Субфебрильная температура тела.

– Думаю, Восьмой вот-вот сможет выйти, но бровь еще заживает... А про Седьмого даже сказать нечего – нос сильно припух. Выйдет нескоро…– Хитоши провел кончиками пальцев по пластиковому стакану с теплой водой, что стояла на гримерном столике.       Парень напряженно потер ладони. Потом подошел к диванчику и облокотился лопатками об его спинку, поправляя задравшийся сзади пиджак. Он сложил ладони на своем животе и рассматривал Айзаву, особенно его загадочное, чем-то обремененное выражение лица. – Все хорошо? – решился спросить Шинсо, затем похлопал по дивану, подзывая молчаливого мужчину к себе.       Мысль о касаниях, обвязках и многочисленные, заинтересованные взгляды извращенной публики лишали покоя. Идея о том, что следует отнестись ко всему проще и не так остро воспринимать происходящее, не покидала Айзаву с самого утра. К счастью, он совсем ничего не видел под темной повязкой, поэтому общая картинка не запоминалась, либо запоминалось с трудом, и не вызывала острого дискомфорта. И этим фактом он успокаивал внутреннюю дрожь. В первый раз было не так волнительно, так как незнание предстоящего помогает успокаиваться на некоторое время, и все происходящее воспринимается как должное, мол, раз я здесь, значит так и должно быть... Однако, зная наперед то, что будет происходить в действительности (не на словах, как Хитоши говорил впервые), Шота все больше напрягался. – Все нормально, но ты же понимаешь, все это не по мне.       Айзава опустился на диван и расслабленно выдохнул, кладя кисть руки на глаза. График с раннего утра до позднего утра выматывали зрелый организм. Работа в офисе отныне скрещивалась с, назовем это мягко, тайным бизнесом Шинсо. Но он не жаловался, находя спасение от усталости в счастливом взгляде Хитоши, словно черпая из него энергию. – Понимаю, но не понимаю почему ты согласился.       Мужчина убрал руку от своих глаз и обернулся к Шинсо, с прищуром смотря на него. Эти словесные уловки вызывали одновременно чувства недоумения и азарта. – Хочешь, чтобы я это произнес? – Да. – Хитоши чуть откинул голову в сторону и протянул ладонь к оголенным ключицам Шоты. – Я делаю это только ради тебя.       Шинсо довольно растянул губы в улыбке. Затем прогладил коготками выступающие ключицы мужчины и опустил ладонь чуть ниже, слегка оттягивая ворот белой рубашки в сторону. – Тогда, может быть, ты согласишься на еще одну вещь? «Чем больше я узнаю тебя, тем страшнее мне становится слышать подобное», – подумал про себя мужчина и бросил заинтересованный взгляд вслед за заданным юношей вопросом. – Как насчет поэкспериментировать? Разнообразить секс, так сказать? – Заниматься любовью в коридоре – это не разнообразие? – хихикнул Айзава и цыкнул, вновь пряча глаза под ладонью, не воспринимая слова юноши всерьез. – Любовью… – Хитоши протянул каждую гласную. – Точно. Разнообразить нашу любовь. – Все эти люди, – продолжил юноша, – не извращенцы. Просто у них иные сексуальные наклонности: то, что их возбуждает больше, чем мысль о физическом удовольствии. И, наверное, я один из них.       Откровенно говоря, Айзава растерялся, слыша подобное от парня. Было время, когда он не знал о «второй работе» Шинсо. Тот казался ему милым и безобидным молодым человеком, мечтающим о большой карьере успешного экономиста. Но сейчас он понимает, что не только раскрывает волка в овечьей шкуре, но и узнает его скелеты в шкафу. С другой стороны мужчине нравилось срывать маски и открывать настоящего Шинсо, которого вряд ли видел кто-то из знакомых. И это было взаимно… Шота сдался. – Что ты предлагаешь? – Мне нужно согласие. – Звучит пугающе, – хмыкнул Айзава и чуть приподнялся на локте, едва касаясь своими губами чужих. – Я подумаю.       Хитоши улыбнулся в поцелуе и подался вперед, кладя ладонь на бедро мужчины. – Я приглашаю гостей, слышали? – Марк глухо постучал в дверь. – Я выхожу, – отозвался юноша.       Шинсо тут же отстранился от Айзавы и подошел к зеркалу, поправляя сбившиеся пряди волос. – Ну что? Идем? – Хитоши обернулся.

«Наверно, это неправильно».

      Хитоши знал, что поступает неправильно. Он не должен был затягивать дорогого человека в этот грязный, похотливый омут, но разве могли они остановиться сейчас? К тому же, пока никто не видел глаз Шоты, Шинсо не чувствовал тяжести греха и любезно улыбался тем, кто охотно согласился бы пригласить мужчину к себе на вечер. Он взрослый, достаточно уважаемый в офисе человек, которого Хитоши ревнует к каждому, кто на него смотрит, пока его глаза не скрываются за темной повязкой. Скорее всего, чувство стыда или ревности посещало его несколько раз, но было успешно проигнорировано.       Пока он не мог остановиться, совращая Айзаву все больше и больше. В какой-то степени это нравилось обоим. Но разве может человек говорить или думать за другого? Больше всего Хитоши волновал тот факт, что Шота, возможно, скрывает свои истинные мысли и врет ради общего благополучия. Все это казалось настоящим бредом, учитывая то, как отстраненно вел себя мужчина при попытках стать ближе. К тому же его прямолинейность не позволяла допускать подобного рода заблуждений.       Хитоши задумался, ведь такая черта больше присуща ему, нежели мужчине. И в первую очередь следует задавать вопросы себе. Некоторые вещи, о которых стоит говорить, игнорируются и всплывают тогда, когда на душе беспокойно. Стоило бы поговорить с мужчиной и дать понять, что его тяготы прошлого отражаются не только на нем, но и на Шинсо. И, как результат, на общей картине взаимоотношений. Как бы Айзава не старался скрывать свою обеспокоенность одиннадцатилетней давности, все было видно на его лице. Да, наверно, все это порочно. Замкнутый круг, который боязно нарушать. Вдруг то хрупкое взаимоотношение друг с другом, что Шинсо боится ранить, в один момент рухнет, стоит только вскользь упомянуть о своих беспокойствах насчет тягот мужчины. Тогда никакая решимость не поможет устранить все скопившееся недосказанности. И стоит такая игра свеч, если сейчас все наконец-то хорошо? Или это лишь иллюзия… – Наконец-то… – Хитоши натянул темно-синюю футболку, падая навзничь на большую кровать. Он почесал оголившийся живот и приподнялся на локтях, следя за мужчиной, что зашел следом в комнату. – Наконец-то высплюсь. – Айзава утомленно снял пиджак и повесил его на кресло возле компьютерного стола Шинсо. – Я все еще жду согласия, хи.       Хитоши перевалился на другой бок и взялся за переплет книги, что лежала на прикроватной тумбе. Он сел, скрестив ноги под собой, и раскрыл книгу. Закладка провалилась меж страниц и упала на пол, отчего парень потянулся вперед и вниз. Мужчина только переоделся, сбитый столку стуком картонки. В априори она должна быть тонкой и легкой. – Кто знает. – Айзава сел на корточки и взял объемную закладку меж пальцев.       Несколько слоев картона, обклеенные с двух сторон прозрачным скотчем, переливались при свете люстры. Под скотчем на картонке красовались высушенные лепестки белого клевера. – Сам делал? – Шота протянул закладку.       Забрав закладку, Шинсо кивнул и быстро спрятал ее меж страниц. Он хмыкнул и отложил книгу, протягивая ладони. – Пойдем поужинаем?       Хитоши встал на ноги и обнял мужчину за плечи и оставил на его щеке мягкий, едва ощутимый поцелуй. – Думаю, салаты и рис уже остыли. – Может у меня получится хоть немного тебя откормить. – Шинсо слегка ущипнул мужчину за кожу возле талии. – Кто бы говорил. – Руки не болят? – Хитоши потер кисти рук Айзавы и поцеловал каждую. – Все хорошо. И хорошо, что я этого не вижу. – Думаешь, выглядишь несексуально?       После ужина Айзава достал из кармана пиджака футляр с очками и надел их на переносицу. Сев на диван, он вздохнул и похлопал себя по животу. Давно он не ел так плотно и вкусно. – Спасибо за еду. – Хитоши лег на диван и перевернулся на правый бок, разглядывая Айзаву: – Это что? Очки? – Я их ношу только во время чтения. – А что ты читать собрался? – Шинсо поднялся на руках и облокотился подбородком о плечо мужчины: – Времени уже так много. – Я взял несколько графиков. Не хочу много времени тратить на раб…Что ты делаешь?       Хитоши, не слушая мужчину, снял очки с переносицы и примерил их на себя. В глазах все поплыло и растянулось. Он быстро снял их, поморгал веками, пожмурился и положил их на диван. – Отдохни со мной? – Шинсо кокетливо обвил ладонями шею мужчины и поцеловал его в уголок губ. Затем поцелуи перешли на обе щеки. – Хорошо, – мужчина усадил парня на свои бедра, прогладив ладонями поясницу и талию. – Вообще-то я думал, ты откажешься, а я начну тебя соблазнять. Не по сценарию ты действуешь… – А кто сказал, что мы должны следовать твоему сценарию? – Сегодня был тяжелый день… Офис, веревки, теперь я. Ты не будешь обижен, если я вновь их использую? – Э? – Шота нахмурился. – Вновь? Я не совсем понял, что ты хотел от меня в гримерной?       Юноша приподнялся с дивана и ушел в спальную комнату. Вернувшись с коробкой в руках, он отряхнул с нее тонкий слой пыли и сел напротив мужчины. Айзава подогнул под себя обе ноги и с неподдельным интересом взглянул сначала на парня, затем на коробку. Хитоши открыл крышку и прикусил губу, делая вид, что стыдится содержимого. – Шин… Это что? Это все твое?       Мужчина взялся руками за щиколотки и подтянулся вперед, растерянно глядя на секс-игрушки в запакованных коробочках, которые он видел лишь в порнофильмах, и то не всегда. Ни с чем не сравнимое чувство увидеть то, чего в степенном ритме жизни просто так не увидишь. Посредине лежал аккуратно упакованный моток мягкой бардовой веревки для шибари, который Шинсо никогда не использовал, оставляя до нужного момента. Хитоши подался вперед и заправил прядь темных волос за ухо, разглядывая как порозовели кончики ушей Айзавы. – Знаешь, я хотел бы показать тебе только новую веревку, но может быть тебе понравится и то, что лежит рядом. – Все-все, убери. – Айзава отмахнулся рукой и отвел голову в сторону, чтобы больше не смотреть на это безобразие.       Шинсо отодвинул коробку. Его руки легли на крепкие мужские плечи. Шота прогладил ладонями изгиб поясницы парня, поддавшись на ласки. Словно кот, юноша томно и тягуче прошептал на ухо: – Можно я использую только веревку? – Не более. – Неужели ты тоже проникся шибари? – Шинсо спросил в недоумении, разматывая большой моток веревки. – Я думал ты позволяешь это через силу. – Я слушаю все, что ты говоришь на публику. В какой-то степени это красиво и эротично что ли...       Хитоши ахнул от неожиданности, услышав абсурдные речи человека, который с трудом принимал что-то новое. Что же он наделал? Шинсо знал о своем природном даре убеждения, однако, настолько… Внутренне он ликовал, думая про себя, не обернется ли сегодняшняя ситуация ему боком. Но даже это не останавливало ни на секунду. – Я рад, что ты доверяешь мне. Эта обвязка очень красивая. Могу показать. – Руки или ноги? – Я ограничу твои руки и плечевые суставы. Может немного тянуть, но это будут слабые узлы. – Хитоши снял с мужчины джемпер и поджал губы, оглаживая ладонью выступающие ключицы и ребра. – Обязательно одежду снимать? – Какой ты разговорчивый сегодня… – буркнул юноша. – Встань коленями на диван ко мне спиной. Я ни разу не видел твое связанное тело. – мыкнув, Шинсо дополнил. – Без одежды. – Дьявол.       Хитоши убрал коробку на пол, слегка наклонился и оставил поцелуй на затылке мужчины. Потом выпрямился и сложил веревку пополам. Делая так, чтобы веревка лежала свободно, Шинсо уложил ее сзади на шею, а свободные концы по спирали обкрутил руки Айзавы, начиная от плеча. – Заведи руки за спину. Да, так, – юноша ловко обмотал запястья двойной веревкой, перекрестил их и протянул между кистями в противоположном направлении.       Затем завершил простым узлом и натянул веревку вверх вдоль позвоночника. Чтобы руки не свисали вниз и им была опора, Хитоши продел оставшиеся концы через веревку, что была на шее и обернул оба свободных конца по спирали вокруг веревки, что лежала на позвоночнике. Остановившись сверху, он завершил обвязку прямым узлом, а свободные концы обрезал и перекинул на грудь. – Нигде не давит, не тянет? – спросил Хитоши спустя время. – Нет, – все внимание мужчины сосредоточилось на оставшихся концах веревки.       Шинсо развернул к себе Шоту и усадил его на диван, сам же сел на колени меж его ног. Завязав несколько узлов, Шинсо с прищуром выделил веревками обнаженную грудь.       Он опустил руки и сложил их на колени, с искрами в глазах рассматривая, как алые веревки легли на крепкую грудь. Шота опустил глаза вниз. Миленькое личико сияло, рассматривая свою работу, будто художник, написавший творение всей его жизни. – Не смотри на меня так. И правда. Шинсо поднял взгляд, замечая то, с каким трепетом на него смотрит мужчина. О таком можно было только мечтать в самых разгоряченных снах, но все происходило наяву.       Хитоши приблизился, поцеловав середину груди. – П-подожди, – мужчина шумно вздохнул, сжимая пальцы на руках позади спины. – Стоп-слово – кнут.       На практиках Айзава часто слышал о важности этого слова, но даже не подозревал, что оно его коснется. Мысли сбили горячий язык, что двигался от солнечного сплетения до шеи мужчины. Содрогнувшись, он издал протяжный, слабый стон. Просунув два пальца под веревку, Хитоши с осторожностью потянул Айзаву к себе, настойчиво накрывая его губы поцелуем. Было нечестно находиться в обездвиженном состоянии, но с накатывающими волнами возбуждения столь большой минус превращался в дополнение к разгорающейся страсти.       Прохладные пальцы оглаживали грудь размашистыми движениями. Протянув нить слюны между языками, Шинсо выдохнул все нетерпение и встал на ноги, ожидая, пока мужчина скажет стоп-слово. Но он молчал.       Стиснув зубы, Шинсо зацепил края футболки и потянул их вверх, сбрасывая ее на пол. Чем больше Хитоши проводил практик, тем лучше Айзава понимал невербальный язык общения. Два пальца коснулись подбородка и с небольшим усилием повели вверх. Шота встал на ноги. За расплывчатым взглядом последовал неуверенный шаг мужчины. Веревки коснулись оголенного торса Шинсо, от чего тот приоткрыл рот. Шота слегка подал таз на себя и прикусил нижнюю губу, глядя снизу вверх на нагой торс.       Ладони обвели выделяющиеся ямки на пояснице, надавливая на них пальцами и вжимая свои бедра в чужие. Юноша водил кончиком носа по ключицам мужчины, чувствуя запах его кожи вперемешку с горьким ароматом сигарет. Попадая в кровь, запах будто скользил по венам и кружил голову. – Я схожу с ума… – прошептал мужчина, отзываясь всем телом на касания легкой дрожью. Ощущение, будто кожа сейчас же расплавится под опаляющими ласками, расползалось от груди до кончиков пальцев. – Я чувствую. – Хитоши с ухмылкой в голосе коснулся твердого члена под тканью домашних штанов указательным пальцем и надавил им на головку, ощущая как ткань пропиталась небольшим количеством смазки.       На этот раз Шинсо больше сдерживался, растягивал удовольствие и дразнил мужчину до той поры, пока тот не начинал скулить от нездорового вожделения. Он закусывал губу и сводил брови, позволяя касаться себя везде, наплевав на собственные принципы. – Устал стоять?       Шинсо развернул мужчину к себе спиной и слегка подтолкнул к дивану. Встав коленями на диван, Шота под весом собственного тела уперся грудью о мягкую спинку. Он слегка подвигал руками. Узлы хоть и были слабо затянуты, руки все равно находились в обездвиженном положении, как и плечи. Юноша провел рукой меж лопаток, с наслаждением рассматривая эстетично ровное расположение обвязки и идеально сложенное тело Айзавы.       Хитоши поднял коробку и поставил ее на диван.       Шота услышал шелест упаковки, затем почувствовал приторно сладкий запах. Он попытался повернуть шею, но та не поворачивалась настолько, чтобы увидеть происходящее сзади. – Что ты делаешь? – вздохнув, спросил Шота, полагаясь лишь на свои ощущения. – Это смазка.       Шинсо, не торопясь, спустил ниже ткань штанов вместе с бельем, а с себя приспустил шорты. Хитоши взялся за ягодицы и отвесил пару звонких шлепков. Мужчина подался вперед, затем назад, изгибаясь в тазу и пояснице. Без лишних слов юноша поступающими, скользящими движениями водил членом меж ягодиц. Сердце выпрыгивало из груди, а здравый рассудок покидал дурную голову. – Не дразни, – в полустоне прошептал Айзава и подался ягодицами назад. – Подаешь голос, когда тебя не просили? – с оскалом спросил Шинсо, оставляя пару увесистых, грубых шлепков, после которых наступила череда ласковых поглаживаний.       Кожа на ягодицах налилась свинцом, горела, но боль приятно разливалась по телу, оставляя послевкусие блаженного удовольствия. Хитоши наконец избавился от ненужной одежды и скинул ее в дальний угол.       Не жалея смазки, Шинсо плавно вошел сперва одним пальцем, затем добавил второй и надавил вверх, продолжая вращательно двигать ими. Шота стиснул зубы, издав воющий стон от внутреннего давления и жара. –Дорогой, посмотри на меня, – мягко сказал юноша и слегка повернул голову мужчины на себя. – Чего ты хочешь?       Шота болезненно повернул шею. Состояние сильного возбуждения давало о себе знать. Облизав губы в смешке, мужчина ответил: – В...возьми. Сделай своим.       Вынув пальцы, Хитоши надавил ими на губы Шоты и скользнул ими в рот. Сомкнув на них зубы, мужчина сжал пальцы на руках, чувствуя как пульсирующий член раздвигает тугие стенки. Расслабившись, Айзава подался назад так, чтобы чувствовать кистью руки живот юноши. – Какой хороший мальчик. Не сжимай так сильно…       Глядя на покрасневшие ягодицы, такого же цвета веревки, извивающееся разгоряченное тело, внутренние тормоза Хитоши надломились. Срываясь на прерывистые толчки и обводя двумя пальцами язык Шоты, юноша в удовольствии кусал губы и крепко держал мужчину за бедро. Натянув того посильнее, Шин остановился, затем взялся за толстую веревку посреди позвоночника и вынул пальцы изо рта.       Толкнувшись, фалангами пальцев он слегка надавил вниз на обвязку. Как и ожидалось, Шота подался назад и отстранился от спинки дивана, самостоятельно насадившись на член. Внутренний голос отговаривал парня, но тот не послушал его, решаясь заставить мужчину двигаться самому. Очередной невербальный сигнал был подан. Удерживаясь за веревку, Шин лишь изредка качал бедрами. Он провел рукой по своей груди, затем вверх, запрокидывая мешающиеся волосы назад.       В комнате становилось жарко. Сбитое дыхание и стоны сменяли друг друга по очереди. Пот выступал на покрасневших от жары лицах. Смахнув со лба несколько капель пота, Хитоши заметил как рывковые движения сменились на слабые подмахивания. – Устал? – с поддельным сожалением спросил Шинсо и надавил сверху на спину мужчине, который не смог ничего сказать на это, лишь слабо кивнуть и тихо простонать.       Хитоши поставил ногу на диван, схватился пальцами за бедра и заменил медленный темп на собственный. Грудь вновь уперлась на спинку дивана. Изматывающие толчки продолжали сыпаться градом со стороны юноши. Затем он ускорился и оперся лбом в макушку Айзавы.       Горячая, вязкая сперма оказалась внутри, но Шинсо не остановился. Со стоном он продолжал толчки, проталкивая семя глубже. Запыхавшись, он сжал ягодицу мужчины и отстранился от него, оставив нутро в покое. – Ты не кончил?       Шота содрогался, пытаясь приподняться. Не замечая вокруг себя ни звуков, ни голоса юноши, он хотел было обернуться, но был вновь вжат в диванную спинку. – Ч…что?       Нечто твердое, с фаллическими очертаниями вновь оказалось внутри. Даже кончив, юноша не остановил своих зверств. Ему хотелось принести максимум удовольствия своему партнеру. Проникнув вибратором в тело Айзавы, юноша наблюдал, как сперма стремится стечь по колечку мышц к ногам. Стоило нажать на кнопку, как ритмичная вибрация заставила сжаться и выпрямиться. Шинсо довольно прижался грудью к спине мужчины, плавно проталкивая вибратор вверх. Свободная рука легла на его член, неторопливо массируя его круговыми движениями. – Что нужно сделать? – Я…я… – Ну же. – Шин с нежностью прикусил кончик уха Айзавы и облизал его раковину. – Благодарю за удовольствие…       Слушая стоны Шоты, юноша хмыкнул и нажал на кнопочку еще раз. Вибрация отдавалась снизу живота прерывистым потоком и массировала изнутри нужную точку. Опустив голову, Шота судорожно простонал, заканчивая на свой живот. Несколько капель попали на диван и ладонь Шинсо. Дав тому немного отдышаться после яркого оргазма, Хитоши медленно вынул вибратор и положил его на диван, следя как его сперма стекает по ногам. – Что это было? – запыхавшись, спросил Шота, падая грудью на спинку дивана.       Его ноги тряслись также, как и тело. Он едва держался: хотелось завалиться на бок и не шевелиться. – Вибратор, – кратко ответил Шин, плавно разворачивая мужчину к себе. – Какого хуя? Черт. Ты похож на подростка…       Шота начинал злиться, но даже на это у него не хватало сил. Ахнув от касания к своему животу, мужчина чуть попятился назад, пока Хитоши размазывал сперму Айзавы. – Я подросток умом и телом.       Шинсо облизал палец и выпрямился, плавно снимая обвязки. Оставляя мягкие поцелуи на следах от веревки, он скидывал ее на пол и прижимал к себе уставшего Шоту. Тот прильнул к нему в объятия и устало произнес: – У меня нет сил даже навалять тебе…       Юноша разминал пальцами уставшие лопатки, руки и спину. Мягкие и успокаивающие поцелуи покрывали шею, лицо и плечи. Шин и сам знал степень своей вины, хоть и не подавал виду. – Я не знал, что ты можешь материться. Дополнение:       Шота едва мог сидеть в теплой ванне, поджав под себя ноги. Отшлепанные ягодицы зудели, а руки и спину все еще неприятно покалывало. Он сидел с мыльной пеной на волосах и размышлял о том, что мог бы легко остановить все это действо, но почему ему так не хотелось этого? Только сейчас, когда возбуждение спало, Шота ощутил как было неудобно заниматься любовью в обвязке. Все тело выло… – Ух, я еле нашел лимонный сок. – Хитоши зашел в ванную и сел на корточки перед нижней полкой. Он отставил порошок в сторону и взглянул на мужчину, предчувствуя вопрос. – Зачем тебе лимонный сок? – Он хорошо сжижает пятна спермы, замою порошком и никаких следов. Но не сейчас.       Шинсо заколол волосы резинкой и сел в ванную. В буквальном смысле тот подлез к мужчине и мурлыкнул, поцеловав его в щеку. Затем он сел напротив и тяжело вздохнул. Улыбка исчезла с его лица. – Слушай, ты так и не использовал стоп-слово… Может быть, ты терпишь мои выходки, лишь бы не ссориться… Знаешь… В общем извини за грубость, еще и за веревки тебя тягал…       Шинсо мялся, пытаясь более внятно выразить собственные мысли, но у него плохо получалось. – К моему сожалению или счастью, мне это нравится. – А обвязку ты так и не увидел… – Это все, что тебя беспокоит? Что в твоей голове? – Ты. Хитоши двинулся ближе и обнял мужчину. Теплая ванная, нежные объятия, приятное тепло после снятого напряжения и любимый человек. Шинсо подтянулся выше, оставляя крепкий, долгий поцелуй на колкой щеке.