Путь к возвышению

В пору расцвета Человек не знал пощады и не попросил о ней во время своего упадка и окончательного падения. Даже теперь, спустя почти сорок восемь столетий после гибели Человека, его великие свершения и не менее грандиозные неудачи поистине поражают воображение. Майк Резник. Семь взглядов на Олдувайское ущелье

— …За полгода мы изучим, как опознавать предметы, видеть сокрытое, включая магические ловушки и замаскированных существ, разберём, как снять наложенные слепоту и глухоту. Однако этим школа Прорицания не ограничивается: к примеру, ослабляющие заклинания и предвидение эффективны в комбинациях с другими школами. Те, кто углубляется в эти знания, могут предсказывать движения противника в бою, читать мысли и даже воспоминания — например, касаясь предметов… В глазах студентов читалась скука, ведь они, конечно же, грезили о том, как будут крутить огненные вихри, а на деле кучка стариков настаивала на базовой подготовке. Далеко не все знания пригождались в жизни: чаще волшебники наколдовывали шар света для чтения и лечились от лёгких, но неприятных болезней, чем пользовались каким-нибудь «ледяным дождём» или проклятиями. Многие, осознав это, в дальнейшем уйдут в другие школы или будут пользоваться простыми заклинаниями для бытовых нужд, что тоже было не плохо и ни в коем случае не оскорбительно, если упрощало и без того тяжёлую жизнь. Любой волшебник мог провести этот курс, однако совет магов одобрил кандидатуру мастера Алданона, чтобы найти ему хоть какое-то дополнительное применение. За годы службы он давно свыкся с местом своей школы в приоритетах исследований и обучения, наживую оброс каменной шкурой и прятал мысли куда лучше своих коллег. Если находился студент, желающий продолжить обучение, Алданон никогда не отказывал, но его вершин никто не достигал и даже не понимал, каким он видел мир на самом деле. Пока ученики отрабатывали свой урок, разбившись на пары, Алданон сжал в кармане мантии амулет на тонкой золотой цепочке — бесполезную на первый взгляд безделушку с одноразовым зачарованием на защиту от смерти. Такие магические предметы не были редкостью и раздавались, к примеру, солдатам, способным их вовремя применить; искатели приключений порой наивно уповали на чудеса и забывали, что это не аура Тиморы, дарующая бессмертие, поэтому бездумно подставлялись под стрелы. К счастью, таких людей становилось всё меньше — благодаря отчасти просветительскому движению. Однако конкретно в этом амулете хранилось кое-что ещё, видимое только Алданону: воспоминания о предыдущей владелице. С каждым касанием и произнесённым заклинанием её образ восставал перед глазами вырванным фрагментом из полотна времени — всегда случайный момент, как вытащенный на удачу кусочек мозаики. Единственное, что их объединяло — сильные эмоции, которые не всегда читались при отсутствии окружения, контекста. Зачастую он не понимал, о чём она говорила, из-за специфики диалекта. Амулет попал ему в руки четыре года назад, когда стража Невервинтера арестовала партию незаконных артефактов с чёрного рынка. Источник так и не был найден, но Алданон не терял надежду, днями напролёт следил за хозяйкой амулета, прислушивался к каждому оброненному слову и даже её имя смог уловить лишь однажды — почти через год. «…А меня — Фейн, рада знакомству», — она чуть кивнула незримому собеседнику. Для Алданона это стало прорывом, но и также началом странной привязанности, возможно, к давно мёртвой девушке. Скорее всего она потеряла амулет или спрятала — иначе её смерть стала бы первым и ярчайшим воспоминанием. Покопавшись в книгах по лингвистике, Алданон нашёл несколько устаревших слов, которыми активно пользовалась в своей речи Фейн, и постепенно научился её понимать. Как и все лунные эльфы, она была бледна и невысока — на голову ниже Алданона, — в одежде предпочитала оттенки синего и часто носила укороченную тунику, которую прихватывала на талии поясом — с рукавами до локтей, свободную на груди, но при этом подчёркивающую утончённую фигуру. На словах Алданон не мог описать её красоту, а потому внезапно обнаружил в себе задатки художника. Наверняка коллеги находили его наброски, но никогда не спрашивали напрямую, кого он постоянно пытался запечатлить: даже среди мастеров он считался чудаковатым. Фейн задумчиво глядела сквозь Алданона, прикусив нижнюю губу, а он сходил с ума, не в силах понять, что же её так беспокоило — что случилось, в конце концов? Как назло, ему попалась самая неразговорчивая девушка во всём Фаэруне. Именно поэтому Алданона не волновали пустые взгляды студентов; в отличие от других учителей, он не принимал близко к сердцу, что его предмет быстро забывался, и насильно не требовал зубрить скучную теорию. Им было всё равно — ему тоже. Жизнь научит, заставит вспомнить, когда нога угодит в капкан. Хотя скорее всего большинство из них ни разу в жизни не покинут город. Он знал, что давно потерял связь с настоящим временем — ещё до загадочной Фейн — и тем более не задумывался о будущем. Те же библиотекари, историки и археологи точно так же предпочитали скучной, серой обыденности нераскрытые страницы прошлого и были вполне счастливы. Именно поэтому Алданон всегда консультировал экспедиции и, как истинный художник, дорисовывал для своих коллег детали, так сказать, с натуры. После занятия Алданон собрал вещи и вместе со студентами покинул скромную лекционную при библиотеке, чтобы уступить место следующему потоку. Изначально археологическое общество концентрировалось на сохранении и пополнении знаний; благодаря их усилиям в Невервинтере была собрала великая коллекция книг, свитков и артефактов. Однако сбор экспедиций и проведение раскопок — дело дорогое, муторное и долгое. Относительно недавно было решено делиться накопленными знаниями в доступном формате лекций — так появились первые курсы. Поскольку в совете состояли опытные волшебники, также со временем появились курсы школ магии. С каждым годом поток студентов только рос, и здание архива внезапно оказалось тесным и шумным. Ходили слухи о создании отдельного учебного заведения, однако проблема финансирования как всегда оказалась решающей. Звание мастера Алданон получил недавно и довольно рано в сравнении с остальными коллегами — снова сыграла редкость школы Прорицания. Новое звание не особо изменило жизнь, разве что совет выделил скромный закоулок под кабинет, где можно было сконцентрироваться в тишине и не беспокоиться, что кто-то будет отвлекать или таращиться на Алданона во время работы. Великой загадки, почему он стал самым молодым мастером школы в Невервинтере, не было: основной статьёй доходов для любого исследовательского сообщества оставалось опознание предметов — раскрытие их особых качеств. Поскольку Алданон лучше всех разбирался в скрытом, вещи из-под его рук высоко ценились. Поэтому когда его вызвали на внеочередное собрание, Алданон не сомневался, что речь пойдёт о новой партии каких-нибудь волшебных палочек. Однако совет собрался в полном составе: престарелые волшебники и учёные восседали за длинным полукруглым столом, а перед ними находился лишь один свободный стул. — Мастер Алданон, прошу прощения за то, что отвлекли вас от рабочего процесса. Совет вынужден подвергнуть вас небольшой проверке перед новой экспедицией, — объяснился мастер Дюррант — глава археологического общества. Алданон присел перед ними, скромно сложив на коленях руки, и уставился в нейтральную точку где-то над седыми головами. Среди мудрецов, впрочем, затесался один мужчина с суровым лицом и короткой рыжей шевелюрой — он сидел с краю, в тени, и буравил Алданона недоверчивым взглядом. Тем временем в комнату вошёл ассистент с подносом в руках и встал неподалёку. Мастер Дюррант пояснил: — Раскройте историю трёх предметов, какова между ними связь. Приступайте. Уже десятки раз Алданон проходил одно и то же испытание, а мудрые, но скептически настроенные коллеги пытались сбить его с толку, уличить в выдумке или обмане. К сожалению, прорицатель не владел собственным искусством, как не мог подчинить себе прошлое — призраки жили в предметах сами по себе, привязанные яркими эмоциями. Он аккуратно взял с подноса первый предмет — толстый серебряный перстень с небольшим изумрудом — и прочитал безмолвное заклинание. — Воин снимает его… видимо, с трупа… поднимает над головой, озирается вокруг и кричит: «Победа!» — следующим был вскрытый конверт; Алданон проделал то же самое и рассказал о том, что увидел: — Внутри было письмо с радостной вестью… Это кто-то из рыцарей Невервинтера, судя по геральдике на доспехах. Простите, я не разбираюсь в лицах — обычно пользуюсь книгами и соотношу по портретам… кхм… ладно. Так… он обращается к Лорду и говорит, что битва за Иллуск окончилась победой. Значит, эти два предмета взаимосвязаны и относятся к году «Сломанного Шлема». — Хорошо, давайте дальше, — поторопил мастер Дюррант. Третьим предметом был гладкий камень, однако когда Алданон коснулся его, ничего не произошло. — Это обычный камень. Ничего не вижу. — Да, я подобрал его у озера, когда шёл сюда, — голос рыжего мужчины с хмурым лицом оказался ожидаемо хриплым, а тон — грубым. Весь его вид вызывал неприязнь, и Алданон решил, что дело в ауре. — Однако камень не возник вчера из воздуха, а лежал на своём месте сотни лет. Тысячи лет назад он мог быть великой скалой. Это самый важный свидетель, но для вас — пустой звон. Чего Алданон только ни слышал за годы обучения и работы, но сейчас, сидя перед советом, точно отстающий студент, впал в молчаливый ступор. — Господин Джерро финансирует следующую экспедицию и владеет решающим правом отбора специалистов, — снова пояснил мастер Дюррант и взглянул на Алданона с сочувствием. — Пробуйте снова, — гаркнул Джерро так, что несколько мастеров вздрогнули. Стиснув зубы, Алданон подчинился, сжал камень в кулаке и попытался сосредоточиться, однако ничего не менялось. Он был молод и недостаточно опытен, а возможно, страх перед советом и собственное бессилие не позволяли заглянуть хоть чуточку глубже. Быть может, всё сразу. — Нет, ничего, прошу прощения, — Алданон отложил камень на поднос. Руки дрожали, как и голос, поэтому он невольно заговорил очень тихо. — Пока что я вижу только образы людей, которые когда-либо касались предмета в особо значимый момент. В будущем, когда откроются все хитрости и секреты, я буду видеть куда больше. Наконец Алданон смог взять себя в руки, однако всё ещё избегал смотреть на Джерро. Конечно, он желал археологическому обществу самого лучшего, ценил вложенные в него средства и возвращал сторицей, но и объективно оценивал свои возможности. Без одной экспедиции они смогут прожить, бывали времена и похуже: лишь недавно отгремела очередная война, в которую затянуло Невервинтер. По всей видимости, того же мнения был и мастер Дюррант. Мудрый старик не раскидывался словами, как Джерро, не пытался внушить ему авторитет, и речь его была монотонна, как на очередной лекции по археологии: — Позвольте прояснить наши методы и взгляды, господин Джерро, чтобы во время рабочего процесса у нас с вами не возникло недопонимания. Да, Прорицание — не идеальный инструмент и зависит не только от мастерства волшебника, но и от его способности беспристрастно сопоставлять увиденное с уже известными фактами. Талант юноши был подтверждён многоуважаемой комиссией и нынешним советом, однако даже свидетель событий мог быть необъективен, эмоционально вовлечён в связи с утратой, к примеру. Объективные факты — это любые документы, артефакты и геологическая разведка, а затем уже воспоминания современников. Только объединив данные из разных источников, мы подтверждаем или опровергаем рабочую теорию. Поэтому в отчёте рассказы мастера Алданона будут носить уточняющий характер, более личный, если желаете — это необходимая огранка сухим датам. К концу монолога мастера Дюрранта Джерро фактически сдался: откинулся на мягкую спинку высокого стула, скрестив на груди руки, и хищно посматривал на полусонных соседей. После неловкой паузы он первым поднялся на ноги и произнёс: — Что ж, мне всё равно, какой будет… «огранка». Важен только результат. План не меняется. Когда он удалился, даже ни с кем не попрощавшись, в зале будто стало попросторнее. Кряхтя, переговариваясь и шаркая обувью, достопочтенные советники начали расходиться, а Алданон, как прибитый, продолжал сидеть на своём месте. Лишь когда подошёл Дюррант, он подскочил и негромко, скороговоркой выпалил: — Я улучшу результат к тому времени, когда экспедиция вернётся в Невервинтер! Отчёт будет в лучшем виде, клянусь! Старый волшебник на миг опешил от подобного напора, затем усмехнулся и по-дружески положил ему руку на плечо. — Вот и отлично, в полях учатся куда быстрее! Да, молодой человек, вас изначально включили в состав экспедиции. Завтра утром введём в курс дела, а пока — не беспокойтесь: с обществом Аммона придётся недолго считаться. Он блестящий колдун и практик, но чересчур озабочен властью. Не доведёт она его до добра, помяните моё слово. Оставшись в своём закутке, в одиночестве, Алданон коснулся амулета и успокоился, лишь когда увидел Фейн: к счастью, сейчас она улыбалась, хотя глядела на кого-то другого, и тянула вверх руки, словно в молитве. Её момент счастья принадлежал и ему тоже.