Во имя любви

      Спустя две недели Геральт заглядывает в кошелёк и с неким огорчением понимает, что денег, которые дал Весемир, почти не осталось, и если они еще хоть неделю проведут без работы, то могут умереть с голоду. А это значило, что пора отправляться в путь.              Пусть Лютику и нравилось на море, он готов был уезжать хоть следующим утром. Осень уже входила в свои права и на побережье холодало. Спустя пару недель тут совершенно нечем будет заняться. Правда, парень все же затребовал с ведьмака обещание, что они обязательно вернутся сюда следующим летом, и мужчина дал его с радостью. Это место пришлось ему по душе, да и от работы следует отдыхать временами, а безлюдное побережье подходит для этого как нельзя лучше.              Также Юлиан заметил, что Весемиру стоит вернуть деньги, как только Геральт рассказал ему о них.              — Я ведь все-таки не умер, а ему они пригодятся, — сказал Лютик, и ведьмак согласно кивнул. — Сумма внушительная, конечно… но не переживай! К счастью, я довольно известный бард и смогу тебе с этим… черт, лютня! — воскликнул вдруг парень, взглянув на мужчину почти виноватым взглядом. — Я оставил её в Каэр Морхене. Никто не захочет платить за пение, если его не сопровождать хорошей музыкой.              Геральт усмехнулся и покачал головой.              — Заберём мы твою лютню, не переживай. Поедем в направлении Каэр Морхена и будем надеяться, что мне на пути встретятся заказы. Если повезёт, сможем забрать её до холодов, и ты даже успеешь дать… эм… пару своих выступлений.              — Но это все, что я умею. Я не смогу заработать денег, кроме как так, — с огорчением в голосе промолвил Юлиан.              — Значит, будешь исполнять долг хорошей жены и ждать меня дома с ужином и в красивом наряде, — пошутил Геральт с усмешкой на губах. Лютик надулся.              — Очень смешно, — пробормотал он, пока ведьмак наблюдал за ним с теплотой во взгляде. — А знаешь… это не такая уж и плохая жизнь, — Юлиан вдруг оживился, знатно удивив этим мужчину. — Мне всегда было интересно, смогу ли я хозяйничать в доме… как такового дома у нас, конечно, нет, но я что-нибудь придумаю. Я неплохо готовлю и штопаю вещи, так что, думаю, сойдёт за ведение домашнего хозяйства.              — Ты сейчас серьёзно? — решил переспросить Геральт, потому что вдруг это Лютик таким образом поддерживает шутку, а он просто не улавливает.              — А почему бы и нет? Пока не вернём мою лютню, я возьму на себя все… хм, домашние обязанности. Формулировка немного не к месту, но звучит неплохо, — парень улыбнулся. — Так я буду себя полезным чувствовать. Для меня это важно. Так что, договорились?              Ведьмак усмехнулся.              — И что же, ты будешь наряжаться в красивые платья, дожидаясь меня с охоты?              — А ты хочешь? — тут же спросил Юлиан, заставив мужчину запнуться и как-то слишком громко сглотнуть. Лютик довольно улыбнулся. — Все, что угодно, для моего любимого ведьмака.              Мужчина прочистил горло и ответил:              — Я подумаю над этим.              — Я не тороплю, — тут же заверил его парень, но, казалось, они оба понимают, насколько положительным будет ответ ведьмака.              Отправившись в путь, промежуточной целью на пути к Каэр Морхену Геральт ставит тот самый городок, в котором они встретили Лею. Ее неожиданное появление на пляже вызвало много вопросов, и мужчине все-таки хотелось получить ответы хоть на какие-то из них. Нет, конечно, Геральт счастлив, что Лютик с ним рядом, жив и в порядке, но все же некая неопределенность в этом вопросе пугала.              Найти ту лечебницу, в которой Лея выхаживала парня, было не сложно, вот только сам дом оказался на редкость обветшалым и заброшенным. Юлиан не брался судить, но вот ведьмак точно помнил это здание не таким.              — Ощущение, что он был заброшен… годами, — пробормотал Лютик, пальцем стирая пыль с какого-то очень старого стола. — Ты уверен, что мы не ошиблись домом?              — Уверен.              Дальше Геральт решил поспрашивать у местных, но почти никто не знал девушку по имени и мало кто помнил в лицо.              — У нас уже десяток лет, как нет своего лекаря, милок, — промолвила одна пожилая женщина, когда ведьмак вслух возмутился, почему никто не знает местного целителя. — С тех пор как скончался старик Юрий, так и нет у нас никого. Ваша подруга, конечно, очень помогла нам всем, но она тут не задержалась.              — Подруга? — переспросил мужчина.              — Ну та милая девушка, что тебя выхаживала, — женщина аккуратно коснулась руки Юлиана. — Лея, кажется. Она не ваша подруга, что ль?              — Нет… — немного неуверенно протянул Геральт.              — Ох, вот незадача… — старушка всплеснула руками. — Память уже совсем ни к черту стала. Не знаю тогда, милок, кем она была… появилась вместе с вами в городе и исчезла, как только вы уехали. Мы-то думали она с вами отправилась, а вот оно как…              Мужчина задумчиво почесал затылок. Кажется, Лея наврала с три короба не только им, но и местным жителям.              — А тот дом на окраине? — поинтересовался Лютик. — Она ведь жила там.              — Да бог с тобой, милок! — старушка снова всплеснула руками. — Там уже годами никто не жил. Как Юрий помер, так и забросили то здание окаянное. Хорошим целителем он, конечно, был… хорошим, — женщина покачала головой. — Да только поговаривают, что с нечистью водился. Да и шорохи там по ночам странные… никто там не живёт сейчас, не хочет брать грех на душу. Вот дом и разваливается потихоньку…              В общем, из города Лютик и Геральт уехали ни с чем, вместо необходимых ответов получив лишь ещё больше вопросов. Кем была эта Лея? Почему помогла им? И откуда ей известно то, что, казалось, было забыто веками назад?              Спустя где-то неделю ведьмак предлагает сделать круг и заехать в Аэдирн. Если Йеннифэр ещё там, то она может быть полезной и знать хоть что-то о так званых Посвященных, к которым Лея себя косвенно причислила. Также чародейку все же стоило поставить в известность о том, что Юлиан жив и в порядке. Она ведь довольно много для них сделала и, похоже, действительно переживала о жизни парня.              Геральт вошёл в дом первым, решив не дожидаться Лютика, что весьма не спеша распрягал Плотву. После того случая, когда лошадь была готова защищать парня ценой чуть ли не своей жизни, ведьмак искренне засомневался в том, кого Плотва считает своим хозяином: его или все же Юлиана? Но, в любом случае, пока лошадь соглашалась везти его на своей спине и слушаться, этот вопрос мужчину не особо беспокоил.              — Я не в настроении для гостей, — заявила Йеннифэр, когда услышала довольно громкие шаги позади себя. Она стояла спиной ко входу и перекладывала какие-то бумажки на своём столе, так что не могла видеть лица своего нежданного гостя.              — Надеюсь, у тебя все же найдётся время для меня, — слегка устало промолвил Геральт. Дорога была долгой и напряжённой, он выполнил дюжину заказов за необычайно короткие сроки и был ужасно вымотан. Единственным желанием ведьмака сейчас, положа руку на сердце, было упасть на кровать, прижать к себе Лютика и провалиться в длинный, желательно двенадцатичасовой сон.              Йеннифэр резко обернулась, и на ее лице за секунду промелькнула гамма эмоций. Ведьмак выглядел очень уставшим и в некотором роде потрепанным, а это наталкивало на определённые мысли.              Когда Лютик с Геральтом были у нее в прошлый раз, она с болью в сердце рассчитала оставшееся парню время, но предпочла не говорить об этом ведьмаку. В данном случае неопределенность была лучше, чем ожидание плюс-минус конкретной даты. Сама же чародейка выкинуть из головы это число не смогла, пусть и очень сильно старалась, потому уже около месяца ждала плохих вестей. А теперь Геральт у нее на пороге.              — Только не говори, что… — произносит Йеннифэр, и в её голосе больше мольбы, чем ей бы хотелось. Не нужно, пожалуйста, она не хочет слышать от Геральта эту ужасную фразу «Лютик мертв», сказанную замогильным тоном. Она не готова к этому.              Они с Юлианом никогда не были особо близки и всегда подкалывали друг друга, таким образом довольно неплохо упражняясь в пассивной агрессии, поэтому Йен не имела ни малейшего понятия, сколько на самом деле этот бард значит для неё. Но после того, как девушка узнала, что парень смертельно болен, она переживала за него, пожалуй, даже больше, чем когда-либо переживала за Геральта.              — А вот и я! — гордо заявляет Лютик, громко хлопая входной дверью и проходя в комнату. Правда, энтузиазм парня сразу как-то уменьшается, когда он замечает, с каким именно выражением лица Йен смотрит на него.              — Ты жив… — как-то странно произносит чародейка, и по её голосу не понятно, констатирует она факт или вообще спрашивает.              — Ну, как видишь! — восклицает парень, крутанувшись на носках и тем самым показывая, что он в порядке и снова он. — Бьюсь об заклад, ты больше хотела бы видеть меня мёртвым, но позволь тебя разочаровать, я…              — Ох, просто заткнись! — восклицает Йен, в два шага преодолевая разделяющее их расстояние и тут же заключая шокированного Юлиана в объятья. Геральт усмехается уголками губ. Он знал, что девушка будет рада.              — Ты же в курсе, что я все помню, и… — неловко начинает Лютик, но чародейка его прерывает.              — Закройся.              — Ладно… — тут же соглашается парень и, помедлив секунду, все же обнимает её в ответ. Кажется, ему пора пересмотреть свое отношение к Йеннифэр.              После этого Геральт, утомлённый дорогой и тем, что он старается заработать не только на их проживание, но и для возвращения долга Весемиру, уходит спать, а Лютик остаётся с Йен и бутылкой вина.              — То есть, хочешь сказать, что все это время часть предания была просто утеряна? — переспрашивает чародейка после того, как бард рассказал ей обо всем произошедшем. Потому что, хоть история и звучит слегка невероятно, но все же имеет место быть. Чего только в мире не происходит.              — Похоже на то, — парень пожимает плечами и делает глоток вина. — О ведьмаках принято говорить либо плохо, либо никак. Хвалить охотников на чудовищ не особо любят.              — Ты ведь только этим и занимаешься.              — Ну, — Юлиан смеется. — У меня на это свои причины.              — Дай угадаю, Геральт?              — Геральт и деньги, если не кривить душой. Баллады о ведьмаках — это что-то новое, а за что-то новое неплохо платят.              Йеннифэр усмехается и делает глоток из своего бокала.              — Так, как ты говоришь Лея себя назвала…? — интересуется чародейка, вернувшись к первоначальной теме разговора.              — Она не называла… скорее, она упомянула, что о данном предании знают только Посвящённые. Ну я и подумал, что, раз она знает, то значит является одной из них.              Йен закусывает губу, будто стараясь что-то вспомнить, и какое-то время они молчат.              — Я слышала кое-что об Ордене Посвящённых, но это всего лишь сказки. Настолько старые сказки, что их даже не принято рассказывать. Я мало что помню, но завтра с утра мы можем поискать ответы в моей библиотеке. Что-то там да должно быть.              — Спасибо, — улыбается Лютик, а затем вдруг опускает взгляд и говорит: — У меня к тебе еще одна просьба.              — Слушаю, — отвечает Йен, с интересом окидывая парня взглядом. Юлиан, кажется, засмущался, а ему это не свойственно. О чем же таком он собирается ее попросить?              — Одолжишь мне платье? Ненадолго. Обещаю вернуть в целостности и сохранности.              Чародейка удивленно моргает и даже слегка встряхивает головой. Ей точно не послышалось?              — Даже боюсь спросить, зачем тебе платье…              — Ну… — Лютик запинается и, о боги, слегка краснеет. Или это только так кажется из-за танцующих лепестков пламени в камине. — Это для Геральта, и… я просто не знаю, кого ещё попро…              — Все! — тут же восклицает Йеннифэр, подняв руку вверх в почти защитном жесте. — Дальше не хочу знать, иначе по ночам меня начнут мучить кошмары.              — Разве чудовищ мучают кошмары?              — Опять начинаешь? — Йен иронично выгибает бровь.              — Не удержался, прости, — Юлиан улыбается. — Так что, поможешь мне?              Девушка тяжело вздыхает и, улыбнувшись уголками губ, положительно кивает.              — Хорошо. Но чтобы вернул его целым.              — Обязательно.              Следующим утром Геральт и Лютик с определённой долей восхищения оглядывают огромную библиотеку, в то время как Йеннифэр уверенно маневрирует между огромными стеллажами со старинными и не очень книгами. Похоже, это место ей хорошо знакомо. Ведьмак не знает, как такая огромная библиотека может находится в доме Йен, ведь она объективно не поместилась бы в нем, но предпочитает не спрашивать. Определенно, это какие-то чародейские штучки, а мужчина в магии, если честно, разбирается очень и очень посредственно, поэтому предпочитает даже не задавать вопросов.              — Где-то здесь должно быть, — девушка указывает взмахом руки на визуально бесконечный стеллаж.              — Чтобы пересмотреть каждую книгу, понадобится время, — замечает Геральт, с похвальным смирением оценивая масштаб работ. Это в любом случае лучше, чем драться с какой-нибудь кикиморой в холодном и грязном болоте. Лютик же просто бегает взглядом от книги к книге, не особо понимая, как они смогут найти нужную информацию, если он даже близко не представляет, что искать.              — Я и не говорила, что будет просто, — усмехается чародейка.              Ведьмак и Йен вскоре принимаются за работу, в то время как парень волшебным образом от неё увиливает, решаясь пройтись вдоль ряда и удостовериться, что у этих книг рано или поздно все-таки будет конец. Иначе они застряли здесь не надолго, как изначально показалось Юлиану, а на всю оставшуюся жизнь.              Когда Лютик проходит около одного из вероятно старых и довольно пыльных стеллажей, парень внезапно слышит шорох, а затем ему смачно прилетает по голове. Юлиан болезненно ойкает, падая от неожиданности на колени. Слышится звук удаляющихся шагов.              Лютик быстро оглядывается по сторонам, но не замечает никаких следов присутствия кого-либо. Судя по слою пыли не только на полках, но и на полу, в эту секцию давно никто не забредал. А звук шагов ему просто послышался: мало ли, как отреагирует твоё сознание, если тебе вдруг прилетит довольно увесистым предметом по голове.              — Эй, Лютик, что случилось? Ты в порядке? — Геральт оказывается рядом довольно быстро, тут же помогая Юлиану поднялся на ноги.              — Мы слышали шум, — замечает Йен, оглядываясь и будто оценивая обстановку. — Что произошло?              — Не знаю, — Лютик морщится и потирает ушибленный затылок. — Мне словно… прилетело по голове чем-то тяжёлым.              Девушка усмехается и поднимает с пола довольно старинный и увесистый том.              — Например, вот этим? — спрашивает чародейка, пальцами стирая толстый слой пыли с корешка. — Я ведь просила не расшатывать полки.              — Я ничего не трогал! — тут же восклицает парень. — Он просто… упал на меня, — Юлиан беспомощно взмахивает руками, всем своим видом показывая, что он не врет.              Йен как-то неоднозначно хмыкает и разворачивает к себе книгу обложкой.              — Какого…?! — невольно вырывается у чародейки, и мужчины тут же подаются вперёд, чтобы получше рассмотреть обложку книги. На ней старинными каллиграфичными буквами красиво выведено всего два слова: «Орден Посвященных». Лютик удивленно охает.              — Каковы шансы, что эта книга просто случайно упала на тебя? — спрашивает Геральт, но вопрос выходит скорее риторическим.              — Думаешь, это Лея? — задает встречный вопрос Лютик, и ведьмак как-то неопределенно пожимает плечами. Как-то слишком подозрительно все это выглядит. — Но как она…?              — Думаю, книга нам расскажет, — замечает Йеннифэр, перехватив увесистый томик поудобнее и уверенно направившись к выходу из библиотеки.              Оказавшись в гостиной, Йен, особо не церемонясь, бросает книгу прямо на стол и открывает на первой попавшейся странице. Язык, на котором написано это произведение, чем-то походит на один из диалектов Старшей Речи. Чародейка знает его не то, чтобы идеально, но суть из текста выцепить все же сможет.              Юлиан хмыкает, пробегая глазами по строчкам. Кажется, он изучал что-то подобное в университете, но сейчас понимал лишь отдельные слова. Черт, нужно было внимательнее слушать того старенького профессора. Хотя, с другой стороны, кто же знал, что ему эти знания пригодятся.              Геральт же, в свою очередь, даже не особо удостаивает книгу взглядом. Нет, он, конечно, хочет получить ответы на все свои вопросы, но ничем помочь объективно не может. В ведьмачьей школе упор на языки не делали, что, впрочем, очевидно.              — Лютик, иди прогуляйся ещё между стеллажей, — говорит вдруг девушка, и Юлиан удивленно смотрит на неё.              — Зачем?              — А вдруг нам повезёт и на тебя упадёт нужный нам словарь.              — Очень смешно. Побежал прям сразу, — тут же отвечает Лютик, который не особо горит желанием получить по голове ещё раз. Йен усмехается.              — Значит, будем справляться своими силами.              В общем и целом, таланты переводчика у чародейки все же находятся, потому что она умудряется прочитать всю книгу за неполные сутки и выделить оттуда необходимую информацию.              — Я скажу коротко, — сразу предупредила Йеннифэр, потому что она весьма устала за целый день. Столько времени за книгой она не проводила даже в Аретузе, не говоря уже о том, чтобы так расходовать свое время сейчас. В книгах полно интересной и полезной информации, и она этого никогда не отрицала, но они не оплачивают ей жизнь. Поэтому девушка предпочитает заниматься чем-то более продуктивным и обязательно приносящим деньги. — Если захотите подробностей, книга всегда к вашим услугам.              — Ну, и что там? — спрашивает Лютик, всем своим видом показывая, что им хватит и этого.              — Орден Посвящённых это очень древняя организация. Настолько древняя, что никто уже и не помнит, зачем они были созданы. Возможно, раньше Посвященные занимались чем-то ещё, но со временем их роль свелась к чему-то наподобие живой библиотеки. Их стали называть Хранителями утерянных секретов, потому что им были доступны все те знания, что со временем стёрлись из памяти большинства.              Йен поворачивает книгу к мужчинам, открывает ее на нужной странице, указывает пальцем на какую-то иллюстрацию и продолжает:              — Посвящённые веками хранили утерянные знания и указывали путь тем, кто искал их. Спустя время их Орден стал чем-то наподобие легенды, а его членов начали считать чуть ли не богами, что покровительствуют над странниками и искателями. Вздор, естественно, но людям нравятся сказки о невозможном.              Юлиан подходит ближе и окидывает взглядом иллюстрацию, на которую указала Йен.              — Это же тот самый рисунок… — бормочет он, всматриваясь в знакомые зигзагообразные линии.              — Ты уже видел его? — удивляется Геральт, и парень кивает.              — Татуировки у Леи на руках. Я постоянно видел эти рисунки, когда она меняла мне повязки, но никогда не придавал им значения, — Лютик поднял взгляд на Йен. — Что это?              — Отличительный знак Посвященных. Чтобы люди могли быть уверены, что разговаривают с членами Ордена, а не с самозванцами. Но интересно даже не это…              — А что?              — Последние несколько веков Посвящённые не являли себя миру. Совсем. Не удивительно, что о существовании Ордена все забыли. Я думала, что они все погибли, но раз вы видели Лею с этими татуировками… — девушка пожимает плечами. — Значит, я ошибалась, и они все ещё среди нас. Все еще хранят секреты, помогают искателям, но делают это тихо, неприметно. Я бы даже сказала, что они играют в богов. Это объяснило бы, почему на тебя свалилась именно нужная нам книга.              — Как-то не сходится, — замечает ведьмак, и чародейка переводит на него взгляд. — Если они хотят оставаться в тени, то зачем она явилась нам? Я благодарен, что она спасла Лютику жизнь, но это не имеет смысла. Мы не искали ответов. Зачем ей помогать нам?              Йеннифэр усмехается и перелистывает пару страниц книги.              — Как раз об этом, — девушка разворачивает том к себе и быстро пробегает глазами по строчкам. — Здесь целых три главы посвящено проклятью, что наложено на всех ведьмаков без исключения. Даже текст предания есть, но он слишком старый и странно написан, чтобы я могла расшифровать его так быстро. Знаешь, что это значит?              Геральт отрицательно машет головой. Йен усмехается и продолжает:              — Это значит, что проклятье связанно с самим Орденом. Иначе не было бы смысла писать о нем в этой книге. Это предание — неотъемлемая его часть, фундамент, первородная суть.              — Я не понимаю… — бормочет Лютик, потому что все звучит как-то слишком сложно и неоднозначно.              — Здесь об этом ни слова, но я думаю, что проклятье как-то связано с появлением самого Ордена, — поясняет чародейка. — Не знаю, как именно. Возможно, это была настолько важная тайна, что для её хранения было создано целое тайное сообщество. И для Леи было честью впервые за сотни лет явиться и объяснить все лично. А спасла она тебя, вероятно, потому что была уверена, что ты сможешь одолеть проклятье, и она не хотела, чтобы ты умер раньше.              В комнате повисает тишина. Парень пытается обдумать поступившую информацию, но все эти факты слишком сумбурны и недостоверны. В голове ещё так много вопросов.              — Боюсь, правды мы никогда не узнаем, — заключает Йен, захлопывая книгу и переводя взгляд на мужчин. — Если, конечно, Лея не явится к вам снова и все не объяснит.              Геральт качает головой.              — Судя по тому, что ты сказала, это не в её интересах.              Чародейка пожимает плечами.              — Как знать, — она переводит взгляд на Юлиана, молчит пару секунд, а затем добавляет: — Наверное, мне все-таки стоит сказать. Потому что, если я не скажу сейчас и что-то пойдёт не так, вы же меня потом виноватой сделаете.              Лютик непонимающе прищуривается, а Геральт спрашивает:              — Ты узнала что-то еще?              — Я пробежала взглядом по тем главам, что посвящены проклятью. Там жутко сложно и непонятно, но, если подсуммировать, — Йен замолкает на секунду. — В общем, это даже не проклятье как бы. Это испытание на истинность чувств. Своего рода защита для ведьмаков от людей, что недостойны быть с ними. Я с этим не согласна, но тем не менее…              — Да, Лея говорила, — тут же вспоминает парень. — Что-то вроде того, что я прошёл испытание, и в награду за это получу возможность быть с Геральтом на протяжении всей его жизни. Проживу дольше, насколько я понял.              — Да, это основное, — девушка снова открывает книгу и перелистывает несколько страниц, будто намереваясь ещё раз удостовериться в том, что она сейчас произнесет вслух. — Но тут ещё написано, что тот, кто сможет пройти это испытание, в будущем сможет… ну, в целом, подарить ведьмаку детей.              — Эм… здорово, — тянет Юлиан. — Но меня ведь это не касается, я же парень.              Йеннифэр пару секунд как-то странно и довольно задумчиво молчит.              — Тут не указано, что речь идёт только о женщине, — все же говорит чародейка. Ей сразу показалось это странным, ведь в книге написано просто «человек, который сможет пройти испытание». Без привязки к полу. Йен не исключает того, что это просто такой стиль письма и все такое, но этот момент привлёк её внимание, поэтому она решила озвучить свое замешательство вслух, ни на кого не намекая и не тыкая пальцами.              — Но это подразумевается, разве нет? — немного неуверенно уточняет Лютик, потому что ему как-то страшно думать об обратном.              Йеннифэр неопределенно пожимает плечами и снова захлопывает книгу.              — Предание старое. Мало ли что они имели ввиду, — девушка поднимает взгляд на парня и улыбается уголками губ, из-за чего Юлиану становится слегка не по себе. Он переводит взгляд на Геральта, но тот лишь многозначительно хмыкает, всем своим видом показывая, что он не будет произносить вслух то, о чем они все подумали.              Утром следующего дня Лютик собирает их вещи, и они с ведьмаком уезжают из дома Йеннифэр, направляясь на север Синих Гор. Стремительно холодает, и они встречают первый снег в Нижней Мархии. Пока парень беззаботно радуется наступившей зиме и лепит с местными детьми армию из снеговиков, Геральт его радости не разделяет и просто задумчиво стоит неподалеку. Юлиану это не нравится, и он бросает только что скатанную снежку в мужчину, попадая ему прямо в затылок.              Ведьмак резко разворачивается и рычит скорее от неожиданности, чем негодования, заставляя местных детей буквально испариться из поля его зрения.              — Зиме принято радоваться, а не стоять с такой траурной рожей, будто тебя заставили побывать на всех похоронах в городе в твой собственный день рождения! — восклицает Лютик, которого рык и сердитое выражение лица Геральта уже давно не пугают.              — Я переживаю о том, как бы нам добраться до Каэр Морхена, пока не начались сильные холода. Иначе мы застрянем в небольшом городке на севере Каэведена и будем вынуждены провести там всю зиму, — делится своими мыслями ведьмак, но парня они, похоже, совершенно не расстраивают.              — Ну и пусть! — радостно восклицает Юлиан, катая в руках очередную снежку. — В маленьких городах умеют отмечать праздники. Снимем какой-нибудь маленький домик и наконец-то отдохнём от дороги. Я по этим колдобинам уже всю задницу отбил, между прочим! А она предназначена не для этого! — Лютик снова кидает снежку, но в этот раз мужчина ловко от неё уворачивается. — Давай же, Геральт, улыбнись! Ты своим страшным лицом мне всех детей распугал. С кем я играть буду?              Ведьмак невольно усмехается. Парень, в некотором роде, все еще ужасный ребёнок. Особенно, когда дело касается всяких игр и дурачеств. Не удивительно, что Юлиан всегда находит общий язык с детьми.              — Вот, так уже лучше! Но я все равно остался без компании. Давай же, Геральт, поиграй со мной! — восклицает Лютик, и ведьмак задумывается. Только он услышал в этой фразе подтекст, или парень действительно его туда вкладывает?              Мужчина хмыкает, с максимально незаинтересованным взглядом сгребает немного снега с лежащих неподалёку дров и начинает лепить снежок. Юлиан улыбается и тоже наклоняется, чтобы подобрать немного снега с земли.              — Ты проиграешь, — заявляет вдруг Геральт, и Лютик вздергивает голову.              — Это мы ещё посмотрим, — улыбается тот, прежде чем снежка попадает ему прямо в лицо.              На самом деле, у парня не было никаких шансов, но, положа руку на сердце, он и не собирался побеждать. Когда Юлиан понимает, что он безнадежно проигрывает, то принимает единственное верное решение — спасаться бегством. Правда, Лютик не учитывает, что ведьмак не только метко бросается снежками, но также обладает хорошей реакцией и быстро бегает. Поэтому не проходит и двух секунд, как Геральт его догоняет, и они оба валятся в небольшой снежный сугроб. Парень заливисто смеется, пока ведьмак встряхивает головой, пытаясь таким образом стряхнуть с волос снег.              — Я победил, — говорит мужчина, все же оставив это бесполезное занятие и улыбаясь уголками губ.              — Ты жульничал! — восклицает Юлиан, при этом не переставая широко улыбаться. — Мы изначально были в неравных условиях.              — Тебя это не остановило, когда ты кинул в меня первый снежок, так что не жалуйся, — отвечает Геральт, и Лютик ерзает на снегу, словно устраиваясь поудобнее.              — Ладно… и чего хочет победитель? — очаровательно спрашивает парень, закусывая губу.              — Мы здесь одни? — почему-то интересуется ведьмак, слегка приподнимаясь и оглядывая местность.              — Конечно, мы одни! Ты ведь распугал всех детей, и… — начинает Юлиан, но сразу же затыкается, как только мужчина целует его. Уверенно, чувственно, не давая Лютику вставить ни слова, хотя первые пару секунд парень откровенно пытается.              Целоваться на улице в снегу для Юлиана впервые. Это странно, необычно, а еще жутко рискованно, ведь их в любой момент могут поймать. Лютик правда переживает по этому поводу, но все отходит на второй план, когда возбуждение захватывает мозг, вытесняя все мало-мальски здравые суждения.              Геральт наваливается на него сильнее, грозясь раздавить своим весом, но на самом деле Юлиан понимает, что ведьмак даже в такой ситуации все контролирует. Поцелуи мужчины перемещаются парню на шею, и изо рта Лютика вырывается невольный смешок, когда щетина Геральта щекочет ему щеку.              — Геральт, что ты хочешь…? — начинает вопрос парень, ведь он действительно не догадывается. Поцелуи слишком настойчивые, поэтому не похоже, чтобы мужчина собирался останавливаться, но не будет же он раздевать Юлиана на улице, в самом-то деле. Ведьмакам, может быть, холод и ни по чем, но Лютик-то человек. При такой температуре можно и отморозить себе кое-что очень важное, а парень, ожидаемо, этого не хочет.              Мужчина слегка отстраняется, с усмешкой заглядывает Юлиану в глаза, а затем прижимается пахом к его паху и толкается вперёд. Лютик довольно громко стонет, когда волна наслаждения прокатывается по его телу, и он признает, что это весьма неожиданный поворот. Парень почему-то не помнит, когда именно Геральт оказался между его разведенных ног, но, похоже, ведьмак только и ждал, когда Юлиан задаст вопрос.              — Ты совсем что ли?! Нас поймать могут. И по головке не погладят за то, чем мы тут занимаемся, — говорит Лютик, у которого внезапно по непонятным причинам включился ранее отсутствующий инстинкт самосохранения. На самом деле, парень не хочет, чтобы это заканчивалось, но он должен был выразить свое негодование и тем самым снять с себя ответственность, если их все-таки застукают.              Геральта, кажется, возмущение Юлиана только больше раззадоривает, потому что он начинает активнее тереться пахом о пах парня, наблюдая за тем, как Лютик закусывает губу, в попытке сдержать стоны.              — Ну Геральт… ох… — бормочет парень, стараясь не терять остатки адекватности. — Пойдем в нашу комнату. Там тепло и безопасно.              — Не хочу ждать до постоялого двора, — ведьмак наваливается сильнее, заставляя Юлиана чуть ли не захныкать, и целует услужливо подставленную шею. — Не переживай, мы быстро, — уверяет Лютика мужчина, и целует его прежде, чем парень успевает хоть что-то сказать.              Юлиан никогда бы не подумал, что он будет заниматься таким. Это даже сексом назвать сложно, но почему-то это только больше возбуждает Лютика. Тяжёлое дыхание Геральта над ухом, трение их членов сквозь одежду, собственные стоны, контраст холодного снега и их разгорячённых тел — все это почти слишком, и Юлиану даже немного стыдно, что ему хватает всего пары минут такого незамысловатого трения, прежде чем он кончает. Ведьмак довольно зажимает парню рот, чтобы заглушить особенно громкий стон, и, сделав ещё пару движений, кончает следом.              Лютик с уверенностью заявляет, что до этого никогда в жизни не кончал в штаны, но сегодняшний день стал исключением. И, черт, ему правда понравилось.              — Ты сумасшедший, — заявляет парень, но по голосу слышно, что он доволен.              Геральт улыбается.              — Судя по тому, что ты меня не оттолкнул, ты тоже.              — Это просто ты на меня плохо влияешь, — тут же парирует Юлиан. Что ж, он всегда был острым на язык. — А теперь слезь с меня, а то задушишь случайно.              Ведьмак повинуется и поднимается на ноги, а затем подает Лютику руку, помогая встать. Парень поднимается следом, вытряхивая снег из волос и радуясь, что на нем надеты чёрные кожаные штаны и этого стыдного мокрого пятна в районе паха особо не видно. Но, в любом случае, ему стоит переодеться как можно скорее. Геральта же, как будто, совершенно ничего не смущает, и он просто радуется тому, что получил желаемое.              До постоялого двора от поляны, на которой они сейчас находятся, где-то пять минут быстрой ходьбы, но Юлиану вдруг это расстояние кажется ужасно непреодолимым. После оргазма ему обычно хочется валяться в постели, а не брести в мокрых штанах по морозу. Это совершенно не вписывается в его понятие «романтика».              — Геральт?              — М?              — Давай ты донесешь меня до трактира, а я исполню любое твоё желание.              Ведьмак на эти слова усмехается, окидывает Лютика взглядом и спрашивает:              — Что, прям любое-любое?              — Да, — тут же отвечает парень, прекрасно понимая, что желание ведьмака, скорее всего, так или иначе будет затрагивать тему секса. Что ж, Юлиан секс любит, а с Геральтом тем более, так что, можно сказать, он выиграет в любом случае.              Мужчина молчит пару секунд, будто взвешивая все «за» и «против», а затем подходит к Лютику и с лёгкостью перебрасывает того через плечо.              — Договорились. Но учти, этой ночью мы спать точно не будем, — предупреждает Геральт, и парень улыбается.              Он, в общем-то, не против.