48.
22 декабря 2014 г. в 21:00
Как и ожидалось, дом встретил молодого альфу затишьем и темнотой. А что он должен был еще там найти? Старушки не было, уманала присматривать за внучками, соскучилась видите ли. А после рождественских праздников она вовсе исчезнет из видимости аж на целых двадцать четыре дня, решилась таки… не без вмешательства Деиса разумеется, немного почувствовать себя настоящей зажиточной леди и начать тратить свое немаленькое состояние, оставленное ей папой. Полностью заслуженное, с этим вопросом самого малейшего несогласия не возникало, только ж до сего времени, она из той порядочной суммы боялась доллар потратить, будто кто-то мог заявить, что оно ей не принадлежит. Да кто мог? Глупости какие. С домом проблем не возникло — детки, пока родительница думала, рассуждала, стеснялась, бегом обустроились. Нет, понятно, не его — Деиса дело, каким образом законная владелица распорядится принадлежащими ей по праву деньгами. Дело не в этом. Будь женщина для семьи Эратта просто, работающей на них обычной экономкой — не боле, он бы не парился. Но юноша успел привязаться к ней чуть ли не как к родной матери, в особенности если учесть, что настоящих родителей у него не осталось. И спокойно смотреть на то, как любимая старая жмотница трясется даже на здоровье потратится, он просто физически не мог. А полноценный отпуск барышне требовался по-любому: смерть отца, беспокойства с хозяевами, плюс личные проблемы, которые вроде как уже благополучно разрешились, существенно отразились на самочувствии. В общем, Деису порядком поднадоел творившийся беспредел и догадавшись, что пока он лично не возьмется за упертую бабушку, папина посмертная заботливость, для самой Берты никакой пользы не принесет. Провел ей воспитательно-нравоучительную беседу и наконец удалось убедить хоть что-то сделать для собственного удовольствия, а не только целыми днями жить проблемами-нуждами родственников или семейства Эратта. Путевку для стимула на курорт, находящийся на дальних заморских островах ей оплатил, в качестве рождественского подарка. А чтоб не вздумала бунтовать, сказал: откажется — уволит, без выходного пособия, пенсии и с наихудшими, какие только выдумать можно, рекомендациями. Насчет увольнения сказано в шутку, но на даму подействовало — сдалась, в глубине души беспредельно счастливая, хоть и пыталась это всячески скрыть, что о ней действительно беспокоятся. Как бы то ни было, она — строгая, уже в почтенном возрасте, домоправительница, тоже живой человек, которому, как и любому другому живому созданию требуется любовь и внимание. Даже пообещала, на том курорте по полной кутить и транжириться о ни в чем себе не отказывая, и он — Деис обязательно довольным останется. Ну и заодно чемодан гостинчиков — сувениров островитянских им с малышом-Корхемом привезет.
Малыша-Корхема тоже не мешало б проветрить. Полезно свежим морским воздухом подышать или поваляться в каком-нибудь чудодейственном минеральном источнике. Но, дорогой, сопливых вовремя целуют. Где раньше ты был со своей сраной заботой? Сейчас, когда ребенок активно растет, что казалось, симпатичный аккуратный животик с каждым новым днем, пусть на самую чуточку, но больше становится, долгий утомительный перелет, резкая смена климата, скорее навредят, чем помогут. Ирайе не дал стопроцентной гарантии, что тот жуткий приступ не повторится, полностью подтвердив сомнения Деиса — до родов лучше с дальними путешествиями повременить, ну и после рождения маленького, естественно не сразу получится. Так что обломись и молча мурыж себя совестью. Летом, или даже ранней осенью, когда теплая погода держалась, можно ж было додуматься: свое — родное море под боком и ехать никуда, ни в какую заграницу не надо, так нет же, он только собой занимаясь, добросовестно морозов дождался и вообще тогда не заботило, что омеге не то что санаторий — элементарный медицинский осмотр необходим.
Домоправительницы не было, подопечного в поле видимости не наблюдается, скорее всего, как он — Деис и думал — спит сладким сном, при том что на часах двенадцати нет. И не удивительно, теперь Корхем Эратта самый настоящий учащийся. Учеба хоть и происходила в щадящем режиме, добавила изрядной нагрузки. После усердных пыхтений с репетиторами и учебниками бедный ребятенок, будто воспитанник младшенькой детсадовской группы к девяти вечера носом клюет. Нет, конечно ничего постыдного в этом нет, просто умиляло до чертиков. Деис вообще не переставал поражаться откуда у омеги в беременном состоянии, они ж по идее только спят и едят сутками напролет, берутся силенки без устали и с удовольствием целыми днями с чем-нибудь копошиться. На ровном месте занятия находились. То к сладкой парочке — Яну с Лео в гости прокатится. Ладно с Лео — омеги как ни как, к тому же, благодаря легкому общительному характеру, Леонардо с деревом способен завести близкую дружбу, но то что подросток всерьез сдружится с нелюдимым и переборчивым в общении Яном — новость необычайная. И мало того, они даже вместе писанием картин занялись. Забавно, насколько ж одаренный приемыш, без преувеличений, папе достался. По обыкновению Бог наделяет человека одним достоинством: либо внешней, либо только внутренней красотой, очень редко когда-то и то совпадает. В случае с Корхемом Создатель видимо творил в благостном расположении духа — не поскупился с дарами Божьими. Насчет внешних данных разговоры никакие не требуются, плюс ко всему, пацанчик имеет кучу талантов — чудесно, и это легко сказано, танцует, учится хорошо. Репетиторы все в один голос хвалят способного старательного ребенка, несмотря на то, что дедушки специально нанимали таких, которым угодить невозможно и наверное, ни за что на свете никого и никогда не похвалят, как говорится учителя старой школы, самые неподкупные и суровые, каких дедушки знали. Да, мальчишка многое пропустил из программы, но если учеба продолжиться в том же многообещающем духе, как уведомили педагоги, то со сдачей вступительного экзамена и собственно учебой, абсолютно никаких проблем не возникнет. Еще рисовательные склонности проявились. Правда Деис терялся в догадках: чё он — этот новоявленный «Сальвадор Дали» хотел выразить своим абстрактным творением, ибо название картины не совпадало с ее пониманием, однако подбор светлых жизнерадостных красок нравился и Яну-то, как профессионалу видней. Раз видится ему в размыто-неясных образах смысл, значит он действительно есть. Помимо этого, стал принимать активное участие в ведении домохозяйства. Вовсю помогал Берте — за продуктами с ней ездил, тратил на них личные деньги, что было совершенно не обязательно, на домашние нужды имелся отдельный бюджет и Деис не раз упоминал об этом… бесполезно, кудесничал на кухне, ну и портил заодно провиант, куда от этого денешься. Может таки поможет и заветная мечта когда-нибудь сбудется, хотя уже вряд ли. По всей видимости у Всевышнего на кулинарных способностях мелкого, как раз закончилось вдохновение, но по фиг, важен сам процесс, а не результат. Лишь бы рыжичек радовался почаще и радовал его — Деиса своей прелестной улыбкой. Мальчишке ведь и раньше этого очень хотелось — хоть малую чуточку расправить крылья и почувствовать себя Дома, маленьким хозяином, членом семьи — всего-то, но кто ж ему позволял. Он — Деис, тут как тут с остервенелым снобизмом бегом оберегал территорию: там не встань, там не сядь, туда нельзя, это не трогай — нещадно обламывал любые, иногда вполне дельные, (правда перекапывание дорогостоящего газона никаким местом к ним не относится), побуждения.
А еще он соскучился. С запаркой на работе целую вечность не могли с мелким нормально общаться — преимущественно по мобильнику и то по минут пять. Ну не вечность, чуть больше недели, все равно много. Как ни старайся — шило в попе не спасет от беременности, умаявшись за день непоседа рано ложился баиньки — без разницы, все одно просыпал завтрак и очень переживал по этому поводу, даже будильник надумался заводить, горе луковое. Берта вовремя просекла мазохиста и доложила. Пришлось и ему заодно провести воспитательный тренинг, естественно, самый добрый-предобрый — отговорил от надобности самомучительств. И чего хитрить, хоть и отругал мальца слегка, но невероятно потешила самолюбие значимость присутствия твоей персоны на общих обедах. Коварщик разумеется не признался, отмазался, не очень-то убедительно: типа режим соблюдать надо и все такое. Но ведь как пить дать — расстраивался малыш не от того, что распорядок дня сдвинулся на час-два попозже, а от того, что тебя — засранца не застает. Честно говоря это изрядно взбодрило. Ну, а по вечерам уже Деис не заставал мальчугана. Возвращался поздно. А последние три дня — как самый самоотверженный пахарь ночевал на работе, ехать домой ради каких-то несчастно-мизерных пары часов, оставшихся до нового рабочего дня, не было смысла. Мда… что сказать — очень, очень галимое начало для создания отношений. Но что поделаешь — конец года на носу, из штанов выпрыгивай, ничего не изменишь. К тому же, заполучить тех инвесторов в свою коллекцию играло весомую роль в дальнейшем росте компании. И ты ведь прекрасно знал, как мальчишку расстраивает такое вот невеселое положение дел. Нет, он не жаловался — словом не обмолвился, что что-то не устраивает, или ему обидно. Но ты ведь слышал, чувствовал, как моментально тухла искорка радости в интонации телефонного разговора, стоило ребенку услышать очередное: Прости, сегодня снова задержусь, не жди меня на ужин, или того хуже — сегодня я не приеду… «Ааа… ну ладно, работай…» — следовал вроде бы всеравношный ответ, но по ноткам разочарованности, отчетливо звучащим в голосе не трудно догадаться — подопечному отнюдь не до лампочки, что снова вечер он проведет в компании только домоправительницы или один. И как тебя блять вообще угораздило, вместо того, чтобы нестись на всех парах к своему драгоценному бедолажке, когда наконец появилось окно в твоем невъебенно загруженном расписании, порадовать его каким-нибудь вкусненьким сюрпризом, купленным по дороге, тупо отправиться на какую-то вечеринку, а? Устал он видите ли. Нажраться захотелось. А о шлюхе и вспоминать тошно. Еще чуть-чуть и «сюрприз» вышел бы просто «отпад».
А теперь… дожился до ручки, крадешься в собственном доме, будто кот напаскудивший в тапок хозяина, чтоб не дай Бог, рыжая бестия не обнаружила твое появление. Ты уверен, что не застукает, но мало ли, везение штука изменчивая, вдруг именно сегодня малому не спится. Не хватало, чтоб он разнюхал весь твой, не внушающий доверия «очаровательный» комплект ароматов: перегар еще полбеды, пацан в курсе корпоратива, а вот амбре чернявой «милашки», все овевающееся вокруг тебя призрачным ядовитым облачком, уж точно по душе не придется. Можно сразу, все романтические шуры-муры, какие даже не начинались, всецело считать оконченными. Но слава всем богам, удача сегодня на твоей стороне — изменять не намеревалась. Поставив тачку в гараж, парень беспрепятственно и никем не замеченный благополучно просочился в ванную. Наконец-то… теперь можно спокойно расслабится и отвести душу под — то абсолютно ледяными, то горячими, почти кипяточными струями. Действовало безотказно. Как пожарным брандспойтом сносило остаточные проявления хмеля, хотя пьянь, благодаря переизбытку адреналина и так давно выветрилась, в противном случае Деис б даже за руль не садился, но все равно, лучше чтоб их наверняка не осталось, плюс — мозги моментально вправлялись. Адреналин нормализовался и соображалка зафункционировала как положено. После, хорошенько, чуть не с брезгливым неистовством страдающего мизофобией отшкрябался губкой и почувствовал себя человеком — посвежевшим и чистым, не только телом, но и разумом, будто на свет заново рожденным. Вроде те недавние злодейские побуждения-замыслы и вовсе не пытались возникнуть.
Натянув домашние брюки и накинув на плечи полотенце, планируя досушиться им в спальне, весь распаренный и благоухающий приятными родимыми запахами собирался идти на покой. Но че-то после ду́ша вдруг резко на хавчик пробрало. Ну да… чему ж удивляться, кто там в том клубе особо закусывал, в основном только бухали. Ну и отход от нервного напряжения видимо свое дал. Для яростного сопротивления неожиданно появившемуся позыву напичкать на ночь глядя желудок чем-то съестным, весомых причин Деис не нашел, кроме единственной — для жратвы сейчас действительно поздно. Но спать не особо тянуло после столь ядрено-тонизирующего сеанса оживительной терапии и ближайшее время, час это точно, пока в голове все должным образом не утрясется, придется чем-то заняться, может телик вкупе к бутерброду заодно глянуть. Передумав идти в свою комнату, молодой человек решительной поступью отправился на кухню, в душе таки ехидно подъиздевываясь над собой: Ага, над мелким когда-то укатывался, когда заставал его среди ночи сторожившего холодильник и за обе щеки сосредоточенно уминающего какую-то вкуснотень. А сам не легче хомяк… Ладно, черт с ним. Жрать и правда хотелось. Но видать не судилось сегодня добраться до кухни…
Проходя мимо гостиной, чрез закрытую дверь расслышал какие-то приглушенные не то плачущие, не то смеющиеся голоса, в музыкальном сопровождении — определенно работал телевизор. Черт… не спит все-таки мелочь… А возможно спит. Сегодня некому контролировать, может прямо перед теликом и отрубился. Вот же несчастье. Обуявшись невозможным приливом нежности, молодой альфа тихонечко открыл дверь, заглянул. В гостиной царил полумрак, комната освещалась лишь подсветкой гигантского, бесподобного по красоте, (а как иначе — он лично контролировал его обустройство), аквариума и, действительно работающей плазмой — шел какой-то фильм, по манере разговоров героев, смахивающий на слезоточивую мелодраму. Ох уж эти омеги! И Корхем туда же. Никогда б не поверил, что и для этой злючки-колючки не чужды этакие мыльнооперные сопливости. Ну хоть камин не горел. Омега обожал когда он топился, однако старался не баловáться им, когда оставался один, что неимоверно радовало Эратту. После кухонных инцидентов, связанных со случайными возгораниями, даже от одного вида коробки спичек в маленьких шаловливых ручонках становилось не по себе. Диван стоял спинкой к двери и из-за сумрака сложно с ходу определить есть на том диване кто-либо или нет. Деис все так же тихонько, если малой там и спит, то не хотелось его резко будить — еще испугается, чуть не на цыпочках подобрался к тумбочке и включил стоящую на ней настольную лампу — по той же причине основное освещение тоже не стал трогать. В гостиной стало светлей, но не намного, но Деису и приглядываться не пришлось. Как только ночник затеплился светом, за обширно-высокой кожаной спинкой сразу послышалось копошение, тот час на ней возникли две ладошки и следом вынырнула рыжая взъерошенная голова, засверкав на парня вытаращенными от полного недоумения и откровенного перепуга глазищами.
«Вот блять! Ну когда ж ты наконец перестанешь его пугать?! Пацан и так из-за тебя шуганный. Такими темпами точно родит на пару месяцев раньше…— успел грозно обругать себя юноша, застывший статуей возле той лампы, сам несколько огорошенный от нежданного возникновения головы, как красивая рожица перестала быть перепуганной, постепенно расплываясь в приветственно-солнечной лыбе. Мальчуган в общем-то уже привык ко всяким внезапностям со стороны молодого Эратты, быстро разобрался что к чему — не воры-злодеи ворвались и бояться тут некого. Он первый нарушил молчание:
— Привет! Ты так тихо вошел, я и не слышал, — малыш снова завозился, размещаясь в недрах необъятного дивана повыше и поудобней. По деловому скрестив локти на спинке, обустроил на них свою медноволосую непричесонность и все продолжая лыбиться, с изучающей пристальностью, или может так мнительному Деису показалось, воззрился на альфу, — Ты решил в шпионов поиграть или по воздуху перемещался? Я вроде не спал, но даже не слышал, как по дому ходишь.
— Привет. Я был уверен, что спишь, поэтому не шумел. Извини, если б знал, что напугаю, топал бы как слон и изо всех сил хлопал дверями, — ответил Деис расслабляясь и улыбнулся в ответ мальчишке. Корхем звонко рассмеялся в ответ:
— Ха-ха… Так наверное еще хуже вышло. Инфаркт бы сто пудов обеспечил. Ладно, не парься, не сильно я шуганулся, — и мальчик видимо решил сменить тему, перейдя к тем вопросам, которые его больше всего волновали, — А ты че так рано? Ты ж сказал, вы с коллегами ночное пати устраиваете. Если честно, я тебя только утром ждал — никакого. Вечеринка в пролете?
— Хорошего ж ты обо мне мнения, пацан. Нет. Пати вышло отличное. Даже чересчур, — Деис несколько замялся, совесть — падла такая мучила, но все же стараясь держаться непринужденно, нашел силы сдвинуться с места, вроде как ни в чем ни бывало обогнуть диван и усесться не вдали от подростка: «Блин, как удачно-то успел в ванну съебаться, а. Однако ты — Деис Эратта и правда в рубашке родился, раз малой тебя на пороге не встретил с распростертыми объятиями, вряд ли бы он потом так мило тебе улыбался…» — само по себе подумалось, покамест взяв полотенце в руки принялся как бы небрежно-естественно досушивать волосы, — Просто пить надоело, вот и свалил, чтоб никаким не приехать.
— Извини. Ну… судя по тому с каким настроем ты разговаривал, можно было подумать ты там весь бар собираешься осушить. Вот и сказал так. А по тебе сейчас не скажешь, что ты вообще что-то пил. Правда все нормально? Ничего не случилось? — омега, развернувшись к альфе лицом с явной тревогой заглянул прямохонько в его бесстыжие красивые очи, определенно ища в них подтверждение своим опасениям. Молодой человек с достоинством выдержал испытание — дотошный мальчонок ничего подозрительного не обнаружил, но в душе… невесть что творилось.
— Да ну. Все нормально. Абсолютно ничего не случилось. Не думай глупости, — сказал парень успокоительным тоном профессионального психоаналитика, хотя наверное самому уже, со всеми передрягами и напастями, требовался длительный курс посещений опытного мозгоправа, — Просто устал. Шутки — почти трое суток не спать и при этом пытаться работать? Да и хватит обо мне. Ты то как? Мы столько по-человечески не общались. Хорошо себя чувствовал? И поужинать не забыл? А то знаю тебя, как Берты нет…
— Нуу… начинается. Папочка проявился. Вот не надо поклеп разводить. Я уже давно не то что за двоих — за десятерых хаваю, скоро в двери не влезу — взбунтовался подросток, но только в шутку. На самом деле очень было приятно, что о нем волновались. И да, они ведь правда давненько по-человечески не общались, Корхем успел изрядно соскучиться по теплым уютным вечерам, которые проводились в компании с Деисом. А о совместных выходных и вовсе можно покуда забыть с чистой совестью. Особенно сегодня, в такой необыкновенный и радостный день, до чертиков не хватало присутствия Его альфы. Но что сделаешь — работа есть работа — для Деиса компания многое значила. Тем более, не всегда ж такая напряженка случается, рано или поздно все встанет на свои места, начальник разберется с горячкой и наступит затишье, надо только потерпеть немного, а это, чего скрывать, Корхем умел делать лучше всего.
— Мне положено в папу играться, иначе с тобой нельзя, один раз уже упустил, второй раз не хочется, — сурово-серьезным голосом сообщил опекун, а затем все же попытался утешить, но не ахти получилось, — И не обязательно на комплименты нарываться, все отлично с твоей фигурой, не страшно ты поправился, попа хоть появилась.
— Лучше бы ты мне «папочка» тех комплиментов не говорил, — скептически насупил носик ребенок, — Успокоил называется, та попа и раньше никуда не девалась… — омежка бережно погладил свой, считай, из-за надетой на нем неопределенной длины черной, не то темно-синей футболки, однозначно большей объема подростка в разов этак пять-шесть, судя по свисающим аж до локтей рукавам, еще и с роскошно нарисованным черепом на груди, (Где вообще он это чудо отрыл? Вроде никогда ее на мальчишке не видел, однако почему-то, очень та майка казалась знакомой), незаметный животик, медленно сполз со спинки, подогнув под себя скрытые под легким пледом, вполне возможно, нагие конечности и уютно умостился в нескольких громадных подушках, уложенных в комфортабельно-милое гнездышко в уголочке дивана. Деис шумно сглотнув невольно подступившую к горлу слюну, словно зачаровавшийся хищник при виде крохотного беззащитного «бэмби», не отрываясь и почти не моргая проследил все до единого перемещения мальчика, еле сдержался, чтобы не облизнуться. Вот же он — малыш совсем рядом, только руку протяни и он твой, делай с ним все что захочешь… Ну ладно… для секса беременная ситуация не подходит, слишком кощунственно, ну зажать бы маленечко в этом его гнездышке, нежно потискать, проверить, надеты ли под знакомым и вроде нет безобразным балахоном хотя бы трусы… Но блять нельзя! Черт… ну на фига вообще о заднице разговор заводил?! Деис мотнул головой, якобы стряхивая с волос остатки воды, но на деле попытался вытряхнуть закравшуюся в нее бесовщину:
— А ты какого еще не спишь? Детское время в общем-то давно кончилось. Сам пел о соблюдении каких-то режимов, а до сих пор чушь всякую по телику смотришь, — альфа с легкой насмешливостью кивнул в сторону плазмы, сменил таки тему вернувшись в наступательно-воспитательную позицию, — Я думал ты не интересуешься подобным кино.
— Сам ты чушь. Нормальное кино. Ты говоришь, а даже не знаешь о чем оно…
— И упаси боже узнать. Уволь меня пожалуйста от этого, — рассмеялся альфа. Подросток никак неожиданно разозлился, старательно порывшись в глубинах подушкового «гнезда», откопал пульт и тупо выключил телик.
— Ээ… ты че обиделся? — альфа вообще ничего не понял, опешил от столь резкой перемены расположения духа ребенка. «И зачем, спрашивается, было трогать? Хай бы смотрело дите, жалко что ли? Ты ж знаешь, какие они — эти беременные психо-чувствительные. Палец покажи — и начнется истерика…» — Деису прям неудобно стало, — Послушай, я не хотел. Если нравится, то смотри конечно. Я ж ничего такого не сказал, — начал было сразу оправдываться растерянный юноша.
— Да я не обиделся… — мальчишка как-то странно притих и взгляд его стал непонятным — каким-то уж совсем мечтательно-романтичным. Корхем уже не мог сдерживаться. Не терпелось поделиться творившемся в душе праздником. Деису ведь необходимо узнать. — Если честно я сам не знаю, о чем этот фильм. Я его даже не смотрю, включил для фона. Не мог заснуть… Скорее всего — твоя правда, полная чушь… — омега замолк, видимо храбрости набираясь, потом продолжил, — …Мне нужно тебе кое-что рассказать. Очень важное…
— Малыш, что случилось?! — теперь пришла очередь тревожиться Деису и не просто тревожиться, внутри все от напряжения свернулось в тугую пружину, в момент ветром сдуло дурацкие мысли. С омегой что-то произошло, а ты эгоист идиотский шуры-муры разводишь. Как раньше не заметил? Все ж у него на мордашке написано… Он ж места себе не находит, а ты непонятно о чем рассуждаешь. — Тебе плохо было?
— Блин, да не нервничай ты так! — судя по перекосившемуся лицу Деиса, малыш догадался, что он с интригой крупно переборщил и надо смягчить обстановку, — Случилось хорошее, не пугайся пожалуйста.
— Ладно, не буду. Так что же? — у альфы на душе попустило, не полностью. У них с Корхемом в общем-то немного разные представления о степени хорошести или плохости…
Перед ответом Корхем снова обнял свое нерожденное дитя, смотря на животик с невероятной нежностью, погладил его:
— Представляешь, сегодня я его наконец услышал. Док меня успокаивал, мол у всех по-разному происходит: у кого раньше, у кого позже, но я все равно уже переживал, почему не чувствую сына, а он сегодня взял и толкнулся. Правда чуть-чуть — в течении дня только три раза, но и это так здорово! — Деис, за то время, что знал Корхема, никогда не видел на его лице столько счастья, сколько его было, пока мелкий сообщал ему потрясную весть. А еще, никогда Деис Эратта не чувствовал себя настолько обломанным — типа корова летела и с неба насрала прямо на голову. Не из-за потрясающей новости, а из-за собственной тупости. «Святые небеса! Какой же ты конченный недоумок… Зачем, зачем сдалась сегодня тебе эта ебанная пирушка?!..».
— И правда… Очень здорово… — еле прохрипел сраженный наповал парень, — Но… мы же разговаривали днем, почему ты мне ничего не сказал? Я бы никуда не поехал.
— Вот поэтому и не сказал. Не хотел нарушать твоих планов. И… согласись, не такая эта новость, чтобы сообщать ее по-мобильнику, — подросток чуть как лампочка не светился: ну наконец-то, разделил свое счастье с дорогим ему человеком, — но я обязательно собирался тебя обрадовать, честно.
— Даа… точно, не такая. Прости меня маленький, не должен был ты сегодня остаться один, такой я дурак… — И тут сломленного парня окончательно повело на эмоциях, совершенно не соображая и не думая, что творит, резко двинулся рукой к животу омеги, а ведь нельзя было, — А можно мне?.. — только успел пробормотать… после — ну и сполна получил по заслугам…