное положение, или очень обеспеченные волшебные семьи. — Ремус старательно проигнорировал слова Блэка, стараясь сгладить его грубость. — Ладно, что делать с кольцом, потом подумаем. Где хранится медальон? — свернул разговоры Кингсли. Все выжидательно уставились на Поттера. — Медальон Слизерина хранился в доме Сириуса Блэка, на Гриммо, 12. — теперь все присутствующие не спускали глаз с Блэка. — Что? Дом на Гриммо мне не принадлежит! Да я даже подойти к нему не могу! — заорал Сириус, с ненавистью глядя на Гарри. — Мистер Поттер, а вы знаете, как туда мог попасть медальон? — нахмурился Кингсли. — Знаю… Мысли теснились в голове, и Гарри казалось, что еще немного, и они повалят у него из ушей, как дым от «Перечного». Никто из опрошенных орденцев ничего не знал о Снейпе! Собственно после того, как вся информация о крестражах была раскрыта, пытаться не выдать профессора было глупо. Ещё более глупо было продолжать надеяться, что Северус Снейп хоть что-то знает обо всём этом кошмаре. И даже если он, вопреки всем вероятностям, работал непосредственно с Дамблдором, его задание уже не было тайной, а Гарри не был обязан хранить секреты старого интригана. У Гарри остался последний шанс. Выбитый из колеи сногсшибательными матюками Сириуса и новостями о крестражах парень замешкался и не успел расспросить МакГонагалл, она в сильнейшем раздражении ушла ещё до того, как собрание закончилось. Странные, похоже, в этом мире сложились отношения у его крёстного и бывшего декана: создавалось впечатление, что они друг друга попросту ненавидели. Ни Грюм, ни Кингсли Северуса Снейпа не знали, оно, наверное, и не удивительно, если учесть разницу в возрасте, а вот МакКошка… Ну ничего, завтра ей всё равно придётся ответить на его вопросы. Как он будет разыскивать Снейпа, если МакГонагалл тоже ничем не поможет, Гарри не представлял. А разыскать было необходимо, хотя бы для того, чтобы предупредить о грозящей ему по вине Поттера опасности! А между тем время уходило. Гарри не знал почему, но чувствовал, что каждый прожитый день приближает его к неведомой катастрофе… Со Снейпа мысли соскользнули на Георги… Наверное, можно было смириться с тем, что в этой жизни он оказался «по мальчикам», но столь явное сходство его любовника — Мерлин, неужели он это произнёс?! — с ненавистным зельеваром, заставляло сильно нервничать. Особенно напрягало, что из всех людей, оставленных в прошлой жизни, Снейп вспоминался чаще всего. Да что там чаще — только он один и вспоминался! И чем дальше, тем больше Гарри казалось, что всё, что с ним произошло, напрямую связано именно со Снейпом. Поттер зажмурился и встряхнулся, пытаясь сосредоточиться на более насущных проблемах. Никакого медальона на Гриммо, 12 скорее всего нет и никогда не было. Гарри скривился как от зубной боли, вспомнив вопли Блэка. Всё же, наверное, нельзя сказать, что здесь Сириус как-то очень сильно отличался от того, каким был в его мире. Просто другим было его отношение к Поттеру, а в остальном… Дома Гарри знал его только с одной стороны — любящего крёстного, а здесь увидел всё то неприглядное, что доставалось на долю людей, к которым Блэк чувствовал ненависть и отвращение. Парень даже представить не мог, насколько Сириус ненавидит свою семью! И если к Вальбурге Гарри не питал ни малейшего пиетета, то мнение о Регулусе Блэке у него сильно изменилось. Сириус же ненавидел брата, как и самого Гарри, за сам факт существования, даже теоретически отказывая ему в наличии каких-либо достоинств. Всё хорошее, что было совершено Регулусом, Сириус воспринял как личное оскорбление. Сколько и чего крёстный выдал после рассказа о медальоне, ценой жизни похищенном Регулусом из пещеры, не хотелось даже вспоминать — было противно! Но самой худшей из новостей была та, что в этом мире младший Блэк жив, здоров и преданно служит Тёмному Лорду, а значит, с большей долей вероятности, медальон лежит, где лежал. И доставать его из пещеры, полной инферналов, придётся именно им! То, что доступ к дому на Гриммо отсутствует, стало настоящим ударом! На самом деле Гарри раньше даже в голову не пришло всерьёз задуматься, почему Дамблдор вынужден был купить этот особнячок и навесить на него «Фиделиус» и все возможные защитные чары. Раз уж Сириус не провёл долгие годы в Азкабане, значит, и то, что он не пожелал тащить в свой дом всю ораву фениксовцев, показалось Гарри естественным, в конце концов не сделали же этого ни Кингсли, ни МакКошка, хотя тоже имели собственные дома! Практически списав медальон со счетов, он удовлетворился мыслью, что побрякушку можно будет забрать в старом доме, даже мысли не допуская, что хозяином там может быть вовсе не Сириус! Сожаления Сириуса о том, что он не может отправить за медальоном старую гнусь Кричера и напоить там зельем — повергло Гарри в шок. Он не был удивлён, что крёстный не выносит старого эльфа, скорее поразило то, что человек, сражающийся за добро, готов был на такую подлость, которую не сделал даже его брат-Пожиратель. Гарри честно пытался разобраться со своим новым отношением к крёстному, но у него не получалось. С каждым разом он ненавидел Сириуса всё больше, но как же это отличалось от ненависти, которую Гарри испытывал к Снейпу. Не было в этом чувстве ни бешеной ярости, ни предвкушения, ни удовлетворения — только тяжёлое душное бешенство, камнем давящее на грудь, заставляющее задыхаться от злобы и отвращения. Поттер ещё раз вздохнул и напомнил себе, что не стоит отвлекаться. Что делать с неизвестно где хранящимся кольцом было не ясно. Хотя что тут неясного — конечно, искать! Завтра с утра они с Грюмом постараются найти старый дом Мраксов. Нужно было расслабиться и хоть немножко отдохнуть. Но как раз этого сделать не удавалось. И Гарри решил воспользоваться старым способом. Впервые с тех пор, как они столкнулись с егерями, он слил воспоминания и нырнул в думосбор. Здесь тоже что-то изменилось, но Поттер из воспоминаний уже листал свой «пожирательский» альбом, и Гарри к нему присоединился. Тут нельзя было перелистнуть страницы или подольше задержаться на определённом фото, но даже так не прошло и получаса, как он начал успокаиваться, почувствовав обычное удовлетворение. Ничего страшного, всё решаемо! Завтра отыщут старую халупу и выяснят, есть ли в ней кольцо. А об остальном можно будет подумать позже, в конце концов теперь они с Гермионой не одни. Члены Ордена будут помогать — это в их же интересах. А данный Непреложный обет не позволит нарушить клятву.