Your broken eyes like broken soul

— О, вот и Цзян Чэн! — Вэй Ин машет рукой куда-то Сюэ Яну за спину. А тот отхватывает несильный, почти ласковый подзатыльник, и клацает зубами о стакан. Цзян Чэн плюхается на стул рядом и сразу же тянет руки к чужому бокалу с недопитым коктейлем. — Фу, что за сладкая дрянь! Любимый брат пришел, наливай что-нибудь нормальное! — он кивает Вэй Ину и тот разливает остатки бутылки по стаканам. — Переходим на чистый джин, девочки, — звенит стекло, и по пищеводу прокатывается очередная горячая волна. — За твое возвращение, придурок, — Цзян Чэн пихает Сюэ Яна в бок, скупо улыбается и даже приобнимает за плечи. Выглядит он неплохо, как всегда суровый и хмурый, темные брови сведены к переносице, но вполне себе. Ему чертовски идут забранные в пучок волосы и эта байкерская куртка с фиолетовой змеей на спине. Впрочем, куртка вскоре летит в компанию другой, и на свет предстают литые руки, не скрытые темно-синей футболкой. Цветные огни так красиво переливаются по изгибам мышц, Сюэ Ян аж засматривается. Чертов качок, из зала, что ли, не вылезает? — Почему ты выглядишь, как маньяк? — спрашивает Цзян Чэн, оглядывая его голову. — Тебе только черного ханьфу не хватает. — Это его работа, — тыкает пальцем напротив себя Сюэ Ян. — И он сказал, что мне идёт. — Брат, тебе совсем ностальгия в голову ударила? — Цзян Чэн тянет Вэй Ина на себя за шею и упирается головой ему в лоб. — Ну, хочешь устроим вечеринку с ханьфу? — Вэй Ин резво выворачивается и активно кивает. — Хочу вечеринку! Любую! — его глаза начинают сверкать. — Сделаем. О чем болтали, дамы? — спрашивает Цзян Чэн потягиваясь. Пиздатые всё-таки руки. Кое-какому определенному Ланю, возможно когда-нибудь, очень повезет. Но все же, лучше бы повезло кому-то другому. Два идиота. — Мы обсуждали свадьбу Вэй Ина, — кажется, Цзян Чэн давится поилом. — Будем подружками невесты? Наденем твой любимый гейский фиолетовый. Знаешь, мне тоже пойдет, — Сюэ Ян наконец-то расслабляется, потягивая джин, теперь эти двое способны хоть немного восстановить его душевное равновесие. Все совсем по-другому. Ему просто спокойнее с ними. — Насчет фиолетового я не уверен, но каблуки тебе точно пойдут, — Цзян Чэн оглядывает его внимательным взглядом и приподнимает бровь. — Да, определенно. Проиграешь мне очередной раз в покер, заставлю прийти сюда на шпильках, — он многозначительно ухмыляется и тыкает Сюэ Яна куда-то под ребра. — Я проигрываю, потому что у тебя по игре всего два состояния: «мистер покер фейс» и «я убью тебя одним взглядом»! — шипит тот, потирая бок. — О, небеса, А-Чэн! Ты хочешь, чтобы его тут с этими каблуками клеили все, кому не лень?! — смеётся Вэй Ин потрясая руками. — Ему не повредит немного лишнего внимания, — серьезно кивает Цзян Чэн. — Посмотри, совсем одичал и отощал без нас! Я пока его лапал, все кости пересчитать смог! Пусть хоть вспомнит, что он тоже красотка! — Вэй Ин глумливо хихикает в стакан. — И Яо пусть с собой прихватит, они хорошо будут вместе смотреться, напоим их и выкинем на сцену, знаешь сколько денег соберём! — Цзян Чэн показательно обводит рукой зал с беснующимся народом. — Эй, я не одичал! И не отощал! Я нормально выгляжу! — Сюэ Ян огрызается, но ему в кои-то веки спокойно. — Детка, — жалобно тянет Вэй Ин. — Ты и правда выглядишь немного… Хм, измотанным. Ну ничего, отоспишься нормально, отъешься, будешь как новенький, — в его голосе слышится даже какая-то забота и участие, и он тянется потрепать Сюэ Яна за щеку. Чертов Вэй Ин. Вот ведь мамаша. Опять стучат бокалы, в голове уже немного, но так приятно шумит. — Чэн-Чэн, где твоя плётка? Дома оставил? Твоего братца не мешало бы отходить по одному месту, а то он взял моду своими мужиками по супермаркетам разбрасываться. — Я вас всех своей плеткой отхожу, если будете сопли разводить! Тоже мне, страдальцы нашлись. Мой потенциальный мужик идет в комплекте с его, — Цзян Чэн кидает в Вэй Ина коктейльную трубочку, попадает куда-то в грудь, а затем уворачивается от ответного удара. — И он тоже остался без мозгов, так что, я тоже тут жертва! Предлагаю всем вместе пойти и утопиться с горя. Задрали вы, особенно ты! — он тыкает пальцем в брата. — Разгребем как-нибудь. — Вот, я ему тоже самое сказал, — поддакивает Сюэ Ян, чокаясь с ним бокалом. — Отвалите вы! Я не нытик! Просто, так все неожиданно произо… — Вэй Ин запинается на полуслове и остекленевшим взглядом пялится мимо них куда-то в зал. — Ты чего? — Цзян Чэн вопросительно поднимает бровь. Вэй Ин смотрит на него шальными, дикими глазами, говорит что-то одними губами, а потом переводит какой-то затравленный скользящий взгляд на Сюэ Яна, который отвлекается, засматриваясь в сторону. — Говорю, это так все неожиданно… — он движением головы кивает Цзян Чэну, чтобы обернулся. Тот будто невзначай кидает взгляд назад на танцпол и резко выдыхает через нос. С абсолютно прямой спиной разворачивается обратно и делает большой глоток. — Вы чего напряглись, придурки? — интересуется Сюэ Ян, проморгавший эту немую сцену, а теперь они оба как-то странно и пристально на него таращатся. — Нормально все… — пытаясь улыбнуться, тянет Вэй Ин и так крепко сжимает пальцы на бутылке, что костяшки белеют. — Да что там за херня такая?! — Сюэ Ян собирается повернуться и узреть, на что все так яро пялятся, но сильная рука Цзян Чэна впечатывается ему в лопатку, не давая закончить движение. Но голову он развернуть все же успевает. И чуть не падает с блядского стула. Он просто каменеет, напрягается настолько, что перестает дышать. Сердце словно останавливается, а потом начинает гулко стучать где-то в ушах, пропадает звук. Он чувствует как тьма в голове скалится, расползается, у нее сегодня вкусный ужин, самое фирменное блюдо. На танцполе стоит Синчэнь. Его Сяо Синчэнь. Какой-то весь белый и тонкий, словно призрак. Или это уже в глазах помутилось? — Дыши, идиот! — Вэй Ин пихает его в плечо, пытаясь хоть как-то растормошить. — Дыши, мать твою! А то поцелую и вдохну! Сейчас свалишься, и что мне с тобой делать?! — он трясет так, что голова мотается из стороны в сторону, картинка смазывается, и кажется, что это вообще был глюк больного воображения. Но глюк все так же стоит посреди толпы, тонет в разноцветных вспышках, на секунду то появляясь, то исчезая, и вроде даже пытается с кем-то разговаривать сквозь оглушающую музыку. Кстати, звук начинает возвращаться, голова трещит и разваливается, но не настолько, чтобы отрубиться прямо здесь, словно трепетная девица. Дожил. — Нормально я… — хрипло выдыхает Сюэ Ян и опускает голову на руки, чтобы хоть как-то унять стук барабанов в висках. — Выпить налей, — Цзян Чэн молча кладет руку ему между лопаток, и она кажется огненной, потому что сам он ледяной, словно айсберг. — Бля-бля-бля-бля… — стенает Вэй Ин и пихает ему в руки полный бокал. — Ну что за ебаный день! — А как же поцеловать? Все вы мужики одинаковые, — мрачно шутит Сюэ Ян, залпом опрокидывая в себя стакан. — Иди, в лоб поцелую. Как голова? — в голосе Вэй Ина сквозит тревога и он невзначай гладит его по волосам. — Ничего, переживу, ты мне только подливай. Цзян Чэн, дай сигарету, — тот делает страшные глаза. — Я знаю, что ты стал иногда курить, и что у тебя точно есть. Дай. Темнота в черепной коробке плавает где-то на периферии, густой черной смолой пытается растечься по всему мозгу, словно хочет выбраться наружу через рот и глаза. Сюэ Ян, как сквозь туман, слышит шепот и смех. Свой смех, абсолютно безумный и невменяемый. И он слышит крики, много истошных воплей, кажется, какие-то из них его собственные. Грудь ещё сжимает мнимой, перемалывающей болью. Не его болью. И одновременно его. Вкус никотина растекается на языке вместе с алкоголем, становится немного легче. — Мне ведь не показалось? — дым клубится где-то над головой. — Тебе не показалось, — Вэй Ин внезапно становится каким-то очень собранным и серьезным, и почему-то немножко виноватым. — Ты что, знал?! — от собственного громкого голоса боль в голове опять задолбила по-новому, чернота потекла в мысли. Вэй Ин хмурится, скрестив руки на груди, и внимательно смотрит в зал. — Я видел его пару дней назад, мельком. Сначала даже думал, что обознался, — он продолжает сверлить взглядом танцпол. — Так вот к чему все эти разговоры, ты, засранец! — Сюэ Ян сжимает голову руками и зажмуривает глаза, под веками почти вспыхивают звёзды. — Не хотел тебе сразу говорить. Не знал, как ты отреагируешь. — Что, всё-таки боялся, что у нас будет труп? — Да, правда, не знал, чей именно. — Не волнуйся, во мне не проснулось желание идти и убивать всех направо и налево. Если только чуть-чуть, и то, тебя. — Можешь побить меня потом, если захочешь, но сейчас ты и ребенка не завалишь, — Вэй Ин выразительно глядит на его распластанное тело. — Заткнись. Обязательно побью, — сил и правда сейчас маловато, а слабость припечатывает к стойке. — Цзян Чэн. Нам надо проверить. Сделаешь? — Что ты собрался проверять? — протягивает Сюэ Ян, горшочек не варит вообще. — Воспоминания. — Ты же понимаешь, что если он помнит, мне надо быстро делать ноги отсюда, и, желательно, все-таки из страны? Чисто для душевного равновесия и сохранности своей прекрасной головы. — Поэтому и надо проверить. Мне дорога твоя прекрасная голова, — кивает Вэй Ин. — А дальше будем думать, что делать. Цзян Чэн нечитаемо смотрит на вливающего в себя очередной стакан Сюэ Яна, резко вздергивает руку, треплет его по уложенной шевелюре, а затем встает, и направляется в сторону толпы. Сюэ Ян дёргается, но Вэй Ин хватает его за запястье, удерживая на месте. — Сиди на жопе и не смотри, а то опять накроет. Он все сделает. — Звучит так, будто он его порешать пошел. — Ты пей, давай. Того и глядишь в истерику скатишься, я же по глазам вижу. Зрачки, кстати, сокращаются. Все еще слышишь ее? — Слышу. В истерику, и правда, хочется. Очень сильно. Они сидят и молчат, а музыка долбит по и так не свежим мозгам, и с каждым ударом, внутри словно что-то ломается от этого гнетущего ожидания. Софиты сверкают даже сквозь закрытые веки. Ухо сзади обдает теплым дыханием. — Отменяй свой побег. Он не помнит, — какой же у него все-таки красивый голос, такой глубокий и бархатистый. Сюэ Ян выдыхает в сложенные руки с таким облегчением, словно Цзян Чэн сейчас как минимум предотвратил апокалипсис. «Какая ирония, — думает он, — Вэй Ин отдал бы все за воспоминания своей зазнобы, а я только и мечтаю, чтобы их не было». — Теперь, давайте выдохнем и выпьем, — опять стукают стаканы. Вэй Ин задумчиво барабанит пальцами по стойке. — Подойди к нему. — И как ты себе это представляешь? — фыркает Сюэ Ян и тянется за новой сигаретой, его немного подотпустило после первого впечатления. — «Привет, меня зовут Сюэ Ян, в прошлой жизни я довел тебя до суицида, но, кажется, я люблю тебя, познакомимся?» — Вэй Ин начинает смеяться, как-то немного истерически. — Ну, вариант с комнатой пыток мы отмели, плётка Цзян Чэна тут тоже вряд ли поможет, так что остаётся только одно: познакомиться, как нормальные люди! — у него такое лицо, будто его настигло вселенское озарение. Сюэ Ян скептически смотрит на его радостную физиономию. — А если… Ну, я ему типо не понравлюсь? — даже Цзян Чэн рядом фыркает. — Ну, а что? Вдруг он не любит плохих парней? — он оценивающе оглядывает себя, пялится на свою черную майку в облипку, темные драные джинсы и берцы. — И вообще парней? — Ты что, серьезно в себе сомневаешься? — Вэй Ин тут же лупит на него глаза. — И это говорит мне мистер «я сниму тут любого, кого захочу»? — С ним я уже ни в чем не уверен. Блять, чувствую себя школьником, который боится пригласить девочку на бал. Который может пригласить всех девочек, но только не эту. Какой пиздец, — он аж закрывает лицо руками от стыда и бредовости этой ситуации. — Ты себя давно в зеркало видел, принцесса? Ты хоть и уставший, но все такой же красивый. Твое личико не оставит равнодушным только камень. Ну, или слепого. — Ах, ты юморист, — прищуривается Сюэ Ян. — Прости, не удержался, — Вэй Ин все ещё хихикает в кулак, а Цзян Чэн смотрит на них как на ясельную группу. Сюэ Ян поворачивается к нему: — Какой он? — Да обычный парень, извинился за нас двоих, когда я со всей дури налетел на него. Наличие альтруизма и доброты, все еще при нем. Я не был уверен, что он меня вспомнит, поэтому спросил, почему «Шуанхуа» остался дома, — на это слышится нервное хмыканье. — Твой ненаглядный посмотрел на меня, как на идиота, и отошёл подальше, — Цзян Чэн пожимает плечами. — Только вот, он не один был. Сюэ Ян вопросительно выгибает бровь, кажется, внутри начинается сворачиваться в кольца ревность. — Он был с Сун Ланем, — сразу рубит Цзян Чэн и издевательски-участливо похлопывает его по спине, а затем начинает разминать пальцами задеревеневшее плечо. — Ну разумеется, — ядовито выплёвывает Сюэ Ян и этот яд может прожечь пол до самых нижних подвалов. Ревность начинает разъедать внутренности, не хуже любого спирта. — Расслабься, ты просто как каменюка, — пихает его Цзян Чэн. — Расслабься? Серьезно? — начинает психовать Сюэ Ян. Цзян Чэн становится сзади, откидывает его волосы вперёд и нажимает пальцами на какую-то точку на шее, так что тот охает, а потом тюкается носом вперёд, потому что рука двигается вверх и нажимает уже где-то у затылка. По позвоночнику прокатывается тепло и напряженные мышцы немного отпускает. — Хиропрактик хренов… — стонет Сюэ Ян, расслабляя спину. — Так-то лучше, — Цзян Чэн садится обратно и наливает себе ещё. Их вторая бутылка уже пуста наполовину. — Я, конечно, не плохой человек, но за твое счастье нынче радею больше, поэтому Сун Ланя нам придется как-нибудь отодвинуть, — говорит Вэй Ин, тянется к пачке сигарет, доставая одну и прикуривая. Он задумывается на несколько секунд, а затем ровно и очень серьезно произносит, выдыхая дым: — Нам нужно его порезать. — Чего??? — Сюэ Ян аж подскакивает, а Цзян Чэн рядом в немом изумлении округляет глаза. На слове «порезать» сердце непроизвольно ухает куда-то вниз, а перед глазами мелькает меч и белая шея, в висках снова стучит. — Зачем нам резать Сун Ланя? — Сюэ Ян вообще ни во что не въезжает. — Да не Сун Ланя, идиот! Синчэня твоего. — Ты совсем ебанулся?! — кажется, его сейчас хватит удар. — Да не ори ты! — Вэй Ин наклоняется к нему, сует в рот сигарету и Сюэ Ян замолкает, вынужденный непроизвольно затянуться. Зато смотрит шальными темными глазами. — Не сильно. А ты будешь медсестрой. — Что за хуйню ты несёшь? — дым облаком окутывает лицо Вэй Ина. — Я не могу нормально импровизировать в такой ситуации, у меня тоже мозги подтекают. А у нас не так много времени, вдруг он свалит, а потом ищи-свищи. Это будет как спасение принцессы, — Сюэ Ян все еще таращит на него глаза, а Вэй Ин пихает ему в рот очередную сладкую коктейльную вишню, чтобы молчал. — Надо будет что-нибудь разбить, благо клуб наш, не жалко. И ещё мне нужен ноут, чтобы ты пробил, есть ли у Сун Ланя машина, и я в великой надежде, что он сегодня не пьет и на колесах. Он же приличный человек! Сделаешь? Сюэ Ян молчит, обсасывая вишню и нихрена не понимает. Мозги подтекают, кажется, у них у всех. Цзян Чэн берет рукой его за затылок и заставляет кивнуть, как болванчика. — Вот и славно! — хлопает в ладоши Вэй Ин. — Чэн-Чэн, ноут с собой? — Я… я могу пробить с телефона, — приходит в себя Сюэ Ян. Голова все еще трещит, но весь этот театр абсурда его отвлекает. Проходит не больше минуты, не зря же ему деньги платят, как он, поковырявшись в телефоне, кладет его экраном вверх и тыкает пальцем. — Вот, на него зарегистрирован черный седан, номера эти. — Чудненько, — Вэй Ин достает откуда-то из-под стойки рацию и втыкает в ухо гарнитуру. — Вэнь Нин, золотце мое! Ты нужен своему командиру, у нас тут приветы из прошлого нарисовались… Нет, не переживай, проблем никаких! Помнишь двух даочжанов? Один мертвый был, другой, тоже мертвый, но как ты. Тогда ещё А-Ян делов наворотил… Да-да, они самые! Нужно теперь кое-что сделать на благо нашего засранца. У охраны там узнай или по камерам посмотри… — пока Вэй Ин объясняет ситуацию, похихикивая и о чем-то переговариваясь, раздает указания и диктует номера, Сюэ Ян курит ещё одну сигарету, молча чокается с Цзян Чэном и пытается не особо грузиться. Если уж Вэй Ин что-то удумал, то его теперь не остановить, остается плыть по течению и надеяться, что это все-таки не закончится чьей-нибудь смертью. — Чэн-Чэн, на тебе машина, Вэнь Нин скажет, где припаркована, на мне принцесса, надо сделать все одновременно, чтобы они не успели пересечься, сообщи как сделаешь, — Цзян Чэн кивает, бросает Сюэ Яну: «Удачи, засранец», ещё раз от души влепляет ему братский подзатыльник, встаёт и направляется к выходу. — Что он сделает с его машиной? — спрашивает Сюэ Ян, потирая многострадальную голову. Точно скоро отвалится. — Разобьет? Угонит? Не знаю, какая разница, не тупи, нам нужно его выманить и отвлечь на неопределенное время. Членовредительство — это, конечно, плохо, но принцесса должна остаться в башне одна, — Вэй Ин многозначительно смотрит на него и улыбается, поигрывая бровями. Вот бы он свои проблемы с таким энтузиазмом решал. — А я за дракона, что ли? — За дракона — я. А ты за рыцаря, в кои-то веки, — он фыркает и смеётся. — От меня-то что требуется? — Сюэ Ян опять близок к панике, потому что нихрена не понимает, что ему делать, и как себя вести. Эти всратые планы сведут его с ума. — Ничего, пока ждем, а потом я устрою так, чтобы вы остались одни и поговорили. Хоть до утра, если выйдет. — О чем мне с ним говорить до утра?! — осипшим голосом выдает испуганный Сюэ Ян. — Да о чем хочешь, познакомитесь, узнаете друг друга получше. Я-то откуда знаю? Но начинать же с чего-то надо, там слово за слово… А потом трахай его хоть всю ночь, если душе угодно! Вдруг он все-таки по мальчикам? — Вэй Ин воодушевленно хлопает его по плечу, а потом серьезно добавляет: — Только будь собой, не играй. — Но я же гадкий! А ему высокодуховных натур подавай! — он взмахивает руками, видимо описывая весь размах этой высокодуховности. — Ты не можешь этого знать наверняка. Попробовать в любом случае стоит, — Вэй Ин снова подкуривает и с сигаретой в зубах начинает сгружать из бара на поднос бокалы всех мастей и размеров. В несколько рядов и ярусов сгружает, опасно так. — Всегда мечтал разбить огромный поднос с посудой, — говорит он стряхивая пепел. — Только не порань его сильно, а то я убью тебя, — мысль о «порезанном» Синчэне все еще вызывает у него дурноту. — Я буду аккуратен, я тоже не пальцем деланный, знаешь ли. Мне нужно выдержать ту грань, где скорой здесь делать нечего, а свою посильную помощь мы оказать обязаны. Его телефон на столе пиликает. — Просто сиди и жди меня. Морально готовься и старайся не съехать с катушек. Он упадет прямо в твои объятия, а потом делай с ним, что хочешь, — Вэй Ин выходит из-за стойки, почти любовно обнимает поднос и с ожиданием смотрит в зал. — Все готово? Начинаем наш блядский цирк. Давай, Вэнь Нин, первый пошёл! — он смеётся в гарнитуру. Взгляд Сюэ Яна начинает бегать по залу, пытаясь уловить, куда надо смотреть. От вспышек света видно все хреново, но он высматривает Синчэня и Сун Ланя, которые стоят и болтают в стороне от танцпола. Становится опять гадостно и ревностно. Вдруг какая-то девица из персонала врезается в Синчэня и выбивает из рук бокал. Кажется, в него сегодня решили врезаться все, кому не лень. Она тут же начинает непрерывно кланяться им обоим и вроде бы извиняется, отсюда не видно, болтает без умолку, ее рот просто не закрывается. Затем, она хватает Синченя за руку и начинает тянуть в сторону бара, все еще кланяясь. Видимо, очень настырно хочет всучить ему новый коктейль. Ей просто надо, чтобы он отошёл. — Вэнь Нин, твой выход, — тянет рядом Вэй Ин, и с легкостью ставит на пальцы тяжеленный поднос. — И мне пора, — он с улыбкой неспеша начинает фланировать с этой горой стекла в руках мимо людской толпы, так легко, будто посуда ничего не весит. Стоит девчонке утянуть Синчэня, как к Сун Ланю подлетает очень взволнованный и очень перепуганный Вэнь Нин, и сообщает, что с его машиной что-то случилось. Что-то очень нехорошее, судя по охреневшему лицу Сун Ланя, которое невероятно доставляет. Сюэ Ян почти мурлыкает, видя его перекошенную рожу. Он мысленно ставит плюсик Вэнь Нину, хорошо играет пацан, вдохновенно так. Новоиспеченная жертва вандализма подрывается в сторону выхода, мельком оборачиваясь в поисках друга, но того уже нет рядом. Сюэ Ян переводит взгляд с него на девчонку, которая ведет Синчэня к основному бару через толпу, тот не смотрит по сторонам, потому что она без умолку болтает улыбаясь, а не слушать было бы невежливо. А она тащит его прямо в сторону Вэй Ина, с его блядской стекольной горой. Сердце на секунду замирает, потому что это выглядит пиздец пугающе, и кажется, что серьезно огребут абсолютно все. Но девчонка выруливает на относительно свободное пространство, сильно тянет Синчэня прямо за руки, и, будто случайно, влетает спиной в Вэй Ина. Сюэ Ян даже умудряется углядеть, как тот наклоняет поднос под каким-то только ему ведомым уголком, чтобы не разлетелось по всему залу, а свободной рукой оттаскивает девицу за шкирку в сторону, подальше от летящего стекла, но не успевает оттолкнуть Синчэня. Бокалы наверху этой Пизанской башни тут же съезжают вниз и начинают биться, сталкиваясь с другими. Грохот получается просто адский. На них сыплется бесконечная посуда, и разлетается вдребезги у ног, распугивая всех, кто стоит поблизости. Они все в осколках, словно в звёздной пыли. Вэй Ин бросает поднос на пол и хватает Синчэня за руки, на которые пришлась бо́льшая часть удара, на них кровь. Не очень много, но достаточно. Сюэ Ян в восхищении, он готов просто аплодировать за этот цирк, сляпанный за пять минут специально для него. Разбитая машина Сун Ланя особенно греет душу. Подсадной девчонки уже и след простыл, а Вэй Ин что-то быстро говорит Синчэню, и аккуратно тянет под руку в сторону их стойки. В его сторону. На место, где они стояли, тут же подлетает клининговая служба, чтобы устранить все это безобразие, затем толпа смыкается, софиты мигают, музыка долбит, всё опять идёт своим чередом, как будто ничего и не было. Теперь становится уже не так весело, потому что потрепанный Синчэнь все ближе. Что там Вэй Ин говорил про моральную подготовку? По крайней мере, его темная половина сейчас точно готова очень морально психануть. В горле пересыхает и Сюэ Ян делает большой глоток джина, чтобы хоть как-то успокоить нервы и трясучку в пальцах. У Вэй Ина огромные, влажные и очень виноватые глаза. Просто ебаный Бэмби. Он подскакивает к Сюэ Яну и в безысходности хватает за плечи. Сюэ Ян на всякий случай делает лицо попроще. — А-Ян, выручай!!! Это пиздец! — он страдальчески заламывает брови и продолжает стенать. — Ты видел? Я только что чуть не убил человека! А там ещё какая-то херня случилась на парковке! Вэнь Нин в панике! Мне срочно нужно разобраться! Но я же не могу его так оставить… — он грустно кивает на Синчэня, который стоит рядом, и кажется, уже хочет свалить бочком, чтобы не доставлять никому проблем. Надо держать. Вэй Ин, словно тоже это чувствует, и тянет Синчэня на себя за локоть. — Ты только посмотри, что я наделал! — демонстрируемые руки, неприкрытые рукавами пуловера от локтей и ниже, исполосованны свежими порезами. Неглубокими, шить вроде нигде не надо, но обработать точно не помешает, некоторые выглядят не очень. И как у него так ювелирно получилось? Не иначе, знаток в бое посуды. Вэй Ина, кстати говоря, тоже немного зацепило, но ему на это совершенно плевать. В складках их одежды все ещё кое-где сверкает стекольное крошево. — Я ужасный человек! Мне нужно купить очки! И больше никогда не брать в руки эти сраные подносы!!! — Вэй Ин пиздец переигрывает, актер погорелого театра блять, перетягивает все внимание на себя, чтоб полегче было. — Присмотри за ним, А-Ян, приведи в порядок. С меня потом причитается! — он пихает в руки Сюэ Яна какую-то связку ключей. — Это от второго служебного, где свет и аптечка ты знаешь, а я как освобожусь, принесу вам чего-нибудь вкусного в знак компенсации. Пожалуйста, А-Ян! Мне нужно возместить моральный и физический ущерб! — напор такой, что отказать просто невозможно, и говорить даже почти ничего не приходится. Спасибо за это Вэй Ину, потому что руки холодеют, а в голове какая-то абсурдная каша, где фигурируют башни и драконы. — Хорошо-хорошо, не переживай… — только и может кивнуть Сюэ Ян. — Я все сделаю. Иди, разбирайся с парковкой, — от мысли о парковке хочется смеяться. В глазах Вэй Ина чуть ли не сверхновые начинают сверкать. Он хватает Сюэ Яна обеими руками за голову, притягивает к себе и крепко целует в лоб. Обещал же. Затем вытряхивает из своей рубашки крошечные звезды, невзначай отряхивая Синчэня тоже. Кидает: «Спасибо!» и тут же срывается в сторону выхода. Кажется, Сюэ Ян даже слышит у себя в голове его смех. Ну, хоть не свой, и то хорошо. Он поворачивается в сторону тихого и немного настороженного пылкостью Вэй Ина Синчэня. — Привет, — ему сейчас невыносимо сложно, почти титанически, но он старается, чтобы голос держался ровно и не просел. Синчэнь чертовски красивый, такой тонкий и стройный в этих светлых джинсах и белом пуловере со свободным вырезом. Сюэ Ян не может отвести взгляд от его ключиц. И глаза эти, большие. Он почти забыл, какими они были. Его хочется украсть, где-нибудь запереть навсегда, и никому не показывать. Но из этого уже ничего хорошего не вышло, так что время разговоры разговаривать. Сюэ Ян сглатывает ком в горле и мысленно отвешивает себе подзатыльник за очередную подступающую панику. Отбрасывает на второй план уже почти родную головную боль, сильно сжимает ключи в ладони, чувствуя как их края впиваются в кожу, и на выдохе ровно говорит: — Пойдем, твои руки нужно привести в порядок.