Но полно. Надо мне скорей Развеселить воображенье Картиной счастливой любви. Невольно, милые мои, Меня стесняет сожаленье; Простите мне: я так люблю Татьяну милую мою! А.С. Пушкин «Евгений Онегин»
Они действительно так думают? Глаза феи наполнились слезами. Они действительно считают ее опасной, бесполезной и глупой? Они больше не будут с ней общаться? Теперь Твинкл будет совсем-совсем одна. Она полетела прочь от друзей, которые ее прогнали, так быстро, как только могли ее крылья. Джин сказал, что вполне закономерно, что от нее нет никакого толку. Магии же не существует. Она даже не была уверена, считает ли учёный, что она есть на самом деле, или думает, что все феи — галлюцинации. Даже Руби в этот раз не встала на ее защиту, а они ведь были подругами. И Пришелец, Пришелец тоже укорял ее! Твинкл крепко-крепко сжала в руке свою волшебную палочку и взмахнула ей, в сердцах говоря: — Теплый ветер, синий лес, как хочу я быть не здесь! И оно опять сработало не так, как ожидала девушка. Ее закружило в ледяном вихре, а через секунду она не смогла поверить глазам. Твинкл действительно была в лесу. Фея не ждала от этого заклинания такого результата. Ей захотелось, чтобы ее съели злые волки или на голову случайно свалилось дерево. Она нашла одно такое, правда, уже упавшее, села на него и горько заплакала. Твинкл была самой бесполезной феей. И она всегда путала заклинания. Волшебница спрятала палочку в складки платья и закрыла лицо руками, дрожа и всхлипывая.***
В тот весьма занимательный день барон решил прогуляться по своему лесу. Он обычно этого не делал, но сегодня был слишком хороший день, чтобы сидеть в четырех стенах. Избавившись от своей бессменной охраны в лице сэра Райпэна, он размеренным шагом прогуливался по опушке, наслаждаясь собственным одиночеством. Когда милорд услышал всхлипы, он сосредоточился: к источнику звука подкрался так, чтобы тот его не услышал. А он, точнее, она и не услышала бы никогда. Если фея рыдает, она начинает терять краски и ничего вокруг не замечает. Барон легко узнал в ней Твинкл из ненавистной ему четверки. Цвета в радиусе двух ярдов поблекли. И пятно продолжало расти. Если фею не успокоить, печаль сожрёт весь лес и коснется замка. К счастью, для этого не нужно ничего сложного. Барон вышел из укрытия, стараясь громче топать ногами, подошёл к волшебнице со спины и примерно на середине пути крикнул: — Эй! Она, вздрогнув, повернулась. В ее глазах, ныне серых, появилась искорка надежды. — Барон! Это Вы? Можете меня прикончить? Я знаю, вы были бы рады это сделать. Я не хочу жить! Сказать, что милорда удивила эта фраза — не сказать ничего. Но он не подал виду, по крайней мере, постарался не подать. Конечно, барон не стал бы убивать эту глупую соплячку. Без своих друзей она не опасна, только вот где они? — Ну, ты чего? — главное — участие. Сделать вид, что ему не все равно, было легче легкого, — что у тебя случилось? С чего ты взяла, что я тебя прикончу прямо сейчас? Он аккуратно положил руку ей на плечо. — Они, они меня бросили! — Твинкл воскликнула и заплакала, отобрав цвета ещё у доброго ярда земли. Барон с печалью отметил, что красный с его камзола стал серым. Фея всхлипывала и терла покрасневшие глаза своими маленькими кулачками. Похоже, ее друзья решили, что волшебница абсолютно бесполезна. Отчасти, милорд был с ними согласен. Но, почему-то, ее грустный вид вызывал у него жалость, не имеющую ничего общего с привычным презрением. Он присел с ней рядом на поваленное дерево. — Да, не повезло тебе, — стараясь вложить больше чувств, барон принял ее позицию. Фея кивнула и заплакала ещё сильнее. Она любила своих друзей-идиотов, которые не смогли правильно распорядиться ее силой. Если так продолжится и дальше, весь лес станет серым. Твинкл, не дожидаясь дальнейших действий барона, обняла его, уткнувшись носом в ткань камзола, продолжив всхлипывать. Барон ничему не удивлялся. Он приобнял ее в ответ и похлопал ей по плечу в утешительном жесте. Какая она всё-таки глупая. Интересно, это из-за ее юного возраста, или же потому, что она фея? Минут через пять Твинкл начала успокаиваться. Бесцветный круг медленно сужался. Осталось совсем немного. Теперь — самое главное. Барон аккуратно взял ее за плечи и поцеловал в макушку. Волосы феи пахли чем-то сладким. Она вздрогнула и посмотрела прямо в глаза милорду. — Все будет хорошо, — уверенно сказал он. — Правда? — фее нравилось это слышать, она даже улыбнулась. Цвета вернулись к ней, стало заметно, что щеки феи немного порозовели. — Точно, — спокойно ответил барон, думая, как бы использовать нереализованный потенциал феи. Он быстро придумал дальнейший план действий. — А ты не хочешь отомстить им? — казалось бы, вполне логичный вопрос, но он очень задел Твинкл. Она высвободилась из его объятий и посмотрела на милорда так, будто тот предложил ей съесть на завтрак какую-нибудь ядовитую гадину. — Но месть — это ужасно! — фея нахмурилась. — То есть, как сорок раз за неделю атаковать меня и мой замок за всего один мой визит к королю, так это нормально, а как проучить своих дружков, так уже ужасно! — вспылил барон, — или, это не месть? — Но… но я никогда об этом не думала! — Твинкл ненавидела причинять боль кому-то, что, однако, совсем не мешало ей швырять нестабильные заклинания в людей, — я никогда не задумывалась о том, что вам тоже может быть плохо! Так хотелось ей ответить, что она вообще не умеет думать, но барон не хотел, чтобы фея снова заплакала. Теперь уже по его вине. — Если тебя так смущает слово «месть», — милорд потер виски, — можно назвать это справедливым ответом. Око за око. — Но разве это не будет тем же самым? — твердолобости этой феи мог позавидовать даже Райпэн, а его тупость очень часто злила барона. — Ты хочешь наказать своих дружков за все хорошее, или нет? — вопрос поставил фею в тупик. — А разве наказывать надо не за все плохое? — она действительно была такой дурой или просто прикидывалась? Барону было очень сложно контролировать себя. — Когда говорят «отплатить за все хорошее» имеют в виду отплатить за все гадости, которые кто-то тебе сделал, — он разжевывал информацию так, как будто перед ним была ещё более тупая копия Райпэна. Только на рыцаря можно было сорваться. Волшебница заметила недовольство милорда. — Я такая глупая! Даже не могу ответить, — Твинкл опустила голову. Барон знал, что за этим последует. Фея всхлипнула. Только не снова. — Ну, ну, — он погладил ее по голове, — ты можешь ответить чуть позже. Сдерживать себя было ужасно трудно. Барон справился с этим, переключившись на другой насущный вопрос: куда девать фею? Насколько милорд помнил, королева прогнала ее с Зачарованного острова, а значит, потеряв друзей, она потеряла и крышу над головой. — Мне совсем некуда идти, — подтвердила его догадки Твинкл, закрывая лицо руками. — Ты можешь пойти со мной, — скрепя сердце, сказал барон. Он представлял, что станет с его замком. Однако перспективы, открывшиеся перед ним, стоили того. — Правда? — она вела себя, как ребенок. Тут милорду стало очень интересно, сколько ей лет на самом деле, он решил спросить об этом у Форшизака. У любой, даже самой непроходимой тупости должно быть объяснение. — Да, пошли уже, — раздражённо сказал милорд. Фея радостно улыбнулась, а ее крылья мелодично затрепетали. Замок барона был окружен лесом, громада из серого камня возвышалась над деревьями. Величественное сооружение. Барон оставил фею в главном зале, а сам отправился в комнату, выделенную им для Форшизака. Колдун, к счастью, оказался на месте. Он вопросительно посмотрел на милорда. — Форшизак, срочно, ты умеешь определять возраст фей по виду? — Нет, я их ненавижу, — спокойно ответил колдун, роясь в своих запасах склянок, — а почему бы Вам самому не спросить? — Не положено спрашивать у женщины ее возраст, — возразил барон. — А зачем Вам это нужно? — милорду совсем не понравилась его интонация. — Просто интересно. — Интересно что? — фея появилась, как черт из табакерки. Форшизака чуть удар не хватил. Барон провел рукой по лицу. Только ее здесь не хватало. — Твинкл, сколько тебе лет? — милорд пытался сохранять спокойствие. — У меня скоро день рождения! Мне будет, — она замешкалась, что-то подсчитывая, — тридцать лет! Внутри все оборвалось. «Тридцать? Ей?!» — пронеслось в голове барона глухим набатом. «Значит, она просто дурочка. Или же, ее глупости способствовала какая-то другая причина,» — добавил он. На лице его осталось удивленное выражение. — Но вы можете считать, что мне около двадцати, — поправила она, увидев реакцию людей, — мы, феи, становимся совершеннолетними к двадцати восьми годам. А на следующий год сдаём экзамен по волшебству. Милорд кивнул, Форшизак хмыкнул. Один вопрос решен. — А теперь я попрошу вас удалиться из моей лаборатории, если не хотите попасть под действие очередного зелья, — колдун был на редкость наглым сегодня. Барон уже хотел всыпать ему, но его останавливало присутствие Твинкл. Поэтому милорд злобно посмотрел на Форшизака, и молча покинул его лабораторию. У феи заурчало в животе. Она покраснела. Нужно было проводить ее на кухню, там всегда оставалась еда. Интересно, что они едят? Барон точно помнил про сладкое и овощи. — Мне очень неловко просить, — она поглядела на него своими синими-синими глазами с каким-то слишком приторным выражением, — у вас есть еда? — Все зависит от того, что ты предпочитаешь, — спокойно сказал милорд, стараясь не встречаться с ней взглядом. — Мы, феи, не едим мяса, так что я не откажусь от каши или печёных овощей, — она улыбнулась. — А сладкое? Я слышал, вы, феи, сладкоежки, — решил блеснуть своими знаниями барон. — Джин запретил мне есть много сахара. Он сказал это вредно… что-то мне не очень, — она как-то стихла, взгляд помутнел. Твинкл опустилась на землю, ее немного повело в сторону. Милорд подхватил фею, чтобы та не упала. Он усадил ее на пол и вернулся к покоям колдуна, кулаком постучав в дверь. Форшизак был очень недоволен, что его отвлекли от дела. — Что Вам ещё нужно? — Неси нашатырь и поскорее, — процедил сквозь зубы барон, — кажется, у феи обморок. — С чего бы это? — колдун сразу закопался в залежах склянок в поисках той самой. — Кто-то посчитал себя самым умным и запретил ей есть сахар, — в словах милорда слышалось негодование. Форшизак в ответ только нахмурился. Он закончил копания. Нужно было донести фею до кухни и напоить сладким чаем. И отколоть ей сахара. Даже крестьянин знал, что феи без него не могут. Их заклинания слабеют, а сила кончается. А какой-то чернокнижник в странном костюме взял и решил, что может нарушить это правило. Как можно относиться так к своему другу? Даже если рассматривать Твинкл как оружие, способ захвата власти, все равно нужно приложить все усилия, чтобы она могла использовать свои самые сильные заклинания. Барон подхватил фею на руки. Он думал, она будет легче. Все-таки, феи — странные создания. Кухня располагалась этажом ниже. Милорд опустил Твинкл на одну из лавок, фея напоминала мраморную статую. Приказав Форшизаку привести ее в сознание, барон отправился приказать повару поставить чайник.