Дети Автотрассы 2: Ошибка Соляриса

Фурия только сейчас обнаружила, что прикована. — Кто это сделал? — спросила она, глядя на Тима испуганными глазами. — Да Солярис, больше некому, — проворчал мальчик, роясь в рюкзаке и отыскивая там что-то, что могло бы освободить девушку, — ты помнишь хоть что-нибудь? — Ну… Помню, как Солярис меня сюда привёз… и сказал, что… что я наконец-то стану полезной… Помню, как он привел меня в какой-то громадный зал с трубами… Там были какие-то платформы… А потом меня посадили на одну. Пол разъехался, я провалилась, затем всё закрылось сверху… Фурия поморщилась от ужаса. Тим понял, что она описывает процесс Затмения, который он сам не так давно видел. — А потом… — она всхлипнула, — Я увидела Винтика… Это трактор, который за мной гонялся по оврагу в лесу… Феррари, как же страшно!.. О-ох… (она вытерла глаза) А ещё… ну, это было, как страшный сон, и мне приснилось, что я вижу Андрея… он лежит на дороге, весь в крови… Его… его сбили… Фурия замотала головой, стараясь отогнать жуткую картину. — Ещё я видела свалку… И Соляриса, который рассказывал про то, как люди убивают нас… и… и Соляриса…очень… Очень много раз!.. — её речь становилась бессвязной. — Фурия, послушай, я знаю, ты многого не понимаешь, но сейчас это не так важно! Мы должны выбраться отсюда как можно скорее, потому что Солярис… В этот момент он осекся — железная входная дверь вспыхнула, загорелась синим светом… И стала прозрачной, точно стеклянной. И ещё на них обоих пахнуло холодом. Через секунду дверь разлетелась на куски. Фурия взвизгнула, а Тим с громким нехорошим словом бросился на пол и закрыл голову руками. — Эй вы, поднимайтесь! — раздался снаружи раздраженный голос, — быстрее, калины, если жить хотите! Тим поднял голову да так и ахнул: на пороге стоял Анакин. Только какой-то странный — волосы, обычно лежащие ровно по плечам, теперь наспех прихвачены в высокий хвост тёмной резинкой, на руке перчатка Ледяного элемента, а лицо бледное, как снег. И глаза смотрят с таким выражением, будто он только что увидел какой-то ужастик — напуган и одновременно злится на себя, что увидел. Словом, и страх и злость. — Вы кто такой? — вытращила глаза Фурия. — Самый большой псих и идиот на земле, — с досадой ответил тот, вбегая в комнату, превращая цепь в лёд и одним ударом ноги разбивая её, — вы оба — за мной! Его голос был таким решительным, что ни Фурия, ни Тим не посмели возражать. Мальчик схватил с пола свой рюкзак и первый выбежал из камеры. Фурия последовала за ним. Ей было тяжело — руки и ноги плохо слушались, но каким-то таинственным образом она всё же поспевала. — Куда мы бежим? — спросил Тим, задыхаясь от бега. — На улицу, — коротко ответил Анакин. — З-зачем? — запыхавшись, выдохнула Фурия. — А сами как думаете? — не оборачиваясь спросил Анакин. — Не знаю, для казни? — сделал попытку угадать Тим, — если так, то какого фига мы за тобой бежим?! — Да нет, тупица, я вас спасаю! — ЧТО?! — округлил глаза Тим, — ты же сам меня сюда привёз! — Сам привёз — сам увезу! — быстро ответил Анакин, — знать бы мне, что Солярис… ТАКОЙ… — Такой это какой? — не поняла Фурия. — Неважно, можно подумать, я верю в это… В смысле я… А-агх, я не знаю! — Ты можешь объяснить поконкретнее? — не выдержал Тим. — Нет, не могу, ясно?! — сорвался Анакин. — Он… он получал удовольствие от того, что пытал Квазара… — через некоторое время сказал он, — я смотрел на него и не узнавал, я привык видеть Соляриса совсем другим… Все эти угрозы про убийство, истязание… Я думал, это лишь часть образа… Запугивание… Защитный механизм… Но никак не реальность, черт возьми! Не верю, что Солярис и правда убил семью Квазара… Нет, нет, я не верю!.. Он не мог!.. — Не веришь, что твой дружок так страшен, как его малюют? — хмыкнул Тим, — ой, поверь, ещё как! Видел бы ты его пару месяцев назад! — Да нет-нет, я же сам не лучше… — пробормотал Анакин, заворачивая в другой коридор, — я же в лесу напал на того серого фрила… Ну Странника… Я в таком бешенстве был… Сейчас вспоминаю — с самого себя страшно… Что на меня нашло… Я же его тоже чуть не убил… Но теперь думаю, что Солярис на моём месте завершил бы начатое… У него бы рука не дрогнула… А ещё то, о чём они говорили… — Кто — они? — спросила Фурия. — Да Солярис и Квазар! — Квазар? Это вообще кто? — несчастным голосом спросил Тим. — Тот чёрный кроссовер, пытающийся помешать мне доставить тебя с твоей девчонкой сюда. Кто бы мог подумать, сам Квазар… — Секунду, Квазар? — спросила Фурия, задыхаясь на бегу, — это тот, который сошелся с человеческой девушкой? — Да, а что? — не оборачиваясь пропыхтел Анакин, снова сворачивая в какой-то коридор. — Я тоже слышала, Солярис расправился с его семьей. Убил жену с дочкой. Скинул их со скалы. — Что? О Боже… — выдохнул Тим. — Что?.. — вдруг Анакин остановился, как вкопанный, — Солярис издевался над Квазаром, когда говорил про его жену… И очаровательную девочку-полукровку… И… ЛАМБОРГИНИ, ЭТО МАЙЯ! — Что?! — ахнули хором Тим с Фурией. — Солярис говорил, что Майя чертовски похожа на Квазара, значит это её и её маму скинули со скалы на… На Кавказе! И это их я видел, и это Майю я… Ну точно, поэтому она и выжила!.. — Стой-стой-стой, я ничего не понимаю! — перебил его Тим. — Погоди-погоди, — Анакин засунул руку во внутренний карман куртки, — я же столько лет храню эту штуку после того, как мне её отдала та девушка… — Что хранил? — спросила Фурия. — Сейчас, сейчас… Где же?.. — бормотал Анакин, — А, вот! И достал из кармана… золотую гайку на серебряной цепочке. — Поверить не могу… — прошептал он, — Майя… Столько лет… Когда я встретил её со Странником и Краснофарым в лесу, я и подумать не мог… Не узнал. Слишком сильно изменилась, выросла просто… — Стой-стой-стой, хочешь сказать, это Соляра лишил Майю мамы?! — выдохнул Тим, — поэтому она из приюта к нам в школу пришла?.. Но… раз Квазар — её отец и он выжил, почему не взял её к себе? — Не знал, судя по всему… — тихо ответил Анакин, — не знал, что Майя спаслась… Я в тот день сбежал от своих людей, долгая история, почему. Ехал по серпантину на Кавказе… И вдруг слышу детские крики и плач. Выезжаю за поворот и вижу — девушка в изодранной одежде лежит прямо на асфальте, прижимая к себе маленькую девочку. У неё ещё такой смешной чёрный чубчик был… У девочки… А девушка, наверно мама, поднимает голову и таким странным голосом: «Помогите…» Дочка трясёт её, кричит… Я так шокирован всем этим был, не понимал, как это произошло, я… Я был в ступоре. Она умоляла спасти её дочь… И, наверное как оплату, протягивала мне вот это (он показал цепочку). Не знаю… Никогда прежде не видел такого горя… У меня была хорошая жизнь… Все мои проблемы просто съежились перед ЭТИМ… Чёрт, чёрт!.. Он со злостью протёр кулаком глаза: — Эта девочка… Я ведь видел, как она плакала… Понимал что… ВСЁ. Она же одна осталась, понимаете?.. А я, идиот, был в таком ужасе, что просто перестал соображать… Стоял перед ними в человеческой форме как самый последний тупица. Тупица… Да, вот кто я на самом деле. А потом мама вся как-то подобралась, как кошка перед прыжком, да как крикнет: «Спасите ее!..» И всё. Упала. Умерла. Анакин сжал кулаки и опустил голову. А потом с резким «АА!!!» ударил правой рукой в стену, в которой сейчас же появилась обледеневшая вмятина. Фурия и Тим отскочили. — Я тогда словно очнулся, — тихо выговорил Анакин, — понял, что от меня всё зависит. Взял девочку, взял украшение. Уехал. Она сперва кричала и плакала, потом успокоилась, всё звала маму. Не понимала, что осиротела. А у меня не хватало сил сказать ей. Отвёз её в приют. И боясь, что сделаю что-нибудь не так, не зная человеческих порядков, просто оставил на пороге. Бибикнул им пару раз, чтоб заметили. Из здания вышло несколько человек, подобрали её. Больше я ничем не мог помочь. Уехал. И только на другой день обнаружил, что эта самая гайка у меня осталась, забыл ее к девочке положить. Совестно так с тех пор, вроде все правильно сделал, а вроде нет. И, черт возьми, до сих пор не знаю, что именно. Неужели все из-за гайки?.. Тут он вдруг обернулся, снова провел рукой по лицу и, как бы опрмнившись, сказал: — Всё, бежим. А то опять из-за моей тупости кто-нибудь умрет!