Твоё имя счастье

У Ивана оставалось два дня до возвращения в Россию. Ему хотелось верить, что вернется он туда не один. Он был готов поменять билет, но Маша упорно настаивала на том, чтобы он летел раньше. Новый день вновь радовал теплом и ярким солнцем. Прогулка началась с посещения одного из уютных ресторанчиков. «Друзья» решили заказать себе суп из морепродуктов. Иван снова был поражен местным сервисом. В одной большой миске, что была поставлена на плитку в центре стола, находилось множество разных морских живностей, причем некоторые из них были еще живыми, а значит максимально свежими! Во всей этой куче стали вариться креветки, морские гребешки, мидии, устрицы (именно они были свежие), и все это вперемешку с зеленью и проросшим машем. В отдельных мисочках стояли закуски к главному блюду, точно так же как и в Питере. — Как же это аппетитно выглядит! — восхитилась Маша, подцепляя пальцами палочки. — А здесь что? — спросил Ожогин, бросив взгляд на закрытую миску. — Открой и посмотри — ответила девушка, медленно расплываясь в улыбке. Посмотри он на ее лицо во время, сразу бы заподозрил неладное. Но рука тут же потянулась к миске с сюрпризом и приподняла крышку. — А! — раздался слегка хриплый вопль Ожогина. Из миски выполз живой осьминог! Маша стала заливаться смехом, глядя на отчасти перепуганное и шокированное лицо актера. Вытаращив глаза на склизкую живность, Иван вместе со стулом отстранился назад. — Они забыли его приготовить?! — спросил он, внимательно наблюдая за стремительным передвижением по столу этого морепродукта. Девушка, нажав кнопку вызова официанта, засмеялась еще сильнее. В эту же секунду Иван пристально посмотрел на ее лицо. «Такая счастливая» — подумал он. — Он же сейчас на пол упадет — продолжил комментировать актер, неуверенно подставляя ладони к краю стола, чтобы если что поймать живность. Откуда не возьмись подошла официантка, схватила щипцами осьминога и вверх тормашками закинула его в миску, где варились все остальные морепродукты. — Испугался? — спросила девушка. Иван с облегчением выдохнул, такого гостя на столе он никак не ожидал. — Фух. Неожиданно было. Корейская кухня поражает меня с каждым разом все больше и больше. Ты знала, что там осьминог? — Ну, догадывалась — улыбнулась она — С ума сойти. Они это специально? — Нет. Просто это говорит о том, что они в своих блюдах используют только свежие продукты. — Так и приступ получить не долго — Я тебя умоляю. Это здесь твой осьминог варится, а некоторые едят их прямо живыми — лицо Ожогина выражало недоумение вперемешку с шоком. — В каком смысле? — чуть ли не слогами задал он вопрос — В прямом. Наматывают на палочки осьминога и в рот. Это считается одним из самых опасных блюд в мире, потому что осьминог может прилипнуть своими щупальцами к твоему небу, зубам, а так же запихнуть их в дыхательные пути. И ты все. Того — девушка ткнула указательным пальцем в небо. Ожогин нервно сглотнул. — Ужас какой-то — сказал он. После обеда они погуляли по городу, сделали больше сотни фотографий, посетили национальный исторический музей, а после спустились к набережной реки Ханган. Посмотрев на светящийся разными цветами мост через реку Ханган, они вернулись в отель. Иван был снова утомлен и потому, швырнув сумку в кресло, плюхнулся на кровать и почти сразу задремал. И даже, когда Маша вбежала в его номер (конечно, как всегда без стука), окликнув по имени, он и ухом не повел. — Спишь уже — прошептала она, подсев рядом. Мужчина тихо сопел, подложив обе ладошки себе под щеку. Рядом, освещая лицо, горел торшер — устал — продолжила тихо бубнить Маша, аккуратно касаясь его слегка растрепанных волос. Она умилялась, глядя на его такое безмятежное выражение лица. Полагая, что он уже давно видит десятый сон, девушка приблизилась к его лицу и поцеловала в лоб. Случайно бросив взгляд в сторону кресла, она заметила выпавшие из сумки ключи. И как же потеплело в душе, когда она разглядела прицепленный к ним брелок в виде маски Призрака, который она оставила Ожогину перед своим исчезновением. Еще раз посмотрев на мужчину, она выключила торшер и вернулась к себе. Чуял Иван, что на следующий день непременно столкнется с чем-то невероятным. И даже не потому, что Корея для него совершенно не знакомая страна, а потому что с ним была Маша. Она то, пожалуй, и была самым невероятным. Никогда еще Ожогин не испытывал столько эмоций. Они погуляли в парке, испробовали еще несколько видов местных блюд, а к вечеру направились в квартал Букчон. Этот квартал с традиционными домами ханок находился в центральной части Сеула и больше напоминал музей под открытым небом. В действительности здесь проживали люди и атмосфера была совсем другая. Узенькие улочки, выложенные камнем, чем-то напоминали лабиринт. — Не скучаешь по России? — начал разговор Иван — Есть немного — Когда вернешься, чем будешь заниматься? — Еще не знаю. Не загружала этим мозг. Пока здесь, хочу просто наслаждаться свободой — Может, попробуешь выступать в музкоме? — Маша остановилась и удивленно посмотрела на Ожогина — Т-ты серьезно? — с запинкой спросила она — Я слышал твой голос. Ты и, правда, не плохо поешь — Ты ведь не говоришь мне это, что бы только угодить? — Нет. Я, правда, считаю, что у тебя есть талант, нужно еще чуточку поработать. — Что ж, неожиданно — Маша, расскажи мне что-нибудь о себе — поинтересовался актер — Ну, ты уже знаешь о том, что я сирота. Мои родители умерли, когда мне еще и месяца не было. Жить в детдоме ох как не сладко. Я почти там ни с кем не дружила, была изгоем. Наверное, поэтому меня не взяли в другую семью. Но, не смотря на это, я сказала себе, что хоть рухни небо на землю, но я стану счастливой! — В твоей жизни есть особенные люди? — Да. Женька. Раньше еще был Игорь. Но теперь он для меня не выше одноклеточного животного — Не густо — прокомментировал мужчина — и всё? — добавил он, намекая на то, чтобы она еще и его упомянула. Хотелось же почувствовать себя особенным! — Угу — кивнула Маша. Ожогин разочарованно вздохнул — кстати, в тот день, когда я влезла в твой автомобиль, ты испугался меня? — продолжила она, желая вспомнить их первую встречу. — Разве что в первые секунды, так как не понял, кто ты. А потом уже было смешно. Когда увидел мороженое в качестве оружия, то подумал, что ты головкой тронулась — Блин, надо было кирпичик прихватить — упрекнула себя Маша — Добрая Маша. Неужели ты была настолько зла? — посмеялся Иван — Была. Я когда злюсь, то беру первое, что попадется под руку и действую по ситуации — Иван встал напротив и начал разглядывать лицо девушки. Её алые губы снова манили, и это заставило мужчину приблизиться. Маша с волнением смотрела на него, хотела отойти, но сила притяжения заставляла стоять на месте. Она тоже посмотрела на его губы и мысленно вцепилась в них. Ощущая дыхание своего возлюбленного, Исаева сжала пальцы в кулак, как бы говоря себе «не смей, нельзя», только вот сердце ежесекундно твердило «поцелуй его, ведь ты этого хочешь». Ожогин уже почти прикоснулся к её губам, как неожиданно из уст Маши вырвался яростный крик: — Эй! А ну, отвалите от нее! — в следующую секунду она побежала куда-то за спину Ивана. Мужчина разочарованно зажмурил глаза с мыслью «ну что там еще?!» Обернувшись, он увидел, как его неугомонная девчонка стала отгонять от молодой кореянки двух парней, которые явно приставали к ней не с добрыми намерениями. Те решили, что сейчас разберутся и с ней, но Маша резко вытащила из своей прически пинё и стала угрожать: — Мичхин го ания?! — дальше словарный запас закончился, и девушка стала тараторить по-русски — хотите люлей получить? Так я сейчас быстро вам задницы надеру! — парни ни слова не поняли из криков иностранки. Заметив подходящего к ней Ожогина и, опасаясь, что сама она, возможно, сбежала из психушки, поспешили убраться. — Квэнчана? — задала вопрос Маша стоящей рядом девушке — Нэ — кивнул она — Чибэ-ка — сказала девушка — Ну, ты прям боец — прокомментировал Ожогин. Он уже привык к бойкости своей избранницы, но вот смех от таких закидонов было трудно сдержать — с тобой хоть на войну. Всех врагов распугаешь! — Вот же мелкие. Вставить бы им по первое число — возмущалась Маша — Ты не замерзла? — спросил Иван, взяв девушку за руки — Да не, нормально. А ты? — Я в порядке. Они погуляли еще пару часов и вернулись в отель. Иван уже собирал вещи, ибо ему было пора возвращаться в Россию. Делал он это не охотно, так как предстояло расставание с Машей. Покуда вечером было время, мужчина открыл сценарий и повторил некоторые эпизоды из мюзикла. Девушка зашла в номер Ивана в момент, когда он пел следующий отрывок: — Так пускай же ожидания час Будет сладок для нас, Упоительна власть мгновения, Жар нетерпения наши души объял, Даст нам забвенье этот призрачный бал, И посвящения совершим ритуал. Маша застыла на месте, голос Ожогина поистине обладал гипнотизирующими свойствами. Теперь то, она понимала, почему за ним бегают толпы поклонниц, здесь совершенно не мудрено голову потерять. Нанеси сейчас ему грим и одень в костюм графа, девушка вряд ли бы устояла перед его чарами. — Теперь я понимаю, почему на тебя женщины вешаются — перебила она с долей ревности в голосе и уселась в кресло — Ревнуешь? — Хах! Вот еще — возмутилась Исаева, отведя взгляд в сторону — Ты знаешь этот мюзикл? — Не весь. Моя любимая сцена, когда Сара приходит в замок графа, а еще там, где он обращает ее в вампира и потом они танцуют. — Поможешь мне прорепетировать эти сцены? — Но я никогда не пыталась играть роль Сары — Ну, вот, попробуешь. Просто подыгрывай мне — Ладно. Давай попробуем. Единственным источником музыки был телефон. Маша взяла в руки сценарий, так как всего текста наизусть она не знала. Дуэт «Кромешная тьма» удался им с третьего раза. Девушка очень хорошо вжилась в роль. Еще бы, ведь каждое слово, пропетое в песне, она была готова исполнить — и в пекло броситься и во тьму погрузиться, лишь бы быть с ним, с графом фон Кролоком тире Ожогиным. Следующей сценой, которую они решили прорепетировать, это появление Сары на балу и ее обращение в вампира. Девушка, словно завороженная прошлась по комнате, делая вид, что разглядывает замок, после чего подала руку Ивану и в ту же минуту была резко притянута к нему. Она вроде бы играла роль, но чувства к мужчине делали эту игру настоящей. Как и в сценарии, Маша попыталась воспротивиться, но Ожогин загнул её руку и «укусил» в шею. Для Маши этот укус был явным поцелуем. Иван уже был готов прекратить играть, так как прикосновение к тонкой шейке своей возлюбленной сводило его с ума, но все же сумел себя побороть. Ощущение, что укус длился дольше, чем нужно, а руки актера прикасались к ее телу далеко не по сценарию, не покидало девушку. И следующие действия тоже были в пользу Ивана. Он подхватил Машу на руки и, сделав небольшой разворот, уложил ее на постель. Вот тут дыхание перехватило и у того и у другого. Девушка уже мысленно представляла себе, что сейчас их дружба выльется в нечто большее. Она одновременно хотела и не хотела этого. Разум твердил — постой, не торопись, узнай его лучше. А сердце нашептывало — не сопротивляйся, хватай этого мужчину в свои объятия и будь что будет! Ожогин приблизился, и, заметив в глазах Маши некое согласие на поцелуй, вдруг сменил тактику. Он решил лишить девушку наслаждения, и потому его пристальный взгляд с искорками страсти вдруг стал самодовольным и выражал насмешку. — И о чем только ты думаешь? — задал он вопрос, тихонько стукнув пальцем по кончику ее носа. Надо же было немного проучить хитрую девчонку. — А? — выразила недоумение Маша. Уж слишком резко сменилось его поведение, к которому девушка не смогла быстро адаптироваться. — Не забивай свою милую головку такими коварными мыслями — продолжил подкалывать Ожогин — О чем это ты? — вновь переспросила девушка, пытаясь выкрутиться из неловкого положения. — Ты вредная. Я тебя не буду целовать — Хах! Что? Пф! Я даже и не думала об этом — начала отнекиваться Исаева — это ты там чего-то себе напридумывал, граф Ожогин — Иван встал с кровати и ответил: — Доброй вам ночи, госпожа Сара — актер развернулся и вышел из номера девушки. Маша недовольно поджала губы и швырнула подушку в дверь. Оба впоследствии не могли заснуть еще часа три, вспоминая влюбленные взгляды друг друга и придумывая все возможные концовки, которыми могла бы закончиться репетиция мюзикла.