От судьбы не уйдешь. Или первое впечатление всегда будет верным.

— Вы что там, поозверевали на хуй все?! Совсем крыша поехала?... — возмущенно орал на Деиса лысый здоровенный доктор Савуар Ирайе, устроивший в кабинете бедному перепуганному парню настоящую баню, абсолютно не стесняясь в подборе выражений, — Где это видано, чтобы омега на таком сроке весил еще меньше, чем он первый раз показывался у меня?! Охуели совсем?! Если Салиэнс умер, так думаете все дозволено?!.. Тюрьма по вам плачет!... — Да кто над ним измывался и жрать ему не давал?!... — пытался в ответ как-то оправдываться молодой альфа, но разве присутствовал в этом смысл. Врач, как прекрасно осознавал в душе Деис, был на все сто процентов прав. C ним и спорить-то не хотелось. Он бесспорно виноват — не досмотрел, не заботился, не обращал внимания и абсолютно не интересовался, чем и как живет вверенный под его наблюдение малолетний беременный омега. И вот к чему все это привело. Пацан чуть не скопытился сегодня, или вчера, так как на дворе далеко за полночь, не только от нервного срыва, которому не кто иной, а именно он поспособствовал, но и как показали анализы, от банального истощения… — Холодильник на замок никто не запирал. Мне что, нужно было с ложечки жратву подавать? — Ничего бы с тобой не случилось, если и покормил. Малец страшнейший стресс пережил — естественно, он мог аппетит потерять. Так чтобы на хуй с тобой произошло, если поуговаривал? Уверен, ни хрена бы с тобой не сделалось. Тем более, я сомневаюсь, что Корхем заставил прямо так унижаться перед собой. «Это уж точно…». Ничего бы с ним на хрен не случилось. И прояви он хоть толику участия по отношению к жизни подростка, сегодняшней истории не приключилось и близко… Теперь можно только благодарить провидение, что судьба сжалилась над всеми ними и не позволила свершиться самому худшему. Савуар сообщил горе-опекуну — пролежи омега еще с минут десять в беспамятстве, то если самого мальчишку была вероятность откачать, то ребенка они скорее всего не спасли. Ну, а явись он только сегодня домой, как планировал поначалу… То даже лучше не думать о последствиях… Закончив разговор с Ирайе и обнадежившись его скорым приездом, Деис, сломя голову помчался открывать балконную дверь, чтобы впустить в помещение свежий воздух. Пол в ванной с подогревом, мальчонок, по крайней мере парень надеялся на это, не успеет простудиться. Но кислород омежьим апартаментам действительно требовался. Найдя полотенце, подложил мелкому под голову. Проверил пульс, он стал еще слабее чем был. «Хоть бы скорая успела вовремя!..». И неизвестно что чудо вообще успело учинить. Только бы не таблетки — на полу возле мальчишки, альфа заметил следы желто-белой пенистой рвоты, так же она была и в раковине. Но упаковки с какими бы то ни было лекарствами поблизости не находилось, только ножницы. Надежда все-таки есть, что он просто в отрубе, а не сгоряча закинулся какой-нибудь дрянью. Ножницы!.. Господи, зачем он этот ужас сотворил с собой?! — но вдаваться в размышления о смысле дикой прически и подавно не было времени — похоже, его стало совсем мало. Набрав в стакан холодной воды, Деис обильно смочил лицо омеги, расстегнув ворот пижамной рубашки, тоже самое сделал и с грудью. Может лед больше помог. Но бежать за ним черти куда на кухню... А вдруг тем временем сердце совсем остановится. Руки тряслись, плохо слушались, но Деис всеми силами старался не расклеиться — от его собранности зависит сейчас очень многое. Студеная вода, как бы щедро альфа ею не поливался, не помогла, как и не помогли потоки влажного холодного воздуха, достигающие ванной комнаты — мальчишка даже не шелохнулся. Разбросанные кругом блондинистые кудри страшно мешали и цеплялись за все что возможно. Они приклеивались повсюду: к его рукам, лицу, к брюкам. Легкая шерстяная ткань сплошь обсыпана белесо-пшеничными вихрами и ее теперь можно отчистить только в химчистке. Но об этом альфа, всегда очень придирчиво-педантичный в плане внешнего облика, сейчас ни грамма не волновался, даже не думал. Пиджак он давно скинул, чтоб не мешал и забросил сам не зная куда. Да и какой на фиг сейчас костюм!.. У него малявка на руках кончается, а он не может ничего сделать! Соображая на уровне инстинктов, Эратта принялся хлестать его по лицу, хотя врач не рекомендовал, но что-то подсказывало, на данный момент он действует правильно. Силу пощечин старался держать под контролем — сколько там той тонюсенькой шеи, одно неаккуратное движение и не будет ее. Он что-то кричал мальчишке, что именно, толком не осознавал. Кажется, материл поначалу на чем свет стоит, потом, видя, что не помогает и, теряя все больше присутствие духа, умолял, сам того не замечая, обращался к нему все более нежно. Мальчик не слышал — ни грубостей, ни ласковых слов. Еще раз проверил пульс… «О нет! Только не это!» — самопроизвольно вырвалось из груди. Он не почувствовал его — вообще! Может показалось, что его не было. Его собственное альфье сердце колотилось с неистовой силой и скоростью, бешеные толчки отдавались гулким громыхающим эхом по всему телу, и может из-за собственных пульсирующих ударов, Деис не ощутил биения сердца омеги. Но разве тогда он был в состоянии прислушиваться и размышлять более вдумчиво… Отчаянные попытки применить искусственное дыхание… И… Деис, которому от душевного бессилия уже казалось, что ничего на хрен у него не выходит и он больше никогда не увидит омегу живым, внезапно ощутил первые жизненные проблески — грудная клетка чуть приподнялась, послышался тихий, едва уловимый слухом, измученный стон. Поначалу не поверил, подумал, что предельно возбужденный от нервного напряжения рассудок начинает глючить и желаемое выдает за действительность. Но нет. Ему не приглючилось, мальчишка очухивался. Веки закрытых глаз слегка зашевелились, омега приоткрыл их буквально на мгновение, потом снова закрыл… «Господи спасибо тебе!.. Неужто помогло?..». Деис отказывался верить, что все ж таки получилось. По слабым, едва вздымающимся движениям груди и живота, стало понятно, Корхем более-менее дышит, самое страшное позади. Сколько радости в этот момент он испытал, наверно таким счастливым он себя не чувствовал, с того самого дня, как отец, страстно упрашивая простить за все, клятвенно пообещал навсегда забросить бухло. А он как самый любящий сын, естественно сразу же простил причиненные обиды и невнимание. Тот радостный день он никогда не забудет, как и навсегда запомнит нынешние события, когда благодаря своей черствости и тупому эгоизму, чуть собственными же ногами не растоптал крохотные, толком не успевшие еще взойти и окрепнуть, ростки собственного счастливого будущего… Альфа хотел сразу выяснить у мальчишки, не принимал ли он какие-либо таблетки, вдруг ему и промывание желудка требуется, но тот своим странным вопросом начисто вышиб все соображение. Он наверно еще бредил, толком не оклемавшись. Но раз беспокоится о ребенке, то если подумать логически — вряд ли он хотел отравиться. Прибыла скорая и сразу, практически следом за группой медиков, в помещение ванной ворвался приятель отца… У мальчишки, прежде чем надеть ему на лицо кислородную маску, Ирайе все-таки деликатно полюбопытствовал насчет приема каких-нибудь медикаментов, на что, к всеобщему облегчению, подросток отрицательно покачал головой и еле-еле отводя голос сообщил, что ему просто стало плохо и он сознание потерял. После, ему разговаривать запретили, с помощью портативного УЗИ-сканера проверили состояние малыша, удостоверились, что ничего его жизни не угрожает, влепили будущему папе укол в заднее место и, беспомощное вялое тельце в срочном порядке водрузив на носилки, спешно погрузили в машину скорой. Молодой Эратта, чувствуя за собой тяжелый груз вины, не задумываясь отправился следом, где на протяжении всего пути держал малого за руку, боясь отпустить — как-будто оставь он его, тот снова вздумает отключиться и никогда не вернется к нему… Врачей, как и следовало ожидать, шокировала увиденная в ванной картина — с ножницами, отстриженными волосами и лежащим посреди этого хлама обессиленным омегой. По такому случаю вообще следовало вызывать полицию и представителей соцслужбы. Работники скорой оставили решение крайне щекотливого вопроса на совесть главного доктора, сам Савуар, по поводу случившегося, пока не задавал вопросов. Разборки с выяснением провелись после, когда Корхема определили в палату, где ребенок, после получения необходимых помощи и лекарств, заснул, не омраченным более никакими сновидениями, успокоительным оздоровительным сном. Ирайе, приставив для пущей надежности к нему в наблюдение дежурного медбрата, оставил малыша отдыхать. Деис находился поблизости от палаты, нервозно дожидаясь выхода доктора и оглашения результатов. Тот долго не мучил и очень обрадовал сообщением, что с обоими малявками полный порядок — они спят, кровотечение оказалось не слишком опасным. Гораздо большую опасность представляла поднявшаяся температура и малый приток кислорода, поступающий к плоду во время обморока родителя. И только благодаря тому, что Деис, можно сказать, явился домой почти вовремя и тут же принял неотложные меры, хоть и не совсем ординарные, в прямом смысле слова, спасло тому жизнь. А вот насчет случившегося и того что ему предшествовало, необходимо серьезно по-мужски побеседовать, и если он — Деис не против, врач настоятельно попросил его проследовать с ним в кабинет… — Я конечно понимаю, я посторонний человек, и не имею права вмешиваться в вашу семейную жизнь, но Салиэнс не был для меня чужим, тем более, как лечащий врач, я имею полное право знать, что там у вас за дерьмо приключилось и желательно, чтобы ты мне все рассказал поподробней… — проговорила угрожающе лысая громадина, закрывая за собой дверь. Деис знал о чем будет беседа, но совсем не ожидал того яростного, беспощадного напора, с которым бывший вояка, буквально приперев его к стенке, заставил выложить, будто священнику на исповеди, все свои злодеяния. О скандале, который по сути и привел к инциденту и о том, что отношения у него с омегой далеко не кремово-вафельные, как поначалу думал Ирайе, с чистым сердцем верящий, что после смерти друга, беременный малолетка находится под надежной опекой. Что после смерти отца и известия, что несовершеннолетний муж остался без наследства, отношения ни капли не изменились и невзирая на то, что он все-таки решился стать его опекуном, они скорее всего испортились еще больше. После рассказа о том, что толком не разобравшись, уверенный в полной причастности Корхема к кончине Салиэнса, чуть не притопил его в ванной, доктор едва сдержался, чтобы не придушить беднягу. На его голову посыпалась вся нецензурщина, богатейшего словарного запаса, остро приправленная выражениями исключительного военного фольклора и самобытности. Отчего у Деиса, который в общем тоже изрядно остер на крепкое словцо, реально завяли уши… Чтобы хоть как-то оправдать свое неудовлетворительное поведение, молодой человек поведал о злосчастной бутылке вина, с которой в общем и загорелся весь сыр-бор, и о своих бредово-скверных подозрениях, что малой алкогольно-зависим. Ирайе расхохотался ему в лицо — обидно, громко и пристыженный Деис горько пожалел, что додумался рассказывать такое: — Да какое на фиг вино, у него в организме еды никакой нет!.. А ты говоришь алкоголь! Если бы он бухал, по анализам это стало понятно. Так что не надо всякий вздор выдумывать, это тебе не поможет… Альфа полностью сник в своем кресле, замолкая и опустив голову. Что там оправдываться. Он повел себя как настоящий скот, нет ему оправдания… Ирайе видя, что парень в глубоком раскаянии, и это самое главное, и его вот-вот самого надо будет откачивать, понял, что слегка переборщил с нападением и пора бы остановиться: — Ладно… Не мне тебя воспитывать. Давай уже закончим болтовню, вижу ты понял, что я хотел до тебя донести, что толку дальше разглагольствовать, все и так случилось, — сказал Савуар более миролюбиво, и подойдя к Эратте, погладил по-отечески по его поникшей горемычной головушке, — Извини меня. Ты все же, несмотря ни на что, в натуре мелочи жизнь спас, а я насел на тебя. Ты отца потерял, и я вполне понимаю, что тебе не до заботы было. Но пожалуйста — он омега, тем более ребенок, в башке одни амбиции и эмоции, а ты альфа и должен быть сильным, вести себя соответственно… Будь снисходительней к пацану. Не надо слишком много требовать и давить, ведь он не меньше тебя переживает, и ему тоже очень больно, хоть ты и не веришь… Доктор запретил юноше сегодня покидать клинику, видимо таки переживая, что случившееся и головомойка, устроенные ему сегодня, могут негативно сказаться на его подорванном самочувствии — чего доброго сам свалится в обмороке где-нибудь, и лучше оставить бедолагу под присмотром — уж слишком он хреново и бледно выглядел. Он уговорил молодого альфу провести остатки этой сумасшедшей ночи в его кабинете, на любезно предоставленном диване. Напоил чаем, и даже заботливо предложил принять успокоительную таблеточку. «Вот гад, сначала довел, а потом успокоиться предлагает…», — подумал зло Деис и категорически отказался, сказав что и без нее обойдется. Он полагал, что не сможет заснуть, но почему-то, не успел он положить голову на подушку, как сознание вдруг стало тяжелым и мутным и он, сам того не желая, постепенно и неумолимо стал погружаться в небытие. «Наверное лысая обезьяна, все-таки умудрилась что-то в чай…» — успел возмутиться про себя Деис, и не заметил как полностью отрубился…