Напиши на линии горизонта

«Никогда не считай себя не таким, каким тебя не считают другие, и тогда другие не сочтут тебя не таким, каким ты хотел бы им казаться.» Льюис Кэрролл «Алиса в стране чудес»

      С того момента, как меня переселили в Четвёртую, прошло больше недели, но я всё никак не мог привыкнуть к такой разительной смене обстановки. Потому что Четвёртая и Первая отличались как небо и земля. В столовой Фазаны уже не поглядывали на меня с презрением. Они предпочитали вообще не смотреть. А я, в свою очередь, всё ещё разглядывал столы, словно за ними могло что-то измениться.       Хотя, сегодняшним утром, небольшое изменение всё же нашлось: за столом Третьей группы, по правую руку от Стервятника, сидел мальчишка, которого я раньше не видел. Я, конечно, не мог похвастаться тем, что знаю всех жителей дома в лицо, но у этого парня была достаточно запоминающаяся симпатичная внешность. И когда я взглянул на него ещё раз — пришел к выводу, что раньше его всё-таки не видел.       Мне стало интересно, кто он такой и откуда взялся, и я, не теряя надежды услышать точный ответ на поставленный вопрос, обратился к сидящему рядом Шакалу. Потому что кому, как не ему, известно всё и вся? Табаки, который в этот момент активно перекладывал бутерброды в рюкзак, посмотрел на меня с прищуром, сделав недовольное лицо, словно я отвлёк его от чего-то действительно важного. Он перевёл взгляд на птичий стол, в указанном мной направлении, а потом, вглядевшись, усмехнулся:       — Наш пернатый герой снова одержал победу в неравной борьбе со своим недугом! Многократное ему «Ура!»       Потом он начал долго говорить о каких-то регулярных сражениях и чём-то подобном, но я его уже не слушал, только разочарованно вздохнул. Казалось, что он и вовсе не со мной разговаривал. И чего я ожидал, когда обращался к Шакалу? Македонский, который уже докармливал Толстого, начал переводить мне слова Табаки. Македонский говорил так тихо, что я не сразу понял, что он говорит со мной, и не сразу разобрал его слова.       — Это Свист. Завсегдатай Могильника. У него что-то со спиной, и он постоянно проверяется. В Могильнике он ночует чаще, чем в спальне.       Я перевёл на Македонского удивленный взгляд и несколько раз хлопнул глазами. Было сложно сказать, чему я удивился больше: полученной информации или неожиданной многословности Македонского. Он в свою очередь, явно смущённый моим пристальным взглядом, отвернулся и покатил коляску Толстого к выходу. В тот момент я даже не додумался поблагодарить его, потому что в моей голове настойчиво крутились сказанные им слова.       В тот день я практически ничего не делал, только курил, запивая привкус табака кофе, который готовил Македонский, да наблюдал за теми, кто остался в спальне. Шакал разбирал свои завалы, называемые «Сокровищами» — бережно доставал какую-то дрянь из одной коробочки, рассматривал её, эту дрянь, со всех сторон, и перекладывал в другую, точно такую же коробочку. Лорд забрался на подоконник и, спрятавшись за шторкой, тоже курил, читая какую-то книгу. В общем, кроме нас четверых, никого в Четвёртой не было, так что, даже наблюдать за остальными мне очень скоро наскучило.       Я уже чувствовал, как засыпаю, когда дверь громыхнула, ударившись о стену, и в спальню, грохоча сапогами, ворвался Лэри. Взъерошенный Лог подскочил к своей кровати, положил под подушку плеер, для надёжности спрятав его под ворохом из одеяла и простыни. Он оглядел спальню, видимо, чтобы удостовериться в том, что здесь есть достойные слушатели, и, выдержав театральную паузу (правда, до тех театральных пауз, которые обычно выдерживал Шакал, ему было далеко), выдал:       — Там Рыжий и Мираж царапают друг другу морды!       Шакал подскочил на месте, резво забравшись на Мустанга, а Македонский только устало вздохнул. Судя по тому, что даже Лорд отложил свою книгу и выглянул из-за шторки, эта новость оказалась действительно стоящей, и Лэри довольно улыбнулся. Хотя эта улыбка совсем не соответствовала сложившейся ситуации. Если бы я принёс в Четвёртую подобную новость, я бы, наверное, был в ужасе. Хотя, мне ничего не мешало ужаснуться именно сейчас.       Сон как рукой сняло, а когда я слез с общей кровати, и Табаки, и Лорда уже след простыл, и я немного расстроился. Потому что я понятия не имел, где именно «Рыжий и Мираж царапают друг другу морды» — как выразился Лэри, и даже предположить не мог, кто такой этот Мираж. Надо думать, это кто-то из Крыс, но разве хоть один из них решился бы затеять драку с Вожаком? Может, тогда кто-то из Псов? Но тут тоже вставал вопрос о том, кому это могло понадобиться. Пока я размышлял над этим, не теряя надежды быстро забраться в коляску, мне на помощь пришел Македонский. В этот раз я всё-таки удосужился его поблагодарить, прежде чем выехать в коридор в поисках уехавших состайников. Македонский остался в спальне.       В коридоре я столкнулся со Сфинксом, который сосредоточенно что-то шептал себе под нос и смотрел под ноги. Рядом с ним едва заметной тенью шагал Слепой. Я решил, что они как раз направляются к тому месту, где произошла драка, поэтому, немного пропустив их вперёд, незаметно поехал за ними. С такого расстояния мне не было слышно, о чём они говорят, но Слепой то и дело что-то спрашивал, а Сфинкс коротко отвечал. Я был больше чем уверен, что они знают о том, что я еду за ними, потому и старались говорить как можно тише. Видимо, этот разговор не был предназначен для ушей какого-то бывшего Фазана.       Сфинкс и Слепой остановились на Перекрёстке, где уже скопилась порядочная толпа людей. Завидев Слепого, эта толпа тут же начала расступаться, а я воспользовался шансом и проехал в центр. И очень удивился тому, что увидел.       Рыжий стоял, сплёвывая кровь, и иногда притрагивался к разбитой губе. Возле него опираясь на трость стоял Стервятник, крепко держащий за запястье какую-то девицу. Я удивился, как его пальцы вообще могли сжаться чтобы кого-то держать, потому что на них было просто невообразимое количество колец. Девица стояла смирно даже несмотря на то, что длинные чёрные ногти впивались ей в кожу, но по её растрепанному виду и горящим глазам было понятно, что она и есть тот самый Мираж, на деле оказавшийся симпатичной девушкой. Рядом со Стервятником на костыли опирался Свист, иногда виновато поглядывая на обоих Вожаков.       Мираж была первой девушкой, которую я увидел в Доме. Я знал о существовании девичьего крыла, но почему-то ни с одной девчонкой раньше ни разу не пересекался. До этого момента я даже не задумывался об этом, но теперь мне стало интересно, почему, и первым порывом было расспросить обо всём Шакала, но, вспомнив его утреннее объяснение, я тут же отбросил эту идею, хотя уже нашел его в толпе и собирался подъехать ближе.       Слепой подошел к столпившимся, и Стервятник наконец выпустил запястье девушки из своей хватки. Толпа начала расходиться, стоило только Сфинксу на момент обернуться и внимательно окинуть всех взглядом своих зелёных глаз. Потоком меня отнесло ближе к стенке, за большой цветочный горшок. Сначала я хотел выехать оттуда и направиться в спальню, но подумал о том, что из-за горшка меня, на самом деле, не будет видно, и я могу, не докучая никому вопросами, разузнать всё сам.       — Почему ты снова шатаешься по коридорам? Какого чёрта ты вообще вытворяешь? — зашипел Сфинкс, когда из нежеланных свидетелей в коридоре остался только я один, даже Табаки куда-то уехал.       Мираж фыркнула, закашлявшись. Она была очень красивой, но больше всего внимания привлекали её разноцветные глаза — один светло-голубой, другой карий. Она совсем не боялась ни Сфинкса, ни Слепого. Со стороны могло показаться, что она специально провоцирует всех вокруг себя.       — У меня есть разрешение от Вожака.       Я заметил, как Мираж усмехнулась. В этот момент мне показалось, что, если в девичьем крыле, как и у нас, есть Вожаки, то Мираж точно была одной из них.       — Есть разрешение на что? На драку с другими Вожаками?       Сфинкс раздражался. Мне показалось, что ещё чуть-чуть и он взорвется, сам набросившись на Мираж. И почему-то я очень живо представил, как в этот самый момент выкатываюсь из своего укрытия, прерывая их беседу, и мне стало страшно. Поэтому я пригнулся пониже, вцепившись пальцами в свои колени, надеясь, что меня не видно.       Я заметил, как Стервятник скривился от слов Сфинкса. Видимо, он и был тем самым Вожаком, давшим Мираж разрешение. Только разрешение на что? В темноте было практически не заметно, как Слепой положил ладонь Сфинксу на плечо. Свет отключили. Хотя, когда я выезжал из Четвёртой, мне казалось, что времени до отключения света ещё много.       — Ещё раз повторится, и получишь запрет от Хозяина Дома.       Это был Слепой, я не видел его в темноте, но чётко различил его тихий голос. Я услышал, как Рыжий тихо рассмеялся, а потом услышал и его голос:       — И как тогда будешь бегать за братцем, а, Мираж? — В этот момент я окончательно перестал что-либо понимать.       — Я приношу свои извинения, но у меня есть более важные дела.       Я услышал стук трости, и мимо меня прохромал Стервятник. Я даже перестал дышать, надеясь, что останусь незамеченным. Когда стук трости растворился в тишине коридора, я уже собирался поехать обратно в спальню, думая, что всё закончилось и все разошлись, как вдруг услышал остальные голоса:       — Чёртов лицемер, — это снова шипела Мираж.       — Я думал, вы друзья, — а это уже был Сфинкс, только говорил он немного спокойнее, чем прежде. Неужели ушел только Стервятник? Вот так просто, взял и ушел?       — А мы и есть друзья, но я думала, что мой дорогой пернатый поддержит старую подругу, а не уйдёт, махнув на прощание своим траурным хвостом.       На несколько секунд воцарилось молчание. Я услышал, как чиркнула зажигалка и осознал, насколько сильно хочу курить, и немного расстроился, потому что сигарет с собой не захватил. Да, даже если бы захватил, просто не смог бы закурить, практически лёжа на собственных коленях, согнувшись пополам, чтобы остаться невидимым.       — Почему Рыжий? — это был шепот Слепого. Он точно обращался к Мираж, и тогда я подумал, что Вожак Крыс тоже ушел, но, снова услышав его тихий, немного сумасшедший смех, практически не удивился. Слепой был из тех, кто может спокойно обсуждать человека в его же присутствии. Рыжий спокойно мог выслушивать любую дрянь в свою сторону, если она исходит от Слепого.       — Потому что из-за него Джека снова отправили в Могильник.       Я постарался подавить в себе тихий вздох, потому что снова ничего не понял. О ком сейчас они вообще говорят? Я начал стремительно терять интерес к их разговору, но неудобная позиция для подслушивания не давала мне просто взять и уйти. Начнут скрипеть колеса или произойдёт что-нибудь ещё, что меня выдаст. Я даже не удивился бы неожиданному включению света.       — Пора уходить. Особенно — тебе, Мираж. Прекращай.       Я вздрогнул, когда услышал этот голос. Я понятия не имел, кто это говорит, потому что это точно не был кто-то из Вожаков. Голос был приятный, тихий и шелестящий, но не такой, как у Слепого. Голос был незнакомый, и в темноте я практически ничего не мог разглядеть, поэтому только прикрыл рот ладонью, чтобы не выдавать себя слишком громким дыханием, и продолжал слушать.       — А если бы с тобой что-то случилось? Что бы я тогда делала? Я за тебя в ответе!       — Тогда смело могла бы налететь на Стервятника, и я бы не пострадал, — голос молчал. Это говорил Рыжий, — о, или ему ты с рук всё спускаешь?       В коридоре повисла тишина, а я почувствовал запах сигаретного дыма, и курить мне захотелось ещё сильнее. Это было ощущение, сравнимое с неожиданным чувством голода, от которого просто невозможно отделаться. Но я не мог позволить себе пошевелить даже пальцем.       — Пойдём, Сфинкс, эти детские разборки ни к чему не приведут — Слепой вступал в разговор так редко, что я уже успел позабыть о том, что он тоже здесь стоит, — ещё одна выходка, и забудь о походах в наше крыло.       Я заметил, как мимо меня прошли Слепой, Рыжий и Сфинкс. Их силуэты практически растворились в коридоре, а остальные голоса давно стихли, и я решил, что теперь могу выехать из своего укрытия. Я разогнулся, только сейчас осознав, как у меня болит спина, и начал выезжать. Колесо тихо скрипнуло, и я замер, заметив, как Слепой в конце коридора обернулся, вглядываясь в темноту с таким упорством, словно действительно сможет что-то разглядеть.       В этот раз ночные коридоры не казались такими жуткими, а все предостережения Табаки расплылись в голове, смазавшись под весом полученной информации. О чём я только думал, когда взялся подслушивать? Давно стоило запомнить, что я не знаю правил этой Игры, и уж точно ничего бы не понял из разговора Вожаков.       В голове до сих пор крутился образ красивой Мираж, с её разноцветными глазами, и не менее красивого Свиста, которого сегодня утром я увидел впервые. Разъезжая по темноте, я постарался представить их образы, чтобы лучше запомнить, а потом нарисовать в своём блокноте. Но в голову пришли только глаза девушки, да пшеничные, вьющиеся почти до плеч, волосы парня.       Когда я появился в Четвёртой, Сфинкс уже был там, а вот Слепой снова куда-то исчез. Хотя, к исчезновениям Вожака я уже привык настолько, что перестал удивляться его постоянному отсутствию. Табаки встретил меня недовольным возгласом «Ну и где же это мы ночами катаемся, голубчик?», остальные словно и не заметили моего позднего появления, будто всё это время я был здесь.       Хотя, это было мне только на руку, потому что я с гораздо большим удовольствием повалился на постель, без лишних вопросов и подозрительных взглядов. Спина жутко болела, а желание курить забылось, полностью перебиваемое сильной усталостью. Сегодня я получил слишком много информации, которую нужно было обдумать, но сил на это уже не было.