Мир, в котором нет тебя

К вечеру 30 апреля напряжение всех посвящённых достигло апогея. Северус сидел в своей гостиной, глядя на огонь в камине, и пытался понять, чувствует ли он себя достаточно счастливым? Он любил Гарри и теперь точно знал, что Гарри любит его, но ведь и чувства Готфруа и Адалберто были полностью взаимны… Но Готфруа не мог простить себя… Виноватым Северус себя не чувствовал, он просто невыносимо остро ощущал всё одиночество прожитых лет. Вот и сейчас он снова один… Конечно, так было нужно… Символическая разлука перед ритуалом, и символическое воссоединение в его процессе, но как же тяжело убедить себя… Его всерьёз напрягала одна деталь, которую почему-то все упустили из виду — он впервые ощутил необъяснимое воздействие замка за годы до того, как было произнесено проклятие… Было ли дело в предопределении или ещё какой чертовщине? Может, ему на роду было написано быть проклятым? А может, всё проще, и дело в повышенной восприимчивости, свойственной менталистам?.. Кто знает? Сравнить не с кем… Почему он не напомнил об этом ни Гарри, ни Кингсли? Ответить на этот вопрос Северус не мог даже себе. Может быть, не хотел лишать их надежды? Но ведь так много зависело от того, не допустили ли они ошибку, приняв случайное совпадение за перст Судьбы… Потому что если они всё же ошиблись… Охранное заклинание оповестило, что за дверью стоит визитёр. Хикс зашёл пожелать ему удачи, и Северус был ему несказанно благодарен за поддержку. Благодарен за то, что в эти последние минуты единственный друг избавил его от терзаний и одиночества. Благодарен за всё, что этот человек сделал для него на протяжении жизни. Жаль нельзя было выпить с ним по бокалу вина за успех дела… Ганимед улыбался, глядя ему прямо в душу, своими удивительно синими глазами, в глубине которых плескалась лёгкая грусть. Кажется, он хотел сказать что-то и, видимо, никак не решался, что, учитывая характер Хикса, было довольно странно. Что ж, чем бы сегодня всё ни закончилось, Северус понимал, что просто не может расстаться вот так, ничего не сказав… Теперь, куда лучше сознавая, что двигало Ганимедом все эти годы, он чувствовал мучительную потребность, если и не извиниться, то хоть как-то смягчить боль от своего невольного равнодушия. После первых же фраз рунист прервал его, стараясь скрыть проступившую в голосе горечь: — Мне жаль, что так получилось, Северус. Я тратил твоё и своё время, не понимая самого главного. — в глазах зельевара мелькнуло удивление. — Знаешь, Георги говорит, будто в Болгарии верят, что у каждого в этой жизни есть своя половинка. Ты половинка не моя, а я годами пытался украсть чужое счастье. Я всегда любил тебя, но, как я теперь понимаю, не настолько сильно, как ты того заслуживаешь. У меня, вероятно, никогда не хватило бы мужества сделать для тебя то, что сделал этот мальчик. У нас, наверное, могло бы сложиться. Мне всегда хотелось сделать тебя счастливым, но я никогда бы не смог дать тебе столько счастья, сколько даёт он. Северус осторожно потянулся, отводя от лица собеседника русую прядь, и тоска в глазах Хикса стала заметнее. — Ганимед, ты замечательный и… — Да-да, я слышу это постоянно. Знаешь, Георги уверен, что я его половинка, и мне хочется верить, что так и есть. — Тогда что не так, Ганимед? — Всё так. Просто… знаешь, это чертовски больно расставаться с мечтой. А ты всегда был моей мечтой, Северус. Ты стал ей настолько давно, что я сумел поверить, что когда-нибудь она сможет осуществиться. — Прости, я не… — Не извиняйся. — мужчина мягко улыбнулся. — Я пришёл не для того, чтобы давить на жалость или плакаться в жилетку. Просто подумал, что тебе будет тяжело ждать в одиночестве. Северус, вы справитесь. Ты справишься! Ты не можешь проиграть, когда тебя так любят. А Гарри тебя любит! Любит так, как очень редко случается в этой жизни! И ты всегда будешь дорог мне. Неважно, какие отношения нас будут связывать. Пусть ты не станешь мне супругом, я буду бесконечно ценить твою дружбу. Или, если только ты захочешь, станем братьями. Мне уже всё равно, в каком качестве ты будешь рядом, самое главное, чтобы ты остался с нами. Поверь, тебе есть что терять и есть для кого жить! Северус почувствовал, как от услышанных слов что-то большое и холодное, жившее в его груди едва ли не с самого рождения, дрогнуло и начало подтаивать, и с благодарностью сжал руку мужчины. Как он за столько лет не сумел ни понять, ни оценить по достоинству этого человека? Чего стоят его хвалёные ум и проницательность, если он может проглядеть самое главное в дорогих ему людях?! Он обязательно учтёт свои ошибки и больше никогда не будет недооценивать тех, кто ему близок! Он просто обязан отвоевать назад свою жизнь, чтобы быть с Гарри и проследить за тем, чтобы Ганимед нашёл себе того, кто сможет подарить ему настоящую любовь и счастье! — Спасибо, Ганимед. Мне важно было это услышать. — секунду поколебавшись, Снейп всё же шагнул вперёд и сгрёб Хикса в объятия, вкладывая в них все чувства, которые не смогли передать несколько скупых слов. — Удачи. Я верю в тебя. Я верю в вас. И только попробуй не попросить меня быть шафером на вашей с Поттером свадьбе. — Обещаю. Ты не только будешь шафером, но первым получишь приглашение. Лёгкий звон чар оповестил, что время поддержки и объятий закончилось, пора было отправляться на битву с судьбой. * * * * * Подавляя охватившую всё его тело дрожь, Гарри шагнул к защитному барьеру. Кингсли сделал всё как надо. Антитрансгрессионный купол, магглоотталкивающие заклинания, дежурные авроры. Северус был уже внутри, Гарри это чувствовал. Кроме него в замке не осталось ни магов, ни магглов. Никто не мог ни случайно, ни намеренно проникнуть на место проведения ритуала. Вскользь промелькнула мысль — пришлось ли Брустверу договариваться с маггловским премьер-министром? — и тут же пропала… Свинцовая тяжесть навалилась на плечи, едва он пересёк защитный контур. Все страхи и отчаяние, тяжесть разлуки и горечь потери усилились многократно — ритуал начался, и теперь Гарри страдал не только от своей вины, но и нёс ответственность за ошибки Адалберто. Как бы ни темна была ночь, освещённая только рассеянным светом убывающей луны и звёздами, мрачную высокую фигуру, тяжело бредущую из замка ему навстречу, Гарри увидел сразу. Казалось, Северус, как и он сам, нёс на себе непосильную тяжесть своих и чужих грехов. Они должны были встретиться у пруда, там, где случилось видение. Тяжёлая душная атмосфера угнетала. Воздух стал горячим и вязким, но необходимо было закончить начатое во что бы то ни стало. Медленно, как во сне, мужчины приблизились друг к другу. Как никогда остро ощущалась странная смесь чувств… Как и прежде: боль, отчаяние, надежда… Надежда! Вот за что стоило хвататься! Надежда всё исправить! Искупить свои и чужие грехи! Дать возможность воссоединиться тем, кто был разлучён столетия назад. Поттер опустился на одно колено, проговаривая ритуальные фразы, за которыми следовало покаяние. Снейп тоже опустился на колени. Гарри не уловил, в какой миг всё изменилось… Что-то проникло в его разум, постепенно завладевая и телом. И без того плохо видное в темноте лицо Северуса задрожало и поплыло, слегка изменяясь, а потом он заговорил… Да, они не ошиблись в своих предположениях! Гарри слушал странные, непривычные для уха слова, понимая их не разумом, а сердцем, и сам отвечал чужим голосом на незнакомом языке. Адалберто говорил и говорил, моля о прощении и изливая свои тоску и отчаяние. Готфруа вторил ему, каясь в том, что не смог найти в себе силы предотвратить их разлуку. Гарри чувствовал их боль как свою. Как же на самом деле оказались похожи их судьбы!.. * * * * * Северус смотрел на вдруг изменившееся лицо Гарри, со всей безжалостной ясностью осознавая, каким идиотом был всё это время! Одиночество, неуверенность в себе, боязнь нового предательства… Самовлюблённый эгоист! Что может быть страшнее, чем заставить до бесконечности страдать любимого человека?! Он боялся, что всё снова окажется ложью? Да какое это может иметь значение, если после его исчезновения Гарри останется с грузом своей вины навечно, раз и навсегда лишившись возможности что-либо исправить?! Какая разница будет Гарри терзаться из-за его гибели или из-за гибели друзей?! Он не хотел для своего мальчика повторения судьбы Адалберто! Вина и раскаяние Готфруа давили на сердце, давая в полной мере прочувствовать, что ощущаешь, обрекая любимого человека на вечные муки. Никогда! Ни за что! Подобное не должно повториться, чего бы Северусу это ни стоило! Пусть он ошибётся, пусть найдёт любовь, преданность и благородство там, где их нет. Главное не позволить проклятию вновь исказить его чувства и погрузить мир в траур. Держаться, брыкаться, вгрызаться зубами в желание жить, в надежду остаться здесь, с Гарри! Он сможет, он выстоит! Он уже столько вытерпел в своей жизни, что сможет пережить и это! Ведь награда за это испытание — жизнь рядом с любимым человеком! Он поднял руку и коснулся лица стоящего напротив мужчины, полностью предоставляя Готфруа контроль над своим телом. В ответ раздался жалобный стон. Чужие губы жадно прильнули к его ладони. Смешанные со слезами поцелуи становились всё жарче и покрывали уже не только руки, но и лицо, и шею… Они обжигали, пробуждая внутри настоящий вулкан, и Северус сдался, не желая противиться выходу их с Готфруа эмоций. Спустя несколько минут полностью охваченные своими чувствами мужчины не видели уже ни клубящуюся вокруг них тьму, ни ослепительные вспышки света, прорезающие окружающее пространство. Здесь и сейчас существовали только они и ничего кроме… Наконец муть, захватившая разум, начала таять, принося понимание, что чужое вторжение закончено. Оба снова становились собой, всё ещё сохраняя нечёткие воспоминания о пережитом безумстве. Это они клялись друг другу в вечной любви и верности?.. Они, поддавшись сжигающей страсти, яростно занимались любовью прямо на холодных каменных плитах?.. Они каялись и прощали друг друга, отпуская свои и чужие грехи?.. Это всё они? Или те, другие? Или уже нет никакой разницы, потому что всё, что есть и что было, смешалось в одно целое, чтобы навсегда остаться и там, в далёком прошлом, и здесь, вместе с ними?.. Поттер зашевелился первым и тут же встрепенулся, потянув Северуса за собой. Две мужские фигуры, чуть более плотные, чем призраки, мерцали в нескольких шагах от них. Их лица, подсвеченные внутренним чистым и каким-то радостным сиянием, светились бесконечной благодарностью. Адалберто указал рукой в основание замковой стены, тут же вспыхнувшее призрачным зеленоватым светом. Затем мужчины низко поклонились и, прежде чем Гарри или Северус успели издать хоть звук, тихо растаяли, оставив после себя лишь лёгкое золотистое мерцание. Снейп без сил рухнул обратно на мостовую, Гарри, покряхтывая, повернулся на бок, умостив голову у него на груди. — Ты как? — поинтересовался мужчина, подгребая Поттера поближе и безуспешно пытаясь прикрыть их обоих оставшимися от их ритуальных мантий лоскутами. — Люблю тебя даже больше, чем прежде. — Я рад, но вообще-то спрашивал не об этом. — даже по голосу Гарри было слышно, что Северус улыбается. — Вредина. Мог бы и сказать, что тоже меня любишь. Хоть разок. Снейп хмыкнул: — Ну может и скажу, если будешь себя хорошо вести… лет через двадцать. А на мой вопрос ты не ответил. — Да хорошо я себя чувствую, хорошо! Но скажу честно, если бы мы как следует не попрактиковались до этого, у меня могли бы быть больши-и-ие проблемы, и у тебя, вероятно, тоже! Всё-таки наши… э-э-э… предшественники за несколько веков изрядно оголодали… — Давай, я помогу тебе подняться и пойдём лечиться. — усмехнулся Северус и, бережно поддерживая Гарри за талию, повёл его к границе барьера. Всё, что могли, они сделали. Ритуал закончился. Едва вышедших за пределы контура мужчин встретил неизвестно откуда взявшийся Кричер. Грозно зыркнув на спешащего к ним Бруствера, домовик ловко схватил обоих за руки и тут же трансгрессировал. Оказавшись на площади Гриммо, Гарри расхохотался: — Кричер, а ты подождать не мог? Как-то невежливо получилось. Да и нельзя так с министрами, обидеться может. — Кричеру что министр, что дохлый докси. А за наследника Рода с избранником хозяюшка со старого Кричера спросит. Ишь чего удумали, после такого ритуала ещё силы тратить, да перед полукровками разными отчитываться. А он, министр ваш, своими сапожищами весь паркет в малой гостиной истёр, покуда сюда на собрания таскался. — Кричер, а ничего, что мы с Северусом тоже полукровки? — Ничего. У каждого свои недостатки. — великодушно сообщил домовик. — Старый Кричер принесёт завтрак. Ванна набрана. Спальня для хозяев готова. Видимо решив, что указания по дальнейшим действиям хозяевам даны исчерпывающие, домовик испарился. — Паркет, значит?! А я-то всё понять не мог, за что Кричер Кингсли невзлюбил?! — Гарри расхохотался, и Северус улыбнулся в ответ. — И как ты с этим тираном уживаться будешь? — Очень просто. Он в душе милый и добрый, совсем как ты. Снейп в ответ только каверзно усмехнулся: — Ну-ну, святая простота. — А с Кингсли всё же нехорошо получилось. Он же беспокоится, нужно сообщить, что всё в порядке. — Гарри, он это и так понял. Хотя бы потому, что мы живыми оттуда вышли. Поттер только отмахнулся. — Экспекто Патронум! — из палочки вырвались и закружили в танце пять огромных летучих мышей. — Получилось! — от огласившего особняк вопля задрожала люстра, и прямо перед орущим от радости парнем возник грозно нахмуривший брови домовик. Кричер в окружении сверкающих летучих мышей смотрелся до того нелепо, что Гарри рассмеялся ещё громче. — Хозяину отдыхать и восстанавливать силы нужно, а не тратить последние. — проворчал эльф. — Ладно-ладно, Кричер, сейчас только послания отправлю, и мы пойдём отдыхать. Ты пока нам приготовь что-нибудь посытнее. И вина вкусного, того, которое с пирожными присылал достань. И эклеров шоколадных не забудь, с вишней. — Гарри повернулся к патронусам и, понизив голос почти до шёпота, сообщил: — Всё получилось! — Эффектно. — пробормотал Снейп и тоже взмахнул палочкой. — Всё получилось. — повторил он слова Поттера, с интересом разглядывая большущего кота с растрёпанной макушкой и хулиганистыми глазищами. — О как! Может, после завтрака в кошки-мышки поиграем? Кричер вроде бы сказал, там и постель готова… и ванна… — не отсмеявшийся до конца Поттер снова прыснул. — Экстравагантное у тебя восприятие! — Кто бы говорил. — беззлобно огрызнулся мужчина. — Это кому ты такую толпу отправил? — Кингу, Герми, Георги, Виктору и… — парень замялся. — Хиксу. Я не мог не сообщить ему после всего, что он для нас сделал… А ты?.. Ты тоже ему?.. Снейп кивнул, чувствуя, как напрягся Гарри: — Пошли завтракать, Отелло. Нужно силы восстанавливать, а то закончатся в процессе «игры», и не будет тебе ни кошек, ни мышек — останутся одни проигравшие. Улыбнувшись, Поттер согласно кивнул и бодро потащил Снейпа в столовую… * * * * * Отоспаться не получилось. Несмотря на изматывающие последствия ритуала, оба вскочили ни свет ни заря, и причиной были вовсе не игривые мысли, одолевавшие Поттера до того, как они оба отключились от усталости. Наблюдая за мальчишкой, Северус пришёл к выводу, что ему тоже жаль тратить, возможно, последние часы вместе на сон. Да, ритуал прошёл успешно и Готфруа с Адалберто они освободили… Но кто сказал, что их собственное проклятие разрушено?.. Подозревать Гарри в неискренности больше причин не осталось, но и стать счастливым «вдруг» — на ровном месте, у Северуса не получалось. Нет, конечно, можно было сказать, что он счастлив так, как не был никогда в жизни… Их чувства взаимны, и напрасно он подозревал любимого человека в обмане и предательстве… Но было ли этого достаточно, чтобы избежать таких ужасных последствий?.. Снейп отлично понимал, что если он всё же не сумел полностью пересилить нагнетаемые проклятием сомнения, то они повторят судьбу Готфруа и Адалберто, и это давило на сознание, заставляя сомневаться в успехе ещё больше… Что случится, если они не справятся, Северус теперь представлял как никогда ясно. Сразу после завтрака Гарри вдруг загорелся идеей познакомить его с домом. Как заправский риэлтор он протащил Северуса по всем помещениям, которых оказалось куда больше, чем Снейп предполагал, и закончил осмотр местом, перед которым зельевар ни за что бы не устоял. Заранее вычищенная Кричером огромная лаборатория радовала сердце полками, уставленными коробками с ингредиентами, сверкающими котлами, колбами и пробирками. Поймав умоляющий взгляд парня, Северус не сдержал ухмылки — посыл был предельно ясен. И в общем-то он был не против — дом Снейпу нравился. Отлично защищённое место, пропитанное не самой светлой магией, подходило ему идеально, но вот Поттер… — Гарри, а тебе самому-то хочется здесь жить? — С тобой — где угодно! — А если абстрагироваться от моего присутствия? — Ты не хочешь остаться со мной после того, как всё закончится?.. — несмотря на все старания, голос парня всё же задрожал. — Конечно, хочу и останусь! — мужчина легко растрепал и без того взъерошенные волосы. — Дело не в этом. Здесь жили поколения тёмных волшебников, и магия дома… Парень довольно закивал, убеждая, что отлично понял о чём речь: — Ну дело, видимо, в том, что я Блэкам не чужой. Да и Певерелов, от которых Поттеры произошли, трудно назвать светлыми волшебниками. Знаешь, прошлым летом я очень неплохо чувствовал себя здесь, ну после того, как немного привык. — А сейчас? — А после слияния с «Дадли» так и вовсе замечательно. Я чувствую себя здесь на своём месте, и если ты согласишься… — видимо, задумчивое выражение лица мужчины ввело парня в заблуждение, и он поспешил дать задний ход. — Но если не хочешь, мы можем подыскать и другой дом. — Гарри, успокойся, мне всё здесь нравится. Только сумасшедший откажется от такой лаборатории, а я не сумасшедший — это точно! Решив, что последнюю фразу можно расценивать как предварительное согласие, Поттер разулыбался и потянул Северуса в столовую. Оставшееся до возвращения в школу время обсуждали всё, что только приходило в голову, старательно избегая темы неумолимо наступающего завтра. Особенно Гарри заинтересовало таинственное зелёное свечение, появившееся у подножия замковой стены при указующем жесте Адалберто. Едва услышав, что подобный цвет характерен для скрывающих тайники чар, Поттер загорелся жутким энтузиазмом, проявив недюжинную фантазию, вылившуюся в самые немыслимые предположения. В конце концов оба сошлись во мнении, что скорее всего в тайнике найдутся рабочие журналы с идеями придуманных Адалберто артефактов. Постепенно обоими стало овладевать странное беспокойство, в котором ни один не хотел признаваться. В Хогвартс тянуло со страшной силой… Промаявшись около часа, принялись собираться, и даже Кричер не предпринял ни малейшей попытки уговорить их остаться дома. Может, так и должно было быть, ведь именно в Хогвартсе судьба Северуса и Гарри сделала резкий поворот. Там было наложено проклятие, и, возможно, именно там должна была окончательно решиться их участь… * * * * * В школу вернулись незадолго до заката. Гермиона, Хикс, Георги и Крам встретили их у ворот, то ли чтобы поддержать, то ли чтобы попрощаться… Северус настороженно и с изумлением исподтишка разглядывал болгарина. Нет, его интерес не был навязчивым… Знай Гарри Снейпа хоть чуточку хуже, и наверняка ничего не заметил бы. Как бы смешно это ни звучало, но Северус явно был поражён. Конечно, он видел Персова в воспоминаниях, но, кажется, так до конца и не смог поверить в его реальность и похожесть. К каким выводам пришёл Снейп, Гарри не знал, но постепенно хмурая складка, залегшая между бровей его партнёра, разгладилась, и Поттеру показалось, что мужчина вздохнул с облегчением. Глядя на Персова, Северус чувствовал смесь не поддающихся точной идентификации чувств. Разумеется, болгарин не был его молодой копией, но, если бы кто-нибудь заявил, что Георги сын Северуса Снейпа, никто бы не усомнился. Сходство было не полным, но очевидным. Глядя, как легко и непринуждённо ведёт себя парень, Северус молча ухмыльнулся — а болгарин-то не промах! Вцепился в Ганимеда, не оттащишь! По всему видно, что у парня серьёзные и далеко идущие планы. Ну, дай-то Мерлин! Кажется, Хикс попал в крепкие, а главное очень нежные и заботливые руки. И это хорошо, потому что болгарин по характеру явно куда больше подходит Ганимеду, чем сам Северус, и, если судить по рассказам Гарри, скучать этим двоим не придётся! Словно уловив его мысли, Георги поднял голову и вдруг задорно подмигнул, прошептав одними губами: «Мой! Не отдам!» Снейп в ответ только ухмыльнулся, так же беззвучно ответив: «Не сделаешь счастливым — прокляну.» — Замётано! — неожиданно крикнул парень и звонко расхохотался. К чему был этот смех, никто, кроме Северуса, не понял, но все его поддержали, и вызванное тягостным ожиданием напряжение вдруг ослабло. Сидеть в обществе людей, чувствуя себя своим среди своих, оказалось ново и удивительно приятно. Георги Северусу понравился, и в глубине души притаилось лёгкое сожаление, что у него нет такого сына. Грейнджер, то ли благодаря менее наивному взгляду на жизнь, то ли под влиянием общения с Крамом, перестала казаться раздражающей заучкой и воспринималась как интересная собеседница. То, что Крам ни в коей мере не соответствует образу тупоголового спортсмена, Северус понял ещё во время турнира, и тем приятнее было сознавать, что его Гарри наконец-то окружён достойными людьми. Время, наполненное общением с друзьями, пролетело незаметно. На Астрономическую башню поднимались уже в темноте, молча. Оба думали об одном и том же и ни один не решился озвучить свои страхи вслух. Эйфория, вызванная удачно проведённым ритуалом, давно прошла, и теперь каждому казалось, что они не успели, не смогли сказать друг другу чего-то самого главного, важнее чего не существует ничего в целом мире… Уселись под расшитым звёздным бисером небесным куполом, дожидаясь полуночи, чтобы выяснить, смогут ли они оба увидеть рассвет завтрашнего дня. Почему они решили ждать именно здесь? Да Мерлин его знает… Может, потому что им хотелось остаться только вдвоём и никого не видеть, даже самых близких. Может, потому что здесь лучше всего ощущалась безграничность времени и пространства. А может, потому что под звездным небом было не так тяжело ожидать решения своей участи… Все не произнесённые слова так и остались невысказанными, здесь и сейчас имело значение только бесконечно сильное желание всегда быть рядом и стук чужого сердца, так явно ощущающийся в объятиях друг друга. Сон, больше похожий на забытье, сморил обоих за полчаса до полуночи… * * * * * Северус вздрогнул и открыл глаза. Стены, колонны, бортик ограждения проступали в сером свете достаточно отчётливо. Сумерки… Предрассветные сумерки! Уже не тьма! Второе мая! Снейп завертел головой, с удивлением оглядываясь, словно увидел это место впервые. Как здесь просторно, как легко дышится! Как замечательно холодит лицо ночной весенний воздух, и какое уютное тепло исходит от тихо сопящего под боком Гарри! Его солнцекот! Яркий, горячий, мурлычущий! С растрёпанной макушкой и озорными зелёными глазищами! Мужчина с удовольствием вдохнул полной грудью холодный свежий воздух. Как удивительна жизнь! Как можно было не замечать и не понимать этого раньше?! Сколько в ней прекрасного, непостижимого, неизведанного! Сколько их с Гарри ждёт чудес и открытий! Как прекрасно день за днём дарить свою любовь самому близкому, самому дорогому человеку! Как чудесно общаться с друзьями, помогая им отыскать дорогу к их собственному счастью! Как замечательно просто жить, зная, что каждый следующий день таит в себе что-то новое, не обязательно лучшее, а просто неожиданное! Ведь нет неразрешимых проблем, а за ссорой всегда следует примирение! Они с Гарри пройдут эту жизнь вместе и никогда ни за что больше не позволят встать между ними ни людям, ни проклятиям! А сколько впереди работы… Нужно закончить свои собственные исследования. Разобраться, перепроверить и запатентовать работы Нереуса Флинта. Труды, на которые он потратил свою жизнь, не должны пропасть даром! Они принесут огромную пользу и сделают его жертву ненапрасной! Гарри обязательно выучится на артефактора, и Северус должен ему в этом помочь. Они вместе откроют тайник Адалберто и узнают тайны, скрытые от людей несколько столетий назад. Но сначала… Поттер рядом завозился и, сонно щурясь, уставился на Северуса своими невероятными, по-кошачьи зелёными глазами. — Северус, что, уже рассвет?! — Рассвет! Такое простое слово наполнило сердце искрящейся радостью. Рассвет — это же так чудесно! С рассветом уходят тьма и страхи! Он всё меняет! Северус вдруг легко и весело рассмеялся. Не потому, что что-то показалось ему очень смешным, а потому, что впервые в жизни ему было легко и свободно и хотелось просто смеяться! Глядя на него, Гарри сначала улыбнулся, а потом тоже захохотал легко и искренне, от души. Их смех подхватывал утренний ветер, нёс его над Хогвартсом, Хогсмидом, Запретным лесом, оповещая всех живых существ, что сегодня в мире стало на двух счастливых людей больше. Поймав ладонь мужчины, Гарри потёрся о неё щекой. — Северус, а что мы будем делать дальше? Зелёные глаза игриво заблестели, и в чёрных вспыхнули ответные искорки. — Жить, Гарри! Дальше мы будем ЖИТЬ! Вместе! Где захочешь! Всегда! Но сначала, будем праздновать! Словно в подтверждение его слов, первые лучи восходящего солнца окрасили всё вокруг радостным розово-золотым цветом, начиная празднование нового дня. Дня победы над Проклятием!