Субфебрильная температура тела.

– Парни сказали у них какое-то срочное дело. – Хитоши уверенно подошел к подвальному помещению.       Он только коснулся ручки двери и хотел идти, но краем глаза заметил, что Айзава стоит на месте и сует руки в карманы с провожающим взглядом. – Ты не пойдешь? – списав на стеснение, спросил Хитоши. – Я подожду в машине. – Я дам ключи?       Шота замолчал, пожмурился и отвел взгляд. Следовало бы осведомиться заранее зачем, а точнее, по какому поводу они идут к Хитоши на вторую работу. Возможно, и встречи удалось бы избежать. По непонятным причинам мужчина не хотел идти туда, где его не знают, то ли в силу возраста, то ли характера. И скорее всего это был второй вариант. – Они хорошие ребята, тем более Марка ты уже знаешь.       В этот момент Шинсо задумался над своими словами. – Но, если тебе и правда неловко, я не хочу заставлять, – парень понимающе кивнул и поправил пальто на мужчине, затем вынул из кармана ключи: – Вот, иди в машину, я недолго. – Мгм, – мужчина убрал ключи и открыл дверь, направляя ладонью Хитоши вперед.       Идти не хотелось, но осознание всей важности такого банального действия пересилило чувство встревоженности. Много лет Шота не заводил ни с кем новых знакомств. Несомненно, это лишь на первый взгляд кажется сущим пустяком, и, возможно, стоило бы назвать мужчину мнительным параноиком, но он был весьма неразговорчив, когда дело касалось чего-то нового. И Шинсо понимал это. Будучи подвешен за язык, по сравнению с мужчиной, он всегда старался много говорить, иметь большой круг общения и быть в центре нужного внимания. И «нужного» стоило бы подчеркнуть, так как не везде юноша старался выделяться. Но Шота не любил ничего из совокупности всех «общительных» черт характера парня. Хитоши вдруг подумал о том, какие они разные… И это не мешало им стать ближе. Над этим вопросом он тоже задумался, но быстро одернул себя, так как ситуация не позволяла долго размышлять. – Какой ты непостоянный в решениях.       Несмотря на раздумья, Шинсо был доволен. Это была не первая победа над привычкой Айзавы вести жизнь отшельника, и во всей своей маловажности она казалась ему триумфальной. – Не надо сейчас об этом. К тому же… – Шота зашел следом за Хитоши и прикрыл дверь, смущенно добавив: – Мы же пара? – Дорогой, – Шинсо с облегчением в голосе крепко обнял Айзаву и прижал его к себе за лопатки: – Иногда ты задаешь такие неуместные вопросы. Конечно.       Шота менялся на глазах, что не могло не радовать парня. Он стал постепенно открываться, хоть и по-прежнему продолжал скрывать свое смущение и истинную нежность за серьезным выражением лица. Шинсо научился снимать с него маску и разоблачать настроение даже тогда, когда мужчина был непоколебим. Со стороны это выглядело незаметно и, если бы кто-нибудь увидел их вместе, то ничего бы не заподозрил. Привычка, о которой говорилось выше, или это защита от внешнего мира – уже не имело никакого значения. – Решил убедиться, – мужчина с трепетом оставил поцелуй на приглаженных волосах Хитоши.       Шинсо шел по коридору, выстукивая каблуком обуви по полу. Он был настроен довольно серьезно. «Срочное дело» – это очередная передряга, в которую попал Лу. Или капризы Восьмого по поводу цвета веревки, одежды или качества воды в кулере. Или (маловероятно, но пару раз имело место быть) Девятый попросил бы посидеть с детьми, если Седьмой не мог.       И Хитоши никогда не отказывал в помощи, так как знал, что эти ребята – его вторая семья и с грустью в голосе бы добавил, что чуть ли не первая. Чужие люди, став самыми родными, относились к юноше не только как к работодателю, но и как к близкому другу. Как бы парадоксально это не звучало, поддержку и защиту он получил именно здесь, а не в отчем доме. Такие раздумья о «своих» и «чужих» людях всегда имели место быть в мыслях юноши, ведь столкнувшись с непониманием одного, можно встретить понимание другого.       Тяжелая дверь открылась. Темнота, сгустившаяся к центру, нарушилась от лампочек в коридоре. Хитоши с удивлением взглянул сперва на Айзаву, затем сделал шаг вперед и нащупал переключатель.       Послышался звонкий хлопок, цветное конфетти разлетелось по всей комнате. От неожиданности Шинсо ахнул и прижал руку к груди. При свете он рассмотрел шарики по углам помещения, затем резкие огоньки новогодней гирлянды. – Шинни, мальчик наш, какой же ты молодец. Мы как узнали, сразу решили устроить сюрприз. Восьмерка даже где-то торт раздобыл! – Лу говорил в приподнятом настроении, убирая взорвавшуюся хлопушку на гардеробную стойку. – Мой папа заказал вообще-то, с малиной и каким-то там съедобным золотом. – Восьмой встрял в разговор, затем развел руки в стороны и повис на шее Хитоши: – Я в твоем уме никогда не сомневался. Сколько же мозгов в твоей голове?       Восьмой растрепал волосы парня ладонью. – С успешной сессией! – Марк отвел руку в сторону и подошел к Хитоши, приобняв того за плечо. – Вы… – Хитоши с теплотой в голосе приобнял каждого. – Спасибо вам огромное… Боже мой!       Эмоции переполняли настолько, что было тяжело дышать. Трудно представить: такая мелочь, с которой его никогда бы не поздравили родители, оказалась такой большой для его команды. Он еще раз поблагодарил ребят, затем сделал несколько шагов вперед.       Шинсо осмотрел преобразившееся помещение, затем взял за руку Айзаву, ведь он так и не представил мужчину своей команде. Марк сразу же заметил его, но решил все оставить на юношу. Лу сперва решил, что ему показалось, как и Восьмому. Лишь немного погодя, когда эйфория от поздравлений прошла, они оба переглянулись между собой. – Разрешите представить вам самого дорогого для меня человека. Это Шота, я много вам о нем рассказывал, прошу принять в нашу компанию. – Шинсо говорил слегка спутанно, так как неожиданный сюрприз выбил его из серьезного настроения. – Всем привет, – мужчина кивнул и тут же сомкнул губы.       Неловкость от произошедшего сковала его, даже голос слегка задрожал. Он хотел было провалиться под землю, ведь сам поздравил парня только на словах. Но прошлого уже не вернуть и в Новом году он точно наверстает упущенное, а пока…       Лу глубоко выдохнул, стараясь успокоиться в присутствии Шинсо и не выдавать своего истинного настроения. Он вскинул челку пальцами и завел ее назад, решаясь начать разговор. – Я Седьмой номер, но при отсутствии зрителей можешь называть меня Лу. А это Восьмой, он у нас богатенький сыночек, поэтому имечко его под запретом. И Марк, наш охранник, чуть не забыл. – Приятно познакомиться, а с Марком мы уже знакомы. Буду рад узнать всех получше.       Мужчина взглянул на Хитоши. Потом помог ему раздеться. Он накинул оба пальто на вешалки за стойкой и неплохо ориентировался в комнате, чем вызвал удивление Восьмого и Лу. Седьмой негодующе взглянул на Марка. Он всерьез не понимал, откуда они были знакомы, но паззл сложился, стоило ему вспомнить недавно прошедшую сессию и слух о новой модели – номере Десять. Теперь все встало на свои места.       Марк решил мягко разрядить атмосферу, слыша некоторую надменность в голосе Седьмого. – Да, работы было много, людей тоже – как-то и не удалось поближе познакомиться. Давайте-ка садиться чай пить. – Марк басом усмехнулся. – А то я скоро умчу, детей надо от тетки забрать. – У тебя есть дети? – поинтересовался Шота, присаживаясь с краю белого дивана. – Да, я отец-одиночка, меня так сестра называет, – захохотал мужчина; он потер лысину, следя за растущим напряжением со стороны Лу.       Хитоши весело сел рядом с мужчиной и притянул к себе нож для торта. Все на столе уже было расставлено. Дело за малым – разлить чай и разрезать торт. – Какой торт…       Глаза Шинсо были наполнены восторгом.       Восьмой оглядел мужчину с головы до ног, затем отвернул голову и почесал светлую макушку, о чем-то задумавшись. Опустив скрещенные ладони, он сел рядом с Шинсо и взглянул на Седьмого с досадным выражением лица. Его друг выглядел расстроенным, даже подавленным. Лу с презрением во взгляде смотрел на Айзаву, но после его взгляд смягчился, стоило ему увидеть счастье на лице Шинсо. Что-то в нем изменилось, явно в лучшую сторону. Когда они познакомились, Хитоши был неуверенным мальчишкой, который едва делал шаги в самостоятельную жизнь. Видеть такого Шинсо, который знает чего хочет, было в радость. Хотя наличие того самого человека, о котором Хитоши знал совсем ничего: имя, голос и груз прошлого, – радости только убавляло. Седьмой, загруженный мыслями, сел рядом с Восьмым и натянул улыбку, стоило ему заметить недовольный взгляд Марка. – Ну, как вы себя чувствуете? – Шинсо вытянул голову и взглянул с прищуром сначала на нос Лу, затем на бровь Восьмого. – Уже заживает. Скоро мы вернемся – не смей списывать нас. – Восьмой шутливо переглянулся со всеми. – Я готов хоть сейчас идти на сцену, – ответил Лу и скрестил руки на груди, затем потрогал свою повязку на все еще отекшей переносице. – Не переживайте вы так, я никого не списывал. Шота любезно согласился помочь спасти сессию, пока вы в «отпуске». Времени на поиски не было. – Хитоши поправил на себе теплый свитер мятного цвета и также поправил воротник свитера мужчины. – Это и правда золото? – удивился Марк, разглядывая кусок торта на своей тарелке. Он подковырнул тонко-раскатанную пластинку вилкой и разглядел ее со всех сторон. – Да, пищевое золото. – Восьмой притянул к себе стакан с теплой водой и сделал глоток. – Кстати, я накидал нам новое расписание. Одна сессия будет перед самым Новым годом, на нее я снова возьму Шоту. После праздников продолжим с Восьмым номером, затем пойдет Лу. – Хитоши говорил размеренным, спокойным тоном. – Это из-за моего носа, да?       Хитоши кивнул, затем посмотрел на мужчину, который только пил чай. Он был похож на тень, хоть и выглядел совершенно спокойно. Засмотревшись, Шинсо ткнул вилкой мимо рта и кусок торта свалился на свитер, оставляя тянущийся след из крема и клубничного джема. – Вот блин… – дернувшись, Шинсо лишь проследил взглядом, как бисквит свалился на темные джинсы. – Не поранился? – Айзава взволнованно убрал вилку из рук Хитоши.       Шинсо отрицательно покачал головой, затем хотел дотронуться руками до свитера, чтобы стереть кремовый след, как Восьмой суетливо остановил его. – Погоди-погоди, пошли в туалет застираем, вдруг больше пятно посадишь. – У меня во внутреннем кармане есть салфетки. – Шота встал со своего места и подошел к пальто, доставая пачку салфеток: – Держи. – Спасибо, дорогой.       Шота с нервной улыбкой умоляюще взглянул на парня. В нем читалось: «Я понимаю, что ты не хочешь оставить пятна, но нет, не оставляй меня наедине с ними».       После мужчина присел на диван, не зная, о чем можно поговорить с этими парнями. Кажется, один из них был настроен враждебно, но не показывал этого. Марк все же решился продолжить разговор. Он закинул нога на ногу и улыбчиво начал, но Лу резко встал со своего места, видимо не желая находиться в такой компании. Он накинул на себя куртку и вытащил из рюкзака пачку сигарет. – Эй, ты куда? – обернувшись, спросил Марк. – Покурю, – фыркнул Лу и захлопнул дверь. – Марк, – неожиданно начал Айзава, проследив за тем, как захлопнулась дверь, – мне не стоило приходить? – Глупости, мужик. Теперь и ты часть нашей команды, а Лу перебесится. – Но почему он так настроен? Я же ему ничего…

Внезапно слова Хитоши всплыли в его воспоминаниях.

– Скажу тебе по секрету: Седьмой номер после первого сеанса вел себя относительно также... – Путают разум и хочется большего. – Я думал, Шинсо все рассказал тебе о нас, хотя бы о Седьмом. Шота задумался, но продолжил слушать с интересом. – Лу страдает НРЛ, знаешь о таком? Его воспитывали родители с таким же расстройством. Правда два года терапии принесли результаты. Ты знаешь, Лу очень привязался к Шинсо. Он чувствует себя важным человеком рядом с ним, к тому же, он все еще благодарен ему за то, что Хитоши помог найти хорошего специалиста и оплатил первые сеансы, пока не стал сам зарабатывать. Иными словами, вылечить НРЛ до конца невозможно, но преодолеть и жить можно. Лу стал совершенно другим человеком. Да и мне он стал как сын. Я каждому говорю об этом. – Но причем здесь я? – Лу пытается защитить Шинсо, понимаешь? – От кого?       Тяжелая дверь открылась. – А это тебя не касается. – Лу скрестил руки на груди. – И знаешь что? Шин столько плакал из-за тебя, ходил сам не свой перед экзаменами. – Лу, перестань. Ты ничего не знаешь об их отношениях. – Я все знаю, даже про ту аварию, про неудавшееся самоубийство и разговоры! Что есть у вас общего? Ты же ни рыба, ни мясо. Вы просто не подходите друг другу, – с ухмылкой продолжал Лу.       Затем Седьмой сел напротив мужчины и устремил взгляд прямо на него. – Кто тебе сказал про аварию?       Айзава отвел взгляд. Все остальные слова будто прошли мимо. – Что есть общего у вас, я повторюсь? – Лу, хватит. Мы пришли с хорошим настроением, такой чудный повод. Шота хороший человек и ничего тебе не сделал. Твоя агрессия беспочвенна.       Марк взял того за руку и погладил по спине успокаивающими движениями. Лу тут же опустил глаза и стыдливо отвернул голову. Он и правда наговорил лишнего. Айзава опустился на спинку дивана и сделал глоток чая. – Пошли покурим? – Шота поднял глаза на заметно поникшего парня. – Знаю, ты только курил, но пошли. – Ладно. – Лу, помягче... – сказал вслед Марк.       Айзава молча потягивал вкусный дым и сильнее кутался в пальто. После он повернул голову к собеседнику. – Они такие сладкие, как называются? – Виноградные Nex, – тихо произнес Лу и нервно накрутил русую прядь на пальцы.       После некоторой паузы Седьмой более громко начал разговор: – Послушай, я сильно вспылил. Марк прав, я многого не знаю, но видел достаточно переживаний Шинсо. – Радует, что ты говоришь мне это в лицо, а не за спиной. – Я не понимаю, почему Хитоши выбрал тебя, но если я еще раз увижу его опечаленным, и эта печаль будет связана с тобой, то… – То? – Не перебивай меня! – Лу взбешенно всплеснул руками. Его настроение менялось за секунды, но быстро подавлялось парой коротких вдохов. – Почему ты так взъелся? – Потому что он замечательный, искренний человек, а ты вытираешь об него ноги. – Я так не считаю. Меня интересует кое-что другое. – Что?       Напряжение между собеседниками росло. – Что тебя связывает с Хитоши? – Ничего. С того момента как ты появился, он даже не смотрит на меня. – Лу рассмеялся и вжался спиной в кирпичную стену, прикрывая рот рукой: – Боже! Да что в тебе такого хорошего? Я же лучше тебя. Я лучше. Но Хитоши предпочитает людей-мудаков… Ты же до сих пор пытаешься выехать за счет него… – О чем ты, блять, говоришь? – Да о том… – Лу покачал головой. – Ты сам знаешь, что тебя терзает. Ты выезжаешь на его любви, чтобы забыть свою боль. – Это…Это не так… – Так. – Заткнись. –Что ты о нем знаешь? Что? Что ты можешь для него сделать?       Шота сглотнул. Он выронил сигарету из пальцев и пожмурился, потирая переносицу. Все, что говорил Лу, было правдой. Он ничего не знал о Хитоши, вновь запутался в себе и своих воспоминаниях. Что же он испытывал к Шинсо? Благодарность за свое спасение, за то, что тогда чудом не оказался в петле или это и правда было нечто большее? Негодование от происходящего переходило все границы. Лу тем временем выкатил глаза и пристально глядел на то, как ломается мужчина от сказанной правды. – Какой же ты ублюдок. – Шота тяжело выдохнул в усмешке. – Кто еще из нас ублюдок? – Определись уже. Пару минут назад ты говорил о том, что меня все это не касается, а теперь вдруг любезно решил поделиться своим мнением. – Шота? – Шинсо шумно задышал, слыша каким тоном разговаривают оба. Он обеспокоенно вышел из-за двери и быстро подошел к мужчине, хватая того за рукав: – Что происходит? – Все хорошо, не волнуйся. – ответил Седьмой. – Что ты ему наговорил? – Хитоши со злобой взглянул на Лу, зная, на что он может пойти. – Я предупредил тебя. Не играйся в любовь.       Лу кивнул и, пиная снег, решил пойти обратно.       Оба остались наедине с большим чувством недосказанности. Словно один из них должен был до последнего оттягивать этот момент. Шота боялся признаваться в том, что до сих пор не отпустил дорогого ему человека, а Шинсо что-то скрывал, боясь нарушить их иллюзию идеальных взаимоотношений. Хитоши, чувствуя некоторую грусть, в свою очередь притянул мужчину к себе и положил голову тому на плечо. – Пошли, холодно.       Айзава распахнул свое пальто и приобнял Шинсо, кутая его в остатках тепла. Айзава глубоко задумался, правда ли он пытается заглушить свою боль за счет Хитоши. Пока этот вопрос оставался без ответа, но мужчина принял для себя важное решение, которое будет болезненным для них. – Ты должен знать. Я до сих пор пытаюсь забыть прошлое, Шин. Оно держит меня сильнее, чем ты обнимаешь меня. Я не отпустил… Я не смог, но... – Я знаю, – выдохнул Хитоши, прерывая Айзаву, затем пожал плечами: – Я все это знаю. – Тогда почему ты до сих пор со мной? – Потому что я… знаю как это тяжело. – Видимо я и правда мало знаю о тебе, а точнее ничего. – Я обязательно расскажу, но только не сейчас. Прости, что Лу заставил тебя нервничать… Лу – хороший парень, но его чувство важности и мнимой справедливости порой заходит за рамки. Я не думал, что он так… – Почему Лу питает к тебе что-то?       Шинсо мягко отстранился от Айзавы и сунул руки в карманы. Его уголки губ опустились. – Это случилось, когда я еще не был знаком с тобой… Это был наш первый сеанс. Тогда я поцеловал Лу. Но не более… Я ничего не чувствовал и не чувствую к своему сотруднику. – Хорошо, этот вопрос улажен, но что насчет наших отношений? Что если я не осознанно пытаюсь… – Ты все усложняешь, Шота… – стремительно перебив мужчину, Шинсо взял того за руку и приложил к своей груди.       Хитоши хотел добавить «не уходи», но лишь одернул себя. Боль, свернувшаяся в солнечном сплетении, дала о себе знать. Голос, повторяющий в голове одну и ту же фразу, становился то тише, то громче. И Шинсо продолжал слушать себя, пока не услышал от Айзавы то, чего хотел бы слышать сейчас больше всего, но только не в этом месте, не в этом разговоре… – Потому что я люблю тебя. Наверное, Лу был прав. Просто дай мне время, я хочу разобраться с прошлым… – Ты любишь меня, поэтому уходишь? – Хитоши потерянно отошел от мужчины и выпустил ладонь из своих рук. – Дай мне еще один шанс наладить то, что я порчу. Я хочу побыть наедине… Хотя бы три дня.       Шинсо только кивнул. Он сжал кулаки, потерянно смотря на мужчину. Ему ничего не оставалось, как принять выбор мужчины. Шота поджал губы и приобнял Хитоши за талию. – Я все исправлю, все станет еще лучше, чем было. Это мои ошибки, которые я должен был разрешить еще одиннадцать лет назад, еще до того, как мы стали парой, до того, как я впервые поцеловал тебя. – Мы должны сделать это вместе, Шота, понимаешь? – горько спросил юноша, решив, что это конец. – Ты здесь не причем. Обещаю, я все исправлю. – А мне что делать? Сидеть в одиночестве и ждать, пока ты забудешь прошлое? В таком случае нам проще все закончить. – Нет, я не это имел ввиду! – Иди… – Да неужели ты не доверяешь мне!?       Хитоши с мрачным взглядом выпустил мужчину из объятий. Увидев отдаляющийся от него силуэт, Хитоши шмыгнул носом и тяжело вздохнул: не было ни мыслей, ни эмоций, только опустошение. Потерев замерзшие ладони, он не смог сделать и шага, словно врастая ногами в землю. Все было в порядке или это была иллюзия? Кто-то друг друга не понял, не услышал, не захотел слышать… Красивая картинка сгорела вместе с тем, как сгорел Хитоши. Он, словно тень, как-то неряшливо обернулся вокруг себя и оперся рукой о стену. Подняв глаза, Шинсо отмахнулся от холодного ветра, что нес с собой горький запах сигарет и подхватываемый налету снег.       Душевная пустота постепенно наполнялась гневом и разочарованием. Их недоговоренность была лишь верхушкой айсберга. Никто, кроме Хитоши, не должен был начинать этот разговор. Вина длинными клыками впивалась прямо в сердце и оставляла рваный след, ведь все могло быть иначе…