На Краю Океана (The Edge Series: The Edge of the Ocean)

Вторник, 4 апреля, 1912 Письмо было прочитано так много раз, что все складки бумаги давно распрямились, и сейчас оно лежало на темном дубовом письменном столе идеально расправленным. Элегантный почерк расплывался за завесой из слез, которые, казалось, вот-вот хлынут из глаз. Девушка отвернулась от письма и села спиной к окну, выходящего на бесконечную грязную тропинку, змеей ползущую по длинному полю и пробирающуюся сквозь гущу деревьев, чтобы в конце концов привести к главной дороге. Нетерпеливо смахнув слезы тыльной стороной руки, она, не глядя, нащупала письмо и положила его в резную шкатулку. Но оно оказалось слишком большим. Жесткая пергаментная бумага выступала за края шкатулки. Тогда девушка схватила письмо и в приступе безрассудной ярости разорвала его на четыре части. Сложенные стопочкой, они прекрасно поместились в один из маленьких отсеков китайской швейной шкатулки. - Мисс Кэтрин? Голос служанки вырвал ее из своих мыслей. Девушка спешно захлопнула крышку шкатулки и повернулась к двери спальни, спрятав руки за спиной, словно ребенок, пойманный на воровстве печенья. Но служанка, Эстер, совсем не выглядела подозрительной. Приветливо улыбаясь, она внесла в комнату две огромные плоские коробки. - Простите за беспокойство, мисс, - быстро проговорила Эстер, устраивая свою ношу на коричневом чемодане, - но миссис Мюррей наконец-таки нашла две последние коробки. Мы так долго их искали, а они, оказывается, были в комнате мисс Лилиан. Вам еще что-нибудь нужно? - Эстер принялась заворачивать две широкополые шляпы в тонкую упаковочную бумагу и посмотрела на Кэтрин, застывшую с виноватым видом у стола. Вместо того, чтобы ответить на вопрос, Кэтрин постаралась отложить неизбежное путешествие еще хоть на чуть-чуть. Покрутив в руках длинную белую перчатку, она попросила служанку: - Мне бы очень хотелось, чтобы ты называла меня просто Кейт, - девушка попыталась придать своему голосу непринужденность и легкость, - Честно, Эстер, никто не называет меня Кэтрин, кроме моих дедушки и бабушки, и никто не называет меня мисс кроме разносчика молока. - О, я не могу, мисс, - жизнерадостно воскликнула Эстер, закрывая коробки со шляпками, - но, чтобы сделать вам приятное, буду называть вас мисс Кейт. - Так гораздо лучше, - согласилась Кейт и даже улыбнулась, заразившись солнечным настроением Эстер. – Ты заставляешь меня чувствовать себя гораздо более значительной, чем я есть. - Не думаю, что это так, мисс Кэтр…Кейт, - Эстер быстро поправила себя, - Мне кажется, многие назвали бы вас самой идеальной леди, которую им только довелось встретить. Кейт расхохоталась. - Эстер, да ты же откровенно льстишь мне! Кейт случайно заметила свое отражение в маленьком зеркале, которое повесили на стену несколько лет назад, но теперь ей казалось, будто оно всегда там висело. С такой прической, в длинном нежно-лиловом платье, затянутая в корсет, не дающий ей вдохнуть полной грудью, и спрятанная за несколькими слоями нижних юбок и белья, Кейт чувствовала себя ожившей нарядной куклой. Одну из таких можно было найти на верхних полках шкафа в бабушкиной гостиной, бросавшую высокомерные взгляды на каждого, кто входит в комнату. Такая штучка безусловно смотрится совершенно неуместно в скромном доме, приютившемся на склоне холма в Шотландии. - И где это мой цветочек? - мужской голос донесся с лестницы, заставив обеих девушек спешно засобираться, позабыв о разговоре. Поймав вопросительный взгляд Эстер, Кейт улыбнулась. - Это мой дедушка, - объяснила она. Хотя так же быстро как Кейт обрадовалась ему, так же быстро она и сникла. То, что Самуэль Мердок прибыл, означало одно – ей пришло время покинуть этот дом. Но не смотря на терзающие девушку волнения и страхи, Кейт вышла из спальни и спустилась по лестнице в маленькую гостиную, где отец ее отца ждал ее, рассматривая картину над камином, нарисованную каким-то неизвестным художником и подаренную ее отцу давным-давно. В это было трудно поверить, но все, что было в доме, включая все зеркала, картины, коврики, посуду, мебель, вдруг появилось здесь в тот день, когда Кейт сюда переехала маленькой девочкой. Едва заслышав легкие шаги девушки, Самуэль обернулся и, широко улыбаясь, окинул взглядом ее элегантную, хотя и очень смущенную, фигурку. - Да вы только посмотрите на мой цветочек! - воскликнул он, раскинув руки в стороны. - Как же ты расцвела, малютка! Кейт бросилась в объятия дедушки так быстро, как только позволяло ей неудобное платье. Она вдыхала запах моря и табака, зная, что пройдет очень много времени, прежде чем почувствует этот запах снова. - Здравствуй, дедушка, - нежно сказала она, держа его в объятиях и не открывая глаз. Самуэль неловко отстранился, взял шляпу с камина и нахлобучил ее себе на голову. - Нам лучше поторопиться, малютка. Твои дядя Сэм и дядя Джеймс ждут во дворе. Они приехали помочь, – добавил он, заметив ее удивленный взгляд. Младший и старший братья ее отца быстро снесли по лестнице два огромных чемодана и положили их в карету. Сверху они насыпали гигантскую груду коробок со шляпками и верхней одеждой. Сидя за старым письменным столом, Кейт наблюдала за тем, как ее спальня разбиралась по кусочкам. Остались лишь мебель и ее китайская швейная шкатулка. - Вот и все, малышка, - сказал дядя Джеймс, когда вошел в ее комнату в последний раз. – Нам лучше не терять времени, иначе не успеем отвезти тебя на вокзал до наступления темноты. Кейт кивнула, плотно сжала губы, чтобы не закричать, и взяла резную шкатулку в свои дрожащие руки. Глаза безмолвно умоляли, чтобы ее оставили и позволили свернуться калачиком под одеялом, но она не проронила ни звука. Напротив, девушка послушно последовала за своим дядей по лестнице вниз, попрощалась с миссис Мюррей на кухне и села рядом с Эстер в карету. Мир опять расплылся за завесой из слез. - О, моя дорогая Кэти! Кейт оказалась в объятиях бабушки Джейн, как только вышла из кареты. В отличие от Самуэля, она не сказала ничего о красивом платье и перчатках внучки. Перед бабушкой как всегда стояла маленькая девочка с грязными щеками и ободранными коленями, которая принесла ей букет полевых цветов, торчащий во все стороны. - Я буду скучать по тебе, бабушка, - прошептала Кейт, стараясь остановить дрожь в голосе. - И я, мой цветочек, - своим мозолистым от тяжелой работы пальцем Джейн вытерла слезы, струящиеся по щекам внучки. – Но, не думай, что мы прощаемся навсегда, Кети. Мы обязательно еще увидимся. Зеленые холмы Шотландии будут ждать, когда ты вернешься домой. Остальные члены семьи Кейт тоже собрались вокруг нее - все пришли попрощаться с любимой родственницей. Она прижимала к себе каждого, страстно желая удержать их в своих объятиях и никогда не отпускать. Даже маленький Томас, шести лет, который, казалось, не проявлял ни к кому нежностей, плакал, держась за юбку своей двоюродной сестры, и умолял не уезжать в Америку с этими богачами. Кейт старалась сдерживать слезы, пока не подошла ее двоюродная сестра Гвендолин, которая была всего на несколько месяцев младше. Гвен было тяжело отпускать свою подругу детства. Слезы потоком струились по ее застывшему лицу, когда она подошла проститься с Кейт. Девочки были неразлучны все детство, без конца попадая в невероятные истории. Они бегали по лесу, играли в маленьких принцесс индейского племени, скатывались кубарем с зеленых холмов и плавали в пруду. Повзрослев, девушки решили, что выйдут замуж за красавцев братьев в один день, и на обеих будут веночки из полевых цветов, такие же, какие они носили в детстве. Их смех эхом долетал до Кейт из прошлой жизни, когда она прижимала к себе свою двоюродную сестру. - Пиши мне, - горячо прошептала Гвен. - Я тебя очень прошу, Кейт Мердок. И никаких отговорок! Даже если ты выйдешь замуж за самого президента, не забывай свою семью здесь в Далбитти. Самуэль нежно взял под руку Кейт и под громкий рев маленького Томаса повел ее к карете. Эстер наблюдала за прощанием со своего места, до боли сжав руки на коленях и едва сдерживая слезы. Ей казалось, что она стала случайным свидетелем похорон, к которым не имела никакого отношения. Семья Кейт: ее бабушка, восемь тёть и дядь, восемь кузенов, несколько друзей детства из деревни - прощались с ней и желали счастливого пути. Самуэль дернул вожжи, и карета с грохотом покатила по дороге. Кейт обернулась помахать им всем рукой и плакала уже никого не стесняясь, пока карета не повернула и дедушкин дом не исчез из вида. - С вами все в порядке, мисс? Вежливый вопрос Эстер выдернул молодую госпожу из ее мыслей. Кейт резко оторвала лоб от дребезжащего окна и села прямо, разглаживая складки на платье. Она рассеяно отвела свой взгляд от утопающей в темноте природы, мчащейся назад под резкий свист парового двигателя. - Да, - Кейт быстро солгала, приклеив улыбку на лицо, - все хорошо. Но, хотя девушки едва были знакомы, Эстер видела Кейт насквозь, будто она была стеклянная. - Нет ничего стыдного в том, чтобы грустить, мисс Кейт, - тихо сказала Эстер, чтобы другие пассажиры в купе – тучная пожилая женщина и ее муж, украшенный тяжелыми развесистыми усами – не могли расслышать, – или в том, что вы скучаете по дому. Я представляю, как вам сейчас тяжело. Кейт посмотрела на нее, натянутая улыбка медленно сползла с лица. - Ты скучаешь по дому, Эстер? - только эти слова вылетели из нее, она сразу пожалела о них, испугавшись, что расстроила свою служанку. Но Эстер улыбалась. - Конечно, мисс, - ответила та. - Я скучаю по Англии каждый день, и по маме с папой, и по маленькому брату. Но я не жалею о том, что переезжаю в Америку. У меня будет прекрасная жизнь, лучше, чем у многих. Она замолчала и отвернулась к окну, видя свое отражение на стекле более отчетливо, чем черные силуэты деревьев. - Трудно поверить в то, что это Англия за окном, правда? Небо уже начало светлеть, когда поезд стал замедляться, подходя к станции. Как только машинист объявил их прибытие в Саутгемптон, Эстер заботливо разбудила Кейт, дремавшую, прижавшись головой к окну. Служанка взяла две самые хрупкие коробки со шляпками, которые не положили с остальным багажом. Кейт держала в руках китайскую шкатулку для шитья. Когда они вышли на платформу, Эстер сразу отправилась искать чемоданы хозяйки в багажном отделении, оставив Кейт одну. Девушка чувствовала себя глупо со своей шкатулкой, со всех сторон окруженная атмосферой полной неопределенности. В Саутгемптоне было прохладно, легкий бриз смешивался с паром, вырывающимся из-под колес поезда. Пассажиры толпились вокруг Кейт. Кто-то бросился в объятия к своим любимым, кто-то собирал свой багаж, а кто-то прощался с попутчиками. Пока Кейт стояла одна в толпе людей, ее охватило волнение, хотя она уже была в Саутгемптоне на этой самой платформе много раз. Но раньше с ней рядом всегда была Лилиан, сейчас же ей впервые пришлось путешествовать одной. Вдруг Кейт почувствовала, что стала взрослой, и что Далбитти так далеко от нее, как никогда, хотя она еще даже не покинула континент. Отель, в котором они планировали остановиться – «Юго-Восток», виднелся недалеко от вокзала. Кейт знала, что любая другая девушка из высшего общества оставила бы служанку разбирать багаж, а сама зарегистрировалась бы в гостинице и отдыхала в комнатах, но она чувствовала, что не сможет двинуться с места, пока не придет Эстер. - … отбывает через пять дней! До Кейт долетел обрывок какого-то разговора, и она замерла, неожиданно впервые осознав, что где-то в огромном Саутгемптоне или уже на своем корабле, или возможно в одном из домов был ее отец. Где же он? Думал ли он о ней? Знал ли, что она приехала? Кейт инстинктивно обернулась, ожидая увидеть, как он появляется из клубящегося под ногами пара, словно привидение. Глубоко внутри девушка осознавала, что он слишком занят, тем более отец и сам об этом сказал в письме, которое она получила на прошлой неделе, но не то, что она разорвала в клочья. «Я встречу тебя в отеле в полдень» были его последние слова в письме. Он закручивал окончания букв точно таким же образом, как и она, хотя Кейт была левшой, а ее отец правшой. Кончиками пальцев она провела по тонким линиям его подписи, задержавшись на фамилии, которую девушка все еще использовала в Далбитти, но больше нигде никогда никому не называла. Пятница, 5 апреля, 1912 Хотя дверь спальни была закрыта, Кейт прекрасно слышала, как Эстер суетится, убирая в гардероб одежду, которую, как она думала, наденут в ближайшие несколько дней. Плотный бархатный балдахин кровати не пропускал ни единого лучика яркого света от большого окна с кружевными занавесками, но, как ни старалась Кейт, она не смогла уснуть. Тиканье часов в углу казалось раздражающе громким, еще более громким, чем шаги Эстер и ее пение себе под нос. Часы отбивали каждую секунду так, что хотелось заткнуть уши. Душа Кейт едва не выпрыгнула из тела, когда прозвенело 9 часов. В 10, пролежав до этого без толку в течение часа, она наконец сдалась. Девушка встала, убрав свои длинные волосы за спину, и набросила халат. Как приятно было сбросить свое платье и корсет, обтягивающие настолько, будто были второй кожей, упасть на мягкий матрац, и спрятаться за балдахином от всего окружающего мира в ожидании блаженного сна. Но этого не произошло, и теперь, девушка чувствовала себя не только не отдохнувшей, но даже более усталой, чем раньше. Не зная, куда спрятаться от своей тоски, Кейт позвала служанку. Эстер появилась через мгновение с накинутым на руку желтым платьем, которое попросила приготовить ее госпожа перед тем, как лечь. С большой неохотой Кейт сбросила с себя халат, чтобы опять быть зашнурованной в корсет. Крепко держась за каркас кровати, девушка старалась не думать о том, что она одевалась для мужчины, который предпочел бы увидеть в ней маленькую девчонку из Далбитти. Когда Кейт надела свое платье с длинными рукавами и белым декоративным кружевом, Эстер усадила ее за туалетный столик и принялась ловко укладывать волосы, закрепляя прическу жемчужными булавками. - У вас необыкновенно красивые волосы, мисс Кейт. Словно золотая нить. - Моя бабушка говорила, что у меня волосы цвета меда, - Кейт на секунду задержала взгляд на длинных золотых прядях в зеркале и отвела глаза. - Она всегда называла Лилиан и меня девочками с медовыми волосами. Хотя, это какая-то чепуха, - вздохнула она. - Я не думаю, что это чепуха, мисс, - тихо сказала Эстер. – И уверена, вы не думаете так тоже. - Нет, конечно. Но, возможно, мне легче делать вид, что мне все равно, - она помолчала и продолжила. - Когда мы с Лилиан были маленькими, может быть нам было 4 или 5 лет, я помню, как мы спорили о цвете наших волос. Я сказала, что это был цвет соломы, а Лилиан - что это цвет солнца. Поэтому мы пошли к бабушке, спросить, кто прав. А она рассказала нам волшебную историю. Что мы родились с такими же темными волосами, как у нашей тети Мэгги. Но когда мы были еще совсем крошками, почти сразу после того, как отец привез нас в Шотландию, он оставил окно открытым на ночь в комнате, где мы с Лилиан спали. По ее словам, ночью влетели маленькие феи и благословили нас, возложив свои маленькие золотые ручки на наши головы и прошептав, что мы обе будем хорошими девочками, проживем долгую и счастливую жизнь и всегда будем здоровыми и любимыми, - Кейт сделала паузу. - Бабушка сказала, что, когда наш отец пришел к нам на следующее утро, наши темные волосы стали золотыми, как мед, из-за прикосновения фей. Эстер улыбнулась. - Это так мило, мисс Кейт. Кейт хитро продолжила: - Однако, бабушка не ответила на наш вопрос, но мы с Лилиан поняли это только через месяц. Когда волосы цвета меда были идеально закреплены, Кейт поднялась с низкого табурета перед туалетным столиком и снова посмотрела на часы. Еще час. Легкий ветерок проникал через заманчиво распахнутые французские двойные двери и шелестел шторами. Кейт вышла на балкон. Саутгемптон, такой непохожий на тихую деревушку Далбитти, был полон людей, достопримечательностей и разного рода шума. Куда бы она не посмотрела, везде суетились люди, звали друг друга, останавливались, чтобы купить газету, забирались в карету или с тоской смотрели на витрину магазина. В тот день Саутгемптон казался центром мира. Кейт бывала в этом отеле не раз и знала, что слева должен быть пирс, но с ее балкона его не было видно. Девушка подумала, что гости с другой стороны отеля (который был построен на углу, и таким образом, из его окон открывались 2 стороны Саутгемптона: шумный город и доки) любовались захватывающим видом на пирс, и скорее всего, на его знаменитого обитателя. Действительно, консьерж сообщил Кейт, где находится ее комната каким-то извиняющимся тоном, особенно, когда узнал, что она вместе со многими другими гостями отеля «Юго-Запад» собирается отправится в Америку на борту Титаника через 5 дней. Кейт беспокойно меряла шагами комнату, разглаживала складки на платье, ходила взад-вперед с балкона в гостиную, из спальни в гардероб. Эстер настороженно следила за ней. Заваренный ей чай стоял забытый на серебряном подносе у тахты. Без пяти минут двенадцать Кейт вернулась на балкон, всматриваясь в прохожих и пытаясь отыскать глазами отца, хотя она и понимала, что скорее всего, он придет со стороны пирса, который ей не виден. Все же она ничего не могла с собой поделать, и продолжала искать глазами мужчину, одетого в темную форму корабельного офицера, с волосами такого же медового оттенка, как у нее и голубыми глаза, которые она все равно не смогла бы разглядеть с такой высоты… - Как давно вы не видели своего отца, мисс? - спросила Эстер и стала рядом с ней на балконе. Кейт на мгновение задумалась. - С лета прошлого года, - ответила она, наконец. - В этом году он не смог приехать на Рождество. Но Лилиан не видела его с позапрошлого года, с тех пор, как решила остаться в Филадельфии. - Вы, должно быть, рады видеть его, - улыбнулась Эстер. Кейт посмотрела на нее. На мгновение ей захотелось сказать, что она совсем не скучала и ей в общем-то все равно. Без сомнения, так ответила бы Лилиан, всегда уравновешенная и собранная, всегда скрывающая свои истинные эмоции. Но разве Кейт когда-нибудь хотела быть похожей на свою сестру? - Очень, - призналась она с улыбкой на губах. - Не могу поверить в то, что наконец-то мы встретимся! Интересно… Но, что ей было интересно, Эстер так и не узнала, потому что как раз в этот момент во входную дверь номера постучали. Обе девушки замерли с широко распахнутыми глазами, служанка, казалось, на мгновение забыла, что ей нужно было делать тогда, когда наступил этот долгожданный момент. Кейт не сводила глаз с двери, более не замечая шума с улиц и смутно осознавая, что от волнения ее бьет дрожь. Чтобы успокоиться, она вернулась в номер и изо всех сил сжала руками спинку тахты, пока Эстер открывала дверь. «Может быть, это не он,» - подумала Кейт. Ее собственный голос в голове звучал словно издалека, заглушаемый громким стуком сердца. Я не должна тешить себя надеждами. Время тянулось невыносимо медленно, пока дверь наконец не открылась. Кейт думала о встрече с отцом бесчисленное множество раз за последние несколько месяцев. И эти мысли вовсе не покидали ее голову в течении последних дней, часов, минут. Иногда в своих видениях она оставалась надменной и отчужденной, а ее лицо было холодным и бесстрастным. А иногда она бросалась в его объятия, не дав ему даже поздороваться, и заливалась слезами. И сейчас, наконец, после такой длительной разлуки и внутренних терзаний, у нее появилась возможность узнать, как она себя поведет. Ее отец стоял в дверях точно такой же, каким она его запомнила. Уилл Мердок был высоким мужчиной. Он стоял безукоризненно одетый в темную униформу с медными пуговицами с золотыми вставками и в фуражке с гербом Уайт Стар Лайн. Длинные рукава его пиджака обрамлялись двумя золотыми петлевыми косами. Их глаза, одинаково светло-голубые, встретились, и все вокруг них, казалось, растаяло. Уилл улыбнулся и вошел в номер. - Кейти! Все то неприятное, что произошло за последние несколько месяцев, всплыло в ее памяти при звуке голоса отца. Когда она была маленькой, а Уиллу приходилось отправляться в дальнее плавание, в то время как они с Лилиан не ходили в школу, она плакала каждую ночь в подушку. Слезы из-за отца уже давно высохли, и Кейт решила, что потратила слишком много времени на то, чтобы плакать из-за ноющего чувства пустоты, и поэтому она никогда не будет плакать из-за него снова. Девушка постаралась запечатать свою боль в бутылку и выбросить ее. Лилиан так хорошо удавалось скрывать за маской равнодушия то, что терзало ее внутри. Но все же Кейт не хотела быть похожей на сестру. Достоинство, подобающее любой 19-летней приличной девушке, словно сдуло ветром, когда Кейт бросилась в объятия отца. На мгновение она оказалась в Шотландии и побежала навстречу отцу, а ее, шестилетнюю девочку, прижали к себе и потом подбросили в воздух. Сильные, но нежные объятия отца заставили забыть все ее детские обиды. - Я скучала по тебе, пап, – прошептала она. - Я тоже скучал по тебе, милая. Ты даже не представляешь, как сильно. Кейт перестала чувствовать время и не знала, сколько они так стояли. В какой-то момент она услышала, как Эстер старается побыстрей уйти, по-видимому, чтобы дать отцу и дочери побыть наедине, и, возможно, сделать еще чаю. В конце концов, Кейт оторвалась от Уилла, в тайне радуясь тому, что ей удалось сдержать слезы. Отец, любуясь, посмотрел на нее, младшую из его дочерей-близняшек, идентичную своей сестре и в то же время столь необъяснимо непохожую. - Ты восхитительно выглядишь, Кейти, - сказал он. - Ты становишься красивее каждый раз, когда я тебя вижу. - Тогда представь, как я буду выглядеть, когда мне исполнится сто, - поддразнила его Кейт. Но в то же время она понимала, что отцу было непривычно видеть ее с такой прической и в платье, которое, вероятно, дороже, чем весь их дом в Далбитти. - Без сомнения превосходно, - усмехнулся Уилл. Повисла небольшая пауза. Ее отец снял фуражку, обнажив такие же золотистые волосы, как у нее, хотя кое где их уже тронула седина, а на лице появилось больше морщин с тех пор, как она его видела в последний раз. Но его улыбка была такой же, и голубые глаза так же сверкали, как всегда. Только он положил свою фуражку на тахту, как Эстер вернулась в гостиную с подносом, на котором стояли дымящийся чайник и вазочка с печеньем. - Спасибо, Эстер, - спешно поблагодарила Кейт, вдруг вспомнив, что она сейчас хозяйка. - Папа, это Эстер, моя служанка. Эстер, это мой отец, офицер Уильям Мердок. Эстер изобразила короткий реверанс. - Это большая честь для меня встретиться с вами, сэр. – сказала она, опустив глаза. Служанка очень удивилась, когда заметила, что ей протянули руку для рукопожатия, но тем не менее протянула в ответ свою. - Приятно познакомиться, Эстер. Когда они сели друг напротив друга, каждый с чашкой чая и блюдцем в руке, Кейт изо всех сил пыталась придумать, что сказать. О чем они должны были говорить? О погоде? «Титанике»? Шотландии? Нет, наверное, это было бы слишком больно для них обоих. - Как долго у тебя горничная? - спросил Уилл, провожая взглядом Эстер, которая снова куда-то пошла. - С середины марта, - ответила Кейт, рассеянно помешивая чай маленькой ложечкой. - Ее прислали из Филадельфии, чтобы помочь мне в путешествии. Очевидно, она раньше была служанкой Лилиан – бедная девочка. Как и ожидалось, лицо Уилла внезапно стало суровым. Он смотрел на нее так же, как всегда, когда одна из его дочерей говорила что-то плохое о своей сестре, что случалось довольно часто. Хотя у него самого было четверо братьев и сестер, Уилл всегда ладил со всеми. Поэтому, он не мог понять, почему две сестры, близняшки, так часто ругаются и ссорятся, а иногда даже кажется, что вовсе не любят друг друга. Однако на этот раз Уилл понял, что ругать ее бесполезно. Он вздохнул и покачал головой. - Интересно, что на этот раз тебе нужна горничная, - отметил он. – Я не помню, чтобы ты и Лилиан нуждались в помощи служанок во время предыдущих путешествий. Кейт слегка пожала плечами. - Просто раньше мы с сестрой помогали друг другу, хоть и довольно неохотно. Теперь, когда я одна, помощь Эстер неоценима. Я не понимала, что мне понадобится горничная, пока не отплыла в Шотландию в прошлом году без Лилиан. - Как она? - спросил Уилл, и звонко стукнул чашкой о блюдце. - Мы время от времени переписывались, но я не слышал от нее ни слова с тех пор, как получил приглашение на свадьбу. В голосе Уилла явственно слышалась горечь, и Кейт прекрасно понимала почему: Лилиан пребывала в своем собственном мире с тех пор, как решила остаться в Филадельфии навсегда, и написала своей семье на другом берегу океана о помолвке с мистером Даниэлем Норкроссом, только чтобы пригласить их на свадьбу в конце апреля. (Честно говоря, Кейт была немного удивлена, что Лилиан вообще не забыла пригласить свою семью по отцовской линии.) - Я тоже, - сухо ответила Кейт. - Мы с ней переписываемся еще реже. И она также поставила свою чашку со тихим звоном. - Я полагаю, ты будешь на свадьбе? - спросил Уилл. - И именно поэтому ты едешь в США на два месяца раньше обычного? Кейт кивнула. - Да, - ответила она рассеянно. - Поэтому. При упоминании о предстоящем путешествии температура в комнате, казалось, упала на несколько градусов. Уилл заметил, как Кейт безучастно смотрит на все еще открытые французские двери, которые теперь казались такими же далекими, как и Нью-Йорк, полностью погруженная в свои мысли. - Ты уже видела лайнер? - Уилл решил сменить тему разговора, чтобы вернуть ее в реальность. Кейт повернулась к нему. - Нет. Мы приехали только сегодня утром, и, как видишь, балкон выходит на противоположную сторону. Уилл улыбнулся. - А хочешь? Кейт попыталась отказаться и настоять на том, что увидит корабль, когда поднимется на борт, но в конце концов Уиллу удалось убедить ее пойти с ним. Ему очень хотелось показать ей «Титаник» до того, как он будет заполнен людьми. Кейт взяла отца под руку, и они вместе вышли из номера, спустились в лифте, прошли по великолепному мраморному вестибюлю и вышли на улицу. Воздух Саутгемптона был соленым из-за дыхания моря, дул все тот же легкий ветерок. Уилл и Кейт легко находили дорогу к докам на переполненных улицах. Кейт разглядывала людей на пирсе, рабочих и просто зевак, и была так поглощена своими мыслями, что не обратила внимание на корабль, пока Уилл не остановился и не погладил дочь по руке. Над ними возвышался настоящий дворец из железа и стекла - самый большой лайнер в мире. Он был настолько огромный, что Кейт пришлось откинуть голову назад, чтобы увидеть верхнюю часть воронок, окрашенную черной и красной краской, из трех из них вырывался черный дым. Корабль был такой длинный, что его трудно было охватить взглядом. Девушке пришлось повернуть голову, чтобы рассмотреть его весь, начиная от заостренного носа. Она провела взглядом по слову ТИТАНИК, выведенному белой краской на борту, по окнам, блестящим на солнце, бесчисленным круглым иллюминаторам, деревянным белым спасательным шлюпкам, закрепленным на верхней палубе и закругленной корме. - О, Боже! - выдохнула Кейт, зачарованная этим парящим чудом. - Просто невероятно! - Знаешь, он лишь немного длиннее Олимпика, - поддразнил Уилл, имея в виду корабль-близнец Титаника. - А я никогда и не видела Олимпик, - напомнила ему Кейт, не в силах оторвать взгляд от корабля. - Лилиан и я обычно путешествовали на небольших лайнерах. - Хочешь, пойдем сейчас внутрь? Кейт удивленно посмотрела на него. - Что? - растерянно пробормотала она. - Но ведь пассажирам нельзя появляться на корабле еще 5 дней. - Я уже спросил разрешение у капитана, - улыбнулся Уилл. - Все в порядке. И хотя Кейт еще немного волновалась, она согласилась и снова взяла отца под руку. Они направились к кораблю-гиганту и вскоре полностью скрылись в его тени.