Напиши на линии горизонта

«— Вы его знаете? — Я знаю его так хорошо, что не разговариваю с ним уже десять лет.» Оскар Уайльд «Афоризмы»

      С того момента, как Лорда забрали из Четвёртой, тут стало совсем тоскливо. В частности, потому, что Табаки подрастерял привычную веселость, Македонский убирался и варил всем кофе с ещё более обречённым лицом, и даже если Горбач вдруг брался играть на флейте, его мотивы звучали заунывно. Даже в хлопанье крыльев Наннетты я мог различить какую-то печаль, которая, видимо, передалась и вороне. Словно с уходом Лорда каждый из нас чего-то лишился.       Я сидел на общей кровати и старался не обращать внимания на Стервятника, который сидел за столом и раскладывал пасьянс, иногда перекидываясь со Сфинксом малопонятными мне фразами. Шакал уехал, гремя колесами и доверху набитым рюкзаком, весь обвешанный бусами и какими-то амулетами, на ходу крикнув мне о том, что сегодня вторник. Словно это должно было что-то мне объяснить. В один момент в спальню забежал Лэри, и я уже немного напрягся, потому что так забегал он только в такие моменты, когда приносил какую-то интересную новость. Но в этот раз Лэри только вытащил из-под подушки свой плеер и упорхнул обратно. Только когда Бандерлог скрылся за дверью, я понял, что задержал дыхание, и смог выдохнуть с облегчением.       Я крутил в руках погрызенный карандаш, стараясь думать о чём-нибудь своём и не рассматривать Стервятника настолько пристально. Потому что в этой комнате он был единственным, кого я не так часто видел вблизи, и меня распирало от любопытства. Каждая мелкая деталь, начиная от увешанных кольцами пальцев и заканчивая громыхающей на поясе связкой ключей.       Занятия сегодня оказались скучнее обычного, и я чудом на них не заснул. А теперь и тут начинало клонить в сон.       Дверь снова распахнулась, и я перевёл на неё безразличный взгляд, ожидая увидеть в дверном проёме Чёрного или Горбача. Но там стоял Свист. Немного смущенный, он мялся в дверях, боясь переступить порог, словно, как только он сделает это — мы оторвём ему ноги или открутим голову. Или и то, и другое сразу.       — Табаки здесь? — неуверенно спросил он, и всё-таки сделал маленький шажок в нашу спальню.       — Сегодня вторник, ты знаешь, где его искать, — отвечает Сфинкс, бросив в сторону двери мимолётный взгляд. Я замечаю, как мальчишка вздыхает с облегчением и, зайдя в комнату и прикрыв за собой дверь, кивает Большой Птице в знак приветствия.       — Как твоя нога, всё ещё болит? — интересуется Стервятник и переводит на него свои желтые глаза, Мне бы от такого взгляда тут же стало не по себе, мальчишку же, кажется, ничего не напрягает.       — Уже не так сильно, спасибо, — Свист старается улыбнуться, а потом присаживается на противоположный край кровати, вытянув ногу.       — Моя травяная настойка всегда помогает, — Стервятник по-птичьи склоняет голову набок, почти незаметно расправив плечи, а потом возвращается к своим картам, принимаясь их тасовать.       Свист сидит достаточно близко, чтобы я мог его рассмотреть. Этим я и начинаю заниматься. Снова прокручиваю карандаш в пальцах, подтянув к себе блокнот, который до этого был затерян в ворохе подушек. Я нахожу лист, изрисованный портретами состайников (преимущественно — Табаки), и нахожу там свободное место. Этого достаточно, чтобы набросать портрет Свиста.       — Зачем тебе Шакал? — моя рука дергается, когда с подоконника доносится голос Слепого. Я уже успел забыть о том, что он тоже здесь.       Свист смешливо вздыхает, и машет головой, хотя Слепой этого жеста не видит. Мальчишка чешет затылок, взлохмачивая светлые волосы, и только потом начинает говорить:       — Я хотел одолжить у него несколько настоек. Чтобы попасть Туда.       Я отрываю взгляд от своего блокнота, потому что не только слышу непривычную тишину, но и чувствую нарастающее напряжение. Действительно, все таращатся на Свиста, и даже Слепой старается смотреть в его направлении, а Стервятник даже приподнимается со своего места.       — Зачем тебе Туда, Птенчик? — голос птичьего Вожака звучит вкрадчиво и наигранно спокойно. Хотя, стоит только посмотреть на Стервятника, и можно заметить, насколько сильно он забеспокоился.       Вот только с чего это вдруг? Неужели в нём, Свисте, было что-то настолько особенное, чтобы Вожак не махнул на него рукой, сказав «делай, что хочешь!», как обычно махали на меня? Или это было что-то личное, что-то, из-за чего Стервятник не мог не волноваться? Я не знал и, видимо, так и не узнаю.       — Я не могу тебе сказать, — Свист качает головой, а Большая Птица фыркает и отворачивается, взмахнув волосами. Я затаиваю дыхание, надеясь на то, что этот странный разговор продолжится и я смогу понять хотя бы что-нибудь.       — Так вы знаете, где Шакал хранит свои скляночки? — снова спохватывается мальчишка, а Слепой и Сфинкс практически синхронно качают головами.       — Я бы мог предложить тебе пошарить в его вещах, — снова раздаётся голос Хозяина Дома, — но он заметит это, даже если ты всё вернёшь на свои места.       Свист вздыхает и встаёт на ноги, опираясь на костыль. Я снова опускаю взгляд на рисунок, стараясь доделать последние штрихи, пока он не ушел.       — Хорошо получается, — я слышу его голос над своим ухом и подскакиваю на месте, а мальчишка, заметив это, тихо посмеивается. Чувствую, что уши начинают краснеть, то ли от его смеха, то ли от того, что мой творческий порыв был замечен — пройдёмся?       Я неуверенно киваю головой, а Свист снова улыбается, помогая мне забраться в коляску. Он выкатывает меня из Четвёртой, положив свой костыль мне на колени, и направляется вперёд по коридору. Какое-то время никто из нас не произносит ни слова, только яркие стены сливаются в разноцветный поток, но потом мальчишка начинает разговор:       — Кажется, мы так и не познакомились. Как невежливо с моей стороны! Я — Свист.       — Курильщик.       Я не вижу, как он кивает, но думаю, именно это он и делает. Потом я слышу смешок и всё снова ненадолго затихает. Если так можно сказать про коридор.       — Я хотел наведаться в Кофейник, — Снова подаёт голос Свист — Ты же не против составить мне компанию?       — Зачем тебе туда? — я не могу удержаться от вопроса, а он снова улыбается. Он делает это так по-мальчишески искренне, что я удивляюсь тому, что при Стервятнике он чудесным образом сдерживается. На мой вопрос он только пожимает плечами:       — Разве тебе не хочется выпить кофе?       Я ему не отвечаю, и дальше мы движемся в тишине. Я оглядываю коридорные стены, словно там может притаиться какое-то послание специально для меня. Мой спутник начинает что-то насвистывать себе под нос, и в этот момент я догадываюсь, почему он получил своё прозвище.       В Кофейнике по обыкновению много народа, но свободный столик всё же находится. Свист просит две чашки кофе и принимается теребить кулон на своей шее. «Лучше чаю» — как-то жалобно тяну я вслед уходящему Кролику, потом замечаю на безымянном пальце Свиста кольцо. Оно кажется мне каким-то слишком девчачьим, но в общую картину отлично вписывается. Тем более, если учесть, что у каждого в этом месте есть свои странности, то девчачье кольцо на юношеском пальце вообще не должно привлекать к себе внимание.       Задумавшись о девушках и их украшениях, я вспоминаю Мираж, и, надеясь хотя бы тут получить ответы, начинаю расспрашивать Свиста:       — Что ты знаешь о девушке с разными глазами?       Он удивляется моему вопросу, но, когда понимает, о ком идёт речь, снова расплывается в детской улыбке. Как раз в этот момент Кролик ставит перед нами две чашки, и поспешно уходит.       — Ты про Мираж? — я неуверенно киваю, а Свист, как-то недобро засияв, опирается локтями на стол, придвигаясь ко мне ближе. Я замечаю россыпь невидимых веснушек на его носу. Не хватало ещё, чтобы он подумал, что я в неё влюбился, — в принципе, всё знаю. Всё зависит только от того, зачем это тебе.       Я цепляюсь за чашку горячего чая обеими ладонями, уже жалея о том, что затеял этот разговор. Но отвертеться, видимо, у меня уже не получится, поэтому честно отвечаю:       — Я видел её в коридоре. Девушка в нашем корпусе — это довольно необычно.       Свист кивает, но продолжает смотреть на меня, ожидая услышать больше. Наклоняет голову набок. Точь-в-точь Стервятник. От этого мне становится немного не по себе.       Сказать мне больше нечего, поэтому я делаю большой глоток чая, тем самым давая понять моему собеседнику, что наш разговор окончен. Свист всё ещё не сводит с меня серых глаз, а я начинаю хлопать по карманам в поисках сигарет. Кажется, они остались в Четвёртой.       — Всё так просто? — он усмехается, и протягивает мне сигареты. Я благодарно киваю и выуживаю одну. Закуриваю, — А я-то думал, будешь просить передать ей любовное письмецо. А потом придется и тебе от неё передавать. Эх, романтика…       Я ничего на это не отвечаю, только сильнее затягиваюсь и начинаю бегать глазами по помещению Кофейника, силясь найти то, чем можно бы было заменить пепельницу. Ничего подобного не нахожу, поэтому, немного стыдливо, стряхиваю пепел на пол.       Пока я курю, Свист оглядывается по сторонам, смотрит на пустое запястье и снова усмехается. Достаёт из кармана предусмотрительно упрятанные перед приходом в Четвёртую часы, смотрит на них, а потом цепляет обратно на руку. Стягивает с соседнего столика пепельницу и закуривает сам.       Какое-то время мы так и курим в полной тишине, а я вспоминаю его слова про настойки Табаки. Куда он там хотел попасть? Наверное, стоит об этом спросить, и, как только я собираюсь с мыслями, он сам заговаривает со мной:       — Знаешь, сколько времени нужно, чтобы отыскать человека в стенах Дома?       Я не понимаю, почему он спрашивает меня об этом, но на всякий случай, отрицательно качаю головой. Сам же Свист растягивает губы в какой-то непонятной ухмылке и поглядывает на дверь.       — Ну, смотри: сначала, Большая Птица должна принести весть о моём визите в Четвёртую и о цели моего визита в девичье крыло. Потом сделаем скидку на то, что сначала меня отправятся искать в Третью, и только после пойдут в Кофейник. Итого, Курильщик, — он снова подносит к глазам часы, выставив палец противоположной руки вверх, — три… два… один…       И в этот момент дверь в Кофейник распахивается, и только тогда до меня доходит, почему я здесь. Я — обычная перестраховка, не больше. Всего лишь свидетель, при котором не посмеют совершить убийство. Почему-то от этой мысли становится немного обидно, но все мысли вмиг улетучиваются, когда перед нашим столом образуется Мираж. Запыхавшаяся, растрёпанная и злая — даже сейчас она кажется мне очень красивой.       — Какого чёрта ты творишь? — мне начинает казаться, что она набросилась бы на Свиста с кулаками, точно так же, как до этого бросалась на Рыжего, если бы сейчас меня не было рядом. Сам же Свист только расплывается в наидобрейшей улыбке. Думаю, у него много таких, этих улыбок, на все случаи жизни.       — О чём ты, сестрёнка?       Мираж всё ещё старается отдышаться и как-то недобро косится на меня. Мне хочется, как можно скорее отъехать от стола и вернуться в Четвёртую, но Свист, заметив это моё желание, переводит на меня вмиг ставший жалобным взгляд, и практически незаметно качает головой. Я не могу ему отказать, поэтому снова обхватываю ладонями свою чашку, стараясь сделать вид, что меня тут на самом деле нет.       — Стервятник сказал, что ты хотел попасть Туда, — осторожно начинает Мираж, и в её вкрадчивом голосе уже и следа не осталось от прежней злости, — зачем?       Свист смотрит на неё внимательно, и немного щурится. Он медлит с ответом, и мне кажется, он старается придумать, как можно сообщить о его намерениях помягче.       — Мне понравилось в тот раз. Я хочу вернуться, а самому у меня не выходит.       Я не могу понять, о чём они говорят, и что это за «Туда», которое они произносят практически шепотом, но, когда Мираж хватается за голову в попытке вырвать себе волосы, я невольно ужасаюсь тому, что мог задумать Свист.       — Божечки, ну зачем тебе это! Вспомни, хотя бы о том, что случилось со Сфинксом!       Мальчишка качает головой, зажигая вторую сигарету. Мираж выжидающе смотрит на него. Я смотрю на них обоих, понимая, что снова не понимаю ничего.       — Ты не понимаешь! Просто Лес никогда не звал тебя. Может, он тебя вообще никогда не примет?       Я замечаю, как лицо Мираж кривится в ярости. Замечаю, как она едва-заметно бледнеет, как хватает Свиста за рукав, а тот только и успевает, что положить сигарету в пепельницу, подхватить костыль и крикнуть мне вслед «Свидимся, Курильщик!». Я долго смотрю в дверной проём, в котором они скрылись, словно жду, что Свист сейчас вернётся за своей сигаретой.       Но он не возвращается, поэтому я отъезжаю от стола, направляясь в Четвёртую. Может, кто-то докурит его сигарету потом, когда я уеду.