***
Драко положил руки на бедра, осматривая покрывало для пикника, которое он расстелил с помощью чар приклеивание, вместе с остальными закусками, аккуратно разложенными на ткани. Он повернул одну из чайных чашек на десять градусов вправо, наложив на фарфор согревающие чары, а на остальную еду — стазисные. Он окинул взглядом тени деревьев, еще раз прикидывая положение солнца, чтобы убедиться, что они будут стратегически скрыты от большей части лучей. Он всмотрелся в уютную обстановку, не в силах точно определить, чего именно не хватает. Драко указал палочкой на камни, разбросанные земле, превращая их в мягкие квадратные подушки, прежде чем искусно разложить их вокруг покрывала. Он кивнул. Теперь место выглядело более удобным. Он снова сел на покрывало, прислонился к одному из ближайших деревьев и стал смотреть на океан, слушая, как волны разбиваются о подножие скалы. Переместил взгляд на небо, предвкушая, как солнце окрасит весь горизонт в чудесные теплые тона во время наступления золотого часа. Он моргнул. Понравится ли Грейнджер? Драко еще раз окинул взглядом место. Серебристый шелк покрывала в полуденном свете казался похожим на воду. Подушки цвета оникса и жемчуга были прекрасным дополнением к… Драко почувствовал, как краска полностью отхлынула от лица. Всё выглядело точно так же, как его кровать! Розовая кожа на фоне гладкой серебристой ткани. Непослушные шоколадные волосы, разметавшиеся по поду… Драко вскочил, вытаскивая палочку, чтобы превратить покрывало в безвкусную хлопковую ткань в красно-белую клетку. Он трансфигурировал набитые перьями подушки в красочные геометрические валики, убедившись, что они очень жесткие и функционально эстетичны. Снова кивнул. Совершенно не сексуально. Расширенные карие глаза. Приоткрытые глянцевые губы. Ее пульс под его большим пальцем. Драко провел рукой по лицу, вспоминая. Что, черт возьми, с ней не так? Зачем она взяла и сделала это? Из–за этого… этого ее смелого поступка он был так близко к… Нет. Он бы этого не сделал. Ни за что на свете не позволил бы чему-то подобному случиться снова. По крайней мере… Не сейчас. Не так. Если он хотел сделать шаг… Если собирался… поцеловать ее… Это не произошло бы на фальшивом свиданием. Это не произошло бы под объективами камер. Это не произошло бы из-за извращенных обязательств перед семьей, богатством или репутацией. Не произошло бы под ложными предлогами. Никогда под ложными предлогами. Если бы он поцеловал ее… Если бы она позволила… Это было бы настоящее свидание. Только они. И он будет серьёзен. Внезапный хлопок аппарации заставил его обернуться. Драко моргнул один раз. Второй. Как Тео назвал тех парящих эфирных существ, в которых верили магглы? Те, что одеты в белое, с крыльями и нимбом? Ангелы. Верно. Они были ангелами. Он снова моргнул. Могла ли Грейнджер являться одной из них? Она стояла в нескольких шагах от него в белом платье из хлопка, доходившем до середины голени, а ее ступни прикрывали босоножки на плоской подошве того же оттенка. Толстые бретельки, перевязанные лентой, были перекинуты через плечи, а на голове красовалась плетеная широкополая шляпа. Подол ее платья и завитки волос двигались в такт тихой мелодии ветра; бледная кожа эффектно сияла под теплыми лучами золотого солнца. Он смотрел, как она обернулась; расширившиеся глаза заставили его замяться. Драко прочистил горло. — Грейнджер, — он поздоровался кивком. — Как всегда вовремя. — Малфой, — Гермиона кивнула в ответ, сопротивляясь желанию пригладить колышущиеся волосы. Почему, черт возьми, она чувствовала смущение? — Вижу, у нас будет пикник. Драко снова кивнул, внезапно не зная, что делать с руками. — Присядем? — он указал вниз, наблюдая, как она пробирается к одной стороне покрывала. Гермиона молча села, заметив, что Малфой занял место напротив, после чего налил им чаю. Она оглядела закуски, понимая, что большинство были пикантными, а не сладкими. Гермиона удивленно моргнула. Он принял во внимание её предпочтения? — Молоко? Сахар? — Только молоко, — ответила она, наблюдая, как Малфой снова занялся их чаем. Гермиона пробежала взглядом по сосредоточенному выражению его лица, отметив распущенные пряди волос, идеально обрамляющие его. Она выпрямилась, только сейчас осознав, что он постригся. Его взъерошенная челка спадала с одной стороны на лоб, едва касаясь верхней части щеки. Волосы на затылке теперь были уложены гораздо короче, открывая кремовую кожу. Взгляд скользнул ниже, прослеживая заострение его челюсти, выступ кадыка и выглядывающие ключицы. Гермиона обратила внимание на его белую рубашку с расстегнутыми двумя верхними пуговицами. Глаза опустились ещё ниже, к кожаному ремню, прежде чем остановились на… — Вот. Гермиона мысленно дала себе пощечину, протянув руку за чаем, предложенным Малфоем. Она приковала взгляд к дымящейся чашке, напугавшись своего блуждающего взгляда. Ей нужно было успокоиться. Они ели в тишине, казалось, несколько часов, не зная, как снять неловкое напряжение, как вдруг сильный порыв ветра сорвал шляпу с головы Гермионы. Драко мгновенно призвал ее обратно, протянув ей, но встретил утопающее под массой кудрей лицо. Он хмыкнул, увидев, как она перебирает их предплечьями — пальцы были липкими от закусок. — Грейнджер, где ты?! Держись, Грейнджер! Я уже иду! Не смей умирать у меня на глазах! Гермиона почувствовала, что лицо пылает от его дразнящих слов. Она уже было открыла рот, чтобы накричать на него, как вдруг на ее волосы легли руки — нежные пальцы осторожно провели по ним. Сердце пропустило удар, заставив ее забыть о том, что она изначально планировала сказать. Драко продолжал посмеиваться, пытаясь пробиться сквозь путаницу ее кудрей. Как Грейнджер ещё не задохнулась, он не представлял! Он провел пальцами по ее лбу, по затылку, расчесывая каштановые локоны… Покрасневшая бледная кожа. Широко раскрытые шоколадные глаза. Разомкнутые красные губы. Драко замер, только сейчас осознав их близость. Она пахла ромашкой, мятой и чем-то еще, что так отчетливо напоминало… ее. Мягкость ее локонов была подобна шелку, а жар от ее ушей на его запястьях был похож на дикий пожар. Взгляд Драко остановился на ее губах, и он задумался, какими они будут на вкус, если он… Не сейчас. Не так. Драко поспешно собрал ее волосы в пучок, откинув их назад. — Малфой, какого черта?! Он бросился обратно на свою сторону покрывала, оторвав от нее взгляд и вытирая ладони о ткань брюк. Черт, это было близко! Он сглотнул. Ему нужно было держаться на безопасном расстоянии от ее лица. Гермиона склонила голову набок, собрав большую часть кудрей, прежде чем отбросить их предплечьем. Она фыркнула, увидев, как он беззаботно пьет чай. — Какого черта это было?! Драко прочистил горло, изо всех сил изображая браваду. — Мне было интересно посмотреть, как ты обычно выживаешь в таких ужасных условиях, Грейнджер. И должен признать, было феерично! — Ой, заткнись! — Гермиона раздраженно зарычала. Именно в этот момент она вспомнила, почему он бесил ее до беспамятства. Тупой ублюдок! Драко притворился, что просматривает закуски, отчаянно пытаясь сменить тему разговора. — Кстати, Грейнджер, ты знала, что Уизлетта встречается с моим хорошим другом, Блейзом Забини? Она поперхнулась чаем. — Прости, что? — Узнал об этом два месяца назад. Очевидно, у них это уже довольно давно, — он поднял брови. Гермиона почувствовала напряжение от этого жеста. Зачем люди всерьез так делали бровями? — Ты лжешь. — Лгу? — Драко вновь приподнял бровь. — Может, тогда спросишь Уизлетту? — ухмыльнулся. Она закатила глаза от похотливого выражения его лица. Джинни ни за что на свете не стала бы встречаться с Блейзом Забини! Ее неприязнь к темноволосому чистокровному соперничала с ее неприязнью к Малфою. Гермиона покачала головой от такой нелепости и сделала еще один глоток чая. — А Пэнси, похоже, связалась с Поттером. На этот раз Гермиона выплюнула чай обратно в чашку. — Отвратительно! — он посмотрел на нее с крайним отвращением. — Это… Не могу поверить, что ты сейчас сделала это, Грейнджер! — Теперь я знаю, что ты просто издеваешься надо мной! — она замахнулась на него свободной рукой, игнорируя его строгие понятия о приличиях. — О, неужели? — спросил он самодовольным тоном, скрестив руки на груди. — Тогда поговори с Поттером. Гермиона оглядела самодовольную ухмылку, не желая верить ни единому его слову. Джинни с Забини и Гарри с Паркинсон? Она фыркнула. Как будто она была настолько глупа, чтобы поверить во что-то подобное! Кроме того, если бы Джинни и Гарри начали встречаться с кем-то, они бы сказали ей… верно? При этой мысли она успокоилась. Верно? Гермиона рассердилась на свою неуверенность. Она спросит их об этом при следующей встрече. Странная, но уютная тишина заполонила округу, когда они снова занялись едой. Гермиона удовлетворенно втянула носом свежий воздух, полностью восхищенная пейзажем. — Только где именно мы находимся? — Место под названием Бали. — Индонезия?! — она уставилась на него, разинув рот. Они были в чертовой Юго-Восточной Азии? Гермиона недоверчиво покачала головой. Неудивительно, что он попросил ее надеть что-нибудь подходящее для лета. — Видел на одной из открыток Тео, — Драко пожал плечами, занятый изучением груды сладостей на блюдах. — Поскольку мое условно-досрочное освобождение закончилось, я решил, что было бы уместно отправиться куда-нибудь подальше, — он ухмыльнулся, отправляя в рот клубничный пирог. Вкус свободы был восхитителен! То, что Нотт посылал Малфою маггловские открытки, стало для нее откровением, к которому она не была готова. Это было нехарактерно… мило со стороны бывшего слизеринца. Она покачала головой — Подожди. Портключ вообще был законным?! — Конечно, — он закатил глаза. — Ты серьезно думаешь, что я нарушу правила всего через несколько дней после окончания срока? Гермиона вздохнула, качая головой от нелепого поворота событий. Оттолкнувшись от покрывала, она направилась к краю обрыва, любуясь широким горизонтом, пока солнце медленно спускалось с неба. В следующее мгновение Малфой оказался рядом, держа в руках свежую порцию чая. Она приняла чашку, которую он протянул ей, взглянув на идентичный напиток, который он взял себе. Она улыбнулась. — Спасибо. Драко почувствовал, как сердце замерло от ее взгляда. Грейнджер смотрела на него так, словно… гордилась. Им. Его усилиями. Всеми его попытками. Он отвел взгляд. Дело было не в том, что он был трезв. Он все еще пил, хотя и не так часто. Ограничился двумя стаканами — утром и вечером. Иногда удавалось, иногда он наливал еще одну или две порции. Но хотя бы не таскал его с собой, куда бы ни пошел. По крайней мере, он ограничивался пить в четырёх стенах своей комнаты. По крайней мере, он больше не выпивал целую бутылку меньше чем за два дня. По крайней мере… По крайней мере, мама наконец перестала смотреть на него так, словно он был ее худшим решением в жизни. Он бросил на Грейнджер взгляд, заставивший ее вопросительно повернуться к нему. На ее лице была небольшая улыбка, а в глазах — странный блеск. Он вздохнул. Ей нужно перестать так на него смотреть. От этого он чувствовал… слишком многое. — Это напоминает мне о Хогвартсе. Гермиона указала на широкое пространство океана, остановившись, когда поняла, с кем она разговаривает. Она закрыла глаза, желая броситься со скалы за свою глупость. — Прости, я не хотела… — Все в порядке, — последовал его тихий ответ. Она взглянула на него, чтобы проверить, все ли с ним в порядке, собираясь извиниться еще раз, но внезапно вспомнила о его экзаменах. — Ты… Ты вернулся к ЖАБА? Он покачал головой. — Я сдал их в Министерстве. Профессор Макгонагалл, она… После ареста она прислала мне письмо. Спросила, не хочу ли я пересдать их. Так я и сделал. Он до сих пор помнил подозрение, которое испытывал к женщине на протяжении всего экзамена. Он ожидал, что провалит, предвидя наихудший возможный сценарий, который мог произойти; но когда появились результаты тестов, они были… справедливыми. Когда он, наконец, набрался решимости спросить ее, почему она зашла так далеко ради кого-то вроде него — того, кто не заслуживал ни грамма ее милосердия… Он бы сделал то же самое, мистер Малфой. Ответ профессора Макгонагалл лишил его дара речи. Драко помнил, как после этого направился прямо домой и напился до бесчувствия. Подумать только, что даже после смерти профессор Дамблдор продолжал присматривать за ним. — Я бы хотел однажды вернуться туда, — он замолчал, поражаясь словами, слетевшими с губ. Эта мысль посещала его время от времени — мысль о том, чтобы вернуться и извиниться за все, за каждую жизнь, потерянную в стенах замка из-за его ошибки. Он знал, что это невозможно. Такому клейменному преступнику, как он, ни за что не позволили бы вернуться в залы Хогвартса. Но иногда… Иногда он позволял себе немного помечтать. Гермиона заметила тоску на его лице, пока он смотрел на океан. В его взгляде была печаль — одиночество, которого она никогда не чувствовала от него, пока он стоял под лучами заходящего солнца. Желание протянуть к нему руку, прикоснуться было непреодолимым. Она отвернулась, переплетя пальцы друг с другом в попытке отогнать эту мысль. Она прокручивала в голове его слова, пока они смотрели на закат, думая о том, как стереть это выражение с его лица. Драко внезапно вспомнил, где он и с кем, борясь с непреодолимым желанием провести рукой по лицу. — Что ж… — он прочистил горло, надеясь, что это прозвучит легкомысленно и бесцеремонно. — Кто бы мог подумать, что мы зайдем так далеко, не убив друг друга, Грейнджер? Гермиона закатила глаза на это, поджав губы, чтобы скрыть улыбку, расползающуюся по лицу. — Определенно не из-за отсутствия попыток. Драко издал тихий смешок, несколько раз кивнув в знак согласия. Так много всего произошло всего за пару месяцев. — Тебе нужно выдержать еще два. Она тихо переспросила, ожидая, пока он уточнит. — Еще два таких фальшивых свидания, и ты меня не увидишь, Грейнджер, — он пожал плечами, глядя куда угодно, только не на нее. — Ты наконец-то станешь свободной женщиной! Гермиона моргнула в ответ на его вежливую улыбку. Осталось всего два? Она перечислила все их встречи, выдохнув в конце подсчета. Он был прав. Это было свидание номер четырнадцать. Она почувствовала, как губы недоуменно приоткрылись. С каких это пор она перестала считать? Драко наблюдал за ней краем глаза, не доверяя себе произнести еще хоть слово. Еще немного, и они смогут наконец отказаться от притворства. Еще немного, и не останется никаких обязательств — ничто больше не будет удерживать ее рядом с ним. Еще немного, и он сможет… Может быть, тогда у него получится… Может быть, тогда они смогут… Он вздохнул, позволяя себе немного надеяться. Может быть. Просто может быть.***
Дорогая мисс Гермиона Грейнджер, Как вы? Именно так я хотела бы начать это письмо, но с моей стороны было бы невежливо вести себя так, как будто между вами и моей семьей ничего не случилось. Я знаю, что вы очень занятая женщина, поэтому постараюсь сразу перейти к делу. Я хотела бы пригласить вас на чай. В любой день, в любое удобное для вас время. Я приношу извинения за то, что не могу предоставить вам свободу выбора места проведения мероприятия. Если бы я не была под домашним арестом, то с радостью согласилась бы на любое место по вашему вкусу. Да, мисс Грейнджер, на любое место. Я не буду обманываться, думая, что вы согласитесь, и не стану обижаться, если вы откажетесь. Отсутствие ответа — это то, чего я больше всего ожидаю, но ваше негодование, если вы захотите дать ему волю, было бы понятно. Однако, несмотря на тот небольшой шанс, что вы, возможно, рассмотрите мое приглашение, я хочу заверить вас, что потрачу всего пять минут вашего времени. Искренне, Нарцисса Малфой Гермиона стояла у камина с горстью зеленого пороха в одной руке и чувствовала тошноту, пока держала в руке скомканную, потрепанную бумагу. Она прочитала ее в десятый раз, выдохнув. С тех пор как они с Малфоем начали соглашение, она знала, что его мать — это тот человек, с которым ей рано или поздно придется встретиться, но приглашения на чай она никак не ожидала. На следующий день после пикника с Малфоем она обнаружила величественного филина, сидящего за ее окном и держащего в руках нетронутый конверт жемчужного цвета. Один взгляд на официальную восковую печать сказал ей все. Она уже собиралась сообщить об этом Малфою, но что-то в письме подсказывало ей, что этого делать не стоит. Возможно, дело было в нехарактерной скромности, а возможно, в поразительной честности чувств леди Малфой… Как бы то ни было, она была заинтригована. Больше всего ошеломила предполагаемая готовность женщины уступить выбор места ей, даже если это означало отправиться в мир магглов. Это могло быть фарсом, без сомнения, даже ложью; но она не могла отрицать появившегося интереса, побуждающего узнать больше. И вот она стоит перед камином через четыре дня после письма, готовая попить чай с Нарциссой Малфой. Гермиона сделала глубокий вдох, надеясь таким образом успокоиться. Она уже чувствовала, как воспоминания пытаются вырваться на свободу, подстегиваемые интенсивностью эмоций. Страх. Неопределенность. Тревога. Вот что ты должна отмечать и запихивать в сундук. Услышав инструкции Малфоя, Гермиона почувствовала, что приходит в себя. Твой разум не сможет что-то скрыть, если он даже не знает, что должен скрывать. Она закрыла глаза, обозначая каждую эмоцию, которую могла почувствовать, и аккуратно запихивая их в сундук под руководством его голоса. Чем больше ей удавалось спрятать, тем спокойнее она себя чувствовала; чем спокойнее она себя чувствовала, тем меньше сопротивлялись воспоминания. Гермиона долго, медленно вздохнула, чувствуя себя более уверенно и непринужденно. Она открыла глаза и уставилась на пламя, укрепляя решимость, прежде чем, наконец, бросить остатки пороха внутрь. — Поместье Малфоев!***
Нарцисса вытерла ладони о ткань юбки, раздраженная тем, что они стали липкими. Она провела пальцами по краю шляпы-клош, убедившись, что она идеально подогнута, прежде чем снова заняться перестановкой блюдец на столе. Женщина наложила еще одно согревающее заклинание на фарфор, вероятно, пятое за последние десять минут, желая, чтобы температура была подходящей. Она крутила палочку между пальцами, не в силах сдержать ликование от того, что снова может ее держать после половины срока домашнего ареста. Она сразу же приступила к восстановлению поместья, начав с наиболее разрушенных районов. Было приятно чем-то заниматься. Теперь она не просто сидела в поместье, размышляя о грехопадении своей семьи. Еще двенадцать месяцев такого заключения, а затем еще два года условно-досрочного освобождения, и она, наконец, будет свободна. Она налила «Эрл Грей», добавив немного молока и кусочек сахара. Взяла чайную ложку, чтобы перемешать, слегка постукивая столовым серебром по краю чашки, прежде чем аккуратно положить прибор на блюдце. Уже намереваясь поднести ее к губам, Нарцисса услышала треск аппарации. — Мисс Гвейн-дью ожидает, Хозяйка Ма-фой. — Спасибо, Тоби. Пропусти ее. С поклоном Тоби направился к двери, чтобы открыть ее. — Заходите, мисс Гвейн-дью. Гермиона благодарно кивнула эльфу. Она обвела взглядом открытый внутренний дворик, восхищаясь красотой садов, прежде чем, наконец, заметила женщину, которая встала для приветствия. — Спасибо, что нашли время в своем плотном графике, мисс Грейнджер. Я ценю это. Гермиона кивнула в знак признания, не совсем уверенная, как обращаться к чистокровной женщине, с которой она официально встречалась впервые. Все же их неожиданная встреча у камина пару месяцев назад длилась едва ли минуту. Она ожидала, что приземлится в фойе поместья, и прибегла к окклюменции, чтобы подготовиться; но когда она шагнула сквозь зеленое пламя, ее встретили окна от пола до потолка, тепло солнечного света и цветы — очень много цветов. Здание, в которое она приземлилась, и пейзаж совсем не походили на поместье Малфоев из ее воспоминаний. — Прошу, — Нарцисса указала рукой на свободный стул, который подставил Тоби. — Присоединяйтесь ко мне. Гермиона заняла место, еще раз кивнув эльфу, прежде чем он исчез из ее поля зрения. Она позволила Нарциссе Малфой налить ей чаю, добавив немного молока в чашку, когда та закончила. Гермиона медленно размешала его, чувствуя… неловкость, исходящую от леди Малфой. Она ожидала неприязни, отвращения или, возможно, даже гнева; но, глядя на красивую женщину, она не могла почувствовать ничего, кроме дискомфорта, который больше походил на застенчивость, чем на отвращение. Она сделала глоток чая и одобрительно кивнула. — Восхитительно. — Я рада, что вам нравится, — Нарцисса слегка наклонила голову в знак благодарности. — Не хотите выпечки? — она указала рукой на тарелки с закусками. Гермиона смотрела на сладости, борясь с желанием сморщиться. Она уже подумывала совсем отказаться от этого предложения, но искренние попытки женщины сыграть роль хозяйки умерили пыл. — Спасибо, — девушка потянулась за небольшим ломтиком спаржи и галеттой с козьим сыром, радуясь, что не все на тарелках было сладким. Они ели в тишине — никто не делал попыток разрядить странное напряжение. Гермиона смиренно вздохнула, устав ждать, пока женщина, наконец, наберется смелости сказать то, что хотела. — Я предполагаю, что вы позвали меня сюда, чтобы поговорить о вашем сыне. Рука, помешивающая чай, мгновенно замерла. Нарцисса прочистила горло, нисколько не удивившись, что юная гриффиндорка решила взять на себя ответственность за продолжение разговора. — Да, мисс Грейнджер. Вы совершенно правы. Гермиона приготовилась к следующим словам. Она будет требовать оставить ее сына в покое? Обвинит, что она охотится за их богатством? Будет угрожать, чтобы она перестала осквернять чистоту их… — Он много говорит о вас. Гермиона моргнула один раз. Второй. Малфой говорил о ней… со своей матерью? Нарцисса улыбнулась в ответ на пораженное выражение лица ведьмы. Во время еды Драко всегда пытался с раздражением рассказывать истории о ней, но улыбка на его лице и нежность во взгляде были видны невооруженным взглядом. Мама, ты не поверишь, что Грейнджер сегодня сделала с метлой! Она проиграла чуть больше чем за минуту! Минутку! Это было чертовски неловко, говорю тебе! Кто, черт возьми, так быстро проигрывает в шахматы?! Мерлин, эта женщина! Она подняла руку, чтобы заткнуть меня! Руку! Сказала, что спор окончен, как будто она моя гувернантка или что-то в этом роде! Она выглядела так, будто хотела убить гуру и поджечь карты! Она была так зла, что это было просто смешно! Так вот, фильм начинался, и знаешь, что она сделала? Она рассказала мне конец! Конец, мама! Кто так делает?! Лицо Грейнджер, когда я показал ей тараканов! Ха-ха! Ты должна была это видеть! Ветер сдул ее шляпу, и она… Она утонула в собственных волосах! Это было похоже на совиное гнездо, мама! Клянусь! Она выглядела чертовски нелепо! Это? О, это жевательные резинки. Грейнджер дала их мне. А? Хочешь попробовать? Эм… Они и близко не того качества, к которому ты привыкла, мама. Они могут тебе не понравиться. Нарцисса вздохнула, вспомнив о вопиющем отказе сына поделиться конфетами. Она не была идиоткой. Она знала возможные последствия его страстных, почти повторяющихся, граничащих с одержимостью речей о Гермионе Грейнджер.флэшбэк
— Думаю, что мой сын влюблен в магглорожденную. Андромеда выгнула бровь на эти слова; рука, сжимающая сигарету, остановилась на полпути ко рту. — И что ты хочешь, чтобы я сделала с этой информацией? — она поднесла кончик никотиновой палочки к губам, вдыхая большое количество дыма, прежде чем выпустить его в потолок. — Ничего… Ничего, я… — Нарцисса вздохнула, сосредоточив внимание на помешивании чая. — И что, если это так? — Андромеда посмотрела на нее, ничего больше не сказав, ожидая ответа. — Я… Я не знаю… — Нарцисса ответила тихим голосом, закрыв глаза и вздохнув от поражения. Она повернула голову к окну и выглянула в сад, прислушиваясь к журчанию воды. — Ты была счастлива с Люциусом? Нарцисса моргнула, не ожидав такого вопроса. — Прошу прощения? — Ты слышала вопрос, Цисси, — Андромеда закатила глаза. — Не заставляй меня повторяться. Нарцисса склонила голову набок, размышляя о последних двух с половиной десятилетиях своего брака. — Я жила очень комфортной жизнью. Все, чего я желала, я могла получить. Люциус уважительно ко мне относился, был джентльменом и руководил семьей с… Шквал смешков заставил Нарциссу замолчать. Женщина приподняла бровь из-за неуместного веселья старшей сестры. — Я не припомню, чтобы сказала что-то смешное, Анн. — Это был закрытый вопрос, Цисси. Я не спрашивала историю твоей жизни. Нарцисса прищурилась, услышав это. — Не думаю, что брак можно количественно оценить с помощью одного закрытого вопроса, — она скрестила руки на груди, защищаясь. — Тогда сама попробуй, — бросила вызов Андромеда, делая ещё одну за затяжку. — Прошу прощения? — Задай мне тот же вопрос. Нарцисса сделала паузу, поняв, что не может вспомнить имя мужа старшей сестры. Она прочистила горло. — Ты была счастлива с мистером Тонксом? После ее слов женщина взорвалась от смеха. — Была ли я счастлива с Эдвардом? Нарцисса покраснела от смущения из-за понимающей усмешки Андромеды. Она снова глубоко затянулась, медленно выдыхая дым через поджатые губы. — Была ли я счастлива с Тедом? — повторила Андромеда, затаив дыхание. Нарцисса оглядела отстраненное выражение лица старшей сестры, заметив странную смесь тоски и удовлетворения. — Очень… Тед делал меня очень, очень счастливой, — прошептала Андромеда, взглянув на небо. — Выйти за него замуж было лучшим решением в моей жизни. Нарцисса почувствовала, как ее губы приоткрылись от слов старшей сестры. В ее взгляде была душераздирающая тоска, а в поведении — тихое уныние, которое лишило дара речи. — Поэтому я спрашиваю тебя еще раз, сестренка. Ты была счастлива в браке? Нарцисса открыла рот, чтобы ответить, но чёткие слова Андромеды опередил ее. — Даже не пытайся лгать мне. Ты знаешь, я узнаю. Нарцисса фыркнула от обвиняющего взгляда старшей сестры. Она всегда была незаслуженно одарена способностью выявлять нечестность. — Было… адекватно. Андромеда поперхнулась чаем и громко фыркнула, когда на нее накатил очередной приступ смеха. — Черт, ты ни капельки не изменилась, Цисси! — она вытерла слезы с уголков глаз. — Всегда такая красноречивая! Нарцисса скрестила руки на груди, раздражаясь, что над ней смеются. Ее брак с Люциусом не был идеальным, но это был подходящий союз. Возможно, у них было не так много общего, но им никогда не было о чем спорить. Он никогда не обращался с ней плохо, никогда не говорил ей, что делать и как действовать, и, самое главное, она была свободна поступать так, как хотела, пока оставалась верной своим обязанностям леди Малфой. — Теперь позволь мне спросить тебя вот о чем. Нарцисса приподняла бровь, увидев надменный взгляд старшей сестры. Теперь она была намного старше, и ее волосы заметно поседели, но самодовольное выражение лица с девяти ничуть не изменилось. Она слегка улыбнулась на это. — Через десять, может, двадцать лет… Если ты задашь своему сыну тот же вопрос, какой ответ ты бы хотела от него услышать?конец флэшбэка
Разговор с Анн неделю назад был для нее как пощечина. Ее сын, ее Драко, наконец-то по-настоящему улыбался. Смеялся самозабвенно, как в детстве. Снова разговаривал, ел больше обычного, бодрствовал дольше обычного, и у него снова появилась мотивация продолжать поиски лекарства. И к руке больше не был приклеен кубок огневиски. Впервые за много лет… После стольких лет… он выглядел счастливым. Так что, если причиной этого была магглорожденная ведьма, сидящая напротив… Да будет так. — Мисс Грейнджер… Гермиона перевела взгляд обратно на леди Малфой, очарованная светом в ее голубых, как океан, глазах. Они и близко не были серебряными, но тепло и мягкость в них так сильно напомнили ей о малфоевских. — Я не знаю, кто вы для Драко… — Нарцисса сделала паузу, вспоминая их фотографии в газетах. Никогда ещё ее сын так лучезарно не улыбался. — Но независимо от этого, я не буду мешать. У Гермионы приоткрылись губы от ее намека. Она покачала головой — недоверчиво и отрицательно. Нарцисса Блэк Малфой, член священных двадцати восьми, бывшая Пожирательница Смерти и чистокровная сторонница превосходства, давала им… благословение? — Нет. Мы не… Это не… — Гермиона моргнула, почувствовав отсутствие знакомого блокирующего ощущения в горле. Это было то самое снисхождение, которое пункт контракта о неразглашении предоставил Теодору Нотту. — Это не по-настоящему, — закончила она, глядя на леди Малфой еще более расширенными глазами. Нарцисса Малфой знала. Она знала, что все это был фарс. Знала с самого начала. Так… В чем был смысл всех ее слов? — Это фальшь. У нас соглашение. Мы определили условия, — продолжила Гермиона, чувствуя, как слова льются изо рта, как вода через открытую плотину. — Это игра. Все это. Все было спланировано заранее. Все это не по-настоящему. Нарцисса немного откинулась на спинку от поспешных утверждений девушки, молча задаваясь вопросом, кого она действительно пыталась убедить. — Я понимаю. Гермиона кивнула, радуясь, что женщина наконец поняла. — Мои слова остаются в силе, мисс Грейнджер. — Прошу прощения? — она уставилась на решительное выражение лица леди Малфой. — Я не буду мешать. Гермиона смотрела, как Нарцисса Малфой, небрежно отряхивает ткань юбки, прежде чем сделать еще один глоток чая. Она уже хотела спросить женщину, не сошла ли она с ума, но хлопающий звук аппарации застал ее врасплох. — Хозяйка Ма-фой, п-гибыла миссис Тонкс. Нарцисса прищурилась, услышав это. — Эта женщина… — пробормотала она себе под нос. — Пожалуйста, напомни ей, что мы договорились поужинать в семь вечера, — она сложила руки на груди. Сейчас Андромеда была так же некомпетентна в управлении временем, как и в Хогвартсе. — Миссис Тонкс и-тет в ком-гату Хозяйки Ма-фой. — Что?! Гермиона вздрогнула от крика женщины, с удивлением увидев, что та потеряла самообладание. Нарцисса прочистила горло, повернув голову в сторону, чтобы скрыть выражение лица, пока приходила в себя. — Мисс Грейнджер, все было чудесно, хотя я, кажется, уже отняла больше пяти минут вашего времени. Нарцисса грациозно встала, коротко поклонившись в знак извинения. — Я изложила свои чувства, и я искренне благодарна вам за то, что вы их услышали. Может, вы хотели бы сказать что-то ещё? Гермиона покачала головой. — Нет, миссис Малфой. Больше ничего. Нарцисса объявила о своем уходе, приказав Тоби проводить гостью обратно к камину. Леди Малфой остановилась у двери, вежливо наклонив голову в последний раз, прежде чем закрыть ее. Отрывистый стук каблуков эхом разнесся по коридорам. Нарцисса Малфой… убегала? Гермиона покачала головой из-за странного поведения леди Малфой — Тоби, кто, говоришь, пришел? — Миссис Тонкс. — Андромеда Тонкс? Крошечный эльф кивнул в знак согласия, и Гермиона недоверчиво повернулась к двери. Андромеда Тонкс и Нарцисса Малфой… воссоединились? — Миссис Тонкс все-да ус-гаивает беспо-гядки в ком-гате Хозяйки Ма-фой, — Тоби раздраженно вздохнул. — Пе-гесталяет туфли, сумки, чашки… — он снова вздохнул. Гермиона фыркнула, представив, как Андромеда Тонкс изводит Нарциссу Малфой, переставляя вещи в ее комнате. Она встречалась с ней всего несколько раз, когда та сопровождала Гарри для встречи с Тедди; но ее наплевательское отношение определенно сводило с ума правильную леди Малфой. — Мисс Гвейн-дью? Она посмотрела на руку, предложенную Тоби, которая замерла прямо перед тем, как они соприкоснулись. Она была уверена, что эльф, без сомнения, аппарирует их обратно к камину, но поскольку она здесь, может, не помешает поздороваться с Малфоем? Не потому, что она действительно хотела его увидеть или что-то в этом роде. Гермиона просто хотела поговорить с ним о… о… Об их пятнадцатом свидании! Да! Она действительно попросилась организовать его и уже привела план в действие, но ей нужно было больше времени для его воплощения. Она кивнула. Она сообщит ему, что их следующее свидание будет немного отложено. — Малфой дома? Драко, я имею в виду, — поправила она себя, заметив замешательство эльфа. Тоби кивнул. — Хозяин Д-ако у себя в… — он сделал паузу, не зная, как сказать. Иногда они называли это помещение его комнатой, иногда кабинетом, иногда лабораторией. Тоби покачал головой. Почему нельзя уже решить? — Вы хо-ите к Хозяину Д-ако? — вместо этого спросил он. — Да, Тоби. Не мог бы ты отвести меня к нему?***
Гермиона посмотрела на двухэтажное обветшалое каменное здание, в которое их аппарировал крошечный эльф, и обернулась, чтобы взглянуть на вырисовывающиеся очертания Малфой-мэнора. — Тоби, где мы? — В ком-гатах э-фов. Она в замешательстве нахмурилась. Что они делали в здании прислуги? — Тоби, я не против совершить экскурсию по твоему дому, но я надеялась, что ты сможешь отвести меня к Мал… Драко, — она поправила себя в последнюю секунду, чтобы четко выразить суть. — Хозяин Д-ако внут-и. Гермиона замерла. — Прости, что? Тоби понял, что мисс Грейнджер была так же смущена, как и он, когда дело дошло до названия комнаты хозяина. Он почесал затылок, думая о том, как лучше объяснить ей. — Ком-гата Хозяина Д-ако, каби-вет, лабо-то-ия здесь. Гермиона моргнула, не уверенная, правильно ли расслышала. — Его комната, его кабинет и его лаборатория… — она сделала паузу, наблюдая, как маленький эльф кивает в знак согласия. — Здесь? Тоби несколько раз кивнул, радуясь, что мисс Грейнджер наконец поняла. Гермиона перевела взгляд обратно на каменное сооружение. Ей потребовалось несколько секунд, чтобы все обдумать. Конечно, Малфой не… — Он спит здесь? — она указала на здание, убедившись, что они с эльфом говорят об одном и том же. Тоби одобрительно промычал, кивая крошечной головкой. — Почему? — вопрос прозвучал прежде, чем она даже осознала это. При виде внезапного дискомфорта эльфа Гермиона опустилась на одно колено, встречаясь с ним взглядом. — Прости, Тоби. Я не хотела задавать так много вопросов. Я просто… — она успокаивающе взяла его руку в свою. — Я просто хочу знать. Но ты не обязан отвечать, если не хочешь. Все в порядке. Тоби просканировал выражение лица мисс Грейнджер. Он не понимал почему, но по какой-то странной причине он чувствовал, что доверять ей — безопасно. — Хозяину Д-ако не н-авится Мэноу, — наконец признался он. — Почему ему не нравится Мэноа? — Из-за него Хозяин Д-ако п-ачет. Гермиона почувствовала, как что-то внутри ее груди рухнуло от образа, нарисованного словами Тоби. Мысль о том, что Малфой плачет в одиночестве в фойе своего поместья, вызвала внутри… — Почему? — снова спросила она, не в силах сдержаться. Тоби отвернулся, не желая отвечать на вопрос мисс Грейнджер. Ответов было слишком много, и ни один из них он не хотел вспоминать. Гермиона положила руку на плечо эльфа, когда заметила, что он начал дрожать. — Все в порядке, Тоби. Не нужно ничего говорить, — она могла только представить все то, чему крошечному волшебному созданию пришлось стать свидетелем на протяжении войны. Она встала, наклонив голову в сторону здания. — Идем? Тоби кивнул и двинулся вперед, открывая тяжелые деревянные двойные двери. Гермиона вошла, заметив узкую лестницу справа от себя, прежде чем взглянуть на умеренно разнесенный коридор. Воздух был затхлым, а пол влажным; все помещение выглядело унылым и несколько заброшенным. Факелы на стенах не горели, и темнота внутри здания не отражала свет послеполуденного солнца. — Все остальные эльфы здесь? Тоби покачал головой. — Только Тоби. — О чем ты? Где остальные? — Хозяин Д-ако сказал им ухо-ить. Гермиона сглотнула при этих словах. — Он отпустил их… на свободу? Тоби кивнул. — Кроме тебя? Он покачал головой. — Тоби остался. Гермиона несколько раз моргнула, услышав это. Эльф из Малфой-мэнора, которого освободили… решил остаться? Прежде чем она успела задать еще несколько вопросов, Тоби жестом указал на лестницу, шагнув вперед. — Хозяин не спит. Гермиона последовала за эльфом в такой же коридор. Он был просторнее, чем тот, что был внизу, и все факелы на этом этаже были зажжены; но по какой-то причине он казался более жутким. Она наблюдала, как Тоби на мгновение остановился, прежде чем обернуться и посмотреть на нее. — Хозяйка Ма-фой зовет Тоби, — он поклонился, прощаясь, но не раньше, чем указал на дверь в дальнем конце коридора. — Ком-гата Хозяина, — он кивнул, прежде чем с хлопком исчезнуть. Гермиона протянула руку, но Тоби исчез прежде, чем она успела попросить его остаться. Она выдохнула, молча разглядывая комнату, на которую указал эльф. Она устало направилась к ней, остановившись на расстоянии вытянутой руки. Гермиона замерла перед толстой деревянной дверью, заметив несколько пятен и крошечных вмятин по всей ее поверхности. Звук слабого шороха изнутри заставил ее затаить дыхание. Малфой там? Она подняла руку, остановившись перед тем, как костяшки пальцев коснулись дерева. Нормально ли ей находиться здесь? Нормально просто постучать в его дверь? Она знала, что это не ее дело. Ей нужно было уважать его частную жизнь и просто уйти. Лестница прямо за ней; главный вход был в паре шагов. Она могла дождаться Тоби, который отведёт ее к камину, и в мгновение ока вернуться в свою квартиру. Нужно было лишь отвернуться; притвориться, что она ничего не видела, ничего не слышала. Но… Она не хотела. Внутри был Малфой, которого она не знала — другая его сторона, которую ей еще предстояло увидеть. Сколько было его версий? Почему он жил в полуразрушенном здании для прислуги, когда прямо снаружи его расположился совершенно роскошный особняк? И почему… Почему из-за него он плакал? Гермиона сделала глубокий вдох, набираясь храбрости, и постучала кулаком по твердой древесине. — Войдите. Она почувствовала, как от его голоса сердце замерло. Она взялась за ржавую металлическую ручку, медленно поворачивая ее, пока защелка не поддалась. Осторожно толкнула ее; пристальный взгляд упал на спину Малфоя, который был чем-то занят — она не могла разглядеть. — Секунду, мама. Дай мне закончить. Его слова едва дошли до нее — она увидела пространство, в котором он добровольно жил. Котлы. Подсобка. Полки, полные ингредиентов. Шкафы. Длинная столешница у стены, заваленная… проклятыми артефактами. Матрас с подушками. Книжные полки. Два спящих котенка на крошечных кроватках. Рабочий стол с чернильницей, книгами, разбросанными пергаментами и… Открытая бутылка огневиски, рядом с наполовину полным кубком. — В чем дело, ма… — Драко выронил перо из рук, совершенно забыв, как дышать. Он открыл рот, но, как ни старался, не смог издать ни звука. Не мог связать воедино слова, не в силах осознать тот факт, что она стояла прямо у двери его комнаты. Ее пристальный взгляд был прикован к полоске обнаженной кожи из-за закатанных рукавов его рубашки. Его темная метка. Первоначальный шок от того, в каком состоянии он жил, превратился в чистый ужас, как только взгляд упал на его левое предплечье. Гермиона едва могла разглядеть клеймо Волдеморта под огромным количеством шрамов. — Малфой… — раздался ее сдавленный голос; глаза наполнились слезами, пока она пыталась осмыслить увиденное. Голос, произносящий его имя, был тем самым заклинанием, которое развеяло ступор. Драко опустил рукав левого предплечья. В груди клокотал кипящий гнев из-за того, что его застали врасплох. — Какого хрена ты здесь делаешь, Грейнджер?! Она вошла в комнату, не отрывая взгляда от уже скрытой метки. Он почувствовал новый прилив паники, когда она попыталась дотянуться до него. — Не прикасайся ко мне! — он быстро отошел и направился к двери, распахивая ее шире. — Убирайся! Убирайся к чертовой матери! Гермиона стояла молча, осмысливая все, пока он выкрикивал в ее адрес ругательства. Гермиона была не в силах отвернуться от него. Она не слышала ни единого слова. А видела лишь выражение его лица. Под всей яростью, скрытой силой его голоса и безжалостностью его поведения, была ощутимая… печаль. Непреодолимый позор. Невыносимая боль. И отчаянный крик о помощи. У нее один раз перехватило дыхание. Второй. По щекам потекли слёзы. Она быстро смахнула их, заставляя себя прекратить; но желание утихомирить их лишь вызвало новый поток влаги на лице. Драко с трудом дышал при виде ее слез. — Прекрати, Грейнджер… — прошептал он почти как молитву. — Прекрати плакать, — на этот раз он сказал гораздо тверже, прижав руки к туловищу. — Я сказал, прекрати, мать твою, плакать, Грейнджер! — закричал он, что даже голос сорвался. Ох. Это было чертовски неловко. Любой. Он бы принял любого. Любой мог войти в эту дверь. Но не она. Только не она. Почему это должна была быть она? Гнев усилился в десять раз, потому что ее слезы не прекращали скатываться по щекам. — Какого черта ты плачешь?! — на этот раз спросил, но в ответ получил лишь приглушенные всхлипы. — Я сказал, прекрати! — он захлопнул дверь, что задребезжала петлями, когда ударил по ней кулаком. — Мне не нужна…— его голос снова дрогнул. Черт. Может ли все быть еще более неловким? — Мне не нужна твоя гребаная жалость! — громко закричал он; его гнев медленно превращался в муку от ее беззвучного плача. — Прекрати плакать! Просто прекрати! — он снова стукнул кулаком по дереву. Гермиона изо всех сил пыталась отдышаться, но все это… сводило с ума. Это пространство. Слова Тоби. Его искалеченная темная метка. Она не могла думать, не могла говорить. — Скажи что-нибудь, черт! В голове звенела только одна, сводящая с ума мысль. Снова и снова. — Ты… — ее дыхание снова сбилось, а грудь неестественно сжалась. Она сдавленно выдохнула, потратив несколько секунд, чтобы оправиться от боли. — Т-ты… — Говори уже, Грейнджер! — Ты в порядке? Драко почувствовал слабость. Тяжесть гнева полностью испарилась от ее затаенного вопроса. Она опустила голову, не прекращая вытирать пальцами слезы. Он закрыл глаза, прижимая ладонь к двери, чтобы прислониться к ней для поддержки. Почему? Почему она всегда задает ему этот глупый вопрос? — Почему тебя это волнует? — он судорожно вздохнул, желая, чтобы гнев вернулся. — Какого хрена тебя это волнует? — повторил он; его голос, пока он смотрел на неё, был пропитан ядом. — Ты же ненавидишь меня? Ты забыла? — он надменно рассмеялся, оттолкнувшись от двери, и направился к ней. — Хочешь поворошить прошлое, Грейнджер? Он остановился на расстоянии вытянутой руки. — Первый курс. Я тогда разговаривал с Невиллом, — он злобно ухмыльнулся, когда она, наконец, посмотрела на него. — Что-то о выборе людей для команды Гриффиндора по квиддичу, помнишь? У Поттера нет родителей, у Уизли нет денег, а у Лонгботтома нет мозгов. — Прекрати, — тихо попросила Гермиона; в ее глазах снова появились слезы при напоминании о ее злобе. — Второй курс. Когда я купил себе место в команде? Ты накричала, помнишь? Или забыла? У нас состоялся короткий разговор во внутреннем дворе. Помнишь, как я тебя тогда назвал? — Прекрати! — Затем Локонс в книжном магазине. Клювокрыл. Чемпионат мира по квиддичу. Скитер. О, не будем забывать об Инспекционной дружине! Я снял пять очков за твою грубость и десять за то, что… По какой причине я снял ещё десять очков, Грейнджер? — Прекрати! — Гермиона положила ладони ему на плечи, заставив его отступить на несколько шагов. Драко даже не сопротивлялся. Он невесело усмехнулся, и она поняла, что, несмотря на его подстрекательство, несмотря на все его жестокие слова, в его глазах было… отчаяние. — Ну же, Грейнджер! Почему ты затихла?! Чёрт! Что случилось с твоим всезнающим ртом, а?! — он махнул на нее рукой, призывая дать отпор. — Давай! Отвечай! Тебя еще ничто не останавливало! Вперед! Скажи мне еще раз, почему я такой мудак! — Я не могу. Ее тихий прерывистый тон и умоляющий взгляд в его сторону заставили Драко моргнуть. Какого черта она так на него смотрит? Почему она не могла просто накричать на него? Почему не могла просто оскорбить его? Почему? — Что значит «не можешь»? — спросил он чуть громче шепота, смущенный отсутствием враждебности. — Просто ненавидь меня, Грейнджер, — пожалуйста, чуть не добавил он. — У тебя хорошо получалось. Большую часть жизни. Это не так уж и сложно. — Я не могу, — повторила он на этот раз более твердо. Это то, что он пытался сделать? Он так отчаянно хотел, чтобы она ненавидела его? Драко почувствовал, что борьба в нем прекращается. Почему? Почему? Почему она не могла просто презирать его? Он мог выдержать ее гнев. Мог справиться с ее отвращением. Мог понять ее ненависть. Но не это. Это… Все это не имело смысла. — Тогда немного вдохновения? — он закатал рукав рубашки, показывая темную метку. — Давай, Грейнджер! — он самозабвенно раскинул руки в стороны, ожидая, что она, наконец, сделает выпал. Ее взгляд упал на его шрамированное предплечье. Она смотрела на него заплаканными глазами и отрицательно покачала головой. Он видел, как ее лицо исказилось при виде его метки; по ее щекам покатились свежие слезы. Он почувствовал, как что-то внутри него оборвалось, когда она бросила на него еще один обеспокоенный взгляд. — Ты что, слепая, Грейнджер?! Ты не видишь?! — он повернул к ней темную метку, надеясь, что так она придёт в себя. Гермиона опустила руки, позволяя слезам свободно течь, слишком устав бороться с ними. Он отчаянно пытался избавиться от метки, которую принял добровольно, а она упрямо держалась за клеймо, врученное ей против ее воли. — Это не определяет тебя, Малфой. — Как, черт, ты можешь так говорить?! — он с полным неверием уставился на нее. — Это я, Грейнджер! Эта метка — вот кто я! Она останется со мной навсегда! Она закатала рукав с левого предплечья, снимая гламурные чары, которые оставляли ее кожу нетронутой. — Точно так же, как это не должно определять меня. Драко почувствовал, как кровь в его жилах застыла до самых костей. Начертания на ее коже были крошечными и почти неразборчивыми, но он точно знал, что они означают. Он почувствовал тошноту; ее крики отдаленно зазвучали в ухе. Драко отвернулся от нее и пошел в другой конец комнаты, изо всех сил отгоняя воспоминания. На третьем шкафу рядом с книжной полкой находилась паста для шрамов. Ему нужно было добраться до нее. Ему нужно было отдать ее ей. Ему нужно… Я не знаю. Я говорю правду! Зачем вы это делаете? Больно! Прекратите! Кто-нибудь, помогите! Не надо больше, пожалуйста… Пожалуйста! — Малфой! — Гермиона бросилась к нему, когда увидела, что он упал на колени. Одна его рука была прижата к полу, а другая — к груди. Его дыхание было прерывистым, а глаза были зажмурены от боли. У него начиналась паническая атака. Гермиона вытащила палочку, бормоча множество успокаивающих заклинаний, но, похоже, ни одно не сработало. Она проверила его жизненные показатели, но увидела, что его температура зашкаливает, как и частота сердечных сокращений. Она наложила на него быстрое охлаждающее заклинание, но его эффект был поверхностным. Малфой же горел изнутри. Драко упал, прислонившись лбом к холодному каменному полу. Крики. Повсюду крики. Молния. Раскатистые звуки грома. Серебряные маски. Кудахтающий смех. Неизбежный озноб. Взрывы. Тьма. Ощущение того, что он тонул. Ах. Верно. Он снова в них тонул. В воспоминаниях о войне. Гермиона держалась за его плечи, пытаясь поднять его с пола. — Малфой! Эй! — она прислонила его голову к своей шее, вздрогнув от жара его кожи. Обхватила его одной рукой за туловище, несколько раз постукивая ладонью по его щеке. — Малфой! Все! Она снова положила руку ему на плечо, безрезультатно тряся его. Гермиона оглядела комнату, надеясь найти пузырек с успокаивающей настойкой, как вдруг рука ухватилась за край ее джемпера, удерживая на месте. Она обернулась к нему и увидела на его лице страдальческое выражение, пока он пытался отдышаться. — Малфой, куда ты складываешь зелья? — ее голос дрожал, она обхватила рукой одну сторону его лица, убирая мокрые пряди с его глаз. Он был в холодном поту. — Ты должен мне сказать. Гермиона хотела поискать их, но его хватка была непреклонной. — Малфой, серьезно… — она чувствовала, как он дрожит в ее руках, боясь, что у него начнутся конвульсии, прежде чем она сможет добраться до зелий. Гермиона попыталась отстранить его, но в ее сознании промелькнуло воспоминание о его кошках в ее гостиной. — Сегодня четверг. Двадцать третье ноября, — она крепко обняла его, прижимаясь щекой к его влажному виску. Гермиона приблизила губы к его уху, надеясь, что ее слова дойдут до него. — Ты слышишь меня, Малфой? Сегодня двадцать третье ноября. В следующий четверг будет тридцатое. В ноябре всего тридцать дней, какое число будет на следующей недели? Она сжала его крепче, услышав в ответ тишину. — Давай, Малфой. Ты можешь. Следующий четверг будет седьмое декабря. За ним четырнадцатое. Что будет дальше? Какое число? — она стиснула зубы, когда он не ответил. — Драко! Сосредоточься! — почувствовав, как он вздрогнул в ее руках, она вздохнула с облегчением. — Драко, — она снова позвала его по имени, желая, чтобы это вернуло в сознание. — Следующий четверг — двадцать первое декабря. Скажи, что будет дальше, Драко. Пожалуйста. — Двадцать… восьмое… Гермиона поцеловала его в висок; одна рука легла на его затылок, а другая успокаивающе поглаживала его спину. — Хорошо. Здорово, Драко. Давай продолжим. Они продолжали, пока не дошли до середины следующего года. Драко несколько раз ошеломленно моргнул. Где он? Он поморщился, зажмурился и прижал руку к голове. Почему так болела голова? Прохладные пальцы, прикоснувшиеся к разгоряченной коже, заставили его открыть глаза. Шоколад. Теплые, красивые карие глаза смотрели прямо на него, широко раскрытые и полные беспокойства. — Драко? — неуверенно позвала Гермиона, вглядываясь в его лицо в поисках любого признака боли. — У тебя болит голова? — она вытащила палочку, еще раз проверяя его жизненные показатели. Драко прислонился спиной к котлу, самозабвенно вытянув ноги, в то время как его руки безвольно лежали где-то рядом. Когда он посмотрел на неё, его будто чем-то ударили. Он наблюдал, как она возится с ним, накладывая на него одно диагностическое заклинание за другим, а затем целый ряд заклинаний, о которых он никогда не слышал. Ах. Как только он подумал, что ситуация не может стать еще более неловкой… она просто обязана была увидеть его в таком виде. Чёрт. Он чертовски некрутой. Невероятно неприглядный. И совершенно жалкий. — Драко, у тебя анемия. Тебе нужно провериться, чтобы определить тип, но, судя по уровню железа в… — Гермиона замолчала, увидев его глаза грифельного цвета; свет, который она привыкла видеть в них, исчез без следа. — Драко! — она положила руки ему на плечи, встряхивая его. — Прекрати! Прекрати! Она с отчаянием смотрела на него, чувствуя себя беспомощной, пока он постепенно уходил в себя. — Драко, нет! Прекрати выстраивать стены! — если он и услышал ее, то никак этого не показал. Гермиона похлопала рукой по мужской щеке, обхватив его лицо ладонями, умоляя остановиться. — Драко! — на этот раз она звала гораздо громче, но безрезультатно. Гермиона обняла его, не зная, что еще можно сделать. — Не уходи… — прошептала она ему на ухо, крепче обнимая, желая, чтобы этот жест вернул его. — Не уходи, Драко, пожалуйста… Останься здесь. Останься со мной. Резкий вдох заставил Гермиону отстраниться. Она снова поднесла руки к его щекам, провела большими пальцами по слезящимся серебристым глазам, которые умоляюще смотрели на нее. — Прекрати это делать, идиот, — она прижала их лбы друг к другу, с облегчением выдохнув, что свет в его глазах вернулся. — Не смей делать это снова, слышишь меня? Драко закрыл глаза, не в силах больше смотреть на неё. Она снова вывела его из себя. Почему она не позволила ему просто закрыться? Почему не могла просто оставить его в покое? Почему… Почему благодаря ей он чувствовал себя в такой безопасности? Она снова заключила его в объятия и тихо умоляла, прижавшись к изгибу его шеи. — Не уходи снова, Драко, хорошо? Обещай мне… Пожалуйста. Просто останься здесь. Просто останься со мной. Драко испустил долгий, усталый вздох; вся борьба в нем растворилась в ее объятиях. Она не должна говорить такие вещи, потому что… Что, если он хотел остаться навсегда? Что тогда? Медленно, нерешительно он поднял руки, постепенно обхватывая ими ее тепло. Мог ли он… обнять ее в ответ? Это нормально? Он мог, правда? Только сейчас? Даже если только сейчас? Его взгляд остановился на третьем шкафу рядом с книжной полкой. Паста для шрамов. Драко опустил руки, сжав их в кулаки так сильно, что ногти впились в ладони до крови. Он закрыл глаза, вновь прокручивая в голове воспоминание о гостиной, не позволяя себе больше убегать. Я не знаю. Я говорю правду! Зачем вы это делаете? Больно! Прекратите! Кто-нибудь, помогите! Не надо больше, пожалуйста… Пожалуйста! Он просто стоял на месте. Наблюдал. Слушал, как она кричала, пока ее голос не сорвался, став похожим на шепот. Он просто стоял. Наблюдал. И ничего не сделал. Теперь она была заклеймена оскорблением, которым он называл ее бесчисленное количество раз. Теперь у нее была травма, которая преследовала ее во сне каждую ночь. Теперь она пристрастилась к снотворным зельям, испытывала приступы паники и каждый божий день жила в страхе перед собственными воспоминаниями. Драко поднял взгляд к потолку, слушая ее тихие мольбы и приглушенные всхлипы. Он не заслуживал ее.