---
В «Чистилище» музыка забивала рецепторы. Зиртус жадно набросился на еду и торопливо глотал тонкие ломтики копченого мяса, в то время как Экелона потягивала из пузатого бокала нежно-фиолетовый коктейль. Она помешивала жидкость тонкой трубочкой и смотрела, как возле шеста вертится другая азари. Иногда Зиртусу казалось, что их свидания с Экелоной сводятся к тому, что она смотрит на представительниц собственной расы, а он ей нужен лишь для виду. Но за посиделками в баре обычно следовал превосходный секс, и Зиртус, не желавший спать в гордом одиночестве, по умолчанию прощал все, на что была способна Экелона. Он привязался к ней, к ее обществу, и злился на себя за отсутствие возможности изменить то, что он чувствовал по отношению к азари. — Может, потанцуем? — предложила Экелона. — Ты наелся? В ее голосе послышалось легкое раздражение. Турианец подхватил еще один ломтик мяса и с преувеличенным аппетитом проглотил его. — Идем, — пригласил он азари и протянул ей ладонь. Она встала сама, оттолкнув руку в сторону. Зиртус понимал, что легкомысленная дева, возможно, была бы заинтересована в нем больше, чем вечно спокойная и медлительная матрона Экелона. В эту пору азари вступали в активную фазу размножения, так что если она и искала кого себе, то с явным намерением осесть и создать семью. Зиртус не был готов ни к семье, ни к грядущим детям, да и во время войны со Жнецами он даже приблизительно не задумывался о возможности создания оной. Но последние его отношения закончились плачевно, а спать одному… Он не хотел спать один. Никогда. Турианец и азари вернулись в квартиру в середине ночи и предались тому единственному виду любви, на который оба были способны. В эту ночь Зиртус понял, что он бесконечно привязан к Экелоне, но совершенно не способен ее полюбить.---
Аэрокар доставил его в доки за двадцать семь минут, что равнялось двадцати семи минутам опоздания. Проскользнув мимо старшего лейтенанта Тайкуса, Ниатар быстрым шагом прошел по коридору и окунулся в беспорядочную суету новой группы беженцев. Отметив про себя, что «его» доки пора бы уже закрывать на постоянной основе, Зиртус обошел рабочее место и сел в кресло, активируя попутно и компьютер, и инструментрон. Сегодняшнее обновление списков и без того опоздало на полчаса. Духи, только бы никому в голову не пришло жаловаться на него. — Нет, только не Бревин! — Азалия Лукс. Посмотрите еще раз, ее зовут Азалия Лукс. Сегодня у Зиртуса, по-крайней мере, был напарник. Турианец с темно-зелеными метками на бежевых пластинах уточнял имена пострадавших и сверялся со списком. Толпа рассосалась, и на прежнем месте оказалась она. Девушка с бледно-голубыми глазами, с цепким взглядом и манерой обособленно держаться. У нее было простое и непримечательное лицо, копна густых светлых волос, которая была стянута резинкой в «хвост» на затылке. Одежда как и у остальных колонистов. Местами потрепанная и поношенная, тем не менее, сидящая по фигуре. На груди цепочка с кулоном. Люди любили подобные побрякушки. Девушка покачивалась, сложив руки за спиной. Прямой взгляд неотрывно следил за последними обновлениями списка. Она не обратила на Зиртуса никакого внимания, и турианец вскоре потерял к ней всякий интерес. За повседневными делами, рутинной работой, Зиртус Ниатар скрывал свое нетерпение. Желание вернуться на фронт, взять в руки снайперскую винтовку «Кризе», засесть на возвышенности в каком-нибудь удобном месте и приняться за дело. То, что он делал здесь было несущественным. Трудно придумать для турианца более бесполезное дело, чем во время активных боевых действий загнать его на Цитадель и заставить разбираться с потоком беженцев. Зиртус озлобленно стукнул себя по ноге и тут же стиснул зубы. Ранение, полученное во время схватки со Жнецами, могло оставить его инвалидом. Иногда он чувствовал, что не должен злиться на себя и на текущую работу хотя бы потому, что все могло быть гораздо, гораздо хуже. Проверяя столбцы бесконечных данных, Ниатар отвлекал себя от травматических воспоминаний о высадке на Менае. Все пошло не так с самой первой секунды. И когда гигантская тварь, помесь крогана и турианца, набросилась на него из-за поворота, он ничего не мог сделать. Возможности для маневра не оставалось, он выстрелил дважды и оба раза промахнулся. Под когтистой лапой порождения ночных кошмаров погибли сразу трое товарищей. Он выжил. Но для чего? Первое время ему нравилось наблюдать за беженцами. Теперь он тоже осматривался, но без прежнего энтузиазма. В один момент ему показалось, что война со Жнецами надолго не затянется. И очень скоро все эти печальные люди, плачущие азари, угрюмые саларианцы и агрессивные батарианцы начнут разъезжаться по домам. Но время шло, народ только прибавлялся. Страдания умножались. Места перестало хватать уже на вторую неделю. СБЦ организовало расчистку подсобных и грузовых помещений, чтобы вместить всех. Но и этого не хватало. Кто-то загородил Зиртусу обзор, и турианец приподнял голову. — Денеф, — опознал азари Ниатар. — Что-то случилось? — Не совсем, — поджала губы Денеф. — Та девушка не дает мне покоя. Она младше остальных собравшихся, к тому же она четвертые сутки не ест. Я хочу прислать кое-кого приглядеть за ней. Но азари нужно будет разместить рядом с этой девчушкой. Она указала пальцем на уже знакомую турианцу фигуру. Бледно-голубые глаза, светлые волосы, мрачный и тяжелый взгляд. Такой взгляд встретишь далеко не у каждого взрослого, а тут… — Она же ребенок? — переспросил Ниатар. — Не понимаю, когда дети людей считаются детьми, а когда уже перестают ими считаться. — Подросток, — кивнула Денеф. — Ну так что? Поможешь? — Посмотрим, — уклончиво ответил Зиртус, уже понимая, что ему не отвертеться. Он поднял взгляд на азари повторно и спросил: — Ты же понимаешь, что мне придется с кем-то договариваться насчет этого места. Азари сверкнула глазами и кивнула. — Сделай что потребуется, я перечислю кредиты за помощь. Или ты можешь сам за ней присматривать периодически. Ну так что? — Выбираю кредиты, — фыркнул Ниатар. — К завтрашнему дню все будет улажено. Денеф ухмыльнулась и отошла от стойки. Зиртус вернулся к монотонной работе, где на третьи сутки узнал подводные камни и где научился не задавать неудобных вопросов. Первым делом он проверил текущий состав блоков А3 и А4, затем вычеркнул тех, кого перевели на аренду квартир в секторах или кто воссоединился с родными и близкими. Просто так из доков люди не уходили, но приличное количество за последние сутки распределилось между нижним сегментом Цитадели и жилым кварталом Джеод. Также на шесть имен были высланы особые приглашения в Президиум. Иногда Зиртус завидовал тем, кто менял грязные уродливые доки на сверкающее чистотой Кольцо. Ближе к обеду турианцу все же удалось выискать две соседних койки у стены, прямо напротив его поста. Он зарегистрировал имена девушки и азари, о которой упоминала Денеф, и с чувством выполненного долга отправил сообщение на инструментрон помощницы. В середине дня Лиатус угостил его бутербродом и принес кофе в больших картонных стаканах. Дневной список Зиртус опубликовал на полчаса раньше, словно хотел замять утреннюю ситуацию с задержкой. И вновь наткнулся взглядом на нее. Человек начинала его раздражать. Почему она задерживается всякий раз? Почему ей требуется дополнительных полчаса на то, чтобы маячить возле стойки? Он вынужден был признать, что она нисколько ему не мешает, но коварное любопытство, банальное донельзя, раздражало не меньше, чем сам факт ее пребывания здесь. Какая ему разница, почему она здесь? Тем более что он знал ответ. Все они бежали от войны, все искали защиты и безопасности. — Что ты здесь делаешь? Вопрос вылетел изо рта быстрее, чем турианец сумел это понять. Девушка перевела на него взгляд и пожала плечами прежде, чем вернуться к созерцанию верхнего монитора. Руки за спиной, покачивается на ногах. — Жду. Турианец сдвинул надбровные пластины и промолчал. Затем все же открыл рот и задал следующий вопрос, подпитывающий его любопытство. — Кого ждешь? Родственников? Друзей? Она пожала плечами, но все же ответила: — Родителей. Они посадили меня на корабль и сказали, что прилетят попозже. — Понятно. На самом деле, что ему говорить в подобных случаях? Они спасли ее, а сами вероятнее всего погибли при первой же атаке Жнецов. Ниатар знал, что людские колонии были на порядок хуже защищены от галактических опасностей, чем колонии Иерархии или даже саларианцев. Тем более что от разумных машин из темного пространства. Девушка опустила взгляд и посмотрела на Зиртуса. Ниатар внутренне подобрался, как зверь перед прыжком. В голове немедленно стали всплывать обрывки разговоров с матерью. Турианка не забывала напоминать обоим сыновьям насколько она ненавидит человеческих выродков. При взгляде на девушку красочные эпитеты, которых удостаивались люди на турианском языке, переставали иметь всякое значение. Ниатар поджал мандибулы и взглянул на нее в ответ, буравя взглядом блеклые голубые глаза. — Ладно, — наконец выдавил он. — Постарайся не влипнуть в неприятности. Я уверен, что твои родители вот-вот прилетят. Турианцы не лгут, и Зиртус тоже попытался не соврать. В конце концов, почему он не мог быть уверен в том, что ее родители все еще могут прилететь? Он верит вместе с ней, вот и все. Или находит своей вынужденной лжи оправдания. Настоящие турианцы так не поступают, а он поступил. Что ему теперь, метки с лица стереть? И почему его так должно заботить благополучие человеческой самки? Смотреть противно. Ни костяных наростов, ни изящных изгибов лицевой маски. Пф. — Да, — кивнула она, и ее лицо просветлело. — Может быть, они никак не могут найти подходящий челнок или просто… — Она помолчала, обдумывая какую-то мысль. — Может, они просто захотели сначала помочь людям из нашей колонии. Они крайне… ответственные люди. Зиртус рассеяно кивнул. Он опустил взгляд и уткнулся в монитор компьютера. Сейчас ему хотелось побыть одному, но возле стойки возникла новая фигура. Эту человеческую особь он вспомнил сразу. Ей было не лень ошиваться вокруг него целыми днями. С утра его обычно преследовал взгляд, к вечеру девица не стеснялась крутиться вокруг стойки под якобы благовидными предлогами. Но правила есть правила, и он не мог прогнать ее. А еще правила предписывали ему общаться с ней уважительно и не повышать голос. — Вам что-то нужно, мисс Мариса? — спросил он самым добрым голосом. Мандибулы резко дернулись, и это было единственным признаком недовольства турианца. — Только ваше внимание, — улыбнулась девушка. Она была хрупкой, и ее волосы в отличие от бледно-голубоглазой были не светлыми, а темными, почти черными. Они ниспадали, окутывая круглое лицо. — Моего внимания требуют все, поэтому давайте покороче. Ему показалось, что он услышал смешок и чуть повернул голову, чтобы проверить. Беженка, ожидавшая родителей, скосила глаза на девушку у стойки, в ее глазах впервые за долгое время плескалось веселье. Но не такое, какое обычно привык видеть Зиртус. В голубых глазах была усмешка. Закончив разбираться с выдуманными проблемами человеческой женщины, Зиртус Ниатар привычно повернулся к голубоглазой компаньонке и понял, что ее там нет. Ушла. Ну и хорошо. Теперь-то его уж точно никто не будет отвлекать от работы. А работа у него была и скапливалась мгновенно. — Завтра ты охраняешь мемориал. Лиатус швырнул на стойку три красных папки с новыми распечатками на беженцев. Бумага и бумажные носители в Цитадели не использовались уже давно, но сейчас был особый случай. В связи с нагрузкой на внутреннюю сеть запроса данных можно было ожидать неделями. Зиртус быстро привык к этому и просил Лиатуса по возможности распечатывать все, что было в общем доступе на несколько дней вперед. — Я на твоем месте посижу, — прищурился турианец. — А ты подержишь винтовку для вида, может разнимешь парочку батарианцев или людей, предотвратишь, так сказать, межрасовый и межвидовой конфликт. — Перестань, — поморщился Зиртус. Он бросил рассеянный взгляд на койки, которые зарезервировал для беженки. Он до сих пор не понимал, почему вдруг эта особь стала занимать его мысли. Он просто делает одолжение Денеф. Завтра придет обещанная азари из поддержки населения и поможет голубоглазому подростку определиться с ее будущим на Цитадели. Может, переведет в жилой сектор или что-нибудь вроде того. День прошел относительно спокойно. Вечерние списки были готовы к публикации, и сам того не подозревая Ниатар высматривал девчонку. Ее нигде не было. Обычно в это время она уже маячила неподалеку, но не подходила. Турианец сверял данные, отвечал на вопросы и впервые не ждал, пока за ним зайдет Экелона. Мониторы вверху мигнули, принимая информацию, и возле стойки стали собираться люди, азари и турианцы, желавшие поскорее разрешить все сомнения. Ее по-прежнему не было. Зиртус ощутил в душе легкое покалывание. Как будто что-то назойливое мешало ему спокойно воспринимать действительность. Он припомнил все красочные оскорбления из уст матери, вспомнил себя у древа, прощающегося с отцом раз и навсегда. Он вспомнил яркую ненависть к человечеству. Он вспомнил, как ему не нравились самодовольные и грубые люди, как он смотрел сквозь них, пытался не замечать их присутствия на Цитадели. Он действительно недолюбливал эту самовлюбленную и эгоистичную расу, самую эгоистичную расу в Галактике. Из-за этого он в свое время ушел из СБЦ, вернулся лишь из-за раны да и из-за того, что на Цитадели ему, откровенно говоря, было нечего делать. Но однажды это закончится, и он вернется на поле боя. Встанет в строй. Зиртус Ниатар поднял взгляд и увидел девчонку в дальнем конце дока. Она сидела на скамейке, подтянув колени к подбородку. Глаза ее были опущены, но турианец узнал бы ее и по прическе, по светлым волосам. Он смотрел на нее изучающим взглядом, словно хотел примирить себя с новой правдой. Неожиданно девушка подняла глаза и встретилась с его взглядом. Зиртус не успел отвернуться и быстро потупился, сделав единственно возможный маневр: уткнулся в компьютер. Затем турианец активировал инструментрон и, зная, что потом он тысячу раз еще пожалеет о поспешном и нетипичном для него решении, набрал Денеф. — Ладно, — сказал он негромко. — Я сам прослежу за девчонкой.