Линия Байрона
Зима. Зима в Аркселе мерзкая. Серая, холодная, мокрая, и для многих голодная, зиму сложно пережить в одиночку, и Байрон где-то в глубине души радуется, что в эту зиму он не один. Специально показывать он этого не собирался и не собирается, да и знает, что один рыжий, «душевный» француз, и без того это заметил, а разболтать всё другим — это Луи хлебом не корми. Конечно, всё было далеко до идеала. Скотт всё ещё жил в жилище с голыми стенами, но теперь не на чердаке, а в подвале. Всё ещё не было денег на новую одежду, всё ещё не было достаточно времени на сон, и всё те же сиреневатые мешки под глазами. Ему пришлось перестраивать свой режим с дневного на ночной, хотя в этом он был не одинок — Луи пришлось действовать в обратном направлении. Теперь их лечебница работала почти круглые сутки, и не смотря на то, что днём пострадавших было куда меньше, но всё же небольшую, но прибыль они приносили. Вампиризм же действовал на нервы. От этого Байрон уже не впадал в юношеский максимализм, и не хотел биться головой об стену, но при воспоминании о «Дворце» во рту становилось кисло. Мало хорошего было в том, чтобы бояться боли, приносимой солнцем. Тот ожёг, что получил юноша в первый день после своего «перерождения» ещё тусклой полоской виднелся на руке. Но… Он был не один. В бар, в который его привёл Луи — был не иначе как местом спокойствия, пристанью свободы для таких, как он. Не желающих вредить другим, только принимающих себя, какими они есть. Илайн, хозяйка и одновременно бармен того заведения помогла окрепнуть, с помощью каких-то зелий. Поверить её доброте было трудно, но за неё вступилась девушка-вампир, одновременно хлопая «новенького» по плечу, потом ещё пару человек, хотя можно ли назвать их таковыми, Байрон точно не знал, но ему этого хотелось, потому что они были явно человечнее многих, начали убеждать его, некоторые сочувствовали. Всю историю он им не рассказывал, но многим она была известна в разных вариациях на своей шкуре. Историю о «донорской» крови сидящие, а особенно вампиры слушали и обсуждали с огромным энтузиастом. Не сказать, что изначально Байрон хотел делиться этой информацией, но взвесив все за, как то, что крови ему пока надо не очень много, что забраться в одиночку в частные и королевские больницы было явно не лёгким занятием, и если учесть, что вампиры тут были за то уже убеждение «Своровать лучше, чем заставить многих страдать», да и кроме этого.Линия Доминики
Дела шли все хуже… Количество вампиров все возрастала, если еще осенью они составляли 1/10 часть из людей, то сейчас 1/3 часть. Во дворце открылись «банки крови», приходили люди что бы сдавать кровь, для нуждающихся вампиров. Разумеется с таким ростом количества, нам приходилось разводить кровь людей с кровью скота, а так же искать дополнительные источники пищи для вампиров, например лекарства которые бы смогли утолить голод. Резкая популяция вызвала раздор в политике, между расами, между самими вампирами. Не беспочвенно, вампиры начали разделяться на кланы. Одни считали, что люди скот, который должен подчиняться им, другие считали себя затворниками, которые отказывались от крови. Пока одни вампиры, питаясь порождали себе подобных, эти подобные заканчивали свои жизни. Были и те, кто хотел отомстить, найти тех, кто начал эпидемию и закончить это раз и навсегда. Тогда вампиры начали вступать в ряды охотников. Они работали в искусстве боя день и ночь. Многие из них уже потеряли все и всех, ночью или днем, они выходили на охоту. Ловили обезумевших вампиров, подрывали работорговлю людьми вампирам, ловили банды, что ловили людей. — Мисс Доминика, — отозвал молодой вампир-охотник девушку, — я пришёл доложить, что сегодняшний обход прошел успешно, мы нашли партию детей, которую хотели незаконно продать вампирам. Сейчас они в мед корпусе. — Спасибо, Персифаль, ты получил свою дозу крови сегодня? — Доми стояла к большому окну лицом, была хмурая ночь, но скоро должен был наступить рассвет, но казалось, что это никогда не наступит. Молчание охотника говорило само за себя, он снова не взял крови, он знал чем это может грозить, но какая то часть внутри его не хотела принимать вампирскую сущность. — Я не смог… Оставил другим, я не голоден. Смогу продержаться до конца недели, — отнекивался он, это выглядело так, словно он школьник который заикаясь пытается придумать оправдание своим действиям. — Персифаль, не надо, мы потеряли много твоих собратьев, мы не можем потерять еще одного, возьми дозу и ложись спать, скоро весна и световой день станет дольше, — спокойно ответила Доми. — Да, хорошо… — немного поник вампир. — Сколько их было? — резко спросила девушка. — Кого? — удивился юноша. — Вампиров, в гнезде, я слышала, что нашли большое гнездо вампиров, — она обернулась смотря на парня, тот сглотнул, чувствуя, что не может не ответить. — Более 100 человек… Под землей… Точнее вампиров… Люди были, но… Человеческого ничего не осталось… Они использовали их как скот… Ни рук, ни ног… Прикованные цепью за шею к стене, как собаки… — парня трясло, ему было больно вспоминать это, эти крики и хруст высохших костей под ногами, этот запах смерти в воздухе, казалось, что этот запах как кислород попадает в тело и растворяется, что бы пробудить нечто страшное в глубине души. Девушка подошла ближе к парню, слышался стук её каблуков об каменный пол, он мог лишь прятать свои слёзы, уткнувшись лицом в снятую шляпу цилиндр. Девушка осторожно дотронулась своей ладонью до его руки, при опуская ее, что бы он не прятал свое лицо. — Это было так ужасно… — продолжил вампир, — я не хочу становится как они… Я не хочу этого… — слезы текли градом по его лицу. — Не хочу что бы кто то еще страдал… — Я понимаю тебя… Персифаль, ты знаешь, что это просто так не закончится, нам нужно больше охотников. Нам надо быть более грубыми и жестокими, мы должны стать сильнее, сильнее чем раньше, что бы противостоять всем этим ужасам. Мы должны найти того, кто это начал и закончить это. А для этого нужен ты, — она взяла в ладони его лицо, он слушал все слова, все что она произносила, — Персифаль, ты один из первых вампиров кто решил стать охотником. На твоём пути много преград, много ужасов. Возможно, это прозвучит неправильно, грубо… Ты должен закрыть свое сердце, не пускай туда жалость к тем, кто отвернулся полностью от человечности. Их уже не вернуть, они сеют только хаос и разрушение для других. Ты должен стать сильнее. — Я стану сильнее… Непременно… — проговорил парень. — Разрешите мне уйти… — Разрешаю… — она отпустила его лицо. — Мисс Доминика, вам следует поспать и поесть, вы слишком бледная, я не помню когда вы в последний раз спали, — сказал он более храбро прежде чем выйти из комнаты. Было поздно, по человеческим меркам, но до рассвета ещё далеко. Байрон возвращался в подполье со своими знакомыми, им было просто по дороге. Они шли по узкой дороге между зданиями с заколоченными окнами. Эта дорога всегда была безлюдной, поэтому они постоянно ею пользовались. Встретить здесь других вампиров было практически невозможно, а если и встречались, то были знакомы им. — Слушайте, а это правда, что во дворце, уже как месяц раздают кровь вампирам? — спросила девушка-вампир, когда парни перестали дурачиться между собой. — Если честно, впервые слышу, больше звучит как какая то ловушка, — сказал один из парней-вампиров. — Вообще-то так и есть, я не про ловушку, а про кровь, — поддержал разговор другой вампир. — Правда они разводят кровь с кровью скота, но этого хватает, что бы продержаться неделю. Это хотя бы легально и бесплатно, там же работает больница, где могут оказать помощь. — И откуда ты это все знаешь? Что то подозрительно, — ответил первый вампир. — Все просто, я там был. Там всегда много вампиров, особенно ночью, разумеется. Чистая правда, хотя им и правда не хватает средств на оказание помощи, поэтому просят пожертвований или поработать добровольно. Там всегда найдется работенка. Вот только разгружать банки с кровью никому не разрешают, только люди могут перевозить их. Поэтому кража не сработает — хорошо охраняется. — Может сходить разок другой?.. — призадумалась девушка вампир. — Кстати, это правда по поводу гнезда? — спросил первый вампир. — Какого гнезда? Я думала, что гнезда делают только скалли. Никогда бы не подумала, что вампиры могут опуститься до такого, — сказала девушка. — К сожалению это правда, я говорил по этому поводу с одним вампиром-охотником — сказал второй парень. — Он был там в ту ночь и сказал, что такого и врагу не пожелаешь. Около 150 вампиров сошли с ума от голода и начали ловить людей. Но они не выпивали кровь сразу или что-то в этом вроде. Они отрезали им конечности, что бы те не могли сбежать. Части тела съедали сразу, а потом просто медленно пили кровь с тела человека, поддерживая в нем жизнь. Это действительно ужасно, — парень закурил сигару, группа вампиров затихла в ужасе от этих новостей. — Всех вампиров из гнезда убили? — спросил третий вампир. — Да, — ответил другой выдыхая дым сигареты. — Ребят, кто то впереди, будьте осторожны, — сказал Байрон, вставая вдоль стены, что бы не быть замеченным. — Их много, я их не знаю… От них пахнет по другому… Чужаки? Что им здесь надо? Тут давно нет людей, — сказал третий. — Тише… Там кто то еще, — сказала девушка и все прислушались, что бы узнать, что происходит. И очень зря. Пока они наблюдали, они поняли, что стали свидетелем стычки двух кланов. И это была не обычная потасовка, а начала настоящей бойни. «Снова это чувство» — подумал Байрон, он хотел все бросить и пойти в противоположное направление. Но мысль о том, что он бросит своих, не давала покоя. «Стоять здесь, не самая лучшая идея. Надо собираться уходить», — хотел сказать Байрон, но понял, что группа чужаков вышла с войной на их мирных собратьев. Этот район близок с Дворцом, если чужаки идут за кровью в замок, а путь преградили другие вампиры… — Ребят, нам надо срочно уходить, если мы хотим жить, — сказал тихо Байрон. — Но там наши, мы не можем просто их бросить, — возразила шепотом девушка. — Я согласен с ней , — сказал первый вампир. Байрон посмотрел на двух оставшихся парней. — Можете меня считать трусом, но я всегда действую из-за спины, — сказал второй парень и тут же ушел. — Надеюсь мы еще встретимся. — Сукин сын… — прошипел третий второму вслед. — Я буду сражаться, сражаться за всех тех людей, что остались в этом городе. И никто меня не остановит, — парень был в ярости. — Смотрите, началось, — сказала девушка. Оголодавший чужак толкнул в грудь вампира и тот упал в время словесной перепалки. Вампиры вооруженные факелами, вилами и револьверами, ничем не отличалась от обычных людей. Они стояли на главной дороге, где уже давно никто не ездит. Стоя друг против друга, кланы сверлили дырки в глазах других. Им не терпелось перегрызть друг другу глотки, им был только нужен знак для атаки. Они уже все потеряли, теперь их собственные жизни потеряли всякую ценности и для их самих. И как только один вампир упал на дорогу из камня, вампиры словно сорвались с цепи, они дрались, кусались, царапались и разрывали. Между брызгами крови и хрустом костей, обрывались крики бывших людей. Байрон смотрел на это не имея возможности отвести взгляд. Просто не мог, он словно завороженный впитывал все это. Он не мог пошевелиться, кажется даже рвота замерла где то на половине пути. Он даже потерял счет времени, он не мог понять длиться ли это всего лишь минуту или вечность. Он лишь видел как вампиры все прибывали и прибывали, брошенные факелы зажигали трупы вампиров, а те кто загорелся будучи живым бегал из стороны в сторону поджигая все и всех вокруг. Вот и вспыхнул первый этаж одного из домов. И даже нельзя сказать, когда закончиться эта бойня. Один из горящих вампиров забежал в улочку, где сидели Байрон и его знакомые. Один из парней снял свой плащ и начал тушить огонь. Но было уже поздно, труп вампира разлетелся прахом в этом тёмном месте. Парни сжали свои зубы в гневе и ринулись в самую мясорубку. Если бы они подождали хотя бы минуту… То возможно они бы остались живы. Откуда то сверху упала световая бомба. Из-за яркого света вампиры потеряли на некоторое время зрение и ориентацию в пространстве. И в этот момент посреди дороги приземлился рыцарь, ночной кошмар вампиров, палач нежити, гордость охотников. Своим гигантским мечом этот монстр разрубал вампиров на двое, не разбирая кто прав, а кто нет. Вот истинная сущность рыцарей, они не судят, они убивают всех кто встал у них на пути. Вампиры просто дети, для этого монстра. Не всем удалось сбежать. Движения рыцаря были такими точными и такими быстрыми, что все это закончилось гораздо быстрее, чем началось. Байрон спрятался за углом, когда рыцарь начал оглядываться в поисках выживших. Он ходил по телам и протыкал их своим мечом, приближая их смерть. А огонь помогал исчезнуть всем уликам произошедшего. Рыцарь замер глядя в сторону маленькой дорожки между зданиями. Студент зажал себе рот и нос ладонями, что бы не закричать в голос. Что бы рыцарь, даже дыхание не услышал, пусть тот уже давно не дышит. Байрон вслушивался в любой звук издаваемый со стороны дороги, любой шорох. И он слышал звуки приближения, шаги рыцаря, в его сторону. Он слышал как под тяжестью веса доспеха и самого рыцаря, ломаются кости, как стучат сами доспехи при движении. Студенту казалось рыцарю необязательно видеть или слышать вампира, было ощущение, что рыцарь с самого начала знал, где все прячутся. Вдруг чуть левее раздался шорох. Выживший?! — П… П…пожал…пожалуйста-а-а… — в испуге говорил раненный вампир, — пожалуйста, не убивайте… — вампир начал что есть силы двигаться назад, в сторону студента. Там было темно и можно было спрятаться во тьме. — Я…я… я… Н-не… Не сделал н-н…н… Ничего…п-п-п-п плохого… П-п-п-п пожалуйста от-т-т-т-тпус-с-ст-т-тите м-м-меня… — умолял вампир, заполз достаточно далеко, что даже Байрон увидел этого вампира. Страх поработил студента, он не мог шевельнуться, в его голове была лишь единственная мысль, что бы рыцарь не увидел его. Шаги становились все громче, лязг доспехов невыносим, он шел не спеша и осторожно делая каждый шаг. У вампира уже не хватало сил бежать от смерти и просто умоляющие смотрел на рыцаря, пока тот поднимал меч над ним. Взмах и вампир развалился на две части и рассыпался прахом, разносимым ветром. Байрон мог лишь смотреть и в этот момент голова рыцаря немного повернулась в сторону студента. Он был уверен, что рыцарь видит его, развернется и разрубит и его пополам. На какой то момент ему даже показалось, что видит глаза смотрящие на него, из глубин щелей шлема. Они казались знакомыми. Рыцарь развернулся к дороге, не поворачиваясь лицом к вампиру. Лишь когда он уходил, сильный поток ветра, обдул монстра, из-под шлема показался светлый локон волос, что был спрятан под тяжёлой броней. Как только рыцарь ушел, студент бежал так быстро, как только можно. Вернуться в подполье ему удалось нескоро, сначала его сковал страх, ведь вновь, был бы он чуть ближе к эпицентру событий, возможно уже пеплом летел по узким улицам Аркселя. Позже начал гнобить себя за лицемерие, ведь ещё недавно говорил, что смерть для него — выход. Пришла вина. Голос разума твердил, что если бы он рванул на поле боя, он бы не смог ничего исправить, только… Только если бы смог свести всё в переговоры, твердили чувства, затмеваясь холодным голосом разума о том, что сошедшим с ума слова ни к чему. А потом пришла злость. Злость до стиснутых зубов, если бы на руках не было перчаток, ладони бы были в красных следах от собственных ногтей. Эта злость на свою трусость, на своё бездействие, бессмысленность поднимала его на ноги, побеждая даже страх и ужас после бойни. Схожей с бойней скота куда больше, чем с честным боем. Это чувство вело его по знакомым группам мирных вампиров, рассказывая им историю, попутно уверяя их, да и если быть честным, самого себя, что нужно что-то менять. Менять, пока от них, пусть и вампиров, но старающихся работать честным трудом, не распространяющих эпидемию не осталось ничего. Собирал всех под сводом давно пустых зданий: «Люди» в страхе бежали из Аркселя, умирали, или становились нечистью. Дети, мужчины и женщины, старики — все, кого прокляли против солнца, спорили, срываясь чуть ли не на крик. Люди, монстры — все опасны, когда липкий страх подбирается к их душам. В такое время Байрон готов был благодарить Бога, в существовании которого он не верил всё это время, да и сейчас был не уверен, за то, что у группы появился лидер, и даже не один. Пусть за это и пришлось платить местом среди главного собрания. Даже до становления вампиром, он всегда был в тени. Легче, безопаснее всего, прятался как крыса. Но когда он вместе с немногочисленной группой, пытался остановить безумие, накатывающее волной, пришлось рассказать о страхах, о своей ошибке, и о том, что ничего уже не вернуть назад. Он не был героем, но откровение и честность в этом прогнившем от лжи городе восприняли с тишиной и даже каким-то маломальским уважением. Больше в тень Скотту пути нет. На плечах десяти разных вампиров — большая община. Нашивки на одежде как знак принадлежности, новая политика невмешательства до потери своих. Распространение этой информации по средствам брошюр, сделанных в ручную. Оружие, защитный лёгкий доспех, всё же ловкость для вампира куда важнее чем сила. В общине совершенно разные личности, с разными в прошлом профессиями, каждому нашлось своё место. Кто-то работал внутри, кто-то обучал других, в особенности боевому искусству. Защита больниц и знати, в обмен на финансовую помощь и поставку крови. Постоянный патрули по зимнему Аркселю, редкий гость в котором — дневное светило. Байрон нашёл себя как боевой лекарь, ходящий с такими патрулям, спасая собратьев по несчастью, если таковые получали ранения серебром. Если работать достаточно быстро, вампир обойдётся лишь большим стрессом для организма, но зато останется при жизни, и даже без ампутированных конечностей, раньше и не такое бывало. Найденных перевоплащённых он отпаивал восстанавливающим зельем, составом которого поделилась Илайн, а потом уже давал им выбрать сторону. В общине он вылечивал старые болезни, что остались у вампиров ещё с смертной жизни. Убить болезнь их не могла, но вот давить постоянной болью, разрывать лёгкие кашлем — вполне. Заходил на собрания, после того, как он помог оборотню, которого, к тому же встречал раньше, с раной, общине удалось начать долгие, но постепенно приходящие к отметке «удачные» переговоры, а Байрон укрепился на звании не смотря на свой возраст. Враги постепенно становились союзниками.Линия Доминики
— Какие новости ты принес сегодня, Персифаль? — спросила Доми листая бумаги в папке. — Ничего особенного, кроме того, что похоже среди альянсов, появился новый. Мы за ними наблюдаем со стороны и не вмешиваемся. Как мы поняли, они предлагают услуги по охране больниц и знати, они так же как и мы патрулируют город. Но меня беспокоит то, что они сотрудничают с другими альянсами. Я не могу понять, какие цели они пытаются достичь. — А главарь? Кто главарь? — Доми подняла глаза на охотника, этот вопрос ее волновал больше всего. — Это не ясно, кажется у них несколько лидеров, но там есть один лекарь… Он лечит других вампиров при обходах города. — Ясно, если найдете что то ещё — докладывайте, — сказала она, показывая, что разговор окончен.Линия Байрона
С альянсами поменьше давно уже были заключены союзы, одна за одной, связи покрывали весь Арксель, с кланами оборотней было сложнее, но всё же получалось. Все теряли своих людей в борьбе с выжившими из ума, все попадали под руки «воинам света». Пришло времена всеобщего совета, что увеличился чуть ли не в четыре раза, поговорить о «Дворце». Без сомнений, воины веры были куда лучше обучены, не считая новобранцев, были у них и лучшие доспехи, оружие, но на стороне нелюдей было количество, разные таланты и главное, рвение сохранить свою жизнь. Не сказать, что Байрон был счастлив составлять письмо во Дворец, но понимал, как это важно. Он надеялся, что всё же всё пройдёт мирно, потому что если будет бойня, Арксель уж точно перестанет существовать как город, останется богом забытой местностью с ходящими проклятыми, одиночками. Другие сбегут, кто не успел раньше. Город проклятых, город крови. Просьба аудиенции, угроза меж строк, достойная политики, хотя это она и есть, да? Письмо выдали какой-то девушке, что сама взяла на себя эту роль. И Скотт был ей благодарен: Идти в место, где произошло его обращение, он не хотел, унимая дрожь по всему телу.Линия Доминики
— Мисс Доминика, мисс Лала, — обратился Персифаль к девушкам, сидящих за столом и пьющие чай, в застекленном саду. — Пришло письмо от того альянса… — замялся немного охотник, за ним стояла девушка, которая держала письмо в руках и чувствовала себя так же растеряно как и охотник. — И где письмо? — просила Доми отпивая чай. — Вот, — девушка положила конверт на стол и протянула его ближе к девушкам, Лала взяла письмо и начала молча читать. Сначала ее лицо было спокойным, а потом стало недовольным, а после прочтения, слегка пренебрежительно передала его Доми, та взяла его без интереса и начала читать, пья чай. Через некоторое время она ответила: — Аудиенция? — немного устало проговорила она. — Хорошо, мы вас примем… Во дворце, в следующий четверг, — она положила письмо в конверт. — Можешь возвращаться обратно. Девушка присела в реверансе и удалилась из зала. Как только все покинули зал, Доми встала из-за стола и удалилась в глубь сада, остановившись возле стеклянной стены, она смотрела на город. — Полгода прошло неправда ли, Байрон? — тихо прошептала она, зная, что ответа на этот вопрос она не услышит. Не смотря на то, что уже была весна, небо оставалось хмурым, тяжёлым и давящим. В общем как и всегда. Ночь была снежной, снег укрыл капли крови и копоть на дорогах. Город казался черно-белым. Гробовое молчание нарушали лишь шаги группы вампиров. Они тихо и не спеша, словно настороженно шли в сторону Дворца. Чем ближе они подходили, тем больше вампиров они встречали. С начала они прятались в темных зонах, если не всматриваться, то казалось, что никого нет. Затем смотрели из окон, с крыш, затем и на самой улице, они хотели выглядить словно они просто здесь есть. Вот только обычным вампирам оружие и крепкую броню не дают. Их ждали, за ними наблюдали, тихо выжидали. По взглядам вампиров-охотников, было ясно, что группу Байрона никто не жалует. Все ждут какой-то пакости от них. Но все было тихо, они прошли к Дворцу. Прошли через ворота, казалось, что время здесь остановилось, даже снег как будто замер в воздухе. Вампиры и люди ходили у Дворца, охотников здесь было более всего. Два рыцаря стояли на входе. Два монстра в 2,5 метра ростом, в сверкающих доспехах, стояли мертвыми изваяниями. Как только Байрон подошел к закрытым вратам, два рыцаря сдвинулись, чтобы впустить их и открыли ворота в замок. Бывший студент сглотнул, плохие воспоминания снова лезли в голову, но увиденное внутри Дворца вытеснили дурные мысли. Здесь била жизнь. Люди и вампиры ходили здесь не боясь друг друга. С лева был корпус для больных, сквозь арку было видно, места для пациентов, где бегали и суетились медсестры. Справа корпус для обычных граждан, Дворец всегда был крепостью. Что бы не происходило вне его стен, Дворец принимал в свои стены всех, всех кто не желал зла другим. И в этом месте, всем можно было найти укромное местечко. В центральном зале ходили и бегали вампиры, охотники, медсестры с больными. Среди всей этой толпы стояла группа и чем то разговаривала. Это были охотники которые о чем то активно говорили и яро жестикулировали, они явно были возмущены. Вся их полемика была на направлена на девушку, которая разводила руками. Один из охотников ткнул пальцем в сторону группы Байрона, девушка машинально посмотрела в ту же сторону и потом обратно отвернулась, а потом снова осознав ситуацию, обратно посмотрела на группу. Что-то сказав вампирам, они разошлись, а она пошла в сторону Байрона. — Доброе утро, извините, сегодня достаточно многолюдно. Пройдемте в зал для аудиенции, — сказала указывая на лестницу на второй этаж. Байрон начал сильно нервничать и злиться. Рассеяный свет, отражающийся на полу красными и голубоватыми оттенками от витражей освещал ненавистные вампиру залы. Такой свет не причинял боли, не приносил дискомфорт, но всё равно, как бы не силился Скотт, он не мог перебороть ненависть, нарастающее беспокойство и нервозность. Какой-то вампир из главного собрания, Джеймс или Вильгельм, точно Байрон понять не смог, хлопнул по плечу с такой силой, что вампир даже немного прогнулся, и шепнул не поддаваться слабости и том, что ему надо было взять себя в руки. Как же это ненавидел врач: сжатые губы, прикусывание их же до крови, отдающей чем-то приторно-сладким, невысказанные слова, но внешнее спокойствие. Всё его собственная ложь. Заходил в небольшую залу Байрон почти последним. Замыкали шествие вооружённые собратья, как и возглавляли, пусть даже воинами до своей новой жизни они не были. «Хочешь жить-умей вертеться», так же говорят?», — но Байрон так и не принял эту пословицу до конца. Ни разу он не держал оружия с того дня с каретой, в отличие от остальных глав совета, готовые защитить себя, если то потребуется, не приходил на общие тренировки стрельбы. Это казалось ему отвратительным. Увидев знакомые лица Джареда, Лалы и Доми, ему захотелось выйти из комнаты, спокойно обставленной, обширной, чистой. Они проходили места, где лежали больные, и они были и на десятину не такие чистые, как этого хотелось бы. Ну действительно, вампирам же на болезни наплевать. Одну вылечат, три появится… Лицевые мышцы пронзило судорогой от отвращения. Он стоит за чужими спинами, но не может укрыться от внимательных и уверенных глаз. Даже сталкивается взглядом сначала с Джаредом, а потом с Доминикой. Если старик почти не изменился, то про фею так сказать было бы большой ошибкой. Её взгляд повзрослел, может даже постарел на несколько десятков лет, будто они не от тела сего, уж слишком явные различия меж внешностью и глазами. Их битва взглядов продолжалась недолго. В конце-концов девушка отвела взгляд, а Байрон смог вдохнуть. Слово взял Вильгельм. Величавый, слишком массивный для привычных к канону вампиризма. Здоровяк работал на какую-то компанию переводчиком, и слово держать умел. Приветствия, представление новой общины, вскользь упоминание альянсов и переход к претензии закрытой между строк. И Байрон смог бы так, его обучали. Но не хотел бы сейчас. Слова рвались наружу куда более дерзкие и прямые. Первая аудиенция прошла бесполезно, хотя многие с этим бы не согласились. Дорога в Рим, не за один день строилась, верно? Да и приглашение на повторную встречу являлось отличным знаком, и Скотт был бы рад уйти, выбежать, вылететь отсюда на такой радостной ноте, но на него указал ладонью вампир-охотник, что голосом, в котором было легко распознать нотки презрения. — Вас просят остаться. От этого хотелось по старинке убежать, скрыться в тень, но взгляды собратьев и сестёр по общине смотрели на него. Кто с надеждой, кто с угрозой, которую Байрон чувствовал своей спиной. Ему придётся постараться ничего не испортить, иначе большие проблемы будут у всех вампиров альянса. В зале осталось лишь двое. Доми и Байрон, они сидели за большим круглым столом, друг против друга.