Мир, в котором нет тебя

Стоило вернуться в этот мир уже хотя бы ради того, чтобы посмотреть на МакКошку, когда он озвучил свои пожелания. Лицо нынешнего руководителя Хогвартса вытянулось, а милое «Гарри» тут же превратилась в недовольное «мистер Поттер», как только директриса поняла, что благодаря блажи героя именно ей придется уговаривать трёх преподавателей за оставшуюся часть учебного года обучить студента трём сложнейшим предметам. А уж когда до неё дошло, что этот список включает в себя и упрямого Снейпа… Проще было пустить в зельевара «Аваду», чем заставить его учить Поттера зельям! А Гарри настаивал именно на занятиях со Снейпом. МакГонагалл шипела, недовольно поджимала тонкие губы, объясняла, что это попросту невозможно. Преподаватели перегружены, дисциплины чрезвычайно сложные… Ничего не помогало. Герой упёрся: «Желаю стать артефактором!», — и всё тут! Признав наконец, что в этой битве ей не выиграть, Минерва сдалась, пообещав постараться утрясти все вопросы в ближайшие две недели. Вежливо поблагодарив, Гарри удалился, оставив директрису заниматься своими делами и мяукать от досады. Распирающий его изнутри смех боролся со злостью. Особенно его порадовало заявление МакГонаггал, что быть аврором ничуть не хуже, чем артефактором. Ну да, конечно, — сравнила хрен с пальцем! Сосредоточено-кропотливая работа в тихой лаборатории или бесконечная беготня по засадам и вызовам, с большой вероятностью что не сегодня-завтра тебе оторвут голову! Произойди этот разговор хоть парой недель ранее и Гарри бы отступился. Совесть бы не позволила наваливать свои проблемы на женщину и без того загруженную заботами на новой должности. Вот только в ночь на Хэллоуин он успел прожить целую жизнь, о которой здесь знали ровно три человека, и жизнь эта не прошла даром. Эта милая женщина без зазрения совести отобрала хлопотную директорскую должность у своего коллеги — бывшего Пожирателя. А вот Гарри был абсолютно уверен, что даже если Северус и не хотел оставаться на посту директора, подобное пренебрежение нанесло ощутимый удар по его самолюбию. Не стоит забывать и о том, что любимый декан помогала растить из Гарри героя. Вместе со своим патроном, благообразным козлом, свесила на ребёнка спасение волшебного мира и успокоилась. А при любом обращении только недовольно поджимала губы и так ни разу ни в чём и не помогла, хотя бы по мелочи. Что она там бухтела про перегруженных преподавателей и невозможность выучить программу в виду чрезвычайной сложности? То есть с одиннадцати лет противостоять величайшему тёмному волшебнику — это несложно. А вызубрить за несколько месяцев до сколько-нибудь приемлемого состояния три учебных предмета, один из которых он проходил в течение шести предыдущих лет, это за гранью реальности, так что ли?! И «чрезвычайно загруженные» преподаватели, которые в своё время как-то не рвались убить Тёмного Лорда, уж не поумирают от переутомления, если сумеют выкроить два-три часа в неделю, чтобы выдать ему обучающий материал и проверить выполненные задания. В предстоящем объяснении сложных тем Гарри целиком полагался на Гермиону. Уж с чем с чем, а с этой задачей подруга всегда справлялась прекрасно и занималась разжёвыванием учебного материала с большой охотой — были бы слушатели. К тому же и самой Герми повторение на пользу пойдёт — ТРИТОН не за горами, вот и подготовится. Ещё Гарри повеселила откорячка, что мол ему самому не хватит времени. Ага, щас! Уж от чего бы другого, а от Травологии и Высшей Трансфигурации он влёгкую может отказаться. Для артефактора и его уровень владения этими предметами более чем приемлемый. ЗОТИ тоже можно было исключить из списка, но его Гарри решил оставить только для того, чтобы быть к Северусу поближе. Так что всё получалось очень даже неплохо. А уж если выбросить из расписания квиддичные тренировки, так времени останется просто вагон. Услышав о желании Поттера покинуть команду, Минерва попыталась завести старую шарманку… Ну как всегда, одно и то же: «Это не по-товарищески, вы подводите факультет!» Интересно, а она вообще помнит, сколько раз факультет подводил самого Гарри?! Сколько раз из-за слухов и сплетен он становился парией там, где ему должны были оказывать помощь и поддержку? И между прочим, сама МакГонагалл при этом и не спешила облегчить ему жизнь. И о травле, спровоцированной их «справедливым» деканом на первом курсе, Гарри, как выяснилось, тоже не позабыл. Нет уж, кошка, вы растили героя, чтобы он спас других, ну так теперь не жалуйтесь, что у него появилось желание постоять и за себя! Если не считать крайней неохоты, с которой директор согласилась на помощь, ещё одной неприятной новостью стал отказ взять в Хогвартс Кричера. А у Гарри были на него такие планы… Затея почти сразу с треском провалилась… МакГонагалл, поначалу благосклонно принявшая идею принять на службу дополнительного домовика, тут же решила, что эльфов в Хогвартсе более чем достаточно, как только узнала, что ни убираться, ни готовить он не будет. Сразу же нашлась куча причин, по которым грубияну со скверным характером в школе не место. Да и вообще, ученикам не положено иметь личную прислугу, и даже для героя невозможно сделать исключение. Никакие уверения, что Кричер нужен вовсе не для того, чтобы выделиться и получать лучший уход, не помогли. Отказ был категоричным — иметь личных эльфов студентам Хогвартса не полагалось. Сказать правду, что Кричер необходим, чтобы присматривать за Северусом, Гарри не мог, а если бы и мог, то не захотел бы. Вряд ли, услышав подобное, МакКошка пошла бы ему навстречу. Выдавать свои секреты человеку, в чью искренность давно не веришь, — было бы верхом глупости. А никакой другой убедительной причины придумать не удалось. Гарри уже сто раз проклял свою честность. Ну что ему стоило промолчать и освободить Кричера от любых школьных обязанностей, когда согласие было бы уже получено? * * * Ожидание, когда директор сможет договориться о дополнительных уроках, изматывало, и каждый день казался бесконечным. Гарри хотелось то бежать в подземелья и уговаривать Северуса лично, то устроить разнос в директорском кабинете, чтобы МакГонагалл поняла, что тянуть низла за яйца бессмысленно — отвертеться ей не удастся. Гарри жаждал действовать! С каждым днём Северус выглядел всё более поникшим и потерянным, и парень с ума сходил от тоски и беспокойства, отдавая себе отчёт в своей полной неспособности что-либо изменить. Всё, о чём он мечтал, на что надеялся, проходя все круги ада в той, сгинувшей в небытие реальности, всё рассыпалось пеплом и выглядело совершенно неосуществимым. День за днём его сжигало невыносимое желание хотя бы просто прикоснуться к Снейпу, перекинуться парой слов. Но и это оставалось недостижимой мечтой… Сейчас мужчина был для него почти так же недосягаем, как и в том мире. Смотреть на него — вот всё, что Гарри мог себе позволить… Поттер метался в ловушке, в которую сам себя загнал, годами подчиняясь навязанному ему отношению. Он мог бы всё объяснить, но сам довёл ситуацию до того, что его не желали слушать. План оставался последней надеждой, и безумно хотелось ускорить действия, хоть чуть-чуть подтолкнуть события, что-нибудь предпринять, но Гарри отдавал себе отчёт, что фактически идёт по тончайшему льду и любой неверный шаг приведёт к катастрофе, после которой исправлять будет уже попросту нечего. И он ждал, молясь, чтобы ненароком не разрушить существующее хрупкое равновесие. Чтобы окончательно не начать волком выть, пришлось всё внимание сосредоточить на предварительной подготовке. Учебники и пособия по новым предметам и артефакторике были заказаны. Кричер, ещё дней десять назад получивший указание по возможности рассортировать книги в библиотеке, складывая отдельно всё, что касалось зельеварения, артефакторики и ритуалистики, трудился не покладая рук. Письмо Виктору Краму было не только написано, но и отправлено. Гермиона допрошена со всей возможной тщательностью: за пару месяцев посещения занятий у Хикса у подруги сложилось о нём вполне определённое мнение. Вот уж кто расхваливал профессора на все лады: и учитель он замечательный, и специалист выдающийся, и собеседник приятный. Словно не понимала, как тяжело Гарри всё это слышать. А может и правда не понимала? Ей, вероятно, и в голову не приходило, насколько ущербным он себя чувствует по сравнению с «идеалом». Каждый раз когда Гермиона увлеченно пела очередные дифирамбы в честь соперника, Гарри жадно вслушивался в её слова, мотал на ус информацию и не мог решить, чего ему хочется больше: наложить на подругу «Силенцио», чтобы наконец перестала травить ему душу, или подлить им обоим «Амортенции», чтобы переспали, поженились и избавили его от двух конкурентов одним махом. Ещё одним источником бесценной информации был Лонгботтом. К сожалению, с Невиллом дело обстояло куда сложнее. Гарри не чувствовал в себе морального права рассчитывать на помощь человека, которого он столько лет успешно игнорировал, и тем не менее без этого было не обойтись. Само положение Невилла, сменившего статус ученика на звание помощника профессора Травологии, открывало ему доступ к тайнам преподавателей. То, что не могла узнать даже наблюдательная, проницательная Гермиона, Лонгботтом мог просто почерпнуть из разговоров в учительской, из случайных шуток и намёков, оброненных преподавателями. Для Гарри даже крохи подобных сведений могли оказаться бесценными… Спасибо Герми, которая, немного поразмыслив, взяла разговор с Невиллом на себя и, очаровательно смущаясь, попросила бывшего одноклассника разузнать всё, что возможно о сексуальных предпочтениях профессора Снейпа. Невилл, выпавший в осадок от одного предположения, что Грейнджер могла запасть на Ужас Подземелий, всё же обещал подсуетиться. Хотя, насколько он успел понять, зельевар в самом крайнем случае был «би», а скорее всего женщинами вообще не интересовался. Но прямо так, с ходу, расстраивать Гермиону не хотелось, поэтому пообещал собрать информацию. Гермиона, от Невилла никогда не отмахивавшаяся и в помощи ему не отказывавшая, никаких моральных терзаний при общении с ним не испытывала. Может, поэтому она без малейших хлопот умудрилась не только вызнать всё, что было возможно, о сексуальных предпочтениях замкнутого зельевара, от чего Гарри пришёл в полный экстаз, но и выпросила ту самую книгу, содержащую сведения о «Аболитионем Нативитатис». Какого лысого она ещё собиралась там отыскать, Поттер не представлял. Хогвартские издания Грейнджер прошерстила в первые же дни и, разумеется, ничего нового в них не обнаружила. Вообще она развила довольно кипучую деятельность в попытках разобраться с проклятием и всё чаще просила детально рассказать, до чего именно они в том мире докопались. Гарри решил ей не мешать и ни в чём не убеждать отчасти потому, что не мог в полной мере донести до подруги понимание того, скольких сил стоило добыть информацию и разобраться с уже полученными сведениями отчасти потому, что с самого первого дня возвращения у него самого осталось ощущение чего-то неправильного… Было какое-то беспокойное чувство, засевшее в душе, словно заноза, вроде и не вспоминаешь о нём, а нет-нет да и дёрнет что-то, напомнит, что вот оно я, здесь! Ты точно ничего не забыл, Гарри Поттер? И Гарри всё чаще приходило на ум, что он точно знает, что сделал неправильно. Точнее чего не сделал… От одной мысли, что нужно выполнить обещание и передать Северусу воспоминания, парень покрывался холодным потом… Ведь нельзя просто слить воспоминания во флаконы и переслать их Снейпу без каких бы то ни было объяснений. Даже если он посмотрит, то никогда не воспользуется, а цель была именно в том, что он должен принять подарок. Необходимо заново запатентовать в этом мире уже готовые рецепты и довести до ума незаконченные разработки. Гарри обещал Нереусу, что его труд не пропадет даром. Значит, объяснений со Снейпом не избежать, но сделать это сейчас немыслимо. По мнению Гарри, рассказать Северусу обо всём произошедшем сейчас было равносильно тому, чтобы самолично выкопать ему могилу и услужливо протянуть флакон с ядом. Сейчас, после всего произошедшего, Снейп воспримет переданные ему труды как подачку, утешительный приз жалкому, просравшему свой талант неудачнику. Воочию продемонстрировать и без того сломленному человеку, кем он мог стать, чего достичь, скольким помочь и во что в итоге превратил свою жизнь, означало добить его. Даже если Северус переживёт и этот удар, то ни себя, ни Гарри совершенно точно не простит. Как же в этой жизни не хватало Нереуса! Его мудрости, его поддержки, его силы духа и спокойной уверенности в конечном результате. Гарри даже не подозревал, насколько успел привязаться к нему, и каждый день мысленно вымаливал прощение лорда Принца за то, что не спешит исполнить его последнюю волю. Как когда-то в Нереусе он ловил знакомые черты Снейпа, так теперь видел в Северусе всё больше от Флинта и не уставал поражаться тому, насколько был слеп и как много между ними общего. И всё же лорд Принц не был Снейпом. Да и сам Северус тоже перестал быть собой, словно вылинял, погас… И Гарри был согласен на всё на свете, лишь бы вернуть своего прежнего, капающего ядом Слизеринского Гада. На уроках ЗОТИ парень сидел тише мыши, исподтишка наблюдая за объектом своей страсти и стараясь ни словом, ни делом не спровоцировать новый конфликт — пусть успокоится, прежде чем гриффиндорец возьмётся за реализацию своего по-слизерински коварного плана! * * * Северус ходил мрачнее тучи, решительно не понимая, что происходит? О разгроме дома в Паучьем тупике он не пожалел ни на минуту, и всё же такое поведение было ему несвойственно… Это не было нервным срывом, скорее желанием стереть воспоминания о себе из памяти людей, из этой жизни… В Хоге всё вроде бы шло как обычно… и в то же время что-то неуловимо изменилось. Что-то неявное, настораживающее проглядывало то здесь, то там в мелочах и не выражалось в чём-то конкретном… Странное поведение Гарри, раздор в «золотом трио», Уизли, почему-то решившие, что отравлять ему жизнь — их святой долг, беспрестанно когтящая сердце тоска и отчаяние, такое глубокое, что казалось ему нет конца и края… Временами чудилось, что изменился и замок, и сама жизнь… Почему-то особенно беспокоил Поттер. Его внезапная истерика, неожиданное послание и… И после всего этого Гарри больше не сделал ни единой попытки сказать ему хоть слово. Мальчишка не сводил с него глаз, старался на уроках, то и дело краснел, стоило им столкнуться взглядами… Может быть, задумал очередную гадость и теперь присматривается, решая, как ещё унизить? Может засранцу показалось мало всего того, что он уже наговорил? Захотелось добавить или поставить его в неудобное положение? Ответа Северус пока так и не нашёл. А в то, что Поттер на самом деле приходил, чтобы извиниться, просто-напросто не верил. Слишком уж много самой искренней, беспримесной ненависти было в сыне Джеймса, чтобы хоть на секунду поверить в раскаяние… Северус уже сто раз пожалел, что отправил письмо обратно не читая. Уж как-нибудь за двадцать лет шпионажа он научился достаточному количеству фокусов, чтобы прочесть не предназначенное для его глаз и не спалиться. А уж с тем, что для него было написано и не защищалось никакими ловушками, и подавно. Ну что ему стоило заглянуть в мордредову бумажку? Поттер об этом даже не узнал бы. Может, там нашлось бы хоть какое-нибудь объяснение? Только в одном мужчина был абсолютно уверен — при любом раскладе никакие затеи «героя» ничего хорошего ему не сулили...