Танец Хаоса. Поступь бури

Ветер под крыльями был прохладным, в нем наконец-то появился сладко-терпкий запах осени, и Лэйк вдыхала его полной грудью, наслаждаясь такими знакомыми нотками. Пахло прелыми листьями, надвигающимися холодами, бурями и вьюгами, пока еще далекими, но неотвратимыми, пахло снегом на потрескивающих от мороза вершинах, пахло камнем, непреклонно глядящимся в опрокинутый на него простор небес. Пахло горами, а значит – домом. Все было правильно сейчас, и Лэйк очень глубоко переживала тишину, ложащуюся под крылья осенними ветрами, столь долгожданно холодящими кожу после душного, казавшегося бесконечным лета в выжженных солнцем землях Ишмаила. Ветер резал глаз, спину привычно холодило древко копья Ярто Основателя в кожаных креплениях. Справа и слева от нее, распахнув крылья, летели ее дочери, их лица были обращены на юг, глаза спокойны и сосредоточены. Еще выше, под самыми облаками, бесшумно скользили на широких кожистых крыльях макто, несущие пригнувшихся к их шеям вельдов. Если смотреть снизу, они походили на диковинных птиц с длинными хвостами, распластавшихся по белопенным волнам облаков, обманчиво медленно скользящим вперед. На высоте даже самое стремительное движение казалось медленным, даже падение выглядело всего лишь плавным спуском, каплей дождя, срывающейся вниз для того, чтобы соединить небо и землю. Лэйк помнила, как это было долгие тридцать лет назад, когда тела ее дочерей сыпались с небес на землю градом – похожие на пчел, почему-то сложивших крылья и прекративших свой полет. И эти тридцать лет сейчас казались одним кратким счастливым мгновением, отогревшим сердце сиюминутной лаской, будто последнее летнее тепло, пробившееся сквозь грусть осени, мгновением, которое мигнуло и погасло. Ты ведь рвалась сюда, царица. Твердила о том, как устала от тишины, о том, что сердце твое создано для войны, а не для мира. Так что же теперь? Лэйк усмехнулась, покачав головой. Был ли когда-то человек поистине счастлив на этой земле? Умел ли наслаждаться тем, что имел прямо сейчас? Или всегда его тянуло туда и к тому, чего он иметь никак не мог? Я всего лишь орудие в Твоих руках, Великая Мани, и не хочу ничего более того. Счастье мое в том, чтобы служить Тебе, где бы и когда бы Ты во мне ни нуждалась. Я слышу волю Твою, и я подчиняюсь ей. Горные склоны тянулись под ней, пролетали мимо острые зубы пиков, черными провалами провожали ее зевы ущелий, в которых клубилась тьма. Эрванский кряж был диким и яростным, непроходимым для людей и зверья, и лишь ветры властвовали здесь да холод, лишь ледяные реки да острые камни, которые едва-едва отважился тронуть чахлый и обессиленный лишайник. Не было здесь ни мягких плодородных долин – выпасов солнца, ни сглаженных склонов, поросших кудрявой сочной травой, ни кристально-чистых озер, укрытых в тихой ласке тенистых лесов – всего того, что заставляло тоскующее сердце болезненно ёкать и тянуть домой. В этом краю камня и воздуха властвовали тишина и холод, время здесь остановилось, а может, никогда и не текло вовсе, лениво наблюдая смену дня и ночи, что вносила единственное слабое разнообразие в монотонное существование окружающего пейзажа. Самое место для народа, время которого истекло давным-давно. Гринальд подходили этому краю, как рука перчатке, точно так же, как подходили своей земле анай. Нужно покончить с ними раз и навсегда, завершив этот круг, раз иначе не получается. Почему так получалось? Почему тень старой боли упрямо вставала у них перед глазами раз за разом, возвращаясь из небытия, чтобы напомнить о себе, вновь преградить им путь? Они ведь уже отработали эту ошибку, уже залечили рану или, по крайней мере, начали это делать, и тень макто, что сейчас мирно скользила по спине самой Лэйк, была тому доказательством. Почему гринальд воскресли из пепла их давно похороненного прошлого, назойливо демонстрируя что-то, чего Лэйк все никак не могла понять? Здесь, в Эрванском кряже, отделявшем их мир от всего остального, как последнее испытание, которое они должны были пройти. Там, на востоке, перед самым логовом старого Врага, что и бросил их всех в этот котел, что и толкнул на край когда-то, заставив совершить роковую ошибку. Что являли собой гринальд в таком случае? Ведь анай и вельды давно уже поняли, что потеряли, набросившись друг на друга, какую ошибку совершили, позволив Врагу сделать их противниками. «Старый мир очень упорен в своей ворчливой дряхлости и нежелании уходить. Как сорняки, что раз за разом прорастают на перепаханном поле. Ты кланяешься земле, каждую весну ты с терпеливым упорством выдираешь их снова и снова, пока под руками не останется ничего, кроме пушистой земли. Но стоит только пролиться первому дождю – и вот, среди молодых всходов пшеницы ты видишь резные листья одуванчика, нахальную осоку, расталкивающий всех в стороны остролист. Нужно быть очень, очень внимательным, чтобы выкорчевать их все. Потому что если ты пропустишь даже одно единственное, самое крохотное семечко, смерть будет тут как тут. Она во всем, сестра моя, в каждой клеточке старого мира, и она очень упорна. У нее есть все время этого мира, чтобы делать свою работу, в отличие от тебя». Когда-то Держащая Щит народа анай сказала ей эти слова, и они засели в мозгу Лэйк занозой, по временам всплывая из глубин памяти, заставляя задумываться о том вновь и вновь. Как и всегда и во всем, в этом Эрис тоже была права. Гринальд были тем самым недовыкорчеванным сорняком, последним семечком, что еще осталось в почве. Его просто нужно было удалить оттуда раз и навсегда, чтобы освободить место для молодой поросли. И Вольторэ наконец-то разрешила атаку, с которой медлила слишком долго, слишком тянула в последние недели. Впрочем, ничего удивительного в подобном промедлении не было, она ведь училась. Лэйк помнила себя молодой, пусть старики постоянно и твердили, что того быть не может, что память уходит со временем, как вода сквозь песок, уносит прошлое жадными горстями с собой в равнодушную тишину у корней земли. Молодые ошибались и медлили, молодые верили в лучшее и не желали причинять боль, молодые считали, что сумеют спасти, оградить, уберечь всех. И они взрослели тогда, когда все эти иллюзии рушились, рассыпались под их руками в прах, оставляя горечь потерь и тяжесть ошибок. Только так можно было научиться, только такой была цена, и молчаливая Аватара с глазами темными, будто осенняя ночь, принимала правила игры с честью и не бежала от последствий собственных ошибок, не отворачивала лица от хлестких пощечин собственной глупости. И за одно это ее уже можно было уважать. Лэйк внимательно наблюдала за ней все это время и могла сказать, что довольна увиденным. Да, многое не получалось у нее, слишком молодой и неопытной для ответственности, что свалилась на ее плечи. Впрочем, разве здесь вообще можно было судить? Тысячи глаз смотрели на нее, тысячи судеб добровольно ложились к ее ногам, отдавали себя в ее полное распоряжение. От нее ждали продуманных решений, чудес и побед, от нее ждали мудрости тысячелетий, силы самого Создателя, удачливости небес, а она была просто молчаливой одинокой девочкой из глухой деревушки, которой здорово досталось в жизни. Но упрямства при этом ей было не занимать. Заявления Вольторэ об отсутствии государства, всеобщей свободе и равенстве с самого начала звучали чрезмерно оптимистично, особенно с учетом культуры низинников, до которых она хотела донести свои идеи. Хоть и пробыла по эту сторону Эрванского кряжа недолго и с местными общалась не слишком тесно, Лэйк достаточно разбиралась в людях, чтобы сразу же поставить под сомнение осуществимость плана. Анай могли обходиться натуральным хозяйством и обменом ровно до тех пор, пока существовали закрытой общиной внутри Данарских гор. Как только границы их тесного мирка расширились, как только началась торговля с вельдами и кортами, пришли и перемены, которых никто не ждал. Одного обмена было уже недостаточно для эффективной торговли, требовалось что-то еще, что по эту сторону гор именовалось деньгами. Больше не разделенные клановыми преградами и войнами анай все больше высказывали желание селиться семьями, все больше освободившегося времени желали уделять воспитанию собственных детей. Поля все еще обрабатывались всеми членами клана, но освободившиеся рабочие руки дали возможность распахать еще больше земли, а значит, начал образовываться излишек продуктов. Танец Хаоса, понятное дело, сожрет этот излишек с быстротой, но потом, после его окончания, Данарские горы будут выглядеть уже совершенно иначе. Военная машина, заставлявшая всех жить ради одной единственной цели, делающая всех похожими друг на друга, дала первые трещины и уже начинала разваливаться под сокрушительными ударами воли Держащей Щит. И то, что образовывалось на месте племенного союза равных, где каждый мог бросить вызов своей царице и занять ее место, коли был физически сильнее и удачливее ее, становилось куда больше похоже на строй низинников, чем Лэйк того хотелось бы. И она не была до конца уверена в том, что то, что предлагает Вольторэ людям, подойдет им так же, как когда-то подходило анай. Да, пока еще на волне общей эйфории освобождения от гнета совсем уж зарвавшихся в последние годы церковников, нагнавших в Ишмаил Карателей и дермаков, Аватар любили все. Сыграло свою роль и понижение налогов для крестьян, что обрабатывали землю, Ремесленников в городах. Асфей, провозглашенный вольным городом вольных людей открыл свои ворота для беженцев, потерявших все в начавшейся войне, и всех тех, кто желал начать свою жизнь с начала. Подводы рекой текли к его стенам, пустующие дома заполняли люди, оживлялись улицы и торговые площади. Но деньги продолжали переходить из рук в руки, и товары продолжали продаваться, и разница в быте разных людей тоже уже начинала бросаться в глаза. Ювелиры уж точно зарабатывали больше и жили лучше уборщиков улиц, и никакие слова о равенстве, никакие лозунги, выдвигаемые Аватарой, пока еще не могли этого изменить. А вместе с жителями в город вернулась и старая глупость, которую выкорчевать было так же сложно, как и саму смерть. Предубеждение перед иными, ненависть к инакомыслию, попытки установить старую систему взглядов с новой ширмой в лице Аватар вместо правящих здесь ранее Первого и Второго Жрецов Церкви буйным цветом расцвели на совершенно пустых улицах обновленного города. И этим грешили не только ишмаильцы и андозабарцы, приехавшие в город, чтобы служить Аватарам Создателя, но даже и Спутники, принесшие им присягу, и наемники, которым дела не было до лозунгов, и эльфы, присоединившиеся в качестве союзников. Да уж чего греха таить, на драки нарывались и анай с вельдами, которых во время визитов в город оскорбляли замечания низинников, а порой и даже просто их вид, показавшийся кому-то из жителей Роура «неприемлемым». Дошло до того, что Аватара была вынуждена выпустить приказ о строгом наказании для всех, кто ввязывался в потасовки. Плетей давали равно как низинникам, так и анай, и это не слишком-то понравилось ее дочерям, но Лэйк безоговорочно поддержала Аватару в ее решении, как и Тьярд, только устало поморщившийся на ее слова. Они сами прекрасно помнили, как в первые годы после войны анай с вельдами только и делали, что пытались исподтишка сцепиться вновь, и сколько сил ушло на то, чтобы удержать их от развязывания новой братоубийственной войны. И плети, которыми полосовали спины задир Спутники Аватар, были, на взгляд Лэйк, даже слишком мягким наказанием за глупость. Она в свое время без жалости отправляла бузотеров на самые грязные и тяжелые работы, и срок их пребывания там бывал достаточно длительным, чтобы вправить мозги на место. Такие проблемы могло излечить лишь время, а еще общение, потому анай и вельды продолжали ходить в город, да и любопытных низинников, приходивших на обмен к лагерям, прочь тоже никто не гнал. Лэйк по собственному опыту знала, что быстрее и сильнее всего сближают людей обычно совместные радости и лишения. Во время военных кампаний объединенного войска и общих побед мелкие дрязги и склоки уходили на второй план, а это означало необходимость скорейшего продолжения походов. Анай с вельдами засиделись на месте и откровенно томились от безделья, и отправка большого корпуса в Бреготт по официальной просьбе наследницы престола Гаярвион Эрахир только раззадорила оставшихся. В лагере только и разговоров было о скором ударе по войскам Сети’Агона. Многие считали, что отправившаяся на восток группа войск была только авангардом армии, и что следом за ней туда же потянутся и все остальные кланы. Лэйк лично слышала подобные разговоры, но пресекать их не спешила. Возможно, именно это со временем и планировала Вольторэ, слишком уж сильно набил ей оскомину за последние месяцы Сети’Агон. Но о своих планах молодая Аватара мудро помалкивала, не ставя в известность даже самых близких соратников, упрямо хмуря черные брови и отнекиваясь туманными фразами о том, что объявит о своем решении в ближайшие дни. А может, и вовсе их не имела, не до конца понимая, что ей делать сейчас, что тоже было объяснимо. Но в этом не было беды: узор сам подправлял себя, когда на то была воля Великой Мани, как сделал это тремя днями ранее во время атаки гринальд на Асфей. И если Вольторэ не хотела или не знала, что ей дальше делать, сам мир, в конце концов, направит ее шаги в ту сторону, которую задумала для него Мани Небесная Эрен. Для Лэйк этого было вполне достаточно, чтобы не забивать себе голову излишней спешкой или бессмысленными терзаниями. Проблемой оставались разве что ведуны, и этому вопросу действительно стоило уделить больше внимания. Держащая Щит народа анай ждала и пока еще не объявляла о порче Источника дочерям, что создавало трудности как для Вольторэ, так и для всех остальных. Эрис считала, что время еще не пришло, и сколько бы они ни пытались переубедить ее, решения своего не меняла, так что Лэйк оставалось лишь довериться ей. Возможно, таким образом, она пыталась защитить Вэйнэ, дочь Найрин, послужившую невольной причиной всему произошедшему и исчезнувшую из Рощи Великой Мани в неизвестном направлении. Может, дело было и в ситуации, что сложилась внутри Рощи, когда окончательно зарвавшиеся Дочери Мани обступали ее со всех сторон все теснее, все громче лаяли о необходимости возвращения к незыблемым и святым законам старины. Или она просто знала что-то такое, что было неизвестно им всем, какую-то истину увидела в неподвластном ничьему другому взгляду развертывании узора будущего, что ткала Небесная Пряха Аленна. Но факт оставался фактом: Эрис требовала молчать о заражении Источника до срока, а значит, руки у них у всех были связаны. Впрочем, атака гринальд на Белый Источник оказалась сейчас как нельзя кстати. Вольторэ предположила правильно, удар был нанесен конкретно по Асфейской жиле в Оке Мегары, а через него уже – по всем способным соединяться с Белым Источником ведунам, что находились в радиусе сотни километров от него. И удар этот оказался настолько сильным, что большая часть ведунов выбыла из строя: чем большее количество энергии мог пропустить через себя ведун, тем сильнее он пострадал во время атаки. Несколько человек даже погибли, и в их числе, к сожалению, оказался Белый Жрец Давин, возглавлявший присоединившийся к Вольторэ клир Андозабара и имевший немалое влияние в войсках. Среди анай потерь, хвала Роксане, не было, но сильнейшие Способные Слышать надолго выпали из строя, как и Боевые Целительницы, и в распоряжении Лэйк остались теперь лишь те из них, что соединялись только с Черным Источником, а их среди анай традиционно рождалось мало. Сейчас все они до самой последней летели вместе с ней к упрятанному среди скал становищу гринальд. Всего лишь пятьдесят девять Способных Слышать Волю Небесных Сестер, среди которых были как совсем молодые девчушки, только-только прошедшие последнюю инициацию у Источника Рождения, так и убеленные сединами старухи, видевшие еще прародительниц самой Лэйк. И одна Боевая Целительница Махту дель Раэрн, способная аккумулировать на себя потоки энергии, сумевшая оклематься от удара по Источнику раньше других. Представительницы всех четырех кланов и становища Рощи, они, тем не менее, были облачены в обыкновенные для всех ведьм белые балахоны одинакового кроя и на всех окружающих тоже смотрели с холодной отстраненностью и подчеркнутой чопорностью, от которой Лэйк воротило еще во времена Великой Войны. Открыто и почти приветливо контактировали они лишь с другими ведунами, вне зависимости от их происхождения, и это заставляло Лэйк посмеиваться да качать головой. Сбывалось то, о чем так часто с недовольством ворчала Найрин – всех остальных людей ведуны воспринимали куда ниже себя по статусу, почти что и недостойными внимания, уважая лишь себе подобных. Так и получилось, что Способные Слышать анай радушно общались с ведунами кортов, андозабарскими и латайскими жрецами, невольно став первой связующей нитью между своими народами, которая так требовалась молодой Аватаре, объединяющей под своей рукой множество совершенно разных народов. Ты всегда изыщешь способ добиться Своей цели, Великая Мани. Пусть даже этот способ будет самым неожиданным и непредсказуемым для всех. Способных Соединяться с Черным Источником ведунов кортов с ними сейчас было куда больше – почти полторы сотни, сидящих за спинами наездников на макто. Жрецов Черной Руки из числа присягнувших Аватаре, как и Черноглазых ведунов вельдов на скором свете, созванном в обстановке совершенной секретности, решено было с собой не брать. Лазутчики Сета не должны были заподозрить, что Вольторэ готовит ответный удар по гринальд, а значит, все ключевые фигуры должны были остаться на своих местах. Способные Слышать одевались одинаково, что Белые, что Черные, и легко затерялись среди той тысячи сестер, которых сейчас вела с собой Лэйк. А ведунов кортов переодели в летную форму вельдов и посадили за спины наездникам на макто, которые обычно летали по двое. Нарочито не торопясь, летели они вдоль гряды Эрванского кряжа на юг, туда, где зияла среди непроходимой горной стены сквозная трещина, на противоположной стороне которой разливался бесконечным травяным морем Роур. И оттуда, им навстречу, также медленно и неповоротливо потянулись конные войска кортов. Со стороны все должно было выглядеть так, будто собранная двухтысячная армия анай и вельдов летела к расщелине, чтобы обеспечить безопасное проведение войск по образовавшемуся проходу. Разведка, внимательно следящая за укрытым среди горных пиков становищем гринальд, докладывала, что после нанесенного по Асфею удара никаких передвижений врага зафиксировано не было. Все патрули вернулись в него накануне атаки, а после вырубленный в скалах город будто бы вымер. Разве что ведьмы постоянно фиксировали внутри энергетические колебания – проклятые гринальд что-то делали, но что именно, понять на расстоянии без непосредственного наблюдения потоков у зрячих не получалось. Возможно, они готовились во второй раз атаковать Источник, а значит, медлить было нельзя. Им выдалась редкая возможность ударить по логову врага в тот момент, пока все его обитатели собрались внутри, и Лэйк не собиралась ее упускать. Пока еще все указывало на то, что враги не обнаружили установленной за ними слежки анай, а значит, находились в полной уверенности, что месторасположение их становища никому неизвестно. А значит, и удара не ожидали, что было только на руку Лэйк. Таким образом, разработанный ими троими с Тьярдом и Вольторэ план был максимально прост. На случай возможной утечки информации создать полную видимость перехода через Эрванский кряж, а достигнув расщелины, как можно скорее развернуть войска, под покровом темноты пригнать их к становищу гринальд и уничтожить его при помощи Черных ведунов. И сейчас все зависело от скорости и неожиданности нанесения удара. В противном случае столкновение грозило превратиться в бойню, особенно, если Эвилид, которого они с Тьярдом видели здесь месяц тому назад, все еще не покинул становища. Впрочем, гадать сейчас не имело никакого смысла, потому что обратной дороги у них уже не было. Лэйк глубоко дышала ледяным воздухом гор, прикрыв глаз и чувствуя, как осень наполняет ее изнутри, перехлестывает через край, увлекает за собой невозмутимой могучей волной, равнодушной до всего остального, кроме собственной бурливой мощи. Наконец-то вещи заняли свои места, и время сдвинулось с мертвой точки, на которой балансировало все эти долгие, полные раскаленного дыхания чужого лета недели. Наконец-то она снова была в родной стихии, не связанная ничем, распахнувшая крылья и отдающая себя ветрам, что несли ее навстречу ее судьбе. И это дарило облегчение. Вот для этого я рождена на свет, Огненная. Для того, чтобы делать Твое дело, идти туда, куда Ты укажешь мне, нести волю Твою в своем сердце. Печаль мягким пером тронула ее душу, молчаливое осознание неотвратимого будущего затянуло внутри ноющей на непогоду раной. Эрис хотела, чтобы Лэйк заняла ее место после того, как она уйдет на покой, Саира хотела того, все остальные анай, чьи взгляды неотрывно следили за ней все эти годы, полные веры и безоговорочной преданности. Но хотела ли того сама Лэйк? Вздымались вокруг нее к небесам равнодушные грандиозные пики, укутанные в серебристые, остро пахнущие зимой снежные шубы, и маленькая тень ее скользила по недвижимой поверхности их синих боков, когда солнечный свет прорывался сквозь неровное полотно туч и обрисовывал ее путь на окрестных скалах. Ветра полнились безграничной тишиной и волей, свободой под крылом, которое не сдерживает ничто, кроме его собственной бурливой силы. Я приму ту дорогу, что Ты преподнесешь мне, Грозная. Я выполню все, чего бы Ты ни потребовала от меня. До самого вечера летели они, пока ветра не улеглись усталыми ворчливыми псами в темные лощины меж пиков, пока недовольные облака не разошлись в стороны, обнажив густо-синюю грудь неба, расшитую звездами. Похолодало, и Лэйк едва заметно улыбалась, краем глаза ловя отблеск мутно-белого тумана, срывающегося при дыхании с губ. Так хорошо было чувствовать первый осенний холодок после долгих недель изнуряющей, даже по ночам не ослабевающей жары! Так славно было снова очутиться в небе! Зоркий волчий глаз первым уловил вдали среди беспорядочно нагроможденных пиков густое черное пятно, у самой земли пронзенное крохотными булавочными головками огоньков, едва различимыми с такого расстояния. Лэйк неторопливо сняла с пояса витой боевой рог, поднесла к губам, выдула из него несколько чередующихся коротких и длинных нот. Другие рога подхватили ее приказ, разнесли его песней над безмолвными склонами, и эхо раздробилось в ночной тишине, заполняя звуком все пространство аж до самого неба. Это было им только на руку, и Лэйк удовлетворенно убрала рог обратно на пояс. Не к чему торопиться, все должно выглядеть так, будто они никуда не спешат. Если разведчики гринальд уже покинули становище, то пусть вдоволь насмотрятся на них, уверятся в том, что им ничего не угрожает, и войска здесь вовсе не по их душу. И вот тогда-то объединенный кулак анай и вельдов нанесет удар. Когда эхо рогов отшумело и отгрохотало между склонами, с юга, из темноты, долетел ответный сигнал, приглушенный расстоянием и темнотой. Макто медленно пошли на снижение, сейчас особенно сильно напоминая на фоне звездного неба парящих на воздушных потоках птиц. Их черные тела перекрывали звезды, отблески крыльев летящих под ними анай подсвечивали чешую на их брюхах, пуская по ней разноцветные световые волны. Лэйк чувствовала Тьярда там, выше себя, под самым небом. Он летел верхом на Вильхе, сосредоточенный и тихий, как озерная гладь на рассвете, и огромное стремление переполняло его грудь точно так же, как и саму Лэйк. Теперь эта связь между ними стала постоянной, и Лэйк нужно было лишь сосредоточиться, чтобы точно указать, где и в каком состоянии он находится. Она не была столь же интенсивной, как связь с Саирой, например, в которой они делили между собой все, включая даже и физические ощущения тел в момент близости, но присутствовала постоянно, будто тень, молчаливое участие и поддержка, едва ли не такая же надежная, как крылья за плечами Лэйк. Огоньки впереди выросли, увеличившись до размера лагерных костров, и Лэйк углядела около сотни палаток, разместившихся на склоне у самого подножия ведущей сквозь Эрванский кряж расщелины. Даже во тьме она выглядела странно: полукруглая траншея, идеально ровно обрезавшая горы. Будто ствол дерева с выгнившим нутром, который разделили на две части и раскрыли, как створки раковины, оставив лишь нижнюю половину. Эта траншея пропахивала насквозь вечный гранит и земляные насыпи предгорий, углубляясь дальше на восток, становясь все мельче, мельче по мере того, как горы врастали в равнину. Какой чудовищной силы взрыв стер всю эту породу с лица земли! Лэйк невольно покачала головой, даже во тьме ночи поражаясь масштабам катастрофы. Гринальд были чересчур опасны для того, чтобы оставлять их в живых. Раз они могли учинить такое или устроить атаку на Белый Источник, которая едва не погубила всех способных соединяться с ним ведунов Асфея, то их необходимо было перебить всех до единого, будто бешеных собак. И теперь ничто больше не мешало Лэйк это сделать. Небо наполнилось резкими высокими взвизгами – макто перекрикивались друг с другом, понукаемые вельдами пошли на снижение. Они садились по спирали, и за считанные мгновения небо превратилось в огромную воронку из темных, покрытых чешуей тел, в сложном и диковинном танце кружащихся над землей. В центре этой воронки полыхал и перекатывался свет – снижались анай с сияющими во тьме алыми, голубыми, белыми и золотыми крыльями, среди которых то и дело проглядывала сама ночь – черные крылья Раэрн. И это тоже было хорошо – их четко видели издалека, что вполне укладывалось в их планы. Ноги коснулись земли, и чувствовать под тонкой подошвой ледяной камень гор было правильно и хорошо. Лэйк закрыла крылья, повела плечами, пристраивая поудобнее копье в чехле и наблюдая за тем, как торопливо направляются к ней навстречу разведчицы для доклада. Одну из них Лэйк знала, ей оказалась Ночное Лезвие Талана, охранница Магары дель Лаэрт, оставленная ею здесь за главную. Царица Дочерей Воды хотела быть в курсе всего, потому ее ближайшие охранницы самым ненавязчивым образом расположились на всех ключевых точках пути между Данарскими горами и Асфеем. У Лэйк не было причин сомневаться в их компетентности, раз уж царица Лаэрт доверила им беречь свою жизнь, но, тем не менее, она предпочла бы видеть среди командующих больше представительниц других кланов. Правда, вряд ли это было осуществимо. Уязвленная гордость Магары просто не оставляла ей выбора и заставляла повсюду совать свой нос в попытке отбить максимум влияния, раз уж кресло командующей объединенным войском досталось не ей. Талана дель Лаэрт была высока и широкоплеча, почти тяжеловесна для сообщества, которое выбрала. Виски ее сильно побила седина, синие глаза поблескивали из-под полуопущенных век, создавая обманчивое впечатление медлительности и неторопливости, которых в этой женщине и в помине не было. Рядом с ней навстречу Лэйк тяжело шагала незнакомая Боевая Целительница Нуэргос, зевая до хруста в челюстях. Вид у нее был всклокоченным, усталым и разбитым, будто ее выдернули из постели, пахло от нее усталостью и раздражением. - Светлой ночи, первая! – Талана дель Лаэрт выпрямилась перед Лэйк, прищелкнув каблуками и ударив себя в грудь кулаком. Голос у нее был низким и вязким, будто засахаренный мед. - Светлой, - сухо кивнула Лэйк, ощущая приближение Тьярда. Ей даже головы не нужно было поворачивать, чтобы почувствовать, как он поднимается по склону в их сторону. – Доложи обстановку, Талана. - Все спокойно, первая, - отозвалась разведчица, бросив внимательный взгляд на приближающуюся фигуру вельда. – Столкновений за прошедшие сутки не было, врага разведчицы не наблюдали. - Хорошо, - кивнула Лэйк. - В шатре есть все необходимое для отдыха, первая, царь Небо, – Талана отступила в сторону, склоняя голову и касаясь лба костяшками пальцев при приближении вельда. – Вы, должно быть, устали с дороги, первые. Идите за мной, мы приготовили все к вашей встрече. Что ж, Магара прекрасно разбиралась в людях и себя окружала только самыми хитрыми, смекалистыми и талантливыми из них. А потому в присутствии ее телохранительницы стоило следить за собственной речью и не болтать попусту. Не то, чтобы у Лэйк были какие-то секреты от царицы Дочерей Воды, но и позволять ей совать нос в собственные взаимоотношения с Тьярдом Лэйк тоже не собиралась. - Благодарю за гостеприимство, дель Лаэрт. Да будет Иртан милостив к вашим очагам, - подошедший Тьярд церемонно коснулся ладонью груди и склонил голову перед анай, неукоснительно соблюдая все церемонии приветствия. Лэйк сдержала смешок, спрятав его в уголках губ. Вот уж за кого она точно могла не волноваться, так это за царя Небо. С самого начала культурных контактов между заклятыми врагами, Тьярд держал себя предельно вежливо со всеми встреченными анай, какое бы положение в клане они ни занимали, и это принесло плоды. Сестры могли сколько угодно ворчать о былых победах, припоминать, как когда-то мяли бока вельдам и лили их кровь, могли даже сетовать на то, что время войн закончилось, и настали времена мира, и вздыхать о попранных божьих заповедях. Но когда речь заходила о царе Небо, все они неизменно отзывались о нем с глубоким уважением, и Лэйк нюхом чуяла их искренность в эти моменты. Тьярд был для них уже чем-то совершенно иным, почти равным по статусу царицам анай, прежде всего потому, что сам никогда не давал им повода усомниться в себе. Он делал все возможное и невозможное для поддержания мира, и анай, дабы не уронить собственную честь, вынуждены были делать столько же. Ты хитер, мой брат. Ты прекрасно знаешь наши слабости и умеешь на них сыграть. Хвала Роксане, что ты на нашей стороне. Невольное чувство гордости поднялось внутри, и Лэйк вновь улыбнулась краешком губ, первой зашагав следом за Таланой и Боевой Целительницей Нуэргос в сторону ближайшего шатра. Маленькое помещение еще не успело прогреться – походную жаровню засветили не больше четверти часа назад, завидев приближение войск. Но на раскладном столе в центре шатра уже высился пузатый кувшин, над которым поднимался пар, стопка тарелок, пустые кубки, накрытый крышкой котелок, большое блюдо с лепешками и солониной. Ноздри Лэйк дрогнули, поймав аппетитный аромат каши с травами, смешивающийся с едва заметной ноткой сырости, которой тянуло от парусины шатра, дымком от жаровни. Пахло походом, пахло сосредоточенностью и аскетизмом простого солдатского быта, и Лэйк внезапно поняла, что вот теперь она дома. По-настоящему на своем месте, куда более подходящим ей, чем плавящиеся от солнца и тающие от роскоши покои дворцов и особняков Асфея. Еще бы ты, горлинка, засыпала у меня под боком, и тогда все было бы в точности, как надо. - Садись, Талана, поговорим, - Лэйк кивнула разведчице на раскладной стул у стола, вопросительно взглянула на Боевую Целительницу. – Зрячая? - Сулико, дочь Юкан, становище Нику, Нуэргос, - представилась ведьма хриплым от усталости голосом. - Я хочу, чтобы ты тоже послушала, зрячая Сулико, так что останься. – Отодвинув себе стул, Лэйк устроила крылья и присела к столу, а потом подняла глаза на Тьярда: - Кто-то будет от кортов или ты им передашь в этот раз? - Придет Черноглазый Шана, он у них главный, - кивнул Тьярд и потянулся к кубку. – Что от вас? - Должна быть Махту дель Раэрн. Дождемся их и начнем. Разведчицы, коротко переглянувшись, присели к столу вместе с первыми. От Таланы пахло сдержанным ожиданием, Сулико часто моргала, глядя в стол перед собой с таким видом, будто в любой миг могла уснуть. В последние дни на здешних ведьм многое свалилось. С учетом атаки на Асфей прислать им замену не представлялось возможным, а значит, на их плечи ложилась двойная нагрузка. Судя по виду Сулико дель Нуэргос, она уже и не помнила, когда по-настоящему спала. Пока они с Тьярдом подчищали ложками миски с ароматной кашей, пришли и ведуны. Низкорослый корт средних лет с дубленым лицом, раскосыми темными глазами и тонкой черной косицей, спускающейся за плечи, смотрелся куда ниже собственного роста на фоне высоченной Махту дель Раэрн, бывшей на целую ладонь выше Лэйк, но при этом чем-то неуловимо походил на нее. Лэйк втянула носом воздух, ощущая запах концентрации и ровности – именно так пахло от ведунов большую часть времени. Порой ей казалось, что они и вовсе не умеют испытывать эмоций, будучи постоянно погруженными глубоко внутрь себя. Выпрямившись у стола и отставив кубок, Тьярд кивнул вошедшим и вопросительно поглядел на Лэйк. Безукоризненно придерживаясь этикета, он отдавал право голоса ей, раз уж они находились на территории лагеря анай. Пусть даже и количеством вельды сейчас несколько превышали сестер. Глубоко втянув носом воздух, Лэйк ощутила знакомую приятную дрожь, пробежавшуюся мелкими мурашками по плечам, тряхнула ладонями, сбрасывая с рук лишнюю энергию, будто капли воды. Тишина установилась внутри нее, и где-то за плечом горели насмешливым непобедимым огнем два огромных пылающих глаза. Она обвела взглядом собравшихся за столом мужчин и женщин и негромко заговорила: - Сегодня ночью мы нанесем удар по гринальд, и, если будет на то Воля Грозной, раздавим их раз и навсегда. – Талана утвердительно кивнула, Сулико нахмурилась, а Шана сотворил охранный жест и что-то прошептал одними губами, вознеся очи к небу. Тьярд и Махту просто слушали, глядя на Лэйк с одинаковым терпением на дне зеленых глаз, разве что у Махту они были все-таки чуть светлее, чем у Царя Небо. Зато и по возрасту он мог бы сгодиться ей в сыновья, если не во внуки, даже несмотря на тронувшую его вески седину. – Войска кортов по ту сторону Эрванского кряжа начинают обманный маневр, да и мы не таились по пути. Теперь Враг думает, что мы намерены пересечь кряж, и не ждет удара. Талана, - Дочь Воды вскинула голову, - какова обстановка? Разведка наблюдала в последние дни патрули врага? - Как я уже докладывала, последний раз мы видели их три дня назад, - сдержано ответила Талана. – За несколько часов до удара по Асфею все патрули были отозваны обратно, и с тех пор становище никто не покидал. - Гринальд могли замаскироваться при помощи энергии Источников, – заметил Тьярд, бросив короткий взгляд на согласно кивнувшего Шана. – В составе разведки есть ведуны? - Да, первый, - подтвердила Сулико. – Я лично вела наблюдение за становищем гринальд на протяжении последних двух суток, вернулась всего час назад. Они не вылетали наружу. Но там все время что-то происходит, - зрячая нахмурилась, часто моргая от усталости. – Я постоянно ощущала энергетические потоки разной степени мощности на протяжении последних двух суток. - И что они делают, как ты думаешь? – спросил Тьярд. - Я не знаю, - со вздохом покачала головой ведьма. – Мы не подлетаем близко, чтобы не быть замеченными, а с того расстояния, на котором находилась, я могу лишь ощутить сам факт соединения и колебания потоков, но не их рисунок. Судя по всему, это что-то достаточно мощное, но не настолько, как во время атаки. Тогда над их становищем едва ли не второй щит Роксаны горел. - Мы не можем ждать, - Тьярд посмотрел на Лэйк, и та кивнула. - Не можем. Мы должны нанести удар сейчас, пока они сами не ударили по Источнику во второй раз. - У нас достаточно зрячих, чтобы сделать это, первая, - негромко проговорила Махту. – К тому же, атака на Белый Источник ослабила ведунов гринальд. Сейчас они уязвимее, чем когда-либо. - Мы вылетаем немедленно, как только вельды напоят макто, - объявила Лэйк, и все присутствующие закивали в ответ. Все уже было решено загодя, так что медлить не имело смысла. Как и сомневаться. Все в руках Твоих, Грозная! Повернувшись к Дочери Воды, Лэйк сухо заговорила: – Талана, мне нужно, чтобы по всему подножию горы разожгли костры. Если за нами все же наблюдают издалека, пусть видят лагерные огни и думают, что войско расположилось на ночлег после перелета. - Как прикажешь, царица, - глухо отозвалась разведчица. - Небо нужно затянуть тучами, зрячая, - Лэйк взглянула на Сулико. – Среди твоих подопечных есть кто-нибудь, кто сможет подправить погоду таким образом, чтобы к утру начало моросить, но гринальд не почуяли нашего вмешательства? - Лавиль, скорее всего, справится, - задумчиво проговорила зрячая, а затем уже увереннее добавила: - Ну а коли нет, я ей помогу. В горах с ветрами проще, чем в степи, первая. Мы все сделаем. - Хорошо. Тьярд, - царь Небо вопросительно поднял на нее глаза. – Анай нужно будет пересадить на макто, чтобы издалека во тьме не было видно крыльев. Это сильно утомит ящеров во время перелета к становищу гринальд? - Не настолько, чтобы они не смогли сражаться, - покачал головой Тьярд. Во взгляде его промелькнула искра улыбки. – Думаю, людей это утомит куда больше, но они потерпят. Лэйк тоже так думала, во всяком случае, очень на то рассчитывала. Взаимная неприязнь между их народами за последние годы поуменьшилась, да и совместный долгожданный бой против общего врага должен был сплотить анай и вельдов. Хватит с нас уже нашего прошлого. Давным-давно пора избавиться от него, и сейчас как раз настал самый подходящий момент для этого. Веди нас, Грозная! Позволь нам выполнить Твою Волю! - Роксана с нами, - подытожила Лэйк, оглядывая собравшихся. – Выступаем.