Я тебя услышал

Когда я проснулся, в комнате было темно. В слабом свете от окна силуэт Шаста был едва различим. Он лежал ко мне спиной и я мог рассмотреть только оттопыренное ухо и худое плечо. Я сел на кровати и потёр ладонями лицо. В комнате было очень тихо, ни храпа, ни даже сопения. Антон не спал. И знал, что я тоже не сплю. Тишина между нами вдруг зазвенела от напряжения. Я поднялся и, как был, в одежде, забрался к нему в постель. Он дернулся и хотел вскочить, но я крепко прижал его сверху ногой и обхватил руками. - Тих, тих, тих, Тоха, не брыкайся, я ничего тебе не сделаю. Заметь, я твои аргументы выслушал, теперь твоя очередь! Он прекратил вырываться. Свободной рукой я взъерошил его волосы, легко тронул мочку уха. Как слепой, пытаясь угадать черты, провёл пальцами по закрытым векам, напряженным губам. Он запрокинул голову назад, подставляя моим пальцам шею и острый кадык. Я продолжал скользить рукой по телу, легко коснулся груди. Антон дернулся от щекотки, но я не стал его дразнить и спустился к животу, поглаживая, лаская, чувствуя напряжение мышц. Вокруг пупка, ниже, ниже. Я слышал, как его дыхание становится все громче и судорожнее. Когда мои пальцы коснулись резинки трусов, он схватил меня за запястье. - Арс, блядь, стой! я не знаю, как это правильно делать! - Ну, а я-то в этом, конечно, профессор! Заметь, не я первый это начал! Теперь не ссы! Я высвободил руку и продолжил ласкать его живот и бедра, медленно приближаясь к паху, пока не почувствовал его эрекцию. Легко сжал член через ткань, позволяя привыкнуть к моему касанию. До этого момента меня не сильно заботило, что я действовал левой рукой, но вот сейчас меня бы очень выручила правая. И все же я не рискнул что-то менять. Левая, так левая. Я скользнул рукой под резинку трусов, обхватил его член, как сделал бы это со своим, и дал свободу пальцам совершать знакомые движения. Его дыхание стало частым, бедра подались вперёд. Мне очень хотелось прижаться к его ягодицам, но я не стал его пугать, наоборот, чтобы не терять контроля над собой, немного отодвинулся насколько позволяла неширокая кровать. В конце концов мои неловкие движения привели к результату. Он всхлипнул, напрягся всем телом и кончил, пнув ногами многострадальное кресло-мешок. Я не торопился отпускать его, давая время прийти в себя. Когда его дыхание стало ровнее, я вытер все простыней, мысленно прося прощения у Катрин, и убрал руку. Он развернулся на спину и мы какое-то время молчали. Приподнявшись на локте, я увидел, что его глаза открыты. - Тох, прикинь, и это левой! А представь, насколько хороша правая! В темноте я не мог разглядеть выражение его лица, но спустя мгновение почувствовал, как его трясет. Ещё секунда, и мы оба ржали, уткнувшись друг в друга, растворяя в смехе неловкость и напряжение этого безумного дня. - Арс, какой же ты дурак! Я бы мог убить сейчас за возможность коснуться губами его губ. Но выбрал двинуть кулаком в бок. - Спи, Шаст, нам завтра целый день в машине жопу отсиживать. На самом деле меня мучал вопрос: «что мы будем со всем этим делать?» или «как, блядь, мы с этим справимся?», но я решил подумать об этом завтра. Перебравшись на свою кровать, я привычно подтянул ноги к животу и уснул крепким сном без сновидений.