Твоё имя счастье

— Что ж, раз ты хочешь быть друзьями, пусть будет так — улыбнулся Ожогин — тогда, как друг, может, ты побудешь мне гидом в Корее? — глаза Маши засверкали от радости. Она уже думала, что сейчас Иван обидится на нее, и вместо понимания разразится ссора. Но нет. Он еще более надежный, чем ей казалось. Девушка улыбнулась и ответила: — Я во дворец собираюсь пойти. Пойдешь? — Спрашиваешь! Я как-никак представитель знатного графского рода. Дворцы и замки как раз по мне — юморил Иван — Но у тебя костюма нет. — Костюма? А зачем он мне? — У них такие правила тут. В традиционном костюме дворец можно посещать бесплатно — Тогда мне нет разницы: тратить деньги на костюм или на поход во дворец — Это да. — А у тебя он есть? — Конечно. Специально на алиэкспресс заказывала — Тогда я тоже хочу. — Тогда поедем на рынок Кванджан Позавтракав на скорую руку, парочка направилась за покупками. Первое, на что они наткнулись, это изобилие разнообразной уличной еды, такого, пожалуй, не то, что в Питере или Москве, даже во всей России не найдешь. Ожогин чувствовал себя далеко не в своей тарелке. Отовсюду доносилась совершенно не привычная его слуху речь корейцев. Он уцепился за руку Маши и, как хвостик, следовал за ней. Конечно, потеряйся он здесь, то потом с собаками искать придется. Кстати, про собак. На данный момент можно смело сказать, что корейцы не едят этих животных, поэтому можно не опасаться того, что вместо нежной курочки тебе подсунут собачатину. Учуяв невероятные запахи, желудок Ивана то и дело стал настойчиво издавать урчание. — Может, что-нибудь перекусим? — умоляюще спросил мужчина — Давай. Что ты хочешь? — Если бы я еще знал, как все это называется — ответил Ожогин, с неподдельным интересом разглядывая еду — Давай, ты выберешь мне? — О, будешь токпокки с сосиской? — Не знаю, что такое токпокки, но сосиску буду — Аньён хасеё. Кыголлё ду кэ чусеё — протяжно сказала Маша, обращаясь к женщине-продавцу и указывая на палочки, на которых была нанизана сосиска с токпокки. Кореянка улыбнулась и подала просимое со словами: — Нэ, ёги иссоё — Иго ольмайеё? — Хан кэе ичхонвонийеё — Тон ёги иссоё. Камсамнида — сказала Маша. Иван с любопытством слушал диалог между своей спутницей и кореянкой, и, конечно же, ни слова не понимал. — Вот возьми — обратилась девушка к Ивану — А не плохо ты, смотрю, понимаешь их речь — Ну, честно говоря, мне не всегда так везет. Иногда приходится в разговорник залезать или даже жестами показывать — Ну, что за нарядами? — Маша кивнула головой, и они продолжили поиски магазинчика с одеждой. Наконец, они нашли нужную палатку и стали рассматривать мужские и женские ханбоки. Иван примерил несколько вариантов корейского одеяния и почувствовал себя в них крайне нелепо. Всё же он решился купить этот необычный костюм. Для законченности образа нужно было еще надеть кат, но мужчина категорически отказался. Не графское это обмундирование. Дворец Кёнбоккун и его окрестности пришлись Ожогину по душе. Осенние краски придавали этому месту особое очарование, холода практически не чувствовалось, так как в Корее это время года достаточно теплое. Но больше всего актер не мог налюбоваться Машей. Ей очень шел малиново-розовый наряд, но самым важным украшением Иван считал ее улыбку и смех. — Ну, как тебе ощущения? — спросила девушка — Никогда не думал, что буду в таком месте. Азиатская культура никогда не привлекала меня. Но здесь интересно. Словно в другой мир попал — Да. Интересно. Кстати, а как ты узнал, где я? — Я встретился с твоей подругой. Женей — Ах, вот оно что. Ну, предательница… — возмутилась Маша. Ожогин вопросительно посмотрел на свою спутницу и задал вопрос: — Я что-то не понял сейчас. Ты же вроде рада видеть меня — Да, рада я, рада — ухмыльнулась девушка и тихонько стукнула актера по плечу. Тут он схватил ее за запястье и притянул к себе. — Маша, пожалуйста, давай вернемся в Питер — Тебе что уже надоело здесь? — поразилась Исаева — мы ж только пришли — Я не в этом смысле. Мне Женя сказала, что ты хочешь остаться жить в Корее. Пожалуйста, не делай этого. Я согласен быть друзьями. Уверен, что это временно. Но я не готов быть так далеко от тебя — от неожиданного поворота событий Маша вытаращила глаза и удивленно вскинула брови вверх. Она, оказывается, когда-то уже успела поменять свои планы на жизнь. В Корее она никогда не хотела и не собиралась жить, но судя по всему, добрая подруга решила выпроводить ее из родной страны. — Ага, значит, Женька тебе и мои планы раскрыла — сказала Маша, кивая головой, и одновременно обдумывая, как же продолжить разыгрывать Ожогина. — Ты ведь этого не сделаешь? — Нууу. Знаешь, я отказалась от одной мечты, не отказываться же мне и от другой? — опустив голову вниз, вздохнула Исаева — А я? Я стал тебе безразличен? — Маша подняла глаза и посмотрела на Ивана. Он, и, правда, был очень взволнован и искренне верил в ложь ее подруги. — Боже, Иван — глаза Маши выражали сострадание, а губы предательски улыбались — да не собиралась я здесь жить — сказала она, наконец, правду. — Это, что, был розыгрыш? — Ну, она тебя немного недолюбливает, вот и решила нервишки потрепать — лицо Ожогина выражало досаду, а спустя секунду сменилось благодарственной насмешкой: — Спасибо ей. Я настолько испугался, что рванул за тобой за семь тысяч километров — Маша засмеялась — Чего смешного? Это издевательство! — продолжил возмущаться обманутый артист. — Да ладно тебе! Не дуйся! Идем лучше кынджонджон смотреть! — воскликнула девушка, хлопнула один раз в ладоши, и, приподняв довольно длинную и пышную юбку ханбока, ринулась бежать. — Что смотреть?! — переспросил Иван. Очередное слово заставляло его мозг плавиться, и, как ему казалось, было похоже бессмысленный набор звуков. Время летело неумолимо быстро. Иван был под большим впечатлением, хотя ему было все равно, где находится. Хоть в Африке, хоть в Антарктиде. Главное, чтобы Маша была рядом. Эта веселая девчонка в ханбоке все сильнее и сильнее притягивала его. После прогулки по дворцовому комплексу, они забежали в кафе и плотно покушали. Спустя время Ожогин заметил, что настроение Маши резко изменилось. Такое ощущение, что она в тихушку где-то уже дерябнула спиртного. Неожиданный прилив энергии нёс ее ноги то в книжный магазин, то в бутик с одеждой, то в магазинчик с разными сувенирами и безделушками. Каким-то непонятным образом гардероб актера пополнился на две новые рубашки, чёрную футболку с непонятной ему надписью «사랑», и три пары носков с милыми мордашками животных. Себе же девушка прикупила пинё в виде бабочки, и практически не отходя от кассы, замотала на теменной части головы пучок, и вколола туда украшение. Ходить по магазинам артист никогда не любил, особенно за шмотками, но тут ему занятие прям очень сильно понравилось. Еле успевая ухлестывать за своей через чур резвой спутницей, он вдруг вспомнил их первую встречу. Лихо же она драпала от него после того, как влепила в лицо мороженое. Вот уж воистину, это она, та самая. Глядя на нее, Иван даже немного удивлялся, как она, оставшись без родителей, пережив уж точно не один десяток разочарований, перетерпев боль предательства, могла быть настолько оптимистичной? На ее хрупкие плечи выпало много страданий, но она не сломалась, и даже умудрялась другим людям дарить радость. Под вечер ноги уже еле волочились по земле. Ожогин плюхнулся на кровать и уставился в потолок. Давно у него не было такого насыщенного «отдыха». Через минуту к нему в номер вошла Маша. Хоть она и убеждала себя видеть в Иване только друга, все же упрямое сердце твердило обратное. — Устал? — спросила она и присела рядом. — Мои ноги — простонал актер — сколько мы сегодня км намотали? — Не знаю. Но я бы еще погуляла — Откуда в тебе столько сил? — обалдевал мужчина — Я тоже устала. Но это приятная усталость — Ожогин поднялся и сел напротив девушки. Рука сама собой потянулась к ее щеке. Маша не успела опомниться, как ощутила на своих губах сладкий поцелуй. Понимая, что в этот момент границы дружбы стирает страсть, девушка отстранилась. Но мужчина не остановился, вновь приблизился к ней и продолжил целовать. Мозг отчетливо понимал, что сейчас происходит не то, о чем они договаривались, но сердцу, увы, не прикажешь. — Прости — пролепетал он в перерывах между поцелуями — Иван, постой! — прервала нежные прикосновения девушка и отошла от него на несколько метров — не надо — мужчина виновато опустил голову и задал вопрос: — Скажи, когда ты вернешься в Россию? — Через неделю — Что ж, тогда я полечу с тобой — Но, разве тебе не нужно на работу? У вас же вроде скоро мюзикл состоится — Да, верно. Он как раз через неделю — Тогда как ты успеешь подготовиться? — Ничего страшного. Мне хватит одного дня — С ума сошел? Хочешь опозориться? Почему не хочешь ехать? — Ожогин промолчал и лишь тяжело вздохнул — Возвращайся и выступи нормально! — мужчина подошел к Маше и пристально посмотрел ей в глаза. Они вроде бы не лгали. Она вернется. Но почему так страшно? — Ты — девушка затормозила с речью — боишься, что я не вернусь? — Боюсь — совершенно искренне и с долей отчаяние признался артист — Я вернусь. Я правда вернусь — она склонила голову и еле заметно улыбнулась — потому что ты меня ждешь — Ожогин приподнял ее голову за подбородок и попытался вновь поцеловать, но девушка резко выставила ладошку перед его губами и с некой гордостью сказала: — Не смей. Разрешения спрашивай сначала — глаза Ивана довольно засверкали от радости. Значит, все что, нужно для поцелуя, это спросить разрешения? — Я могу? — спросил он и, не дожидаясь согласия, вновь потянулся к губам — Не можешь! — отказала Маша и тихонько стукнула по его губам — спать иди давай. Завтра снова насыщенный день.