Your broken eyes like broken soul

Синчэню кажется, будто время играет с его сознанием злую шутку. Оно тянется густым вязким киселем, когда он отстраненно просиживает последние минуты за барной стойкой, но пролетает одним мгновением, пока они с Вэй Ином гонят сквозь вечерние улицы. Его руки крепко обхватывают чужую талию, только вот мозг не очень осознает, что происходит вокруг. Синчэнь лишь ловит краем глаза смазанные огни фар, почти полностью потерявшись в собственных мыслях. Он ни на секунду не может перестать думать. Ему очень странно. Слишком сложно сейчас представить свою реакцию на Сюэ Яна. Как ни старайся, у него никак не выходит уложить в голове три образа, которые теперь составляют одного человека. Первый полон ненависти и издевательского смеха. Второй стал почти семьей, добрым другом, без устали разбавляющим их скромный быт глупыми шутками. А третий оказывается в компании братьев Цзян и потом произносит, сидя напротив: «Я тебя не трону, клянусь». Вэй Ин прав, Синчэнь не может и не хочет нести в себе этот ужас прошлого. Нужно от него избавиться. Понять, что все давно исчезло, а человек, который обрек его на эти страдания, теперь живёт другой жизнью и не должен вызывать в нем такое нездоровое чувство страха. Синчэнь просто постоит где-нибудь с краю. Просто посмотрит. Попробует выдворить все негативные эмоции, которые теперь мучают и истязают его, как делал до этого Сюэ Ян. Вэй Ин тормозит у какого-то большого складского здания. Синчэнь стягивает чужой запасной шлем и все вокруг утопает в людском шуме, визге тормозов и рычании моторов. — Я тебе нужен? Или сам разберешься, что и где? — рука в перчатке поднимает визор. — Сам, — твердо отвечает он, четко понимая, что этот спорный вопрос со своими чувствами, похожими сейчас на рваные кровавые лоскуты, необходимо решить в одиночку. Тут помощники ни к чему. — Если вдруг что — зови. Я буду где-нибудь рядом, — Синчэнь кивает, и Вэй Ин, отталкиваясь от асфальта, отъезжает в сторону, прямо туда, где слышится смех толпы. Ноги сами делают шаг вперед и ведут его в направлении всеобщего гомона. Он огибает павильон и выходит на широкую площадку, от которой змеятся в разные стороны несколько дорог и трасс, кое-где усеянные трамплинами и насыпями. Народа вокруг — просто море. Половина в мотоциклетной экипировке, многие просто в кожаных куртках, некоторые в обычной одежде. Так что Синчэнь не то чтобы очень выделяется среди этой пестроты в своих светлых джинсах, синей толстовке и с небрежно завязанным хвостом. Он немного отрешенным взглядом окидывает все это сборище. Со стороны разносится какая-то драйвовая музыка, а сбоку на парковке в несколько рядов стоят разномастные мотоциклы. Половина присутствующих с алкоголем. Мимо проскальзывает невысокая темноволосая девушка в красной кожанке и с бросившейся в глаза карминовой подвеской на шее. Она, не совсем удачно вписавшись в поворот, толкает его, и тут же извиняется, чуть нагло улыбаясь. Затем улыбка становится шире, во взгляде мелькает блеск, а у него в руках оказывается яркая банка. Через мгновение алое пятно куртки уже теряется среди людской массы. Синчэнь немного ошалело смотрит ей вслед, а пальцы сжимаются на холодных жестяных боках энергетика. Он еще раз оглядывает этот шумный, какой-то слишком живой человеческий хаос, и чувствует себя не в своей тарелке. Присутствовать в подобных местах и среди такого довольно специфического контингента ему не случалось. Народ вокруг веселится, о чем-то болтает, перетекая от одной компании к другой, заливается пивом, а у него внутри только нервное напряжение завязывается узлом, и словно невидимое кольцо сжимает грудную клетку. Синчэнь смотрит на напиток в своей руке. Сама судьба только что преподнесла ему этот весьма сомнительный подарок, хотя, возможно, пара глотков хуже не сделает? Не самая лучшая идея после кофе, но вдруг это придаст дополнительных сил и поможет собрать мозги в кучу? Щелкает ключ на банке. По пищеводу прокатывается сладкая шипучая волна. Немного в стороне Синчэнь видит Вэй Ина уже в красно-черном комбинезоне, который смеётся и что-то говорит брату, держащему шлем в руках. В начале импровизированной трассы разносится рев двигателей, и Синчэнь краем глаза замечает, как несколько мотоциклов срываются с места. — О, мотокросс начался, хочу глянуть. Цисс, идем уже… И где, скажи на милость, твой «Ред булл»? — слышится откуда-то сбоку. — В руках у одного грустного солнышка, — раздается насмешливый ответ, а когда Синчэнь оборачивается, звучит почти утверждение, протянутое ехидным голосом: — Но ты ведь достанешь мне ещё, правда? А если нет, то я обозлюсь и пойду всё-таки настучу по голове кое-кому мерзкому и носатому. Иногда мне кажется, что ее нос имеет собственную гравитацию… — Твоя правда. Но учитывая его тяжесть, он порой слишком высоко задирается… — задумчиво произносит девушка рядом, возмущенно взмахивая бутылкой пива и откидывая длинную кудрявую челку со лба. У нее на шее татуировка какого-то цветка. С места, где он стоит, толком не разглядеть. — После гонок настучим. Будет тебе заряд эндорфинов. И химия будет, там сегодня ассортимент целого бара внутри. Огонек расстарался, — Вэй Ина здесь зовут «огонек»? Довольно мило. Синчэнь даже улыбается про себя. — Но сначала я увижу великолепных мужиков на железных конях. — Давай тогда, Мил, не тормози! Химия и возмездие не ждут! Мне, кстати, тоже интересно, кто из красавчиков придет первым… Надеюсь, наш гремучий змееныш не растерял свой былой пыл, — слышится заливистый женский смех. — О, смотри, кажется, А-Ян и правда впереди… Синчэнь замирает, а потом как на поводке движется за голосами и маяком из уже знакомой красной куртки. «А-Ян..?» Ему приходится еще раз напомнить себе, зачем его вообще сюда принесло. Пестрая толпа смыкается за спиной, и он оказывается у ограждения, отделяющего основную массу народа от гоночной зоны. Несколько быстрых теней со свистом проносятся мимо, заходя на второй круг по полосе препятствий. Вокруг слышится улюлюканье, кто-то подбадривающе кричит, а мотоциклы взмывают над дорогой и закладывают крутые повороты. Это выглядит опасно. Синчэню то и дело кажется, что сейчас кто-нибудь не справится с управлением и разобьётся, так иногда жутко выглядит тот или иной маневр. Рядом раздается крик «Давай!», так громко, что звенит в ушах. Смазанные ускорением силуэты выезжают на финишную прямую завершающую круг. Пара мотоциклов почти одновременно пересекают линию и, развернувшись, резко тормозят в стороне, пропуская остальных. К этим двоим тут же подскакивают несколько человек, ожидающих в закрытой зоне, и начинают утаскивать в объятия то одного, то другого. — Это какое-то двойное возвращение! — восторженно восклицает кто-то рядом. — Роднуля, молодец! Не подкачал! Мамочке есть, кем гордиться! — кажется, это опять та девушка с «Ред буллом». Народ вокруг выкрикивает поздравления и подбадривает тех, кто остался позади. — Господи, его дядя такой горячий… Хочу от него детей, — это что, был мужской голос? Но сейчас не до удивления свободными местными нравами. Тот из мотоциклистов, что выше, снимает шлем и на его губах играет сдержанная улыбка. Он притягивает за плечо второго, и когда тот тоже стаскивает шлем, сердце Синчэня пропускает удар. Сюэ Ян улыбается. Сюэ Ян смеется. Так звонко и так по-человечески, что даже не верится. Пальцы почему-то слабеют, и полупустая банка падает под ноги на асфальт, но это мало кого волнует. Синчэнь делает шаг в сторону, чтобы его закрывала толпа, но чтобы не терять обзор, и не может отвести прикованного намертво взгляда. Он стоит, замерев каменным изваянием, и пытается понять, что вообще чувствует. Страха почему-то нет. В голове опять слышится: «Я тебя не трону». Сюэ Ян другой. Сюэ Ян по-мрачному яркий, словно звёздное ночное небо. Сюэ Ян красивый. На нем черная защита с серебристыми металлическими вставками, которая облегает его тело, как чешуйчатая вторая кожа. Точно, змей. Волосы забраны в низкий хвост. Он выглядит очень хищным и притягательным во всем этом, стоя рядом с антрацитовым металлическим зверем. Синчэнь моргает, отгоняя дурные мысли, которые сейчас крайне неуместны. Впрочем, они в принципе неуместны. К Сюэ Яну подлетает какой-то смазливый растрёпанный мальчишка и виснет у него на шее, он что-то быстро говорит, почти шепчет на ухо. И глядя на это, Синчэнь испытывает нечто очень странное и нехорошее, похожее на чувство собственничества. Он не может отделаться от мысли, что Сюэ Ян, пусть и скрывая свою личность, провел с ним три года, смеялся и улыбался ему. Только ему. Но возможности увидеть эту улыбку никогда не было. И, поддаваясь какому-то иррациональному темному чувству, ему не хочется, чтобы Сюэ Ян улыбался кому-то еще. Этот мальчишка находится слишком близко. Кто-то что-то громко кричит неподалеку. Синчэнь всё-таки отводит взгляд, отвлекаясь на голос, и прекращает прожигать глазами чужую спину, на которой лежат руки Сюэ Яна. Вэй Ин стоит в стороне от трассы у высокого, просто огромного, отгороженного трамплина, и машет рукой. Сюэ Ян разворачивает байк и катит в его сторону. Народ, подвластный желанию ещё развлечься зрелищем, тоже начинает перетекать в том же направлении. Синчэнь позволяет этому движению себя увлечь. Трамплин выглядит очень пугающим, руки холодеют при одном взгляде на него, стоит только подумать, что может случиться с человеком, упавшим с такой высоты. Вэй Ин, уже оседлавший байк, сразу берет длинный разгон и ярким языком пламени взлетает на деревянную закругленную поверхность. Его мотоцикл взмывает вверх и переворачивается в воздухе, делая полный оборот назад. Через секунду он уже приземляется на оба колеса, съезжая на дорогу. Толпа восторженно орет, а Синчэню страшно. Он не может успокоить сердце, которое почему-то начинает сильно колотиться, когда Сюэ Ян перекидывает ногу через сиденье. — Двойной!!! — громко кричит кто-то сбоку. — Двойной бэкфлип!!! «Это ещё что?» — проносится в голове. — Блин, это же опасно… — Да ладно, он сможет. — Он же устал… Весь вечер без продыху гоняет. — Два оборота, как новое посвящение. — Двойное сальто… — слышит Синчэнь обрывки фраз вокруг. У него совсем леденеет внутри. Двойное сальто? Это вообще возможно? Опасно насколько? Сюэ Ян поднимает руку вверх, сложив пальцы в знак победы. Двойной бэкфлип. Синчэню плохо, душа не на месте. Он боится за этого чертового предателя. За этого ненавистного обманщика и душегуба, который разрушил его жизнь. Он за него боится. И ничего не может с этим поделать, чувствует, как ногти впиваются в ладони от волнения. Сюэ Ян опускает зеркальный визор, выжимает сцепление и давит на газ. Из-под колес летит пыль во все стороны. Он резко срывается с места, разгоняясь. Синчэню кажется, что проходит вечность, пока колеса его мотоцикла отрываются от края трамплина. Стальная хромированная птица подлетает так высоко на фоне ночного неба. Просто невероятно. И гибкое тело Сюэ Яна, подсвеченное уличными прожекторами, слитое сейчас с металлом, которому он доверил свою жизнь, начинает вращение. Сначала один раз. Затем второй. На самом деле этот трюк занимает какие-то доли секунды, но для Синчэня время замирает, он видит все будто в замедленной съёмке. Даже замечает, как закручивается длинная волна хвоста. Эта картина словно отпечатывается у него на сетчатке. Сердце глухо стучит в груди. Сюэ Ян ровно приземляется и съезжает в сторону трассы. Синчэнь выдыхает. Вэй Ин, сложив руки, что-то восторженно кричит. Народ вокруг тоже громко орет, слышится звон бутылок и нестройные голоса: «За возвращение!» Его даже, кажется, кто-то обливает пивом, но это не имеет никакого значения. Неподалеку проскакивают ещё мотоциклы, рядом уже переключаются на линейные гонки на скорость. Но Синчэнь не замечает всего этого. Потому что Сюэ Ян после своего самоубийственного прыжка ещё зачем-то решает проехать через участок для маневрирования, где полно крутых виражей. Чертов адреналиновый наркоман. Он движется не очень быстро. Корпус мотоцикла наклоняется то вправо, то влево, так легко и плавно, что если бы Синчэнь сейчас так сильно не переживал какого-то хрена, он бы сказал, что это красиво. Его глаза широко распахиваются: на самом последнем повороте Сюэ Яна сильно заносит, так, что байк почти ложится на бок. Он отпускает руль, позволяя железу выскользнуть из-под себя и отлететь в сторону, а сам почти в свободном падении проезжается на спине несколько метров по изогнутому асфальтовому покрытию, влекомый инерцией. Он скидывает шлем и смеётся. И Синчэнь не выдерживает, нервы совсем сдают. Его колотит от страха и злости за такое наплевательское отношение к своей жизни, за такое беспечное поведение. Будто Сюэ Яну совсем все равно. Будто его жизнь ничего не значит. А действительно, значит ли она для него хоть что-то..? Он не должен ходить по такой грани, почти приманивая смерть. Если только… Синчэнь, не совсем контролируя свои действия, на удивление резво проскакивает к бреши в ограждении и быстро, как только может, не чуя ног под собой, мчится в нужном направлении, огибая дорогу по периметру. На месте происшествия уже стоят несколько человек, в том числе и братья Цзян. Вэй Ин ругается, девушка в красной куртке чуть ли не лупит Сюэ Яна по голове, а тот все еще лежит на спине, и ему до сих пор весело. Синчэнь отпихивает кого-то в сторону, падает на колени, и начинает нещадно трясти этого дурного потерпевшего за плечи, поднимая в вертикальное положение. Краем уха он слышит выразительное: — Снова ты, солнышко. — Я тебе потом расскажу, здесь замешана великая любовь… — раздается тихий насмешливый голос Вэй Ина. — Уведи всех… Синчэня перекрывает, и не в состоянии сдержать рвущиеся наружу эмоции, он орет Сюэ Яну прямо в лицо: — Да ты совсем все мозги растерял, чертов суицидник?! — Охренеть… — выдыхает тот и таращится во все глаза, а затем в сердцах восклицает: — Уж кто бы говорил! Синчэнь тут же осознает, что он только что сделал: он испугался, что с Сюэ Яном что-нибудь случится, а потом наорал на него. Что за абсурд вообще? Теперь почему-то ужасно стыдно, но ему не представлялось возможным просто спокойно стоять и наблюдать за всем этим сумасшествием. Боковым зрением Синчэнь замечает, как Вэй Ин почти насильно уводит в сторону смазливого мальчишку, отвлекая того разговором, и вокруг больше никого не остаётся. А они вдвоем сидят на земле и несколько секунд не мигая смотрят друг на друга. У Сюэ Яна большие удивлённые глаза. Сейчас он мало похож на того, кто разбил его душу и выпотрошил сердце. Синчэнь дергается, потому что чувствует невероятное желание сбежать из этого места и от этого взгляда. Но Сюэ Ян хватает его за плечи и крепко держит, заглядывая в самое нутро. — Что ты здесь делаешь? Разве не из твоих уст совсем недавно звучало пожелание моей скорой смерти? Что? Передумал? — Не передумал… — собственное нелогичное поведением и все нарастающий внутренний раздрай совсем сбивают с толку. Сюэ Ян внезапно резво оборачивается в сторону и орет: — Учитель Вэй! Одолжи цианид или мышьяк! Очень надо! — Прости, все личные запасы ядов иссякли! Только ты остался! — раздается звонкий смех откуда-то сбоку. — Я не могу отравить сам себя! Хотя, это спорно… Сегодня сдохнуть не выйдет, извини, — Сюэ Ян снова оборачивается к Синчэню и предлагает, наклонив голову: — Давай в другой раз? — а потом его словно накрывает озарением: — Или нет, погоди! Может я еще один прыжок закручу? Народу понравится! Вдруг тебе повезет, и ты полюбуешься на мой труп? Он уже порывается встать, как Синчэнь, не очень соображая, что происходит, почти в панике выпаливает: — Даже не думай, ненормальный! Ты же на ногах не стоишь! — его ладони сами ложатся Сюэ Яну на плечи и давят вниз, не позволяя тому подняться. — У тебя даже руки трясутся… Ты поэтому упал? Зачем так себя перенапрягать..? — непонимающе выдыхает он. — Серьезно? Спрашиваешь «зачем»? — переспрашивают с явной издевкой. — Может, для того, чтобы не думать об одном дерьме, случившемся пару дней назад? Вообще-то, помогает, — следует уверенный кивок. — И если подкрепить это… — Я не желаю тебе смерти, — не давая договорить внезапно выдает Синчэнь. Эта фраза без его ведома предательски слетает с губ, и тут же хочется зажать себе рот рукой. Даже если это и правда, он не уверен, стоило ли вообще произносить нечто подобное. В очередной раз выставлять себя мягкотелым дураком. Хотя на данный момент все его поведение только об этом и кричит. Сюэ Ян лишь смотрит с неприязненным прищуром и отвечает: — На самом деле, ты никому и никогда не сможешь по-настоящему желать смерти. Ты ведь такой святой. С невинной и чистой душой, которую я осквернил, — его едкий голос пробирается внутрь и выжигает там дыру, словно кислотой. — Я не… — У тебя есть достаточный повод, чтобы стоять здесь с попкорном и надеяться, что я расшибусь нахрен, — задумчиво тянет Сюэ Ян. — Даже такое всепрощающее создание, как ты, не может не испытывать невольного желания увидеть, как я сдохну. Почему ты все-таки передумал? — следует испытующий вопрос, и вокруг Синчэня вновь капканом смыкаются крепкие объятия. Он чувствует на своей талии чужие пальцы, которые дрожат, и уже не очень понятно, от чего именно, его руки все еще лежат на плечах Сюэ Яна. От того, как они сейчас близко, пробирает нервный озноб, а потом неожиданная волна жара. — Я не знаю… — тут же накрывает осознанием собственного невероятного идиотизма. — Отпусти, мне нужно идти, — хоть какое-то понимание своих чувств и действий совсем исчезает. Хочется оказаться где-нибудь подальше. — Ладно, — снисходительно говорит Сюэ Ян и тут же добавляет с ожидаемым подвохом: — Отпущу, если скажешь, что переживал за мою великолепную персону. Мне плохо верится, хочу услышать. — Иди к черту, — выплевывает Синчэнь. Он злится. В большей степени на себя. Очень сильно. — Плакал бы по мне? — Отвали! — Надо же, ты умеешь так грубо разговаривать? — Сюэ Ян притягивает его еще ближе и выдыхает почти в самые губы: — Я аж завелся… Хочешь меня наказать, даочжан? — Не смей меня так называть. Больше никогда, — он пытается отстраниться, чувствуя горячее дыхание на своей коже, а Сюэ Ян прожигает его пристальным взглядом. — Это звучит так, будто мы ещё увидимся, мой милый Чэнь-Чэнь… Значит, тебе всё-таки нравятся плохие парни? — он как-то странно ухмыляется, одновременно ласково и плотоядно. — Никто мне не нравится… — Что ты пил? От тебя пахнет чем-то сладким… Так хочется поцеловать… — кажется, Сюэ Ян сам плохо контролирует то, что говорит. Синчэнь чувствует, как щеки начинают пылать, и дергается назад. У него больше нет сил выносить это. Ему наконец-то удается вырваться из чужой хватки, и он тут же вскакивает на ноги, стараясь как можно быстрее покинуть это проклятое место, которое, кажется, только что вывернуло его душу наизнанку. В очередной раз. Сюэ Ян все ещё сидит на земле, а через секунду с глубоким блаженным вздохом опять опрокидывается спиной на асфальт и смотрит в черное небо. Из груди вновь вырывается беспечный, почти восторженный и чуть сумасшедший смех, а в его глазах отражаются звезды. Он думает о том, что возможно, совсем скоро, свет еще одной яркой звезды, что находится намного ближе, будет принадлежать и ему.