Убить Берена

аже в облике волков у отряда возникли трудности. Разведчики из Дор-Ломина, обнаружившие стаю волколаков и летучую мышь, начали на них охоту и эльфы еле унесли ноги от своих же. Охотники гнались за ними до самого Анфауглита. А дальше они бежать побоялись. Но Куруфин стрелу все же схлопотал. И дойдя до железных гор и найдя там укромное место, отряд спрятался в нем. Куруфин стащил с себя шкуру и внезапно сам для себя неаккуратно вырвал стрелу из бока. — Проклятье! — процедил он сквозь зубы. Даэрон подошёл к нему и достал из прихваченной с собой сумки воду и какие-то целебные снадобья, промыл рану и приложил снадобья. — Рана небольшая, яда в ней нет. Ты быстро поправишься, — сказал он Мастеру, — Не беспокойся. — Я и не беспокоюсь. — Ладно. Я думаю, вам двоим не стоит идти дальше. Лутиэн останется с вами, а мы пойдём в Ангбанд. — Согласна. Келегорм и Куруфин могут остаться здесь вместе с Финродом. Но я не останусь. Берен, я тебе уже говорила, что пойду до конца. Почему ты не хочешь меня понять? — Потому что я хочу оградить тебя от опасности! И Даэрон тоже хочет! — Но если я потеряю вас обоих, то и сама тоже умру! — Лутиэн вскочила и прошлась с одной стенки пещеры к другой и обратно. Смятение и отчаяние отражались на ее лице. — Затея отца ужасная! Зачем он только сказал это? — Слово отца — закон. Мы не можем сделать по-другому. Нам придётся идти, — сказал Берен. Лутиэн подошла к Куруфину и осмотрела его рану на боку. Даэрон хорошо обработал ее и спел над ней, так что она почти затянулась. Менестрель раздал эльфам остатки сыра и мяса. Немного досталось и Хуану. Надо сказать, что к менестрелю пёс проникся особенно. Флягу с вином он пустил по кругу. — Все. Это последние. Не знаю, выберемся ли мы обратно? — Выберемся. И на этот случай я тоже взял с собой немного мяса, — сказал Келегорм, — Осталось выцарапать сильмариллы. — Я все же за то, чтобы не заявляться к Морготу всей толпой. Это нелепо и опасно! — сказал Даэрон, — Можем пойти только я и Берен. — Нет! — топнула ножкой Лутиэн, — об этом не может быть и речи! Я иду с вами! — Нет! — топнул ногой в ответ Даэрон — Да! — Нет! — Да! — Нет! — наконец прикрикнул грозно Даэрон. Таким Лутиэн видела его, пожалуй, впервые. — Тшшш, ребята, ведите себя потише! Или орков на нашу вечеринку хотите пригласить? — Спросил Куруфин с насмешкой и синдар примолкли. Пёс весь спор принцессы и менестреля переводил взгляд от одного на другого. — Пускай идёт, если хочет — поддержал девушку Финрод, — не надо с ней нянчиться. В конце концов, она уже взрослая, замуж хочет. — Вот! Спасибо Финрод, — поддержала принцесса. Даэрон посмотрел на нолдо с укоризной. — А нам что делать? — А вам если что прикрывать наше отступление. Сильмарилл вы в любом случае получите. — Хорошо. Идите. Мы будем ждать вас. Удачи вам и да хранит вас Эру, если Он не наплевал на нас окончательно. — Если мы не вернёмся, я прошу вас вытащить Лутиэн. Умоляю вас! Я знаю, что в своё время вы не спасли своего брата из плена. Но Лутиэн я прошу спасти. Келегорм хмыкнул, а Куруфин сказал: — Наш брат… тот, кого мы в своё время не спасли, собирает войско для войны с Морготом. Если станется так, что мы победим нашего врага, то вытащим Лутиэн. И много других, угодивших во тьму. Но ты же понимаешь, что все зависит не только от нас? — Да… Все в руках Эру, — с отчаянием сказал Даэрон. — Надежда всегда есть, — сказал Финрод. — Да, — сказал Даэрон и вышел из пещеры, обернувшись волком. В скором времени Берен, Даэрон и Лутиэн собрались в Ангбанд. Берен смотрел на Менестреля с настороженностью и ревностью и Лутиэн это видела. И поэтому держалась ближе к Берену. Врата открылись пред ними и они вошли в пределы королевства Моргота. Их сопровождали два орка. Они вели их все глубже и глубже в подземелья. И кровь стыла в жилах Даэрона, который видел своих родичей, узнавая их. Хотелось выть и рыдать, посыпать голову пеплом от зрелищ, представавших пред ним. И он понял, что готов платить любую цену за то, чтобы истязатель и мучитель был повержен. Эта злость отрезвила его и придала уверенности. Где-то под ногами, среди гудения и грохота, он услышал тихое журчание воды. Вода… она вдохновляла и воодушевляла его всегда и в сердце появилась уверенность в успехе. И в голове его выстроился четкий план действий. Он посмотрел на Лутиэн в образе летучей мыши и во взгляде его была уверенность. И вот огромные ворота в темный тронный зал распахнулись Тронный зал, состоящий словно из одного чёрного зеркала, предстал пред ними. Там царила бы тьма, но ее рассеивал свет благословенных и проклятых одновременно сильмариллей. Он мерцал и отражался в зеркальных стенах зала. Но и не меньше мерцали глаза врага, вперившиеся в них. — Вы — не те, за кого себя выдаёте. Чую эльфов, — сказал Моргот. Берен подошёл к трону и сел возле него. Почему-то он понял, что нужно было поступить именно так. А Даэрон и Лутиэн сбросили личины. От этого Берену захотелось накрыть морду лапой. Глупейшим поступком показалось это ему. Но тут Даэрон выступил к нему и поклонился Морготу и сказал: — Приветствую тебя, истинный владыка Арды. — Лесть не спасёт тебя, эльф. Кто ты и зачем пришёл ко мне? И кто она? — Я-Даэрон, менестрель. — Слышал о тебе, Даэрон. И песни твои часто звучали в чертоге моем. Их пели мои рабы, бывшие подданные жалкого ничтожества, назвавшего себя королем Белерианда. Он думает укрыться от меня за спиной своей жены Мелиан, но не подозревает, что Мелиан тоже — моя рабыня. Слова эти разозлили Даэрона ещё больше Даэрона, но он не подал виду и сказал: — Именно поэтому мы пришли к тебе. Дабы служить истинному владыке и услаждать его слух и зрение песнями и танцами. — Мне нет нужды в этом. — Как же? По слухам владык Валинора услаждают песнями и нежными танцами ваниар. Чем же ты хуже тех, кто не сберёг свой дом и не удержал нолдор в нем? Ты более достоин того, чтобы величайший менестрель пел тебе, а прекраснейшая из дочерей Эру танцевала пред тобой. Прошу тебя, не отказывай нам! Позволь почтить тебя! — Ты красиво говоришь, эльф. — На то я и менестрель.  — Что же, пой! Вон там один из твоих соплеменников оставил свою лютню. Даэрон вновь поклонился и взял в руки лютню, которую подал ему орк. Певец ударил по струнам и запел, а Лутиэн затанцевала, а потом и подпела. И чары полумайэ, смешанные с чарами одного из величайших певцов наполнили зал. Мелькор смотрел на эльфов и было видно, что взгляд его затуманился и глаза его медленно смыкаются и менестрел поднажал на чары. Лутиэн тоже. И у них получилось! Вскоре Мелькор тоже начал аккомпанировать песне…храпом. Эльфы замолкли и Даэрон перестал петь, заколдовал Лютню, чтобы она наигрывала тихую музыку. Лутиэн кинулась будить заснувшего Берена, а Даэрон достал из сапога нож, который отдал ему Куруфин, и стал приближаться к Мелькору. Пред его глазами до сих пор стояли измученные эльфы, искалеченные соратники и он занес над врагом нож. — Что ты делаешь? — спросила его Лутиэн шёпотом, смотря увеличенными от ужаса глазами. — Я хочу убить его!  — Нельзя! Как ты можешь? Айнур нельзя убивать!  — Бери корону. Полностью. А я его убью! — сказал Даэрон, — За всех моих пропавших и замученных друзей, — сказал эльф и воткнул вала в грудь нож. Несколько раз. Лутиэн в ужасе закрыла рот руками, Берен недоуменно уставился на дориатца. — Лютню принести? Долбанешь его по башке. Как меня, — Заткнись и беги, — сказал разгоряченный эльф. И Берен тут же встрепенулся, схватил корону и потащил за собой Лутиэн, потому что вала дернулся, не ожидая такого и захрипел. Ангбанд будто вздрогнул и послышался ужасающий треск. Сердце Даэрона замерло и он не понимал, что происходит. Он стоял на месте и смотрел на тело того, кого перестали звать вала.  — Нет, Берен, я не могу его бросить, — послышался позади голос Лутиэн, и через минуту он почувствовал, как его настойчиво тянут за собой. И вновь темные коридоры, трясущиеся, кричащие орки, которые метались по крепости в ужасе и страхе. Эльфы, в панике бегущие куда-то. От грохота и разрушения все темницы открылись и Эльфы, внезапно обретшие желание к жизни, решили бежать. Ангбанд раскололся. Эльфы-рабы, не чувствовавшие ужаса и страха, который внушал Мелькор, оказывали сопротивление своим тюремщикам и бежали. И в этой толпе затерялись трое. Берен спрятал корону в шкуре волка. Вновь коридоры, вновь темницы, но Даэрон видел лишь испуганные глаза Лутиэн.  — Что ты наделал, Даэрон? — спросила она его.  — Я освободил наших братьев.  — Все првильно он сделал. Давно надо было его прибить. Послышался лязг и скрежет. Открывались врата и освобожденная толпа эльдар хлынула из земли поверженного врага. А та рушилась и изрыгала пламя, будоража воображение и мысли наблюдавших за этим лордов, вызывая недоумение.  — Пойдем, — сказал Берен и повел всех троих в бывшее их укрытие. Но помимо двух феанорингов и Финрода их там встретил давний знакомый — Саурон. — Ну и кто это сделал, мои дорогие герои? — тут же спросил он.  — Он! — сказали влюбленные хором, указывая на Даэрона.  — Какого… Что тебя на это надоумило?  — Он наш враг! Я убил врага!  — Во сне? Очень много чести!  — Он был сильнее меня, я победил хитростью. Один уже ходил к нему вооруженным. И чего он достиг? — Ладно, допустим. Но ты представляешь, что теперь будет?  — Понятия не имею.  — Ты развоплотил Айну. Валар этого так просто не оставят. Мне даже страшно представить, что будет дальше. От этих слов Саурона в сердце Даэрона забрался страх.  — Ты мог просто забрать сильмарилл и уйти?  — Нет. Я смотрел на него и ненависть одолевала меня вперемешку с жалостью к моим родичам. Я не мог его не убить. Я шел в тронный зал именно с этой мыслью.  — Ладно, герой, ты молодец. Мне придется укрыться. Не хочу попасть под раздачу, если валар вдруг встрепенутся. А они встрепенутся, будь уверен. Я желаю вам всем большой удачи. Вы даже не представляете себе, что натворили тем, что воткнули Мелькору в сердце нож, — сказал он и исчез. Все эльфы и Берен посмотрели на Даэрона с осуждением. Тот потупил взгляд.  — Слава герою-Даэрону! — произнёс Куруфин серьезным тоном.  — Слава убийце Моргота! — подхватил Келегорм. Даэрон стоял смущенный и напуганный. Келегорм подошел к нему и сказал:  — Я с самого начала был уверен, что в Дориате живут лишь трусы и лентяи. А увидев тебя, мне хотелось хохотать над каждым твоим словом. А когда ты отправился в Ангбанд, я заранее сказал себе, что ты — не жилец. Но ты, парень, переубедил меня. Это ж надо, менестрель прихлопнул Моргота! — Это вы ещё не знаете, как он лютней меня по головушке огрел! И струной пытался придушить! — добавил Берен. Феаноринги и Финрод покачали головами, смотря на королевского певца. Тот совсем смутился и опустил глаза. — Маглор будет рвать на себе волосы от отчаяния. Ладно, камень-то достали?  — А ты как думаешь? — ответил ему Берен. Он достал из волчьей шкуры, которую нес, как мешок, корону, в которой немного тускловатым свеом сияли сильмарилли, и положил ее на пол. Куруфин встал и взял меч и разрубил ее мечом. И тут сильмарилли засияли незамутненным ровным светом, будто выдохнули с облегчением и теперь приходили в себя, разгораясь все ярче. — Возьми себе один камень. Я передаю его тебе на хранение. Остальные мы отнесем в Химринг, — говорил Келегорм, — Ты заслужил, Менестрель, убийца Айну. Ты исполнил мечту нашего отца и освободил нас от довлеющего рока. — Я бы отдал все, чтобы сейчас взглянуть на рожи других валар, — с усмешкой сказал Куруфин.  — Думаю, тебе удастся это в скором времени, — ответил ему Даэрон. Келегорм отдал ему сильмарилл, а Даэрон подошел к Берену и сказал:  — Возьми это и отнеси Тинголу. Женись на Лутиэн и живи с ней счастливо столько, сколько отмерила тебе судьба. Берен смягчился и улыбнулся ему, а потом посмотрел на Лутиэн, которая ошеломленно смотрела на старинного друга, который отошел к Феанорингам и заговорил с ними. Он подошёл к Куруфину и спросил: — У меня сломалась лютня… — Дай догадаюсь. Об голову адана? — Да… случайно. У тебя можно ее заказать? — Можно. Сделаю в три дня. — Денег у меня с собой нет… — Ты издеваешься, что ли? На кой волколак мне нужны твои деньги? Приходи и я сделаю тебе все инструменты, какие только можно! Я должен тебе до конца Арды! В это время Берен подошёл к Лутиэн и сказал с грустной улыбкой:  — Лутиэн, любимая… Если ты предпочтешь его вместо меня, я переживу. Эльфы любят лишь раз. И этот единственный раз должен быть самым лучшим. Посмотри на него, он любит тебя до такой степени, что готов отдать тебя мне, лишь бы ты была счастлива. Ты уверена, что любишь меня? Лутиэн посмотрела на Берена и расплакалась.  — Прости меня… Берен. Я была слепа и только сейчас открыла глаза. Прости…  — Ничего… Я ведь человек, я смертный, стареющий. А ты бессмертный эльф, ты столько лет жила беззаботно и счастливо. С ним тебе не придется даже привычек менять. А со мной… Даже не знаю… Лутиэн обняла его и заплакала, а потом подошла к Даэрону, стыдливо пряча глаза и хлюпая. Даэрон посмотрел на нее словно строгий учитель и спросил:  — Что такое, принцесса?  — Даэрон…  — Да.  — Прошу тебя, давай вместе пойдем к отцу… а потом поженимся. Даэрон в изумлении задумался и вытянул шею.  — Ты… ты серьезно?  — Да. Ты столько времени любил меня и молчал, а теперь сопроводил меня и был готов отдать меня в руки Берена. Ты по-настоящему любил меня столько лет, а я поняла это только сейчас. Даэрон… я люблю тебя! Пожалуйста! Даэрон встал и подошел к ней и обнял ее крепко, утыкаясь носом в плечи и волосы и не веря в своё счастье.