Субфебрильная температура тела.

      Мужчина облокотился о барную стойку, иногда постукивая пальцами в ритм звучащей мелодии. Он изредка брал стакан в руки и пил мелкими глотками негазированную воду, раздумывая о прошлом и настоящем. Ему было интересно наблюдать за происходящим. Мужчина никогда не был против шумных вечеринок, но сейчас он чувствовал себя «не в своей тарелке». Люди были чужими, не такими душевными, – все было не так, как сейчас. Даже музыка отличалась от той, которая некогда играла в баре. Классический и глэм-рок заменили на электронную музыку и поп, подстать нынешней молодежи. Вряд ли Шинсо застал те времена, когда «Mick-pub» имел не только другое название, но и совершенно иную атмосферу.       Казалось, ему только вчера было восемнадцать. В этом клубе прошла вся юность и состоялось первое знакомство (на деле второе) с его лучшим другом Хизаши Ямадой.       В тот день у трех групп экономического факультета состоялась совместная лекция. Айзава спустился к протяженным партам ближе к преподавателю. Рядом с ним сел, казалось бы, непримечательный блондин с белыми жидкими усиками, но в его не замысловатом образе скрывалось одно «но». Его длинные прямые волосы плавно спадали на плечи. Длинные пряди притягивали взгляд. Такому естественному блеску и красоте могла бы позавидовать любая девушка.       Он внимательно записывал лекции и все время поправлял очки с черной оправой и слегка мутными стеклами.       Преподаватель быстро диктовал материал, не давая возможности отвлечься. – Что он сказал? – незнакомый парень придвинулся к тетради Айзавы. – Последнее слово…       Кончиком ручки он проследил за последним предложением в тетради Шоты. – А, сферой… – сказал Шота полушепотом, возвращаясь «в свою тетрадь».       Айзава продолжил спокойно записывать лекцию, как вдруг незнакомый парень вновь заглянул в чужую тетрадь. – Слушай, давай ты… – шепотом сказал Айзава. – Хизаши Ямада, третья группа эконома. А тебя как зовут? – Я хотел предложить взять мою тетрадь после пары. – Шота Айзава, – с недовольным выражением лица начал преподаватель, –если знаете материал, прошу вас подойти к трибуне. – Я просил ручку, извините, – спокойно ответил парень и протянул руку Хизаши. Ямада быстро догадался, что нужно сделать и достал из пенала запасную ручку, а затем вложил ее в ладонь сокурснику. – Потише, пожалуйста, – кивнул преподаватель, продолжая вести лекцию. – Эй, Айзава, предложение взять тетрадь еще в силе? – Да. Вернешь завтра.       Тем же вечером Айзава не догадывался, что они встретятся вновь.       Тринадцать лет назад, когда Мик еще не получил в наследство здание, бар назывался «Hot Bottle». Единственный из двух баров в городе с хорошей музыкой и дешевым, но качественным алкоголем. Также по воскресеньям в «Бутылке» (так называли бар местные жители) играли малоизвестные музыкальные рок-группы.       Бутылка собирала немало народу и была известна почти каждому в этом городе. В тот вечер в Бутылке собралось не так много людей, так как это были будние дни. Айзава сдал одежду в гардероб, заплатил за вход и решил немного выпить прежде, чем встретиться со знакомой компанией. Выпивка расслабляла тело и давала обрести приятное состояние «полета». Самое то после четырех учебных лекций.       Парень сел за барную стойку и, повернув голову, опешил, увидев за работой Хизаши. Выглядел он очень счастливым, как будто находился в привычной для себя атмосфере, даже слишком вольготно и непосредственно. Хизаши широко улыбался людям и мастерски разливал напитки. Его харизматичный, громкий голос будто притягивал людей и разносился, кажется, во все уголки бара. Человека, которого Айзава видел в институте, было невозможно сравнить с тем, которого он видел сейчас. В глазах Шоты это выглядело очень завораживающим, настолько сменились контрасты в воображении и представлении о личности малознакомого человека. – Шота! – Ямада отвел мысли нового знакомого. – Так ты тут работаешь! Я тебя тут раньше не видел! – Шота хотел бы первым начать разговор, но Ямада опередил его.       В баре заиграла песня «YouMakeMyDreams» Daryl Hall и John Oates. – Я здесь не так давно. Отец устроил меня работать, мне же восемнадцать стукнуло! Ты выбирай напиток, я пока другим разолью.       Ямада поспешил к новым клиентам, разливая алкоголь. В баре все посетители называли харизматичного юношу Миком, что невозможно было оставить без внимания. На бейдже действительно большими буквами было вырисовано «МИК». – Мик, мне «двадцатый век», – Айзава придвинулся поближе.       Хизаши удивленно улыбнулся. – У тебя недурной вкус! – прикрикивал Мик из-за громкой музыки. – Сколько с меня? – спросил Шота, предвкушая вкус джина на своем языке. – Друзьям со скидкой!       Невероятным чудом Хизаши и Айзава после окончания института были приняты по рекомендациям в самый крупный бизнес-центр города. И как бы сильно Айзава не менялся, он знал, что может положиться на друга. Шота всегда считал Хизаши хорошим человеком, даже не смотря на то, какой позитивной занозой в одном месте он может быть. Шота никогда не спрашивал и не знал является ли таким же хорошим другом для Мика, но подсознание всегда твердило ему «да». Этот человек знал даже мельчайшие подробности жизни Айзавы, порой мужчина и сам сомневался знает ли он себя также хорошо, как его знает Мик.       Если бы мужчину спросили: «Что отличает Хизаши от остальных людей?», он бы ответил, что этот веселый парнишка был честен с другом и в любой ситуации говорил то, что думал. В большинстве случаев Шота прислушивался к его советам касательно учебы, работы и личной жизни. «А еще?» – Он всегда находит слова поддержки и пытается искать плюсы даже в таком, как я, – ответил Айзава сам себе и приподнял стакан с водой, рассматривая через него призму ярко-фиолетовых и розовых огоньков. – Эу, чего не танцуешь? – возмутился Хизаши через стойку, кладя локти на столешницу. Он слегка вытянул туловище вперед, разговаривая с другом. Его смена практически кончилась. – Не знаю, перерос.       Мужчина безразлично бросил взгляд в толпу танцующей молодежи. – Как тебе новый пол? Месяца три назад его сменили, – Мик выпрямился и скрестил руки на груди, чуть устало кивнув головой на пол бара. – Я и не заметил даже, – мужчина посмотрел под ноги, смотря на выстланный темный ковролин. – Мне нравится.       Мик снял солнцезащитные очки и потер ладонью покрасневшие глаза. – Выходные не берешь? Выглядишь уставшим, – Шота взял очки из рук Хизаши, отставив стакан в сторону, и поднял их вверх, смотря на стекла.       Он оттянул ткань водолазки и протер мутные стеклышки. – Я не просыхал еще. Завтра целый выходной будет, а вечером приеду спою чего-нибудь, может час за баром постою, – зазевался Мик. Он благодарно кивнул, возвращая очки на переносицу. – В этом весь ты. – Мне тут так нравится! – разговор прервал Шинсо.       Он уверенно подошел к Айзаве и Мику, садясь на свободный барный стул. Он взял стакан в руку и сделал несколько больших глотков, вливая в себя оставшуюся отвертку. Прищурившись, Хитоши натянул на голову капюшон.       Мик похлопал Хитоши по плечу. – Эй, не торопись, с утра будет плохо с непривычки. – Шинсо, ты ни разу не напивался? – Шота насторожился.       Хитоши повернулся к мужчине и положил руку ему на колено. Пьяный взгляд, смех невпопад и небольшой мандраж от выпитого почувствовал даже трезвый мужчина. – Никогда, – он повертел головой для большей драматичности.       Айзава осторожно поставил ноги на пол. – Мик, не наливай ему больше.       Айзава направился к выходу. Хотелось курить. Невыносимо.       Выйдя на улицу, Шота притянул сигарету к губам и блаженно выдохнул дым. Тепло расходилось по всему телу, «тревога» будто улетучивалась. Он облокотился о стену, смотря то на небо, то на широкую улицу возле бара. Одна сигарета тлела за другой. Время, как пластилин, тянулось мягко, но слишком быстро. Леденящий, суровый воздух проникал в легкие вместе с дымом. Казалось, Шота стоял на улице уже больше получаса, принимая в голове вереницу всевозможных мыслей, хоть и не пытался думать о чем-то конкретном, однако, все сводилось к одному… Мужчина долго выдыхал дым, слыша в голове родной голос. – Очень крутой бар, – светловолосый юноша широко улыбался, облокотившись о кирпичную стену здания. – Это лучший бар в городе. Пока Мик там, это место никогда не обанкротится, – Шота закурил сигарету, с удовольствием делая затяжку. – Эй, может хватит курить? – Да ладно, от меня не так уж и воняет. – Воняет! А вообще… поделись? – Что? Повтори еще раз? – Дай сигарету? – голос Шинсо заставил мужчину встрепенуться. – Блять… – вздохнул Айзава. – Шин, ты напугал меня.       Сияющие разными цветами от вывески пурпурные глаза с мутной пленкой смотрели прямо в темные глаза мужчины. Взъерошенные волосы у лба парень все пытался опустить вниз, но ничего не выходило.       Айзава напрямую спросил выпил ли Шин еще что-то. Очень уж подозрительно мутные глаза были у парня вперемешку с невнятной речью и подергиванием рук. – Мик налил мне водки… Потом начало тошнить. Я решил сказать тебе, а потом… И вот, я сюда подошел, а ты куришь. (Айзава едва мог что-то разобрать).       Парень покачивался из стороны в сторону. Он говорил не так громко и несвязно. – Решил всю дурь здесь оставить? – Мужчина с хмурым видом вынул телефон из кармана и сунул в задний карман брюк, затем снял с себя пальто и накинул на плечи Шинсо, что стоял в одной толстовке. – А ты? – Домой тебя отвезу. Пошли внутрь, – более строго сказал Шота.       Хитоши кивнул и поплелся в обратном направлении. Айзава плавно обхватил его плечи своими руками и провел в комнату, где они оставляли вещи. – Я поругаюсь с Миком, а ты тут сиди.       Хитоши что-то промычал в ответ, кутаясь в чужое пальто. Он почти засыпал, кивая головой. Ни одной здравой мысли, только животное желание выкурить сигарету и спать. Последнее всегда побеждает нетрезвого человека…       Айзава искренне не понимал, почему все так обернулось. Все не должно было так закончится и вряд ли должно было начинаться.

«Я не знаю о тебе буквально ничего. Чем ты занимаешься в свободные часы? Как ты спишь и во сколько просыпаешься? О чем ты мечтаешь? Почему ты не поехал один? Ты делаешь мою жизнь странной… Почему меня это так пугает?»

      Айзава осторожно укрыл пледом Шинсо и сел рядом с его головой. Он медленно приложил мокрое полотенце к его лбу. Мужчина следил взглядом за своей рукой и недоумевал, как он мог поддаться на уговоры не соображающего коллеги. Не отдавая отчет своим действиям, он одержал победу в нечестной игре.       Что Шота завтра расскажет Хитоши?       1. О том, как образ ответственного и серьезного работника разбит вдребезги?       2. То, как по дороге к подъезду его резко стошнило всем, что он выпил?       3. О том, как он не смог выговорить даже адрес своего дома?       Шота оперся о спинку дивана, складывая ладони в замок у себя на груди. Предвкушая завтрашний тяжелый день не только для Хитоши, но и для него самого, мужчина облокотился головой о спинку дивана и прикрыл глаза, которые стали тяжелеть с каждой секундой.       Просидев так еще несколько минут, Айзава с трудом встал с дивана. На несколько секунд он обернулся и посмотрел на спящего сверху вниз. Желание жить медленно пробуждалось в Айзаве, чего он боялся и сторонился. Первый и последний раз он спит здесь. Первый и последний раз он пускал кого-то в свой дом. Осознание возложенной на него ответственности приходило постепенно, а голова становилась тяжелой.       Айзава одернул себя и отвернулся, направившись в спальную комнату. Мужчина впервые за много лет оставил дверь в спальную комнату открытой, на случай если парню станет плохо. Шота наконец уложил тяжелую голову на подушку. Слушая за окном порывы сильного ветра, Айзава скрестил руки на груди и уткнулся взглядом в потолок. Отпустив мысли, он снял с себя водолазку и брюки, прямо так, лежа в постели, и скинул их на пол, переворачиваясь на бок. Вымотанный вечером мужчина больше не мог сопротивляться сну. Укрывшись одеялом, мужчина закрыл глаза, медленно проваливаясь в сон. Гул машин. Надземный переход. Два человека. – Я не знаю, это все так… сложно? – с долгой паузой ответил Шота, спрятав руки в карманах. – Что значит не знаю? – с трудом, сдерживая слезы, спрашивал голос. – Я не могу разобраться в себе. Не дави. – Почему я готов ради тебя отправиться хоть на край света? – Хватит задавать мне вопросы. – Эгоист. Слабохарактерный эгоист. Ты никогда не повзрослеешь.