Преподаватель

Тэхён застонал. Да твою мать же, сглазил, что ли? Толпа вокруг зашевелилась, будто просыпаясь, загудела невнятно. Тэхён почувствовал сзади и с боков чьи-то плечи, локти, сумки... Кажется, людская масса перемешивала себя, как загустевающий цементный раствор. Тэхён почувствовал, как руки Чонгука обхватили его плотнее и сцепились в замок. — Вот дьявол, — проговорил Чонгук, и Тэхён с удивлением различил в его голосе досаду. — Похоже, что это надолго. — Я думал, ты рад, что мечты сбываются, — сказал Тэхён. — Не таким способом, хён, — ответил Чонгук. — Хочешь, чтобы как в романах, по обоюдному согласию и вся малина? — Я таких романов не читал, хён, — ответил Чонгук. — И не знаю, есть ли вообще такие, про мою ситуацию. А если есть, вряд ли они хорошо заканчиваются. Тэхён не ответил, лихорадочно соображая, куда бы перевести разговор с этой скользкой темы. — Ты меня хёном назвал, — сказал он наконец. — Да? — спросил Чонгук озадаченно. — Простите, господин Ким. Я просто о вас так про себя всегда думал. Случайно вырвалось. — Ладно, это я так, — сказал Тэхён. — Пока мы не в универе, зови как хочешь. — Спасибо... хён. Толпа продолжала свои беспокойные движения, не агрессивные, но довольно раздражающие. Тэхён переступил с ноги на ногу, покачал головой, разминая шею, пошевелил плечами. Чонгук мгновенно отпустил его. — Вам неудобно? — спросил он, и по тому, откуда раздаётся голос, Тэхён определил, что Чонгук смотрит ему в лицо. Хотя смотреть было бесполезно: лихорадочные всполохи света от экранов чужих телефонов и две "дежурные" лампочки в противоположных концах вагона только затрудняли возможность перестроить зрение и привыкнуть к темноте. — Да немного спина затекла и шея, — сказал Тэхён. Кажется, Чонгук что-то хотел сказать, но замялся. Наконец произнёс: — Обнимите меня за шею. Я вас так лучше смогу поддержать. Тэхён молчал. — Не хотите? — спросил Чонгук. — Просто так можно лучше распределить вес... Или обопритесь о мою руку... — Да уймись ты, — сказал Тэхён. — Я как раз думаю, как лучше. Чонгук затих. — Уважаемые пассажиры, в связи с перебоями в подаче электричества на линии состав переведён в режим пониженного энергопотребления. Ожидайте дальнейшей информации, — прозвучало из динамиков. — Вот чёрт. Жарко, — пожаловался Тэхён. — Только бы кондиционеры не отключили. Словно в ответ на его слова незаметный до этого момента шум над головой стал затихать и практически сошёл на нет. — Проклятье, — сказал Тэхён. Чонгук стал озираться, потом поднял руку вверх, словно пытаясь что-то нащупать, постоял так, потом опустил руку обратно. — Не отключили, — сказал он. — Просто снизили обороты до минимума. — Всё равно дерьмово, — сказал Тэхён. — Вам очень жарко? Снимайте ваше пальто, я его подержу. И пиджак расстегните. Тэхён подумал было возразить — и не стал. Он попробовал высвободить для начала плечи, но в тесноте это оказалось крайне проблематично. Чонгук тут же бросился помогать. Совместными усилиям они освободили Тэхёна из шерстяного плена. Стало полегче. — Ну как? — спросил Чонгук. — Более-менее. Но я бы предпочёл нормальный кондиционер. А лучше выбраться отсюда. — Хён... — М?.. — Не поможете мне снять куртку?.. Тэхён молча перекинул пальто через плечо, поднял руки и начал освобождать широкие плечи Чонгука. Процедура повторилась, с тем лишь исключением, что рукава куртки были с трикотажными манжетами, и это затрудняло работу. Тэхён был уверен, что Чонгук сейчас отчаянно краснеет. Повезло парню, что темно. Люди вокруг начали делать что-то похожее, судя по всему: толпа колыхалась и елозила. Температура воздуха в вагоне явно возросла. Тэхён снова почувствовал беспокойство и переступил с ноги на ногу. — Хён, — окликнул Чонгук. — Что? — Давайте я подержу ваше пальто. Вам неудобно. И обопритесь мне на руку. Тэхён вздохнул и не стал спорить. Постепенно сильнее заболела голова. Она и так была чугунная с самого рассвета, но сейчас стало заметно хуже. Тэхён помассировал шею. Должно быть, Чонгук почувствовал это движение в темноте. — Хён, что? — спросил он с беспокойством. — Голова сильнее разболелась, — признался Тэхён. — У меня тоже. Это от духоты. Лучше бы сейчас лечь или хотя бы сесть, чтобы снизить потребление кислорода... — Давай будем реалистами, друг мой, — сказал Тэхён невесело. — До этого было плохо только мне, а сейчас всем. Никого с сидения не сгонишь. Если сесть на пол, нас затопчут. А лечь мы всегда успеем, если в отключке. Чонгук слегка пошевелился. — Хён... — Что? — Если вы меня обнимете за шею, вам не надо будет тратить силы. Я вас буду держать... Давайте так? Тэхён попытался посмотреть на него, но не получилось, слишком темно. — Я рюкзак поставлю вниз, положу на него наши вещи, а вы подойдёте поближе и... — Ладно, уговорил, — сказал Тэхён. — Только чтобы ты перестал зудеть над ухом. Стоять было действительно тяжело. Тэхён почувствовал, как Чонгук возится с вещами, сворачивая их в узел и осторожно убирая его куда-то вниз. Подвинулся ближе, хотя ближе было уже некуда, и... — Слушай, это, конечно, стриптиз, но я, пожалуй, сниму пиджак. В нём висеть на твоей шее мне как-то не с руки, — сказал Тэхён, повинуясь внезапному порыву. — Давайте помогу, — после секундной паузы глухо сказал Чонгук. — И это... Я всё ещё не по мальчикам, старше тебя хрен знает на сколько и твой препод. Ну, чтобы не было недопонимания. — Я помню, господин Ким. — Мне просто хуёво, и только ты можешь помочь. — Да, господин Ким. Кое-как уговорив собственную совесть, этику и мораль заткнуться, Тэхён поднял руки и обвил ими шею Чонгука, прислонившись к его груди и снова фактически навалившись всем весом. Стоять сразу стало гораздо легче. Очевидно, что Чонгуку было тяжело, потому что он немного просел и подался назад в первые мгновения, но потом выровнялся. Его руки обвили торс Тэхёна и притянули того к себе. Тэхён хотел было запротестовать, но понял, что Чонгук просто распределяет вес. Теперь не Тэхён висел на нём, держась за шею, а Чонгук держал его. В принципе, было даже удобно. Ну ладно, было очень удобно, лучший вариант из доступных. — Видел бы меня сейчас кто-нибудь... — пробормотал Тэхён. Чонгук молчал. На Чонгуке была толстовка с длинным рукавом, и он держал Тэхёна, и ему явно было жарко, неловко и тяжело, и он был молодым безответно влюблённым мальчишкой, а Тэхён — взрослым дядькой с дурным характером, но во всей этой ситуации жаловался, ныл и изображал жертву именно Тэхён. Тэхёну стало стыдно за своё поведение и жалко парня. — Слушай, Чонгук, — начал он. — Извини, что так получилось. Я знаю, что тебе тяжело физически... да и морально... И вообще это я должен, наверное, тебя поддерживать и успокаивать и всё прочее, но вообще-то я не очень хороший человек. И не самый благородный. И совести мне явно недостаёт. Так что спасибо, что предложил мне помощь. Большое спасибо. Я правда ценю. Чонгук снова ничего не ответил, и когда Тэхён уже решил, что разговор окончен, Чонгук произнёс: — Хён, положите мне голову на плечо. Тэхён опешил. — Что? — спросил он. — Зачем? — Вы сможете немного подремать. Конечно, это не сон, но я читал, что так тоже можно отдохнуть. Не беспокойтесь, я держу вас. Тэхён помолчал, переваривая. — Ладно, — сказал он наконец. Теперь мы точно похожи на любовников. Да пофиг. Так удобно. Ты же хотел, чтобы тебе было ТАК удобно, да, Тэтэ?.. Постепенно Тэхён действительно стал впадать в подобие некоего оцепенения. Мысли уплывали куда-то далеко, за границу сознания. Остатками этого сознания Тэхён вроде бы зафиксировал, что правая рука Чонгука сместилась выше, между лопаток, вдоль позвоночника, на шею, и пальцы гладят его затылок, перебирая пряди волос, но это ему всё кажется, кажется, кажется... И голос Чонгука тоже лишь кажется, такой далёкий и такой грустный: — Вам не за что извиняться, хён. Не важно, что вы говорите о себе. Я не видел вас плохим. И мне ничего от вас не нужно. У меня уже есть всё.