От судьбы не уйдешь. Или первое впечатление всегда будет верным.

«Ну вот… и как оно называется? Ах ты ж кочерыжка неразумная — так и чувствовал, что она у тебя! Ты у нас чертеныш и клептоманией в придачу страдаешь…» — сетовал про себя Деис, правда совсем не злобно, так как злиться на этого несносного подростка даже в мыслях уже стыдно, а так, только «слегка» поражался новым, чисто случайно обнаруженным сюрпризам; разглядывая содержимое, найденной в шкафу большой, сплошь обклеенной различными наклейками-вкладышами из жвачек, жестяной коробки, непонятно из-под чего. Поразили не только «драгоценности», хранящиеся в своеобразной шкатулке, но и само разнообразие картинок на этих самых наклейках. От пушистых, счастливо улыбающихся мишек, зайчиков и белочек, обведенных розовыми сердечками, накаченных фэнтезийных героев в блестящих доспехах с грандиозных размеров, копьями и мечами, до самых неприличных тематических изображений. Ладно — с детскими пушистиками и героями все понятно. Но вот где интересно, самый обычный воспитанник, достаточно таки ограниченный в свободе действий правилами, вроде бы приличного сиротского интерната, мог доставать жвачки, с подобными эротическими живописностями?.. Директор что ли снабжал своего малолетку-любовника порно-картинками. Майкл в общем, своим поведением оставлял желать лучшего, но что-то в это слабо верилось. Скорее всего он даже не знал о наличии у ребенка характерной коллекции. Ну, а что касательно самих «драгоценностей», в числе которых, вдруг обнаружилась его давно пропавшая ручка — подарок друга, ничего чрезвычайно ценного для заурядного взгляда, там не хранилось. Просто разномастный хлам, состоящий из всевозможных наивных безделушек — заколочек, колечек, сережечек, пуговиц, игрушечек — ну чисто омежьи погремушки. Исключение составляла, разве что довольно увесистая связка ключей. Какие двери они могут отпирать — неизвестно. Но вряд ли, что в этом доме — здесь мало что запиралось. Его личный кабинет и спальня — единственные места, куда в доступе омеге отказано, и держались под замком. Но судя по всему, мальчишка и не стремился туда проникать. Очевидно, там у себя — в интернате, оно своевольничало, где и как вздумается. Вряд ли, опять же тот самый Майкл, подарил их ему на легальных основаниях. Для взрослого, адекватного, не страдающего азартом к мелкому воровству человека, конечно весь этот скарб выглядел обычным бесполезным барахлом, но если учесть, что все эти вещички, наверняка слимонены, и каждая своим приобретением, несомненно имела какую-то оригинальную интересную историю, раз они до сей поры не отправлены на помойку, то это все выглядело настолько по-детски мило и трогательно, что Деис даже невольно заулыбался, перебирая и рассматривая обнаруженные штучки. И за ручку, по большому счету, не хотелось сердиться. Прямо уж такой материальной значимости она не представляла, пусть она и золотая. Она больше ценилась, не как дорогая канцелярская принадлежность, а в качестве памяти. Как никак друг подарил, тем более, выгравированную памятную надпись, он своими руками сотворил. И Деис был крайне тронут, что дружище проявил такое внимание. Мелкое гавнецо каким-то образом все ж исхитрилось разглядеть, что для него лично, оно дорого. Ведь не из-за золотого пера ее свистнули, а по всей видимости, из-за надписи… Может и пару дней назад, при разоблачении клептомана, он вышел бы из себя, и мальчишка определенно получил на орехи, но на сегодняшний день — какой там злиться. Ему так до хрена досталось. Еще не хватало, чтобы из-за какой-то мелочи скандал разводить. Поулыбавшись и поумилявшись вдоволь на сие добро, Деис аккуратно сложил все обратно, и вернул ларчик в шкаф. Бог с ней, с этой ручкой, главное, что в действительности, как он раньше думал, не потерял ее. Это куда обидней. Пусть здесь лежит, раз она нравится… Как Деис и думал — толковый разговор с Корхемом у них не сложился. И о чем им было собственно разговаривать, они же практически не знают друг друга? Но хотя бы, все прошло мирно — без «кровопролития» и неприятных эксцессов. Первый нескладный «блин» не вышел совсем уж комом, это радовало. Закончив наконец свои облачения и приведения себя в порядок, молодой альфа, пребывая в замешательстве после изречений доктора и от своих запутанных измышлений, невесело направился к омеге. Совсем не зная, что ему уготовано услышать и увидеть. Может, не успей он явиться, разгневанное дите обрушит на него все презрение и ругательства, известные ему, а он их знал, для своего мелкого возраста более чем достаточно. А может, развернувшись к нему задним местом, целиком проигнорирует его появление, не проронив и словечка. Но не пойти он не мог. Хотелось увидеть пацаненка и лично убедиться, что ему лучше. Возле двери в палату задержался на несколько мгновений, собираясь с мыслями и речами, и с замиранием сердца, нажал на дверную ручку… Поначалу, как Деис зашел, показалось что мальчик, находящийся в палате в одиночестве, спал — глаза закрыты, и дыхание совсем безмятежно. К локтевому сгибу прикреплена капельница — может и правда спит, раз накачали лекарствами. Наблюдая с двери за ребенком и не сразу решаясь подойти, в душу вновь полезли, всепоедающие черви совести. И как он раньше не замечал, насколько сильно истощал спиногрыз? Оно в принципе и раньше не отличалось раскормленностью, что всегда удивляло Деиса, если учесть то необъятное количество пищи, поглощаемой подростком в любое время суток. Но по крайней мере, щеки не смотрелись настолько запавшими, на них алел здоровый румянец, а о нынешних темных кругах под глазами и подавно, не могло быть и речи… И вот как он мог позволить себе, не видеть? Не за один же день, цветущее когда-то создание, настолько исхудало и превратилось в бледно-зеленую дохлость. Берта не раз сообщала, что мальчишка временами отказывается от еды, но Деис, уверенный, что небольшая диета никак не повредит маленькому обжоре, денно и нощно дежурившему около холодильника, не сильно обращал на ее предупреждения внимания — ему и в голову не могло прийти, что все зайдет настолько далеко, и чудило вконец заморит себя. А надо было — раз добровольно вызвался быть опекуном, и стоило не относиться к своему ответственному назначению спустя рукава. В его руки доверена жизнь двух человек, а он так препаскудно облажался. Но мальчик не спал. Не успел альфа сделать несколько тихих шагов по направлению к кровати, как он неожиданно зашевелился и с любопытством воззрился на парня своими красивыми кошачьими глазищами. Одно радует — хоть они не вздумали «похудеть», и не утратили свой живой блеск. — Привет… Я думал ты спишь, не хотел будить тебя… — сказал тихо Деис, замешкавшись от внезапности и замер посередине палаты, ожидая, что щас в него полетит подушка, стойка с висящей на ней капельницей, прикроватная тумбочка — все другие предметы, которые попадутся малому под руку, в сопровождении извергаемых омегой непристойностей и оскорблений, и что самое лестное, что он сейчас услышит: «А ну вали на хрен отсюда!...». — Привет… Я так, дремал просто. Думал медсестра зашла… — так же негромко соврал Корхем — он не видел, но сразу почувствовал и узнал, приятный, всегда волновавший душу запах того, кто зашел. Просто не решался открыть глаза и посмотреть на своего глумителя-спасителя, находясь в полном неведении, что сейчас лучше сделать и сказать. (А может самое лучшее притвориться спящим, до тех пор пока Деис не уйдет — не вечность же он будет торчать в палате?) Но услышав приближающиеся шаги — не выдержал… Деис подошел ближе, почти вплотную к больному: — Как ты? Доктор сказал, тебе лучше. — Да, намного. Шевелиться уже в состоянии. — Я рад. — Серьезно? — мальчик с еще большим любопытством глянул на Деиса. Тот, к тихой радости в душе, не заметил во взгляде омежки присущей обычно ярой враждебности. — Конечно. Да, у нас с тобой много всяких разногласий случалось… Но я совсем не хотел, чтобы так вышло, — альфа обнаружил позади себя, стоящий возле тумбочки стул и подумал, что все-таки лучше присесть, — Я не желал зла тебе, и тем более ребенку, — «Блять!.. Что я несу? Ну тупей банальщины и не выдумаешь…», — парень почувствовал, что начинает нервничать сильнее, ладони похолодели от напряжения. Самое противное — он даже на самых первых деловых переговорах, будучи еще совсем юнцом, подписывая наипервейшее в жизни, честно заработанное «кровью и потом», соглашение, не комплексовал до такой степени. По крайней мере, он тогда глупо не терялся — что и как говорить. — Я право и не знаю, что сказать тебе на это. Надеюсь… — Прикольная стрижка… Я и не предполагал, что ты на самом деле рыжик, — парень решил сменить течение разговора, понимая, что лучше пока не наступать на болезненную мозоль, но похоже, снова ляпнул что-то невпопад. Ребенок сразу нахохлился, с мрачным видом взъерошив волосяные неровности. — Ты можешь хотя бы сейчас не издеваться, и не называть меня так? Думаешь почему я стал краситься? Вот как раз из-за этого долбанного слова. — Извини… не знал. Я не со зла сказал. — Ладно… — сказал Корхем более миролюбиво, чрезвычайно удивившись извинению, потом помедлив, добавил немного неуверенно, не зная какой получит ответ, — Можно потом попросить у тебя денег, чтобы сбрить все это? Если под ноль, оно не сильно дорого… — Не говори глупостей. Причем тут дорого? Конечно я помогу исправить. — Спасибо. — Не за что, может и к лучшему, что ты решил подстричься… Что ни говори, но твой настоящий цвет лучше, — альфа решил искренне подбодрить мальчишку, омежкам нравится, когда хвалят их внешность, но тот снова надулся, и пока он вновь не начал возмущаться, сделал очередную попытку смены разговора, — Тебе нужно что-то из дома принести? Может ноут, чтобы не скучно было, или одежду какую-нибудь? Пока тебе нельзя вставать, но завтра-послезавтра врач разрешит погулять. — Тут телик есть… Смотреть есть что, если захочется. Может, если тебе не сложно, пару книг из библиотеки. Там много фантастики интересной. Ну и, что-то из тряпок действительно понадобиться, шапка какая-нибудь, чтобы голову никому не показывать, куртка может… — Насчет головы не парься — разберемся. Из книг выберу что-нибудь, не думал что фантастику читаешь, — Деис крайне удивился, узнав, что пацанчик довольно внушительной домашней библиотекой интересуется, ему вообще казалось, что кроме своих танцев омега больше ничем не увлекается, и даже не заглядывает туда, — Вечером я снова заеду к тебе, привезу все. — Я вообще-то много чего читаю, и не только фантастику. Но ты можешь и не спешить с вещами. У тебя работы много, зачем туда-сюда кататься. — Корхему не верилось, что перед ним сейчас настоящий Деис находится. Какой-то он был не такой. До нельзя уверенный в себе циник, вечно бросающийся гадостями и скалящийся мерзкой ухмылкой. Может у него вдруг брат-близнец объявился? Ну не мог он убедить себя, что на данный момент, сидящий перед ним, откровенно нервничающий человек, разговаривающий нормальным, даже почти ласковым голосом, и есть тот самый, бесстыдный нахал. Может его инопланетяне подменили? — Да ну ее, ту работу. Я начальник — и в любое время могу себе выходные устраивать. Сегодня все равно нет смысла ехать. Поэтому ничего страшного, можно и покататься. — Ладно… как хочешь. Просто не хочется тебя нагружать по пустякам. — Мне не тяжело навещать тебя. Ты главное не волнуйся и поправляйся. — Деис сам не ожидая, взял парнишку за руку, и ободряюще мягко пожал ее. Корхем вконец зашел в тупик в своих мыслях. «Зачем он снова, как тогда — в скорой, делает это? Что оно значит?..». Но руку не высвободил, хотя в первое мгновение, от неожиданности чуть не выдернул кисть из альфовых рук, но успел сдержаться. На самом деле, было приятно — чувствовать его руки. До Эратты вдруг дошло, что он сейчас сотворил что-то непонятное, не особо подходящее для себя действо, стушевавшись, потом руки убрал, замешкался, и будто негаданно вспомнил что-то, поднялся со стула: — Извини… Мне наверное пора. Доктор просил не грузить… А я тут черти сколько зависаю, ты наверное устал от меня, — правда неясно, за что Деис извинялся — за прикосновения, или за то, что прощается, но Корхем решил не вдаваться в подробности, все и так было тяжело для мозгов: — Ты меня совсем не грузишь, ты ведь только пришел. Но раз пора, так пора. Спасибо, что заглянул. — Да, нужно домой съездить, я телефон забыл (нашлась вдруг, как раз на руку убедительная отмазка), а без него, если тебе постоянно кто-то звонит… ну ты сам знаешь… — парень решительно направился к двери. — Не переживай, вечером я заеду к тебе. — Хорошо. Буду ждать, — Корхем смутился не меньше альфы, и в то же время вспомнил, что не сказал самое важное, почти достигшему выхода человеку, — Я очень благодарен, что ты нам помог, это очень неожиданно, я пока мало слов могу найти, чтобы выразить все, но… спасибо тебе. — Деис остановился, и насколько помнил Корхем, в первый раз улыбнулся ему, нормальной, человеческой, настолько красивой улыбкой, что дух захватило. Улыбнувшись, альфа просто кивнул — видимо, у него так же, не нашлось каких-либо достойных слов для ответа, и побыстрее оставил омегу.