***
Это была какая-то оборудованная для сходок база на окраине города, опоясанная складскими помещениями, в округе которой раскидывались гоночные треки. Сюэ Ян, когда впервые увидел все это, немного прихренел от развернувшихся масштабов. Здесь всегда собиралось море народа, особенно по вечерам и в выходные. Начиная от тех, кто приходил кататься, и заканчивая теми, кто просто выбрал это место для тусовки. В глазах рябило от пестрого разнообразия мотоциклов и защитных костюмов, а в нос било едким запахом жженой резины. И ещё там были братья Цзян. Сюэ Ян даже немного пересрался по началу, что те опять начнут доебываться, но потом понял, что трогать его никто не собирается, и успокоился. Иногда Вэй Ин пристально косился на него, но по большей части им было плевать. Вокруг этих двоих всегда было оживленное веселье, куча девиц (и не только, девиц, к слову) и бухла. Однако, пьяным за руль никто не садился. Когда они гонялись по импровизированным трассам или по пустому ночному городу, обычно проходило без эксцессов. Хотя все же иногда кого-нибудь увозили на скорой под дружный переживающий визг и гомон. Но смертей не было. У учителя Вэя был ярко-алый байк. Ну кто бы сомневался, аж в глаза било. У Цзян Чэна черный, с лиловой неоновой подсветкой, и, когда он разгонялся, было похоже на молнию. Красиво. Сюэ Яну, если вообще так можно сказать, нравился Цзян Чэн. Он был серьезным и собранным, порой даже слишком угрюмым, но его это совсем не портило. У него был какой-то дар осаждать и приводить в чувство учителя Вэя, который периодически чудил всякую хуйню. А ещё он смотрел на Вэй Ина так, как смотрят на то, что имеют, но никогда не смогут заполучить по-настоящему. Сюэ Ян знал этот взгляд. Он сам когда-то так смотрел. Только вот Вэй Ин слепым не был. Глупым был. Даже имея глаза, нихрена не замечал. Когда Вэнь Чжулю привез его туда впервые, то сразу же завел в ремонтку, которая была оборудована в одном из складских помещений, чуть в стороне от основного павильона. Он сдернул какую-то пыльную тряпку в углу и на свет показался полуразобранный черный байк. «Хочешь кататься — собирай», — только и услышал Сюэ Ян, обнаружив в своих руках толстую пачку налички на запчасти. И он начал собирать. Ему наконец-то нашлось, чем заняться. Поначалу было сложно. Сюэ Ян вообще не соображал в подобном металлическом дерьме. Все эти свечи зажигания, какие-то сраные колодки, шланги и подшипники. От этого пухла голова. Но ему было интересно. Интернет был в помощь и ещё чуваки, которые тоже таскали ремонтировать туда свое железо. У всех периодически что-то ломалось: то подкрутить, то заменить, то регулировку выровнять. Они сидели в этом пропитанном запахом масла помещении, иногда пили пиво, и Сюэ Ян ковырялся с байком по локти в мазуте. Он быстро схватывал, он был умным. И он собрал. Несколько раз до этого Вэнь Чжулю давал ему ключи от своего и объяснял нетерпеливому, готовому нырнуть в омут с головой Сюэ Яну, основы и нюансы вождения. И под его присмотром тот учился нормально водить, плевался ядом, опять орал, если железо не слушалось, но постепенно въезжал. Первый раз, когда Сюэ Ян вечером выкатил свой мотоцикл на пробный прогон, его аж колотило от предвкушения. Он натянул шлем, перекинул ногу через сиденье, и сразу почувствовав под собой мощь двигателя, готовую повиноваться движению правой руки. Что-то в этом было даже возбуждающее, вызывающее внутренний мандраж. Сюэ Ян уже привычным движением отжал сцепление и переключил скорость. Переднее колесо на секунду оторвалось от земли, и он дернул газ, резко рванув с места. Его обуял дикий, едва ли не животный восторг от этого термоядерного ускорения. Мотоцикл летел по пустым городским улицам, закладывая крутые повороты так низко, что колено в защите чиркало по асфальту. Мир вокруг превращался в смазанную фотографию с разводами ночных огней. Сюэ Ян был почти счастлив. Ему было практически легко. Голова опустошалась, из нее уходила тяжесть в тот момент, когда зашкаливал спидометр и дорога под колесами сливалась в одну сплошную черную линию. Казалось, его демоны прошлого утихают под рычание мотора. Оно их словно успокаивало, усыпляло, как колыбельная. Когда он вернулся, тормознул и ошалело сдернул с головы шлем, ему было почти спокойно. Его пальцы бережно, даже любовно, пробежалась по железному корпусу, а в голове промелькнуло ностальгически ласковое: «…Цзянцзай…» Вэй Ин, который тусовался неподалеку потягивая пиво в компании каких-то двух новых, недавно здесь появившихся девиц, странно и как-то понимающе посмотрел на него, и тут же отвернулся. Утром на кухонном столе ждали новые права. И Сюэ Ян начал кататься.***
Сюэ Яну нужно было перетянуть и смазать цепь. Он уже почти закончил, а теперь стоял и вытирал испачканные руки какой-то тряпкой. — Привет, А-Ян! Будешь пиво? — раздается звонкий голос со стороны входа. — Мать твою! Ты что пугаешь?! — дёргается Сюэ Ян оборачиваясь. На пороге стоит большеглазый пацан со стильной рваной стрижкой, растрепанные каштановые пряди которой обрамляют миловидное лицо. — Ксин Ли, ты что здесь забыл? У тебя опять что-то сломалось? Води аккуратнее! — в голосе проскакивает возмущение. Пацан подходит к нему, и с улыбкой на красиво очерченных губах протягивает бутылку темного пива. — Тебя давно не было. Зашёл поздороваться. Выпьешь со мной? — он все ещё улыбается и наклоняет голову. — Нет, не выпью, — на него смотрят грустные глаза с театрально заломанными бровями. — Мне скоро обратно ехать, — поясняет свой отказ Сюэ Ян и кидает грязную тряпку куда-то в сторону. — Да ладно тебе! — пацан обиженно дуется, что, впрочем, выглядит довольно мило. — Посиди с нами хоть раз нормально, а? Ты и так катаешься всегда один, появляешься редко… Еще и не остаешься почти никогда! — Что, так скучаешь по моей персоне? — ухмыляется Сюэ Ян, глядя на мальчишку. — Немножко, — беззастенчиво кивает тот и садится на лавку у входа. — Я привык к тебе, когда ты таскался сюда почти каждый день, и лепил себе байк из почти мертвого куска железа. — Я вообще хорошо поднимаю все мертвое, — фыркает Сюэ Ян, а потом в голове мелькает: «Кроме одного». Ему слегка плохеет. Перед глазами вырисовывается тонкая солнечная улыбка. Он смаргивает наваждение и берет из чужих рук бутылку, чтобы как-то отвлечься, делает глоток. Капля течет по подбородку и скользит дальше по шее в свободный вырез черной футболки. Холодное пиво в эту жару, как живая вода. Пацан смотрит чуть одуревшим взглядом. Сюэ Ян знает, мальчишка давно запал на него. Прилип почти с самого начала, угощал бухлом, развлекал беседами и подсказывал по техобслуживанию. Видимо, ему нравились плохие парни. Хотя тут куда ни плюнь, одни сплошные плохие парни, все в черной коже и с мотоциклами между ног. Но Сюэ Яну было не интересно. Нет, он, конечно, мог оприходовать пацана, хоть прямо сейчас на этой вот самой лавке. Ему просто не хотелось. Что-то вроде: «Не гадь, где живёшь»? Этого самого «живешь», тут и в помине не было, но ему пока нужно это место. А мысли о каких-то серьезных отношениях вызывали у Сюэ Яна отторжение. Не лежала душа. — Держи, больше не буду. Правда скоро ехать, — он протягивает бутылку обратно. Улыбка перед внутренним взором исчезает. Сердце наполняется нездоровым сожалением, что реальность растворила ее слишком быстро. — И что у тебя за дела такие важные? — тянет Ксин Ли. — Строю коварные планы, как ограбить все банки и свалить жить на острова, а как же иначе? — Сюэ Ян пожимает плечами. — Меня с собой возьмёшь? — спрашивают его с хитринкой в глазах. — Прости, это будет путешествие одинокого волка, — он не удержавшись щелкает этого мелкого лисенка по аккуратному вздернутому носу. — Кстати, о волках, — чуть посерьезнев говорит мальчишка. — Тут вчера такая грызня была. Ливэй повздорил с Цзян Чэном. Они даже, кажется, подрались. — С Цзян Чэном? — удивлённо переспрашивает Сюэ Ян. — Он же обычно ни с кем не конфликтует? Просто посмотрит своими хмурыми гляделками, и все отваливают, как ветром сдувает. — Вроде бы там был замешан Вэй Ин, — Ксин Ли делает глоток. — Ну кто бы сомневался. Везде, где появляется дебош, замешан Вэй Ин. — Не знаю, что там у них произошло, какая-то внутренняя херня. Но разругались все знатно. — Черт их знает… Очевидно, кто-то кому-то не дал… — с видом знатока тянет Сюэ Ян. — Кстати, почему здесь байк Цзян Чэна? — он кивает в сторону. В углу, и правда, стоит чужой мотоцикл, сверху валяется куртка. — Они же здесь не обслуживаются? — Вроде нужно было что-то срочно проверить, вот он и закинул ещё вчера вечером. А потом как-то не до того было, Вэй Ин его чуть ли не силком до больницы потащил, — Сюэ Ян недоверчиво приподнимает бровь. В этот момент тяжелая металлическая дверь отъезжает в сторону и заходит Цзян Чэн. Стоило только помянуть. У него левая бровь рассечена и видно даже несколько швов. Кто-то вчера всё-таки знатно помахался. Они получают равнодушный мрачный взгляд, и Цзян Чэн идёт забирать байк. Он поднимает подножку и катит мотоцикл в сторону выхода. А потом резко сдергивает с сиденья куртку, забрасывая ту на плечо. И тогда Сюэ Ян видит. Совсем мельком, но видит. Что тормозные шланги подкручены. Очень так, аккуратно подкручены, почти незаметно, всего на несколько делений резьбы. Стоит набрать обороты, как они тут же слетят к хуям. Тормозная жидкость нигде не капает, возможно слили. Если бы Сюэ Ян не ковырялся столько со своим, и если бы не мелькнула эта чертова куртка, он бы и не заметил. Цзян Чэн выходит. Сюэ Ян стоит в ахуе, словив эмоциональный ступор, и смотрит ему вслед. Через секунду его мозг начинает работать в усиленном режиме. Если вывели из строя тормоза, Цзян Чэн, учитывая как он гоняет, сейчас разобьется нахрен, а подумают, скорее всего, на него. Этот вывод является самым очевидным. Это Сюэ Ян пропадал здесь последние несколько часов. Да и в эту ремонтку не так много людей заходит. Мало ли кто там с кем посрался. Вот он, виноватый налицо. И тогда будет труп в морге, орущий истеричный Вэй Ин, который разверзнет ад на земле, и огребут абсолютно все, а Сюэ Ян, очевидно, больше всех. У него всего два варианта: стоять и молчать или сделать хоть что-то, чтобы Цзян Чэн не превратился в дохлый кусок фарша. Не сказать, что его шибко волнует чья-то жизнь, но в свете нынешних обстоятельств, все и для всех может обернуться слишком паршиво. А Сюэ Яну всё-таки еще хочется спокойно пожить. Без суда и следствия. Он дёргается с места и орет в открытую дверь: — Тормоза!!! — его крик утопает в реве двигателя, Цзян Чэн резко газует и срывается с места. Блять. Вэй Ин в толпе оборачивается на голос и смотрит удивленными, непонимающими глазами. Вот же блять. Сюэ Ян, не совсем отвечая за свои действия, хватает ключи, перекидывает ногу через железный бок мотоцикла, и рвет по газам так сильно, что аж заносит. Это какой-то полный пиздец, в ушах свистит ветер, так, что их закладывает, а скорость выбивает из глаз непроизвольные слезы. Цзян Чэна надо догнать, а вот что делать потом, ему пока не очень понятно, самому бы без защиты не разъебаться. Какого хрена он вообще творит?! Через пару поворотов Сюэ Ян мутным взглядом видит чужой силуэт впереди. Цзян Чэн остервенело жмет на тормоза, но те нихрена не работают. Он пытается хотя бы переключиться на понижающую передачу, и тут отказывает управление. Мотоцикл начинает кренить то в одну, то в другую сторону, руль не слушается. Страшно, просто пиздец как. Они движутся на высокой скорости проскакивая мимо каких-то складских помещений, которые мелькают смазанными коробками. А по курсу впереди еще одна коробка из бетона. И если в нее врезаться, то останется только кровавая лепешка. Внутренности и кости вперемешку с металлом. Блять, надо его как-то остановить. Подрезать. Сюэ Ян сильно газует и едва балансируя, действуя на каких-то одним богам известных инстинктах, упирается ботинком в край сиденья для лучшей силы толчка. Он резко выворачивает руль вправо и врезается в бок чужого мотоцикла. Их сильно дёргает, а Сюэ Ян со всей силы спихивает Цзян Чэна куда-то в сторону. Слышится оглушительный, зубодробительный скрежет металла по асфальту. Его и Цзян Чэна вышвыривает на так называемую обочину, потому что нормальной дороги нет, в какую-то кучу песка, которых тут благо навалено предостаточно. Их сначала кубарем катит вперемешку, а потом они куда-то впиливаются, и разлетаются в разные стороны. Сюэ Ян умудряется приложиться обо что-то головой. Когда он открывает глаза, над ним лирично раскидывается ясное голубое небо. Не хватает только радуги и птичьего пения для полной идеалистичности картины, да привкус крови во рту и песок на зубах портят впечатление. Он поворачивает голову и видит, как Вэй Ин стоит на коленях и крепко прижимает к себе ошалевшего, но невредимого Цзян Чэна, с которого уже успел стащить шлем. Его красный байк валяется где-то в стороне. Вроде крови нигде не видно. Никто не сдох. Вэй Ин оборачивается к Сюэ Яну и пристально смотрит своими огромными темными глазами. Так, наверное, смотрят демоны. — Это не я, — четко произносит тот, не очень рассчитывая, что ему поверят. Вэй Ин разжимает руки бережно отпуская брата, встает и подходит ближе. Затем вновь опускается на колени. — Я знаю, — кивает он, начиная стирать кровь и песок с чужого лица. По его взгляду ясно, он знает кто это был, и этот «кто-то» исчезнет потом навсегда, что не найдут с собаками. Возможно, Вэй Ин скормит его этим самым собакам. Даже не побоится подойти к ним. — Что-нибудь сломал? Тебе нужна скорая? — Нет. — Завтра поедешь в больницу, проверишься на сотрясение, — Сюэ Ян молчит. — Я скажу дяде Чжулю, чтобы проследил, — на это слышится только тяжелый недовольный выдох. — Твой мотоцикл на нас, мы быстро починим. — Я сам… — Сюэ Ян отплевывается от песка и пыли. — Не спорь, — сейчас он почему-то как никогда похож на Старейшину Илина, хотя выглядит совершенно иначе в этой своей красно-черной экипировке и с высоким хвостом. Вэй Ин встает, солнце подсвечивает его силуэт. Он протягивает Сюэ Яну руку, помогая подняться, а затем веско произносит: — Ты теперь с нами. И Сюэ Ян понимает. Ему хочется сказать: «Иди-ка ты нахер, учитель Вэй, со своими подачками и снисхождением». Но он молчит, списывая это исключительно на удар головой, а вовсе не на то, что где-то в глубине души ему, и правда, хочется с ними быть. Когда они втроем возвращаются на базу, встреченные взволнованным гомоном, Вэй Ин отправляет Цзян Чэна на отдых, а затем кивает кому-то, чтобы забрали разбитое железо. Он все еще придерживает Сюэ Яна за талию, чтобы того не сильно штормило, а затем пихает его в руки Ксин Ли, и негромко кидает весьма однозначное указание: — Позаботься о нем. Он заслужил. И после оказания первой помощи, Сюэ Яну достается добавочная доза внимания и ласки. О нем заботятся так самозабвенно и сладко, с такой отдачей, что пальцы на ногах поджимаются от удовольствия.***
По-первому времени им, конечно, было не просто. Сюэ Ян в силу своего дурного характера порой истерил и срывался по малейшему поводу. Цзян Чэн каждый раз очень хотел настучать ему за это по голове. А Вэй Ин показушно закрывал лицо рукой и стенал, почему он вообще связался с этим диким ребенком. Но они притирались друг к другу. Довольно часто гоняли на мотоциклах, а иногда просто сидели и тянули пиво, развлекаясь беспечными беседами и покером. Учитель Вэй вообще вел себя довольно странно. Было похоже, что он по неизвестным причинам проникся к Сюэ Яну внезапными теплыми чувствами. Ему теперь было не плевать, что весьма удивляло. Цзян Чэн так радушно настроен не был, особенно по началу. Да, братишку от отправки на тот свет уберегли, но это не являлось достаточным поводом, чтобы водить тесную дружбу с бывшим врагом, который мог в любой момент устроить подлянку. Однажды, когда они вдвоем с Вэй Ином оккупировали потертый кожаный диван для посиделок на базе, Сюэ Ян спросил напрямую, почему тот его принял. И от полученного ответа ему захотел немножко вцепиться учителю Вэю в глотку. — Пусть ты был отбитым социопатом. Но помимо этого, ты был человеком, который потерял свою любовь из-за явных проблем с башней. Мне грустно от этого, — последовал раздражающе-сочувственный вздох. — Так или иначе, я не мог помочь ни тебе, ни твоей голове. Если бы только все сложилось по-другому… Я знаю, ты любил его. Даже не думай орать и спорить, — добавил он и пихнул в руки Сюэ Яну бутылку пива, уронив голову тому на плечо. — Хочешь я расскажу все, что у нас было? Про то и нынешнее время? — Хочу, — кивнул передумавший истерить Сюэ Ян. Ему, и правда, были интересны подробности. И учитель Вэй рассказал. О том, как в прошлом он все потерял, и даже через шестнадцать лет не смог собрать жалкие остатки своей семьи воедино. На этот раз судьба тоже рано лишила его родителей, и когда Вэй Ин встретил брата в средней школе, то думал, что умрет от счастья прямо на месте. Тогда Цзян Чэн обнял его, и, казалось, теперь не отпустит уже никогда. Он почти сразу потащил Вэй Ина домой с явным намерением оставить его там насовсем. Дядя Цзян тепло улыбнулся, а тетя Юй театрально приложив руку ко лбу сокрушенно простенала: «Я всегда знала, что это произойдет». Только вот Яньли не было, от чего у Вэй Ина немного заболело сердце, сестру увидеть хотелось. Видимо, ей была уготована другая судьба и другая семья. Он не хотел им мешать, в прошлой жизни его присутствие рядом было явной причиной раздора в семье, поэтому со словами: «Я вас больше не побеспокою», Вэй Ин спешно развернулся в сторону выхода. Но его остановила изящная ладонь и брошенная фраза: «Ты можешь остаться. В этот раз мы попробуем справиться». Вэй Ин поддался слабости и остался. Документы на усыновление были оформлены почти тут же. Воспоминания приходили к ним с Цзян Чэном почти одновременно, по мере взросления. Они просто переживали это вместе, как могли. К универу был полный набор без провалов. От этих историй (особенно тех, что касались прошлого) не совсем трезвого Вэй Ина, улегшегося на плече, Сюэ Ян даже не удивлялся, почему его впитавшее столько тьмы подсознание, тоже иногда бунтует. В какой-то момент учитель Вэй скатился в какую-то уж совсем лирику и рассказал про Лань Ванцзи — свою так и не состоявшуюся любовь. Сюэ Ян посмотрел на него как на идиота и хотел ляпнуть: «Какой Лань Ванцзи, придурок?! Цзян Чэн тебя любит! Даже я вижу!», но он вовремя прикусил язык, решив, что они сами разберутся без вмешательства третьих, пока еще не очень доверительных лиц. А закончив, Вэй Ин нагло потребовал историю в ответ. — Расскажи мне про него. Про Сяо Синчэня, — попросил он пихая в руки вторую бутылку. Тут бы стоило его послать, но вместо этого Сюэ Ян сбиваясь и запинаясь почему-то начал рассказывать. Не сказать, что было легко. Но ему и самому хотелось попробовать уложить все это в голове, начиная с города И, и заканчивая последними внезапными приступами, которые могли накрыть его без всякой причины. Вэй Ин молча слушал, а потом просто сказал, что теперь Сюэ Яну не придется нести все это в одиночку. Верилось слабо и очень хотелось огрызнуться, но что-то внутри странно дернуло, и остановило от привычной грубости. Он не был избалован присутствием семьи и друзей в жизни, а тут они сами так настырно напрашивались. Почему бы и не попробовать… В дальнейшем о прошлом они почти не вспоминали. До того момента пока, Сюэ Яна не накрыло приходом прямо во время езды, и он чуть не переломался, вылетев на обочину. Вэй Ин потом совал ему в зубы косяк, держал у головы лёд и дурным голосом орал, что если эта херня не прекратится, он не пустит его больше за руль. А Сюэ Ян орал в ответ, чтобы он шел нахрен, потому что байк это единственное, что хоть немного приводило его в баланс. Раньше приступы случались по большей части от каких-то связующих с прошлым моментов, фраз, людей, воспоминаний. Сюэ Ян сам не знал, почему с недавних пор его могло накрыть просто так, будто что-то внезапно перещелкивалось в голове. Вэй Ина тоже иногда сносило, но намного реже. И тот озвучил свою теорию о том, что тьма, которая была в них раньше, наложила такой сильный отпечаток, что иногда ей не требовалась причина, как таковая. Они сами для себя были, как повод, как напоминание о пережитом. Хочешь вспомнить о прошлом ужасе — посмотри в зеркало. Нынешние мозги вступали в конфликт с остатками былой разбитой личности, и их ебашило. Вэй Ин говорил, что все, кого он знал из перерожденных, вспоминали по-своему, в разное время, и в основном без явных последствий. Даже дядю Чжулю миновало. Такой набор выедания мозгов достался пока только учителю Вэю и Сюэ Яну. Слишком уж заигрались они на Темном Пути и сломали все, что только могли. Цзян Чэну повезло, на нем тоже не было этого отпечатка, и Сюэ Ян толком не понимал, почему. Разве что к темной энергии причастности тот не имел, что было довольно логичным объяснением, но ведь и его история была не самой веселой. Напрашивались только смутные подозрения, что с этим как-то связан Вэй Ин, который в этой жизни находился рядом. Они не знали, как это прекратить. Возможно, тут играло роль какое-то успокоение этой тьмы исправлением ошибок. Дать своему подсознанию что-то важное, чего оно тогда было лишено. Но ебал Сюэ Ян в рот это исправление. Как и что для этого делать, он не имел ни малейшего понятия, да и не хотел. Не было желания признаваться в этом даже себе, но где-то внутри, он знал, что заслужил все это. Поэтому оставалось только успокаивать голову травой и садиться обратно на байк. С Цзян Чэном у них не сразу, но тоже сложилось. И вышло это как-то довольно странно… Братья тогда только съехали от родителей и Вэй Ин притащил Сюэ Яна в их новую большую квартиру в центре. Тот отвлекся на звонок и ушел на кухню, протрепавшись о чем-то с Вэнь Чжулю довольно долго. А когда вернулся в комнату, перед ним предстала не самая радужная картина. Учитель Вэй, уже успевший нализаться текилой (хотя они ещё толком пить не начали), развалился на диване, уложив голову на колени Цзян Чэна, и разводил свое нытье про великую и светлую любовь. Цзян Чэн молча сидел и слушал. И на нем, если честно, лица не было. Челюсти так крепко сжались, что казалось, кости могли треснуть. Он автоматически гладил Вэй Ина по голове, а его пальцы при этом едва заметно дрожали. То ли от злости, то ли от горечи. Тот беспечно ничего не замечал и продолжал страдальчески стенать, упиваясь своими тяжбами. Тогда Сюэ Ян плюхнулся рядом с Цзян Чэном на диван и резко неприязненно почти зашипел: — Учитель Вэй, а ну завались! Не могу больше слушать твое нытье. Сил никаких нет. Оставь в покое прошлое, ему здесь не место! — Вэй Ин подавился воздухом от возмущения на середине фразы, но обиженно замолчал. Кажется, его мозг переключился в другой режим, и он как-то очень незаметно затих, сонно засопев на чужих коленях. Сюэ Ян в тот момент немного боялся огрести, тяжёлая аура Цзян Чэна накрывала даже его. Он сидел-сидел, молчал-молчал, а потом ляпнул: — Этот идиот когда-нибудь поймет, — фигура рядом напряглась. Цзян Чэн повернулся к нему, но вместо того, чтобы дать в челюсть, наконец-то расслабленно выдохнул и негромко отчетливо бросил: — Спасибо, — Сюэ Ян аж вытаращился на него, так не ожидал. Смотрел и смотрел, а встречный нечитаемый взгляд тоже не отпускал. Вызывал что-то странное, нервное, чуть отдающее дрожью внутри. Цзян Чэн ему правда нравился. Как человек. Возможно, даже больше, чем учитель Вэй, потому что тот, хоть был и неплохим, но немного дурным. А его брат оказался уставшим и измотанным. Он непроизвольно воспринимался ближе. Глаза напротив все не разрывали контакта, держа невидимый мост понимания возникший между ними, а потом Цзян Чэн тихо и ровно произнес: — Один раз. И Сюэ Ян его понял. Потянулся вперёд и, обхватив лицо ладонями, поцеловал. Потому что хотел. Потому что Цзян Чэну было больно. Ему нужно было куда-то деть эту боль. Сюэ Яну тоже было больно. Ему почти постоянно больно. Об этом шальном, жарком и отчаянном поцелуе, потом никто и никогда больше не вспоминал. Напоследок Сюэ Ян легко чмокнул его между бровей, разглаживая вертикальную морщинку, и попросил: — Прекращай хмурится, Чэн-Чэн. — А ты прекращай себя винить, это ничего не изменит, — эти слова заставили подвиснуть, а Цзян Чэн подхватил спящего Вэй Ина на руки и понес до кровати. Вернулся и забрал Сюэ Яна на кухню. Они сидели вдвоем почти до самого рассвета, пили текилу и говорили ни о чем и обо всем одновременно. С Цзян Чэном тоже оказалось очень легко.***
По прошествии пары лет братья Цзян закончили универ, неведомым образом нагребли где-то бабла и открыли свой клуб. Назвали его «Пристань». Цзян Чэн ушел помогать отцу в юридической фирме, а Вэй Ин почти полностью взял заботу о новом детище на себя. Клуб вышел, что надо: двухэтажный, яркий, горящий огнями, с лестницами и переходами по периметру, вип зоной, и огромным пространством внизу, где постоянно бесновалась толпа, а алкоголь туманил головы. Вэй Ин даже откопал где-то Вэнь Цин и Вэнь Нина, и тут же забрал пацана к себе администратором. Мальчишка справлялся, даже очень, даром, что был мелкий. А потом, в какой-то очередной кутежный вечер, к ним пришел Мэн Яо. Они втроем сидели за стойкой и таращились на него в немом шоке. Вэй Ин лил мимо стакана. Яо кивнул головой с модной асимметричной стрижкой стоящему рядом серьезному и огромному Не Минцзюэ, чтобы тот дал ему время на личный разговор, и резво запрыгнул на высокий барный стул. Попросил мартини с водкой и с ходу начал: — Здравствуйте, господа, кланяться не будем. Какая у вас неожиданная компания, — он ухмыльнулся в сторону Сюэ Яна, и видимо, сразу решил пояснить за свое психологическое здоровье: — Я не маньяк. Я на таблетках, — он с любопытством повернулся к бывшему хорошему знакомому: — А ты? — А я на траве, — ответил Сюэ Ян. Теперь у них появилось третье лицо с шизоидным набором в голове. И кажется, Мэн Яо в этом плане переплюнул их с учителем Вэем вместе взятых. Количество его прошлых грехов зашкаливало настолько, что было удивительно, как он ещё не двинулся. Яо напоследок оставил на столе золотую глянцевую визитку и забил номер Сюэ Яна в телефон, а через месяц уже прибрал его к рукам, устроив к себе на работу. Этому хитрожопому лису повезло и в этой жизни, он оказался наследником какой-то крупной корпорации, но вроде и правда не строил коварные планы по захвату мира. В этот раз у него был Не Минцзюэ, ему было чем заняться.