Два года спустя
Танджиро устал. Устал от бесконечной домашки, устал от требовательности новых преподавателей. Он спал как убитый и всё равно всегда был сонный. Тем более сейчас конец года, нужно сдавать экзамены. Нет, насчёт оценок он совсем не переживал, по многим предметам ему уже поставили зачёт автоматом. Преподаватели любили этого ученика. Усердных любят всегда, а Камадо был усердным. Это и было главной причиной его усталости. Юноша стоит у плиты и готовит ужин в то время, как Кёджуро сидит рядом за столом и строгает на ноутбуке отчёт. Танджиро отворачивается от плиты и смотрит на учителя. На его красивые мускулистые руки, выглядывающие из-под домашней футболки, мощную шею, на которой неплохо бы смотрелись засосы. Он смотрит на длинные золотисто-красные, огненные волосы, которые спадали бы вперёд и щекотали лицо Танджиро в то время, когда… — Что это за запах? — Ренгоку поднял взгляд. Судя по задорной искре в глазах, он имел ввиду явно не картошку. Танджиро вспыхнул и отвернулся к плите, размешивая на сковороде ужин. Камадо выключил плиту и, посыпав разными приправами, оставил еду настаиваться. Ренгоку внимательно следил за каждым движением юноши. — Ну что? — Не выдержал Танджиро. — Почему ты на меня так смотришь? — Ты красивый. Почему нет? — Камадо задохнулся от возмущения. Говорить такое вообще законно? — Потому что…! Это смущает! — Он спрятал лицо в ладонях. — Ой ли? А я не должен был смущаться, когда ты смотрел на меня и думал непонятно о чём? — Ренгоку придвинулся вплотную, Танджиро развернулся к мужчине. — Тебе не привыкать, — усмехнулся Танджиро. Кёджуро в ответ хохотнул. — Да? Тогда расскажешь, о чём думал? На кухне повисла тишина. Танджиро легонько чмокнул губы мужчины и выпорхнул из-за стола. — Давай ужинать. — сказал Камадо. Кёджуро убрал ноутбук с уже доделанным отчётом и снова следил взглядом за мечущимся по кухне юношей. Трапеза проходила в тишине, слышался только звон тарелок и ударяющихся о них вилок. — Вкусно, — произнёс Ренгоку, покончив с едой, и начал убирать со стола. — Ты закончишь тут? Я хочу в душ, — сказал Танджиро, подавая свою тарелку. — Конечно, иди, — Кёджуро усмехнулся и включил воду, чтобы помыть посуду.***
— Кёджуро, — позвал парень, войдя в комнату в домашних трико, футболке и с полотенцем на голове. — Да? — альфа лежал на кровати, закрыв глаза. Он частенько так делал, даже если совсем не хотел спать, потому что глаза сильно уставали от линз и работы на компьютере. Камадо прошёл вглубь комнаты, по дороге откинув полотенце с мокрых волос и уселся поперёк живота Кёджуро. Обычно он не позволял себе такого. Да что там, чаще всего, он заваливался спать и сразу же вырубался, не всегда даже оставляя Кёджуро на ночь поцелуй. Ренгоку не жаловался, его выдержка была превосходной, но надо бы и честь знать. — И чего ты тут уселся? — усмехнулся мужчина и положил руки на талию юноше. — Я думал о твоих ладонях. Мне нравится, когда ты меня касаешься. У тебя такие сильные руки, это даёт простор для творчества. — Танджиро взял его ладони и поцеловал запястья. — И ещё о твоей шее. Она красивая. — Юноша наклонился и поцеловал её. — Хочется оставить следы здесь, на самом видном месте, чтобы все знали, что ты — мой. — Он прикусил и втянул в себя кожу. Ренгоку провёл руками по бёдрам вверх и сжал ягодицы. — Кёджуро, — Камадо провёл носом от шеи до уха. — Возьми меня. — прошептал он и оставил под ухом укус. Дважды просить не пришлось: мужчина тут же навис над юношей, размышляя, с чего начать. Они так давно не делали этого, что всё, казалось, было в новинку. Казалось, тело Танджиро изменилось до неузнаваемости, но нет — это был всё тот же податливый и тонкий мальчик, каким был в последний раз. Ренгоку решил сразу снять всю одежду, чтобы потом на неё не отвлекаться, но, когда снял футболку Танджиро, замер. — Это что? — спросил он, проведя пальцами по маленьким металлическим штангам, продетым сквозь соски. — Нравится? — громко выдохнул Камадо и часто задышал. — Нравится. — Кёджуро приблизил к пирсингу лицо. Мужчина потянул зубами штангу и поиграл с ней языком, в то время, как вторая рука так же гладила и мяла другой сосок. Когда он укусил кожу груди под соском, Танджиро простонал и стащил чужую футболку, а потому Ренгоку вернулся к тому, с чего начал и быстро скинул с них обоих эту мешающую одежду. Мужчина отстранился и оглядел обнажённое тело. Красивое, мускулистое, но в то же время утончённое. Им нельзя было не любоваться, один вид его сводил с ума, возбуждал и обескураживал. Сладкий запах феромонов наполнял комнату, Кёджуро вдохнул их полной грудью и прильнул к шее юноши, оставляя на ней лёгкие поцелуи. Он укусил ключицу и снова поиграл пальцами с проколотыми сосками, целуя и кусая между грудей. Танджиро громко дышал и кусал губы, запрокидывая голову, жмурясь и прогибаясь под прикосновениями. — Кёджуро, — позвал он и зарылся пальцами в светлые волосы. — Мнгх, пожалуйста. Парень выгибался и всем своим видом показывал, что желал большего. Ренгоку усмехнулся и взял в руку небольшой член, огладив его сначала по всей длине, а потом начал ласкать большим пальцем головку. Танджиро давно не сдерживал стоны и скулёж, которые только сильнее возбуждали мужчину. Комадо поднял колени и раздвинул ноги, зная, что Кёджуро так играться может очень долго. Учитель улыбнулся и погладил пальцем розовую припухшую влажную дырочку, от чего из уст юноши вырвался протяжный стон, спина его выгнулась, а руки вцепились в светлые волосы. — Мнгхах, — Танджиро подтянул Ренгоку к себе и втянул в глубокий поцелуй. Это было ужасно мокро и горячо, вязкая слюна скатывалась по подбородку. Танджиро вцепился в чужую шею и обвил талию ногами. Ренгоку улыбнулся и поцеловал юношу куда-то в висок. — Я вхожу, — тихо сказал он и медленно толкнулся внутрь. Танджиро простонал и прогнулся, ещё сильнее впившись в чужую шею. Кёджуро зашипел и снова толкнулся, заставив Танджиро захлебнуться воздухом и протяжно простонать. — Ещё, пожалуйста, нгхах, Кёджуро, — умолял он, крепче оплетая мужчину ногами и руками. Пальцы вцепились в сильную спину, а сам парень подавался вперёд, насаживаясь, надеясь ускорить хоть немного этот мучительно медленный темп. Танджиро вцепился зубами в чужое плечо, но даже так стоны практически не заглушались. Кёджуро ускорился: несмотря даже на его превосходную выдержку, терпение уже лопалось. Хотелось этого омегу так, что темнело перед глазами и шумело в голове. Учителю сносило крышу от этого потрясающего запаха его омеги. Ренгоку и сам не заметил, как начал вдалбливаться в податливое тело, под стройные их крики и стоны. — Кёджуро, я уже почти… — простонал Танджиро и выгнулся дугой: тёплая жидкость брызнула на живот и подбородок и попала даже на лицо целующего в это время чужие ключицы учителя. Ренгоку практически рычал, жадно втрахивая любимого омегу в матрац, он кусал и оставлял засосы на самых видных местах, ему хотелось присвоить юношу, и даже мысль, что их отношения могут закончится, приводила в бешенство. Кёджуро добивал последние толчки под громкие стоны Комадо и, наконец, излился внутрь, тяжело дыша. Они оба сильно дрожали, когда Танджиро, всё ещё обвивающий мужчину конечностями, утянул его в сладкий поцелуй. — Когда ты успел соски проколоть? — чуть отдышавшись, спросил Кёджуро. Юноша засмеялся и уткнулся в чужую грудь. — Пару месяцев назад. Сначала соски болели, а потом времени не было. А сейчас и время есть, и они не болят. Решил, пора бы раскрыться. Вообще, это был сюрприз. — Сюрприз удался, — усмехнулся Кёджуро. — У меня для тебя тоже сюрприз. — Да? Какой? — Глаза Танджиро загорелись, он приподнял голову. — Сейчас не подходящая атмосфера. Мы голые и вымазаны в сперме, плохая идея делать это сейчас. — Тогда я подожду, — Камадо снова зарылся носом в сильную грудь. — Ты бы хотел стать моим мужем? — спросил Ренгоку и тут же об этом пожалел. — Конечно, хотел бы, — юноша поцеловал учителя между грудей. Ренгоку усмехнулся и уткнулся в красные, словно летний закат, волосы. «Почему он спросил это? Он думает, что я несерьёзен с ним? Нет, он не может всерьёз думать об этом. Нужно будет завтра поговорить… Ох, чёрт, как же я люблю его…», — засыпая, думал Танджиро. «Завтра сделаю ему предложение, свадьбу устроим в июле, а потом, когда он доучится, родим ребёнка, но до этого нужно будет купить дом и машину какую…», — с этими мыслями Кёджуро провалился в забытьё.