***
Хиро не помнил точного момента, когда ему сказали, что Шарлотта — его биологическая мать. Это было так, как будто он всегда знал, и это никогда не было странно. Он видел фильмы, где главные герои в подростковом возрасте обнаруживали, что их усыновили, и были травмированы мыслью о том, что те, кого они всегда считали своими родителями, были незнакомцами. Он просто не мог поставить себя на место этих людей, потому что был убежден, что семья выходит далеко за рамки ДНК и что вся любовь и привязанность, которые он получил от своих родителей с детства, были тем, что свяжет их вместе на всю оставшуюся жизнь. Шарлотта дала ему жизнь, но только с отцами он чувствовал себя в безопасности. Однако Хиро знал, что ему повезло узнать, кто его мать. Чтобы иметь возможность говорить с ней и видеть ее каждый день. Он знал свою историю, и у него не было тысячи знаков вопроса, плавающих в его голове, когда он думал о том, кто он такой или откуда он появился. Он знал, почему Шарлотта решила отдать его на усыновление, и знал, что это не его вина. Поскольку три месяца назад ему поставили диагноз «биполярное расстройство», он понял ее выбор еще лучше. Иногда он говорил с Евой о том, что они оба приемные, но на этом сходство их историй заканчивалось. Она ничего не знала о своих биологических родителях, она не знала своей истории, и это заставляло ее страдать, хотя она была благодарна за любовь, которую она получала от Йенса и Лукаса с самого детства. Ева жила в приемной семье, пока два парня не удочерили ее в возрасте пяти лет, и из-за этого у нее все еще были воспоминания о том, когда она чувствовала себя брошенной и одинокой в этом мире. Хиро никогда не испытывал ничего подобного. У него всегда было двое родителей, тетя, два дяди, четыре бабушки и дедушки и, наконец, сестра. Просто не было места, чтобы чувствовать себя одиноким. Выйдя из школы, он увидел Шарлотту, которая ждала его, и улыбнулся ей, направляясь в ее сторону. Когда они оказались друг напротив друга, она быстро сжала его в объятиях, и Хиро сразу же почувствовал, что часть напряжения исчезла. Ему было шестнадцать, и большинство его друзей избегали своей семьи, стараясь проводить много времени вдали от дома, среди своих сверстников. Но с тех пор, как у него случился первый приступ, он чувствовал себя комфортно только со своей семьей. Он знал, что наконец-то может ослабить бдительность, потому что они обо всем позаботятся. — Спасибо, что забрала меня, тетя Шарлотта. — В любое время, малыш. Давай выпьем горячего шоколада, ладно? Хиро медленно кивнул, следуя за Шарлоттой, которая уже начала идти. Он слышал так много историй о ней. Когда она была молода, его тетя жила вечеринками, готовая подшучивать над всеми и всем вокруг. Она почти не изменилась за эти годы. Шарлотта была веселым человеком и всегда улыбалась. Она жила со своей девушкой Элли в доме у реки. У них не было детей, но Хиро знал, что они обе очень довольны своей насыщенной жизнью. Когда они сидели друг против друга в кафетерии, ожидая своего заказа, Шарлотта посмотрела Хиро в глаза, и парень внезапно почувствовал себя незащищенным, как будто не было никакого способа солгать так, чтобы собеседница не заметила. — Как ты себя чувствуешь? — Я чувствовал себя немного подавленным в школе, но сейчас я в порядке. — Со мной было то же самое, но я все время так напрягалась, просто чтобы вписаться, что через некоторое время это стало почти нормальным. — Может, мне тоже так поступить? Возможно, у Шарлотты был ответ на все его проблемы. Возможно, следуя по ее стопам, он вернет себе утраченную нормальность. Поэтому, когда Хиро задал этот вопрос, в его голосе прозвучало гораздо больше надежды, чем ему хотелось бы. Женщина ласково посмотрела на него и погладила по щеке. — Нет, детка. Я знаю, каково это, когда ты не можешь контролировать свой разум или свое тело, но это не так. Это все равно что учиться водить новую машину: сначала все новое, и ты боишься, но в конце концов ты привыкнешь к этому. — Значит, когда-нибудь я смогу это все контролировать? — Не совсем, но ты будешь знать, как с этим бороться, а также все люди вокруг тебя будут знать, что делать, чтобы помочь тебе. Хиро вздохнул и опустил глаза. Он чувствовал себя запертым в туннеле без выхода. — Это расстраивает. — Да. Но, если ты будешь ходить на терапию и принимать свои лекарства, все будет хорошо. Ты будешь знать, когда что-то подступает. Симптомы есть у всех. Но не волнуйся, ладно? Мы все здесь, чтобы помочь тебе. Мы справимся с этим. Я же обещала. — Спасибо, тетя Шарлотта.***
Проведя несколько часов с Шарлоттой, чтобы очистить свой разум, Хиро принял решение. Он знал, что сначала должен поговорить об этом с родителями, и это немного беспокоило его, но он был уверен, что разговор с папулей поможет ему решить, что делать дальше. Хиро был очень привязан к своему папуле, и, в отличие от многих подростков, он чувствовал себя свободным, чтобы говорить с ним обо всем, не будучи при этом осужденным. Ожидая лифта, он закрыл глаза и вдруг почувствовал, как все его тело охватывает усталость. Это было странное ощущение для середины дня. Он всегда был парнем, который любил людей, и все же болезнь делала общение физически утомительным. Проведя полдня с одноклассниками и учителями, он просто нуждался в отдыхе. Идти домой и делать уроки в таких условиях было сложно. Он не мог сосредоточиться. Единственное, чего ему хотелось, — это просто лечь и восстановить утраченную за день энергию. Еще до того, как двери лифта открылись, Хиро услышал голоса своих дядюшек. Они, как обычно, препирались, и он не мог не улыбнуться. Йенс и Лукас всегда были двумя самыми любимыми людьми в мире. Благодаря им он еще в детстве научился кататься на скейте, хотя часто оказывался в гуще их состязаний не на жизнь, а на смерть, чтобы решить, кто из них более искусен на доске. — Эта чертова коляска. Почему ты выбрал это чудовище, а? — Она была самая безопасная, Йенс. — Она больше нашей машины, и мы едва помещаемся в лифте. Когда двери открылись, он увидел двух мужчин, комично втиснутых в угол, чтобы освободить место для того, что действительно было самой большой коляской, которую когда-либо видел Хиро. Внутри этой гигантской штуковины была Лилит, маленькая девчушка всего шести месяцев от роду, с густыми волосами цвета воронова крыла и большими каре-ореховыми глазами. — Привет, дите! Йенс первым заметил Хиро и, как только он вышел из лифта, дал ему пять. Лукас вытащил коляску и присоединился к ним. — Ты в порядке, малыш? Ты выглядишь уставшим. Лукас мог различить мельчайшие детали лица человека, и Хиро это очень хорошо знал. Бывали редкие моменты, когда ему удавалось ускользнуть от пристального взгляда дяди, и, по правде говоря, Ева тоже перестала что-либо от него скрывать. — И ты все еще должен быть в школе, верно? Хиро до сих пор ненавидел говорить о своей болезни, и это было неправильно, особенно потому, что они были его дядями, которые знали его всю жизнь и точно знали, через что он проходит. Лукас и Йенс были рядом с Шарлоттой, когда она боролась с болезнью. Наверное, было бы проще сказать: сегодня я чувствовал себя немного подавленным, поэтому Шарлотта забрала меня, и я просто хочу отдохнуть, хотя сейчас только два часа дня. Но он все еще не мог сделать это, поэтому просто пожал плечами, надеясь, что они оба поймут. Лукас погладил его по щеке, одарив полным обожания взглядом. — Все будет хорошо, Хиро. И мы все здесь, чтобы помочь тебе, хорошо? — Да, если тебе что-нибудь понадобится, просто позвони нам или поднимись наверх. Наша дверь всегда открыта для тебя. Хиро улыбнулся, чрезвычайно благодарный за то, что его окружила защитная сетка. Он был окружен людьми, которые так заботились о нем. Они никогда не оставят его одного, даже в самые тяжелые минуты. Он поблагодарил своих дядюшек и помахал им на прощание, сделав то же самое по отношению к маленькой Лилит, которая наблюдала за всей этой сценой из своей огромной коляски.***
Войдя в дом, он сразу же услышал музыку, доносившуюся из папиной студии. С тех пор как родилась его сестра Боуи, Сандер решил сосредоточиться на ней и больше работать дома. Его сестра была маленькой выделкой, и тот факт, что Сандер избаловал ее, не улучшал ситуацию. Они часами играли с краской, пачкая ею чистую одежду и мебель. Хиро никогда не был особенно талантлив в обращении с карандашами и кистями, и, возможно, именно по этой причине в глубине души верил, что его папа предпочитает проводить больше времени с Боуи. Он не мог не позавидовать их отношениям и тому, как Сандер умел проявлять привязанность к маленькой девочке. Парень знал, что папа его тоже очень любит, но в последнее время между ними что-то было не так. Он постучал в открытую дверь мастерской отца, чтобы привлечь его внимание, и тот поднял голову, тепло улыбнувшись сыну. — Привет, ты рано вернулся! — Да, я не очень хорошо чувствую себя, и я попросил Шарлотту забрать меня. — Ты мог бы попросить меня. Хиро пожал плечами, избегая взгляда Сандера. Ему было неприятно видеть разочарование на его лице, но папа не мог понять, с чем ему приходилось сталкиваться. Шарлотта, наоборот, все это могла. — Как ты себя чувствуешь сейчас? — Устал. Думаю, мне нужно немного отдохнуть. — Если тебе что-нибудь понадобится, я здесь. Хиро кивнул, слегка улыбнувшись отцу. Когда он шел в свою комнату, мимо него со смехом пронеслась сестра, даже не поздоровавшись, и он нахмурился, подумав, что она самая странная девочка на свете. Войдя в свою комнату, он быстро подошел к письменному столу. Он снял рюкзак, положил его на пол и избавился от толстовки, в которой был, уже предвкушая момент, когда его тело наконец коснется кровати. Он повернулся, но выражение его лица тут же изменилось, когда он увидел огромное пятно красной краски, выделяющееся на его любимом одеяле. Хиро быстро разгадал загадку. В конце концов, это было не так уж трудно. — БОУИ. КЛЯНУСЬ БОГОМ. Я ТАК СИЛЬНО ТЕБЯ НЕНАВИЖУ. Он закрыл глаза и попытался взять себя в руки, стараясь дышать нормально через нос, думая при этом, что ему нужно поторопиться, пока краска не растеклась по одеялу и под него, испортив простыни и матрас. — Что случилось? Сандер появился из двери с хмурым выражением лица, за ним следовала Боуи, которая пряталась за его ногами. Хиро яростно смотрел на них обоих, в то время как тысячи мыслей теснились в его голове. Ему хотелось кричать от злости, но он сдержался. Вместо этого он начал сворачивать одеяло, стараясь не расплескать краску. — Твой любимый ребенок устроил бедлам. — Хиро, о чем ты говоришь? У меня нет любимого ребенка. Вы двое и ваш папуля — мои самые любимые люди в мире. Парень не стал спорить. Он продолжал в молчании разбирать свою постель до матраса. Когда он заметил, что отец не делает ничего, чтобы оставить его одного в спальне, он решил заговорить. — А где папуля? Я хочу с ним поговорить. — Он все еще на работе. Хиро был уставшим и злым, и в такие моменты казалось, что его эмоции неудержимо взрываются внутри него. Он ненавидел это чувство, как будто все, что у него было внутри, в любой момент могло вырваться из него. Несмотря на то, что он боролся с этим большую часть времени, иногда он не мог сдержаться. Он посмотрел на лицо своего папы и сжал челюсти, пока глаза того смотрели на него так же пристально, как если бы они были его собственным зеркалом. Парень хотел сказать все, что он держал в себе в течение многих месяцев, все мысли, которые причиняли ему боль. То, что не давало ему спать по ночам. Почему ты не любишь меня так же сильно, как Боуи? Почему ты никогда не хочешь проводить со мной время? Это потому, что она действительно твоя дочь, а я просто… Он проглотил комок в горле и отвернулся, внезапно почувствовав себя слишком хрупким, чтобы выдержать такую борьбу. И снова он был предан самим собой. — Я не понимаю, почему он всегда на работе, пока ты здесь. — Ты ведешь себя грубо, и ты знаешь, что я работаю здесь, чтобы быть с тобой и твоей сестрой. — Да, с моей сестрой, конечно. Как бы то ни было, я хочу папулю здесь и сейчас. — Хиро, ты так же можешь поговорить со мной. — Мне нужно бросить эти вещи в стиралку. — Окей. Позволь мне помочь тебе.***
Позже тем же вечером он прятался в своей комнате, укрывшись чистым одеялом, с включенным светом, потому что хотел всеми способами избежать превращения своего плохого настроения во что-то еще худшее. Хиро услышал стук в дверь. Когда он повернулся, чтобы посмотреть на своего гостя, он был рад видеть лицо своего папули. Он вздохнул с облегчением и сел, прислонившись к спинке кровати. Парень был счастлив наконец-то увидеть его. Он нуждался в его присутствии с тех пор, как утром ушел в школу. — Привет, малыш. — Привет, папуль. — Как прошел твой день? Робби сел на кровать и крепко обнял его, отчего неприятный комок в горле снова появился, а глаза мгновенно наполнились слезами. Они разжали объятия, и Хиро покачал головой, стараясь не смотреть на отца. Робби вздохнул и положил руки на плечи парня. — Хиро, что происходит? Папа рассказал мне, что случилось. — Стукач. — Он беспокоится о тебе. Он любит тебя так же сильно, как и я, ты же знаешь. — Но он любит Боуи больше, потому что она ваша биологическая дочь. — Малыш, о чем ты говоришь? Ты же не серьезно! Хиро пожал плечами. Произнести эту фразу вслух было тем, что он пытался сделать в течение нескольких недель, но теперь это было похоже на то, как если бы он внезапно оказался голым перед толпой, которая смотрела на него. Он не мог больше ничего добавить или заговорить, потому что да, он был серьезен, но, когда он почувствовал, что руки его папули обнимают его, он почувствовал себя немного менее глупо. — Ты даже не представляешь, что твой папа делал ради тебя, когда ты был маленькими. Он отказался от всего ради тебя. От своих отношений со мной и со своей сестрой. Он был готов бросить университет, только чтобы найти работу и заботиться о тебе. — Я не хотел быть с ним грубым. Я просто разозлился, потому что Боуи устроила беспорядок в моей комнате, когда он должен был смотреть за ней. — Иногда он может потеряться в своей работе. — А еще я не знаю, как с ним разговаривать. С тобой все гораздо проще. — Мы можем позвать его, и ты попробуешь поговорить с нами обоими. — Хорошо. Когда Сандер вошел в дверь, следуя за Робби и держа его за руку, на его лице было написано типичное озабоченное выражение. Он сел на кровать Хиро, и Робби сделал то же самое с другой стороны. Хиро почему-то чувствовал себя спокойнее, безопаснее, сидя между отцами. — Прости за то, что случилось раньше, папа. — Все в порядке, не волнуйся. Как подозрительная кошка, которая внезапно прыгает к тебе на колени, Хиро приблизился к папе, прислонившись спиной к его груди, а Сандер начал перебирать пальцами волосы сына, обхватив его талию другой рукой. Хиро закрыл глаза, расслабляясь. Он понял, что расстояние, которое он чувствовал между собой и своим отцом, было, вероятно, еще одной уловкой его разума и что все это время ему будет достаточно протянуть руку и разрушить стены, которые он создал. — Думаю, мне следует бросить школу. Я все время перегружен, и мне очень трудно сосредоточиться. Когда я прихожу домой, я слишком устаю, чтобы делать уроки. У меня такое чувство, что я терплю неудачу во всем, и это вызывает у меня беспокойство. Последовало долгое молчание, в течение которого Робби и Сандер смотрели друг другу в глаза, и Хиро был уверен, что после долгих лет брака они каким-то образом нашли способ телепатически разговаривать, потому что он видел, как они это делали много раз. — Твое психическое здоровье — наш приоритет. — Безусловно, и мы понимаем, что тебе нужно время, чтобы приспособиться к своей болезни, понять, как жить с ней. — Спасибо. — Но, может быть, мы можем рассмотреть и другие варианты, понимаешь? — Например, какие? — Например, домашнее обучение. Это была неплохая идея. Таким образом, он будет корректировать свое расписание в соответствии с тем, как он себя чувствует. — Это хорошая идея, но я не знаю, смогу ли начать что-то новое прямо сейчас. — Все в порядке, детка. Мы можем жить день за днем. — И, если этого будет слишком много, мы также можем жить минута за минутой. Хиро повернул голову, посмотрел папе в глаза и благодарно улыбнулся. Ему нравилась идея не думать о будущем и сосредоточиться только на настоящем. Это заставило его почувствовать себя увереннее, и впервые за несколько недель его мысли не блуждали. Робби держал Хиро в своих руках, целуя его в лоб, а Сандер обнимал их обоих, как они делали, когда он был еще маленьким ребенком. — Мой маленький мальчик. — Наш маленький мальчик, Робби — Да, наш маленький мальчик. Может быть, Хиро всегда будет рыбой, вытащенной из воды среди своих сверстников, из-за своей болезни или потому, что он всегда был таким. Его так сильно любили с самого рождения, что он был свободен в том, чтобы быть самим собой, потому что его родители всегда выступали за то, чтобы выражать свою личность, а не извиняться за то, кем он был. Реальность очень сильно ударила его, когда он узнал, что люди обычно предпочитают предсказуемость и ярлыки. Мир не любит непредсказуемых вещей. Хиро нравилось жить в своей маленькой утопии, в объятиях родителей, где он был свободен быть самим собой, со своей болезнью, своим моментом эйфории и своей депрессией. Он был свободен выражать свои мысли, любить безмерно, плакать, грустить или радоваться. В своей маленькой утопии он чувствовал себя в безопасности и знал, что, если упадет, кто-нибудь всегда будет готов его подхватить. В этот момент Хиро понял, что, хотя он всегда будет носить в себе Луну, благодаря любви, окружавшей его, в конце концов, Солнце снова засияет над ним.