Your broken eyes like broken soul

Визг тормозов разрезает густой ночной воздух, пропитанный запахами дождя, алкоголя, людского пота и дешевого парфюма. Немного пахнет человеческим безумием и весельем, как раз тем, ради чего люди ходят в подобные места. У входа, как всегда, толпится очередь страждущих, а Вэнь Чжулю с лицом каменного изваяния и смертельно уставшего человека, затирает какой-то пьяной наглой девке, что обратно ей путь заказан. Разве что, на небеса. Металл подножки чиркает по асфальту, а в лужах сверкает и тут же исчезает свет затухающих фар. Сюэ Ян сдергивает шлем и встряхивает головой. «Волосам пиздец…» — мельком думает он и недовольно кривится, оглядывая следы вечернего дождя. Брендовые берцы изгадить не очень хочется. Включив сигналку, он быстрыми перебежками движется в сторону главного входа, по пути распихивая уже не слишком трезвые тела, которые даже пытаются возмущаться, но сразу затыкаются, стоит злобно зыркнуть или мельком послать. Кажется, даже узнают, не хотят связываться. Оно и верно. Сюэ Ян подскакивает со спины к той самой пьяной девке, которая все еще пытается развести скандал, и пробить бетонную стену в виде охраны и Вэнь Чжулю. — Детка, — он приобнимает ее со спины, крепко сжав не прикрытые платьем тощие плечи, и шепчет, куда-то в шею: — Тебя наверняка ждёт дома твой милый наивный хахаль, который понятия не имеет, где ты шляешься. Может, мне навестить его? Она резко оборачивается, зацепив его длинной, мерзко холодной, серёжкой за скулу. В полупьяном взгляде мелькает узнавание, а потом тонкие губы сжимаются от злости. — Твою мать… — лицо обдает запахом водки и чего-то приторного. Отвратительно. Так случилось, что он действительно знал ее, и ее хахаля. Он знал их почти всех. И ее почти разбитому семейному счастью, очень бы не повезло, если бы выяснилось, где она пропадает ночами в компании водки и гренадина. Она все ещё смотрит на него затравленным сучьим взглядом своих светлых глаз. — Вали-ка ты домой, милая, — почти ласково говорит Сюэ Ян. — А то, глядишь, и правда, птичка на хвосте принесет твоему благоверному о твоих похождениях. Или ты уже на белой пыли, и тебе все равно? Видимо, ей было ещё не всё равно. Она резко вырывается из этих псевдо-объятий, а потом, наоборот, притягивает его к себе, и хрипло шипит в самое лицо: — Ты не скажешь… — кажется, в ее голосе даже слышится мольба, ещё не угашенная всей дрянью в ее крови. — Иди-иди, — Сюэ Ян отталкивает девицу от себя, его аж передергивает от отвращения. — Вызовите ей такси, что ли? — кивает он охране. Альтруизм? Упаси бог, просто в планы не входит случайная смерть накачанной девки где-то по дороге. По участкам ещё затаскают, как свидетеля, нахрен оно надо? Вэнь Чжулю, кажется, даже выдыхает, когда толпа у входа немного утихомиривается, и почти улыбается Сюэ Яну. Он не умеет улыбаться по-настоящему, просто приподнимает уголки губ, и тогда можно понять, что он тобой доволен. И даже, возможно, рад тебя видеть. — Учитель Вэй на месте? — сверкает зубами в ответ Сюэ Ян. Получив утвердительный кивок, он змеей скользит внутрь помещения. По ушам бьют биты, пока еще не слишком громко, весь беспредел в главном пристанище ждет впереди. Музыка расслабляет, проникает под кожу и растекается где-то по венам. Мысли начинают течь плавнее. Пока Сюэ Ян неспешно идет по узкому коридору, в его голову даже закрадывается предательское: и правда, не сдать ли девицу ее будущему мужу и свету очей? Ах, он бы разбил их будущее, которого и так почти нет. Он вообще хорошо умеет разбивать. Просто мастерски. Хотите что-нибудь разбить на веки вечные? Звоните Сюэ Яну. «Пристань» встречает почти дрожащим от накрутки басов полом и разноцветными софитами, которые отражаются на полуголых телах и бликуют в стаканах с алкоголем. В «Пристани» всегда кипит жизнь, бурлит адреналин и царит бесовское веселье. В «Пристани» теперь почти дом. — А-Ян! С возвращением… — его внезапно дергают за руку и утягивают прямо в людскую массу, буквально протаскивая за собой. — Твое генеральство! И ты здесь… — орет в ответ Сюэ Ян, пялясь в черный затылок. — Вэй Ин за основной? — Нет, за вашей. Хотел выдохнуть и с тобой поговорить. Просил сразу притащить… — Вэнь Нин выдергивает его из толпы и тут же сжимает в объятиях. — Рад, что ты вернулся. Как Европа? — Хорошо Европа… — бормочет Сюэ Ян, как-то нервно передергивает плечами. — Черт, до сих пор не могу привыкнуть… — обнимающийся призрачный генерал, что может быть чудесней? Ну, хоть теплый, и на том спасибо. Он оборачивается к неширокой боковой барной стойке, у которой намного тише, и нет ни одного, жаждущего накачаться тела. И первое, что Сюэ Ян видит, это широкую белозубую улыбку и огромный рокс с каким-то оранжевым коктейлем. — Мой мальчик вернулся! — орет, перекрывая музыку Вэй Ин, распахивая руки и почти смахивая стакан. У него тот пугающе радостный вид, словно он хочет перемахнуть через стойку и тоже полезть обниматься. Хорошо хоть, Вэнь Нин уже куда-то испарился. Администрировать пошел, не иначе. — Ну, привет, твое старейшинство, — Сюэ Ян нахально улыбается и падает на высокий стул, кидая куртку куда-то в сторону. — Как сам? Ваш мир не перевернулся, пока меня не было? Вэй Ин подпирает голову рукой и толкает в его сторону бокал с оранжевой бурдой. — Хорошо сам. Ну, что тебе рассказать? Пока тебя не было, кое-что все же изменилось… — он задумчиво чешет бровь, и наливает себе свой адский томатный сок с перцем и табаско. А иногда и с водкой. — Вэнь Нин перешел в магистратуру на патологоанатома, Вэнь Цин его теперь гоняет как умалишенная, надо искать замену, с такой нагрузкой в ночь не поработаешь. Не знаю, как буду без него, — он грустно заламывает брови. — Ты пей давай. — Что это? — поступает закономерный вопрос и подозрительный взгляд на стакан. — Где моя «Зеленая Фея»? — Это «Секс на Пляже», — смеётся Вэй Ин. — Подумал, вдруг тебе захочется сладенького, — Сюэ Ян скептически выгибает бровь, но все же отпивает. Сладенького — это всегда пожалуйста. Секс так секс. Пока поят на халяву, грех жаловаться. — На тусовке скучно гонять без тебя… — тянет Вэй Ин и жалостливо смотрит. — Поедем в конце недели, как пообвыкнешься? — Поедем. Блять, конечно, поедем, — он, по правде говоря, и сам соскучился по их импровизированным мотогонкам. Когда адреналин ебашит в крови, и нет ничего лучше зашкаливающего спидометра и дикой, разрывающей скорости. Как будто летишь. Даже лучше, чем на мечах. Два адреналиновых наркомана, один из которых в прошлом маньяк-социопат, нашли мнимую замену своим демонам и вогнали их в колеса мотоциклов. Что ж, пока работает. — Кстати, Ксин Ли про тебя несколько раз спрашивал, — Вэй Ин нахально улыбается. — Ты же знаешь, мы просто… Да было-то всего пару раз! — возмущается Сюэ Ян, взмахивая бокалом. — Знаю-знаю, — раздается смех в ответ. — Тебе бы байк проверить, мало ли, столько пылился… Вэнь Чжулю завтра посмотрит, можешь не напрягаться. Просто, приезжай к нам вечером, соберёмся всеми нашими, посидим нормально с текилой и… — У тебя есть резинка? — внезапно Сюэ Ян вспоминает, что после дождя и шлема его волосы уже почти ничто не спасет, но попытаться все же стоит. Вэй Ин таращится на него большими глазами. — Да не эта резинка, идиот! Для волос! — его темнейшество, гадостно хихикая, ковыряется где-то под стойкой и протягивает ему черную заколку. — Только это. — Ты издеваешься? — Повернись, я нормально заколю, тебя и причесать не помешало бы… — Заткнись, — Сюэ Ян все же поворачивается спиной и блуждающим взглядом оглядывает зал. — Я попал под блядский ливень, пока бегал с документами. Яо меня гонял по всем инстанциям, чтоб переоформить, чертов карлик. Вэй Ин сзади фыркает и как-то уж очень больно дерет несчастные волосы. Чтоб у него, и не было расчёски, да быть не может. Его шевелюра все такая же длинная, как и раньше. Впрочем, Сюэ Ян свои тоже не стал отрезать. — Наше маленькое зло не даёт тебе покоя? — хихикает Вэй Ин куда-то в плечо. — Он всучил мне квартиру. — Что??? — волосы дёргают очень сильно. — Ай, аккуратней, парикмахер недоделанный… Да, он сказал, что я дохрена хорошо поработал за Европу, и пусть у меня теперь будет нормальное жильё. И дал ключи от пентхауса под фанфары. Я аж охренел. Так что, я теперь не бесхозный антиобщественник, а антиобщественник с квартирой. — С тебя новоселье! — руки сзади начинают аккуратно убирать пряди в высокий хвост. — Да погоди ты, я там ещё даже не был, — отмахивается Сюэ Ян. — Ничего, со всем разберешься, зови если что, мы с Цзян Чэном поможем с переездом или ещё там с чем… — С заполнением бара вы поможете, и с его дальнейшим опустошением. — Не без этого. Почти готово, — он производит какие-то манипуляции с заколкой и убирает руки. Сюэ Ян пытается на ощупь определить, что соорудили на его голове. Хвост вроде держится, и ладно. — Хорошо там всё, — тянет Вэй Ин и разворачивает его обратно к стойке. — Красиво. Почти, как раньше. Сюэ Ян давится своим «Сексом на Пляже», настороженно смотрит и выдает: — Что это тебя на былое потянуло? — Ничего, просто… Встретил кое-кого. — Оттуда? — Вэй Ин кивает. — Кого? — Ханьгуан-цзюня. — Мать твою… И что? Мне опять валить из страны? — Он ничего не помнит, — Вэй Ин берет стакан и наливает себе джина. Глаза грустные, как у побитой собаки. — Светлые, мать их. Неужели, за всю эту жизнь, его так и не переклинило ни разу? — Я вообще не ебу, — он делает глоток, и слышно, как лед стукается о его зубы. — Ииии… Кто он? — Просто богатый ребенок какой-то богатой семьи. У них, кажется, фармацевтическая компания, не помню точно… Я встретил его в супермаркете. Представляешь, в блядском супермаркете! Думал, сдохну там на месте, с этими овощами в руках. Просто к полу прирос, а он стоял и выбирал курицу! Как будто не курицу, а как минимум спутницу жизни, так тщательно. И я уронил эти долбаные овощи, потому что меня прибило. А он подошёл помочь мне их собрать… — Вэй Ин запинается, глядя отрешенным взглядом, как искрит свет в стекле стакана. — И ничего. Сюэ Ян не очень умел утешать. Но изменилось очень многое. И он до сих пор не мог понять, как его вообще умудрились простить. А теперь Вэй Ин грустит, и Сюэ Ян не очень знает, что с этим делать. Ему на деле крайне не нравится эта ситуация с Ланем, но он пытается хоть как-то разбавить ауру печали, почти зримо окутавшую их обоих. — У тебя сильный отходняк был? — Средний, — Вэй Ин неопределенно крутит рукой в воздухе. — Я потом позвонил Цзян Чэну, чтобы он меня забрал, потому что я там где-то, как на лавку сел, так и не встал. — У тебя золотой брат! Цени его! — наставительно поднимает палец Сюэ Ян. — Ценю, — как-то совсем уныло вздыхает Вэй Ин. — Ну, хочешь, вернем мы тебе твоего Ханьгуан-цзюня? Только сделай так, чтобы он не грохнул меня сразу по прибытии своих наисветлейших воспоминаний. — А если он не хочет? — Вэй Ин недовольно поджимает губы и хмурится. Доливает себе еще джина. — Чего он не хочет? Тебя не хочет? Он еще не знает того, чего он может или не может хотеть. И тогда не знал, чертов ящер. — Если бы ты мог, ты бы не вспоминал? — он начинает гонять трубочкой лед по дну стакана и смотрит так внимательно, просто пиздец. — Черт, налей мне еще своего «Секса»! Ты мне душу вынешь, изверг, — бокал уезжает по стойке за новой порцией алкоголя. — Если бы я мог, я бы убрал эту шизоидную боль в голове, которая иногда жрет и тебя. — Но если он вспомнит, ему ведь тоже будет больно. — Прекрати сопли развозить! Тоже мне, нежный цветочек нашелся. Как мне руку херачить, так это он красавец-мужчина, а как головка поболит, так бедный Лань Чжань! Не пойму, он тебе нужен или нет? Может, у него вообще без последствий пройдет, там же пиздец духовных сил было. — Знаешь, я сначала подумал, а может так прокатит, типа, познакомлюсь с ним в этом сраном овощном отделе, про редиску расскажу, начнем общаться, и как-нибудь, может, все разрулится у нас. А потом, как посмотрел на него, на эту морозилку ходячую, он бы сам этих куриц замораживать одним взглядом смог, мне аж сильнее поплохело. Это будто не он, не мой, просто, какая-то его оболочка. — Блять, Вэй Ин… — грустный Вэй Ин смотрится инородно. Грустный Вэй Ин смотрится неправильно. Вэй Ину нужна улыбка. Сюэ Яну даже немного тоскливо от того, что этот дуралей до сих пор не может понять самого главного. Все как-то не так, как надо. — Давай так, вот ты говоришь, завтра соберемся, как раз и вопросом возвращения можем озадачиться, хочешь? Яо подрастрясем, авось, вместе чего и надумаем. Ты же сам мне рассказывал, что все в разное время вспоминали, и при разных обстоятельствах. Тут какой-то сильный катализатор нужен: прошлые страхи, боль или еще там чего, твоему холеному мальчику ныне неведомое. Мммм… просто, даже я с тобой особо не делился, как это происходило, не самые мои лучшие личные воспоминания. Как будто про девственность говорю, боже! Но, знаешь, у каждого есть что-то, что является рычагом, ключом к прошлому. Да что я тебе рассказываю, ты и сам все знаешь! Вот и подумаем под текилу, ну хватит киснуть, — Сюэ Ян встряхивает уже почти лежащего на стойке Вэй Ина за плечи и приподнимает. Тот слабо улыбается и кладет голову на скрещенные руки, смотря куда-то в зал. В его глазах отражаются разноцветные огни. — Ладно, что-то я и правда растекся. Ты только вернулся, а я уже тебе тут на мозги капаю. — Тебе стало полегче? — Немного. — И на том спасибо, — Сюэ Ян обсасывает красную коктейльную вишню, и она выделяется ярко-алым пятном между его губ. — Хочу увидеть твою новую квартиру. — Я тоже хочу, — кивает новоиспеченный собственник, отпивая коктейль. — Там какой-то шикарный двухэтажный пентхаус, надеюсь, что не золотой, — Вэй Ин тихо смеется и даже, вроде почти веселеет. — Если золотой, обставим его на твой вкус, уверен, он получится черным и с комнатой для пыток. Сексуальные игры еще никто не отменял. — А если будешь хандрить, украдем твоего Лань Чжаня, и закинем вас в эту самую комнату, пока вы нормально не потрахаетесь. Хотя бы в этой жизни! Устроим ему «Стокгольмский синдром» и будем с Цзян Чэном сидеть и пить мартини под ваши страстные крики. — Ты, долбаный вуайерист! — Вэй Ин кидает в него коктейльный зонтик, кажется совсем отошел от рефлексии. — Почему вуайерист? Я же не собирался смотреть, фу. Кстати, где наш Чэн-Чэн? — Он у дяди в офисе, там какая-то поздняя сделка, скоро должен подойти. Тоже хотел тебя увидеть. — Я сегодня нарасхват, — криво улыбается Сюэ Ян и опять пихает пустой стакан Вэй Ину. — Веришь, нет, но я переживал за тебя. Все-таки никого из наших рядом не было, вдруг бы тебя накрыло в очередной раз. Хрен бы с тобой кто стал разбираться, сразу сдали бы в дурку, и дело с концом. — Ты мне эту дурку всю жизнь припоминать будешь? — Сюэ Ян строит недовольную физиономию. Вэй Ин смеется. — Ну, как видишь, я жив-здоров. Не хватало тебе еще и за меня, переживать, — все-таки ему чертовски льстит, что за него беспокоились. — Вы — моя чокнутая семейка, я всегда буду за вас переживать! Я же Старейшина Илина, в конце концов! — он надувает губы, в притворной обиде, и скрещивает руки на груди. — Куда вы без меня, убогие! — Да уж, точно! — Сюэ Ян смеется, втихушку подумывая, что такой старейшина выглядит намного лучше, чем грустный. И оставался бы он таким всегда. Вэй Ин тем временем снова облокачивается на стойку, наклоняется вперед так, что его длинный хвост соскальзывает с плеча, и с заговорщическим видом спрашивает, весьма похабно улыбаясь: — Ну, а что ты? Нашел там себе кого-нибудь, скрасить командировочку? Наступает секундное молчание. Даже музыка будто становится тише. Вот ведь засранец. — Нет, Вэй Ин, не нашел, — звучит жестко и тускло одновременно. — Слушай, хватит закапывать себя в могилу! Это не поможет, — Вэй Ин недовольно хмурится. — И это говорит мне тот, кто до недавнего времени поступал точно так же?! — Сюэ Ян возмущенно зыркает на этого долбаного провокатора. — Это не одно и тоже, блин, А-Ян… Я хотя бы пытался строить отношения, другое дело, что из этого ничего не выходило. А ты даже пробовать не хочешь, одноразовый секс это, конечно, хорошо и удобно, но так же жить все время не получится. — Это еще почему? Мне и одному нормально. Я при работе, при бабках, теперь еще и при хате, нахрен мне кто-то сдался? Вэй Ин пристально смотрит и в его глазах тоска. Аж бесит. — Ты все еще ждешь? Захотелось разораться, расплеваться ядом, что-нибудь разбить о голову Вэй Ина. Иногда, он тоже умел довести до ручки. Но вместо того, чтобы психануть как следует, Сюэ Ян глубоко выдыхает, хлебает джина прямо из бутылки, чтобы сжечь все внутри к хуям, и отвечает: — Нет. Потому что меня уж точно там никто нахрен не ждет. Если у тебя все получится, я буду пить на твоей свадьбе. А если когда-нибудь все получится у меня, мне одна дорога — в ту самую дурку. Он не простит, и моя темнота сожрет меня окончательно, я ведь пока держу ее, но если ее подкрепить реальным источником, который будет постоянным напоминанием о моем личном аде, мне пиздец, Вэй Ин. Просто пиздец. Тогда тебе придется грохнуть меня, чтобы я не ебанулся окончательно. — А если простит? — совсем тихо шепчет Вэй Ин в самое ухо, почти на пределе слышимости, но все равно от шеи вниз бегут мурашки. — Тогда, тебе все равно придется меня грохнуть, потому что такой реальности не может быть, и мне надо проснуться. — Глупый, ты просто боишься, — Вэй Ин получает в ответ злобный возмущенный взгляд. Он со смехом отстраняется, щелкает его по носу и смотрит прямо в глаза. — Мы бы что-нибудь придумали. — Сейчас мне тоже про комнату с пытками начнешь затирать? — потихоньку начинает отпускать, вот ведь два дебила, сидят тут и мозги друг другу своими тяжбами трахают, вместо того, чтобы нормально напиться. — Ты свою комнату с пытками отыграл еще в прошлый раз, если и пробовать, то только обратными методами, — подъебист хренов. — Это любовью и лаской, что ли? — он криво неприятно ухмыляется и делает еще глоток джина. — Только не делай из меня сопливую барышню. Я, конечно, наворотил тогда ужасной, огромной хуйни, которая сейчас меня буквально убивает, и я тоже хочу нашу свадьбу, но я просто не смогу, Вэй Ин. За такое не прощают, за такое убивают, что мы в прошлый раз и поимели. И в этот раз ничего не изменится. Будешь оплакивать мой хладный труп? — почти черные в темноте глаза смотрят, словно бесконечные провалы. — Ты так уверенно об этом говоришь, как будто это уже случилось. А на чьей же свадьбе, буду пить я? — На своей, Вэй Ин, на своей!