Спасибо, что живой

На просторном зеленом поле легкий бриз колыхал белые стены шатров, играл полами разноцветных одеяний. Становище походило на расположение какой-нибудь армии; стороннего наблюдателя, пожалуй, удивило бы разве, что, кажется, большую часть этой армии составляли женщины. Но дело было в том, что Ло Бинхэ попросту не хотел, чтобы его жены жили в полуобгорелых руинах. Поэтому, когда из Цветочного дворца и примыкавшего к нему гарема вынесли все, что было ценно и уцелело, он сравнял обгоревший остов с землей и разбил для жен временное обиталище. До зимы он собирался воздвигнуть новый дворец, а пока было достаточно тепло и для шатров. Заложив руки за спину и приняв самую непринужденную позу, Ло Бинхэ наблюдал за разговором учителя и Лю Минъянь. Временами он ловил на себе тяжелый, неодобрительный взгляд главы Юэ — кажется, этот образец добродетели осуждал Ло Бинхэ за то, что тот даже не пытается оставить своего учителя и своего генерала наедине. Но что Ло Бинхэ мог сделать? Он бы, может, и хотел перестать пялиться, да не мог. Он обводил взглядом высокую стройную фигуру Шэнь Цинцю и страстно желал избить самого себя за глупость. Зачем ему понадобилась вся эта ерунда с превращением учителя в женщину? Когда он и так невероятно, исключительно прекрасен? В конце концов, Ло Бинхэ знал это всегда. С того самого дня, как поднял глаза от грязной ямы в земле и увидел над собой это восхитительное создание. Шэнь Цинцю и Лю Минъянь все говорили и говорили, и она стояла напряженная, сжавшаяся, а он подался к ней, словно желал в чем-то убедить. Потом она кивнула — рвано, несколько раз, и учитель сделал такой жест, словно собирался опуститься перед ней на колени, но вместо этого Лю Минъянь дернулась к нему и заключила его в объятия. Выражение лица Шэнь Цинцю на мгновение сделалось совершенно неописуемым, но, помедлив, он положил руки на спину Лю Минъянь, обнимая ее в ответ. Через некоторое время они расцепились, и Лю Минъянь, что-то коротко сказав, развернулась и унеслась практически бегом. А Шэнь Цинцю неспешно пошел к Ло Бинхэ. Или к Юэ Цинъюаню. С колотящимся сердцем Ло Бинхэ смотрел на учителя и никак не мог понять, к кому же из них двоих тот направляется. Когда же до обоих осталось шагов пять, Шэнь Цинцю, коротко и нежно улыбнувшись главе Юэ, подошел к Ло Бинхэ. Теперь настала очередь Юэ Цинъюаня отводить взгляд — к чести его, именно так он и поступил, да еще и отошел на несколько шагов, притворяясь, что вываживает лошадь, которую держал под уздцы. — Учитель, о чем вы говорили? — он протянул к Шэнь Цинцю руки, и тот взял его ладони в свои и переплел их пальцы. — Я попросил прощения у Лю Минъянь за то, что случилось с ее братом. — А что случилось? — спросил Ло Бинхэ. Шэнь Цинцю коротко улыбнулся. — Не помню. Я едва пережил искажение ци, а он… не пережил. Возможно, я убил его, защищаясь. Или неудачно оттолкнул. Или он умер от искажения. В любом случае, я предложил Лю Минъянь единственное, что могу — я предложил назваться ее братом. Она согласилась. — Братом? — Ло Бинхэ ухмыльнулся. — Или сестрой? — Чудовище, — припечатал учитель. — Как бы то ни было, на этом мои дела здесь закончены. Я могу вернуться домой. У Ло Бинхэ заныло сердце, и он поневоле крепче сжал руки Шэнь Цинцю. — Это так необходимо, учитель? — Дела Тихого пика ждут меня, — легкая улыбка мелькнула на губах Шэнь Цинцю; он выпутал одну руку из хватки Ло Бинхэ и раскрыл веер. — И я должен представить нашу дочь Ци Цинци. Ей там совершенствоваться, в конце концов. — Ей три недели от роду, — буркнул Ло Бинхэ. — Вот уж спешное дело. Шэнь Цинцю прикрыл улыбку веером. — Разве у тебя не было такого меча, который способен рассекать ткань пространства? — Предположим. — Тогда чего же ты ноешь? — Учитель не добр ко мне. — Разве в этом есть что-то новое? Несколько мгновений прошло в тишине. Ло Бинхэ смотрел на Шэнь Цинцю, а тот — на него, но искоса, из-под полуприкрытых век — и не скажешь, что смотрит. Они все еще держались за руки. — Я должен поблагодарить тебя, Бинхэ. — За что? — удивился тот. Взгляд искрой блеснул из-под ресниц. — За то, что жив остался, — со смешком отозвался Шэнь Цинцю и высвободил и вторую руку тоже. — Я буду ждать тебя в гости. За мной ведь долг гостеприимства. — Учитель, — Ло Бинхэ с присвистом втянул в себя воздух. — Вам не за что меня благодарить. Это вы… вам… спасибо, что… — Ты даже не представляешь, — веер с щелчком закрылся, и Шэнь Цинцю посмотрел ему в лицо прямо и серьезно, — насколько мне есть за что тебя благодарить. Но ты прав, благодарить не стоит. Ты не хотел добра и не оказывал мне благодеяние. И все же… теперь все намного, намного лучше. — Вы так говорите, будто прощаетесь, — пробормотал Ло Бинхэ. Шэнь Цинцю легонько вздохнул. — Что тебе нужно, чудовище? Я ведь сказал, что жду тебя в гости. В этот момент к ним подошла Цю Хайтан в сопровождении служанок, среди которых, Ло Бинхэ знал, нашлась кормилица для их дочери. Малышка спала на руках у Цю Хайтан; та протянула ее Шэнь Цзю, и он взял сверток легко и непринужденно. Чтобы тут же сунуть дочь в руки Юэ Цинъюаню. Конечно. — Если вы будете обращаться с ней как со мной, я об этом узнаю, — сказал Ло Бинхэ сердито. Шэнь Цинцю будто бы даже удивился. — Конечно, не буду, она же девочка, — и что-то в его тоне подсказало Ло Бинхэ, что это будет самая избалованная девочка, которую когда-либо видели Двенадцать пиков. А может, и не в его тоне, а в выражении лица Юэ Цинъюаня. В конце концов, Ло Бинхэ тоже намеревался ее исключительно баловать. Шэнь Цинцю между тем подвели коня, и он легко вспрыгнул в седло. Каким-то непостижимым образом он теперь казался Ло Бинхэ еще более красивым и изящным, чем был раньше. Словно Шэнь Цинцю стал лучше чувствовать себя в собственном теле. Шэнь Цинцю вдруг посмотрел прямо на него, и взгляд его показался Ло Бинхэ таким… жарким, что невольно вспыхнули щеки. А ведь он уже давно не мальчишка… — Я жду тебя в гости, — повторил Шэнь Цинцю настойчиво и протянул к нему руку. Ло Бинхэ взял ее, а второй ладонью коснулся колена Шэнь Цинцю под подолом ханьфу. — Когда этому ученику явиться, учитель? Шэнь Цинцю глянул на стоящее в зените солнце. — После заката, полагаю. Я приготовлю чай. Судорожно вздохнув, Ло Бинхэ отступил на шаг и извлек Синьмо из ножен. — Этот ученик явится, учитель. И он рассек ткань пространства, явив взорам склоны Двенадцати пиков. И Шэнь Цинцю и Юэ Цинъюань, а следом за ними заклинатели и слуги Цанцюн шагнули в разлом, и он сомкнулся за их спинами. Ло Бинхэ же, вложив меч в ножны, поспешил в свой шатер. Повелителя Царства демонов ждало множество дел — и надо было разделаться с ними до заката. Учитель не любит ждать.