Your broken eyes like broken soul

Сюэ Ян очень рвётся помочь с коробками, но, кажется, вместо того, чтобы принести пользу, только мешает. Носится вокруг и без умолку болтает, чувствуя какое-то неконтролируемое нервное возбуждение. А ещё он постоянно лезет целоваться, поэтому разбор вещей несколько затягивается. Этим утром… Ну, как утром. Как только Сюэ Яну, засидевшемуся допоздна по работе, едва ли не насильно удается выволочь себя из кровати ближе к полудню, он берет у Вэнь Чжулю ключи от чёрного минивэна и сбрасывает Синчэню сообщение, что скоро будет. В уже знакомой квартире его встречают лёгкими поцелуями и вкусным… Завтраком? Нет, скорее уже обедом. По дому ходит почему-то тоже сонный Сун Лань и с непроницаемым лицом, не очень понимая, что говорит, просит у Сюэ Яна кофе. Тот удивлённо таращит глаза, но делает. И у него есть весьма однозначные предположения, по какой причине новоиспеченный герой-любовник не спит по ночам. Неужто это синяки на шее? Горячую женщину он себе всё-таки отхватил, жопа даочжанская. А когда Синчэнь выпускает их из-за стола, убедившись, что больше ничьи желудки не будут страдальчески стенать, то пора разбираться с вещами, которых оказывается… Нормально так. Сюэ Ян радуется, что заранее освободил больше половины шкафов и полок. К ним даже присоединяется окончательно проснувшийся, но молчаливый Сун Лань и примерно через час, когда они втроём стоят во дворе, все загрузив, он внимательно смотрит на Сюэ Яна и говорит: — Помни про меч. — А ты помни про труп. За мной тоже не заржавеет, — отвечает тот под непонимающее хлопанье глазами со стороны Синчэня. И они даже без лишнего груза, если не считать перенесённых коробок, расходятся в разные стороны. Уже у Сюэ Яна дома, видя, что тот является скорее отвлекающим фактором (к слову, очень приятным отвлекающим фактором), чем помощью, Синчэнь усаживает его на кровать, вручает ноутбук и конфеты, как откупные, а сам принимается раскладывать вещи. Сюэ Ян лежит на животе, помахивает ногой в такт какому-то драйвовому треку и наблюдает за ним довольными прищуренными глазами. Шуршит фантиками и думает, что не лицезрел ничего чудесней обживающегося Синчэня. Он даже несколько раз крепко зажмуривается, чтобы проверить, не развеется ли тонкий силуэт посреди его спальни, точно желанный морок. Когда с коробками покончено, время уже близится к вечеру, и они, сидя внизу на диване, перекусывают лапшой из доставки, потому что у Сюэ Яна опять нечего есть. И после пинка Синчэня, который не желает любоваться с утра пустым холодильником, приходится идти в ближайший супермаркет, набирая там полную тележку полезной и не очень (она отвоёвывается чуть ли не с боем) еды. Сюэ Ян ужасается, зачем так много и причитает, что им просто не съесть все это, но, видя строгий взгляд, без вопросов пихает кассиру кредитку. Синчэнь сначала пытается протянуть свою, но тогда уже он получает строгий взгляд и, мягко улыбнувшись, смиряется, напоследок сказав, что следующий раз всё же с него. Раскидав все купленные гастрономические изыски по местам, они сидят уже в ночной темноте за барной стойкой и Сюэ Ян открывает бутылку какого-то дорогущего вина, аргументируя это тем, что надо отметить переезд. — Значит, за нас? — спрашивает Синчэнь. — Давай я скажу более пафосно, как того требует момент, — патетично изрекает Сюэ Ян. — За новых нас, — звонко стучат края тонких бокалов под их смех, и терпкий вкус растекается на языке. Он любуется улыбающимся Синчэнем и залипает на плавный изгиб губ. Не может отвести взгляд и прикидывает, скажи ему кто-нибудь года с пол назад, что с ним будет жить Сяо Синчэнь, он бы рассмеялся, а потом что-нибудь сломал шутнику. У него, наверное, сейчас зрачки во всю радужку, как у обдолбанного. И это неудивительно, потому что с Синчэня тащит сильнее, чем с любой наркоты. Погрузившись в свои мысли, Сюэ Ян не замечает, как эти губы, пряные от вина, оказываются совсем близко. Тогда его накрывает полным пониманием, что вот оно, их настоящее начало. Синчэнь льнет к нему, целует, приникая всем телом. И от этого так невероятно хорошо. — Пойдем наверх, — шепчет он, вжимаясь бедрами. У Сюэ Яна после этих слов мозг и всё внизу моментально вспыхивает пожаром. — Значит, хочешь наверх? — спрашивает он с хитринкой в голосе. — Хочу тебя сверху, — ничуть не смущаясь отвечает Синчэнь и притворно возмущается: — Сколько уже можно откладывать и тянуть? — Сюэ Ян только смеётся, чувствуя через неплотную ткань домашних штанов, что кое-кому явно нетерпится. Впрочем, не ему одному. — Ну, немного потянуть всё же придётся. — Ах ты, пошляк! — он получает легкий тычок в плечо. — У меня такое впечатление, что ты не хочешь, — ну, это уже явная провокация. — Да, так не хочу, что ещё пару-тройку жизней потерпеть готов. А стоит у меня, наверное, потому что о тортике подумал. Ты дурак, что ли? — снисходительно-ласково спрашивает Сюэ Ян. — Хотя мне показалось, ты вошёл во вкус и тебе понравилось иметь меня, а я получу дозволение только после свадьбы… — лёгкие подначки тоже никто не отменял. — Думаю, по-другому мне понравится ещё больше. И я требую, чтобы после всего, что между нами было..! — Требует он, видите ли! — Сюэ Ян опять смеётся. — В срочном порядке! — кивает Синчэнь и мягко добавляет: — Мы живём вместе, теперь точно можно. — Ну раз ты даёшь официальное разрешение, да ещё и в срочном порядке… Сюэ Ян резко подхватывает Синчэня и бесцеремонно закидывает на плечо. Тот вскрикивает от неожиданности, но с явной готовностью принимает свою участь, когда его тащат вверх по лестнице, а потом почти грубо швыряют на кровать. Сюэ Ян смотрит на него и сердце колотится где-то в горле. Синчэнь, приподнявшись на локтях, глядит в ответ своими огромными, невозможными глазами, и в этом взгляде мерещатся отблески, похожие на осколки души в пыльной темноте похоронного дома, порожденные больным подсознанием. Он так не собрал их тогда, зато сейчас они принадлежат ему все до единого. Не разрывая зрительного контакта, Сюэ Ян опускается на постель и нависает сверху. Его кроет какой-то остротой момента, губы сами собой касаются и едва целуют. Ни к кому и никогда он не способен испытать такого подобия нежности, которое сейчас покалывает предвкушением на кончиках пальцев. — Боишься? — спрашивает Сюэ Ян, сквозь невесомый поцелуй. Но Синчэнь под ним не выглядит испуганным, может быть немного нервничающим. И, возможно, даже не за себя. — Не боюсь. Просто это… После всего, что было… Столько разного в голове, — он сам не понимает, как лучше пояснить, но вроде решимость никуда не делась. — Если ты не передумал, то я постараюсь тебя не разочаровать, — не сказать, что Сюэ Яну тоже легко, мозги ведёт адски. Он не удерживается от лукавой ухмылки и стягивает футболку. Обжигающий взгляд, брошенный на его торс, явно говорит о том, что никто не передумал. А затем Сюэ Ян наклоняется, чтобы сделать то, что кажется самым очевидным: облизать Синчэня целиком и полностью, как любимую конфету. Он еще сам до конца не определился, чего хочет больше: исцеловать его сверху донизу, изводя медленной лаской, или причинять тягучее удовольствие болью, вгрызаясь в бледную кожу и оставляя багровые метки. Но Сюэ Ян осознает, что как бы ему ни горело, все и сразу сейчас не выйдет. И немного утихомиривая своего внутреннего зверя, он самозабвенно выцеловывает шею и грудь Синчэня. Его руки попутно окончательно избавляют их от одежды, чтобы почувствовать обнаженное тело, как можно ближе. Кровь в ушах шумит и возбуждение давит, когда раздетый Синчэнь плавится под дразнящими прикосновениями, а его дыхание учащается. Перекинутые на одну сторону волосы Сюэ Яна скользят волной по выгибающемуся навстречу телу. Он опускается поцелуями ниже, мышцы живота под губами напрягаются. — Не надо, — хрипло просит Синчэнь и рукой останавливает его голову от дальнейших действий. — Иначе… — он не договаривает, но содержание фразы итак очевидно. — Я совсем чуть-чуть, ладно? — Сюэ Ян озорно смотрит и действительно начинает совсем по чуть-чуть. Целует, а иногда слегка покусывает внутреннюю сторону бедер, не в силах сдерживать порывы сомкнуть зубы на нежной коже. Губы скользят от колена и обратно ближе к паху, но не касаются там, где они нужнее всего. — Я чувствую себя бревном, — выстанывает распаленный Синчэнь, получая в ответ лишь фырканье, и укус по выпирающей тазовой косточке. — Лежи и получай удовольствие. Хотя, что ни говори, Сюэ Яну тоже не терпится перейти к более активным действиям, но он позволяет себе ещё немного насладиться обнажённым Синчэнем. Кончиком языка проводит от основания члена до головки. Обводит, щекочет лёгкими касаниями, а пальцы пробегают по внутренней стороне колена. Сюэ Ян получает на это внезапный сладкий выдох, приправленный мурашками. Повторяет движение пальцами, и Синчэнь тихо стонет. — Ух ты, как познавательно, — наклонив голову, заинтересованно комментирует он. Нужно будет попробовать сделать так языком, но сейчас выдержки на изучение реакций чужого тела нет. Синчэня хочется так сильно, что мышцы сводит, а в голове почти не остается места ни для чего, кроме жгучего желания. Сюэ Ян на секунду отвлекается, тянется в сторону тумбочки за смазкой и ещё кое-чем. Как бы там ни было, плотный латекс хотя бы поможет притупить ощущения и не сорваться сразу, как малолетка, потому что, кажется, все к этому и идёт. Сюэ Ян возвращается к стройным ногам и его посещает внезапная идея. Он пока сам не уверен, насколько она хороша. — Значит, говоришь, чувствуешь себя бревном? — звучит выразительный вопрос. — Может, тогда кое-что сделаешь? — его тут же встречает заинтересованный взгляд из-под ресниц. — Скажи-ка мне, Чэнь-Чэнь, лёжа в своей постели холодными, одинокими вечерами, ты думал обо мне? — …Думал, — чуть помедлив, отвечает Синчэнь. — И ты что-нибудь делал? — Делал, — кажется, ему по нраву такая игра. — И не только, как обычно? — Не только… — скулы все же немного розовеют. — Покажешь мне? Сюэ Ян берет его руку и она тут же оказывается облита тягучей смазкой. — Раз ты просишь — покажу, — в глазах вспыхивает что-то непривычное, невыносимо жаркое. Синчэнь раздвигает ноги. Блять, зря он об этом попросил! Зря-зря-зря… Очень плохая идея. Очень! Потому что это слишком. Синчэнь откидывается на постель, а его скользкие пальцы… Святые небеса. Не думая о том, что делает, Сюэ Ян прикусывает ладонь, чтобы отрезвить себя хотя бы болью. Чужое тело вовсе не возражает против подобного, и видно, что он делает это с собой не в первый раз. Слушать тихие стоны и смотреть на разведенные бедра долго не получается. — Позволишь присоединиться? — спрашивает Сюэ Ян в каком-то коматозе, подползая ближе. — Позволю, иди сюда, — Синчэнь цепляется за его плечи свободной рукой и тянет вплотную. Сюэ Ян по пути смыкает зубы на соске, получая вскрик, и ощущает, как мышцы сжимаются вокруг их пальцев. Небеса, дайте сил. Он мутно смотрит на Синчэня, такого красивого, разгорячённого, с тяжёлым дыханием и волосами, тёмным дымом разметавшимися по подушке. С почти чёрными, подёрнутыми от возбуждения глазами. У Сюэ Яна ощущение, что голова сейчас взорвется, и он двинется окончательно и бесповоротно. Настолько это завораживает и вводит в состояние какого-то благоговения пополам с животным обожанием. Можно ли одновременно молиться на кого-то и желать разорвать его на части от сжигающей до оголённых нервов страсти? — Давай уже, — произносит Синчэнь. — Думаю, достаточно. — Чэнь-Чэнь… — Сюэ Ян собирает в кучу последние остатки разума. — Сначала может быть больно, как минимум неприятно. Потерпишь немного, ладно? — хотя он уверен, с этим особых проблем не возникнет, потому что их руки уж очень гармонично переплелись внизу, поймав единый легкий ритм. — Замолчи и делай, а то я не… — Синчэнь стонет, закидывая ногу ему на бедро. Сюэ Яну кажется, что он сам сейчас может кончить без всякого проникновения и даже не прикасаясь к себе. Он перехватывает ногу на своей талии под колено и приподнимает бедра Синчэня выше. Тянет сверху подушку и подкладывает тому под поясницу, чтобы было удобней. Для верности добавляет ещё смазки, раскатывая презерватив по члену, и сильно прикусывает губу от остроты ощущений. У него руки трясутся от желания. Две жизни. Он ждал две грёбаных жизни, между которыми скалилась вечность. — Чэнь-Чэнь… Что ты со мной делаешь? — едва ли не жалобно стонет Сюэ Ян. — Я соображать не могу нахрен, ещё немного и крышей поеду. — Дыши ровнее, а то плохо может стать, тебя аж колотит, — просит Синчэнь и успокаивающе прикладывает ладонь к его груди, в которой сейчас так стучит сердце, что кажется, вот-вот сломает кости. — Оно только твоё. Всегда было. Я его вырву и отдам тебе, если захочешь, — Сюэ Ян сам плохо понимает, что говорит. — Пусть оно останется при тебе. И давай уже просто сделаем это, — слышится ответ. — Я тоже хочу быть твоим. Мозги совсем отключает, единственная сознательная мысль, которая остаётся, это что несмотря на подготовку, нельзя причинить Синчэню боль. Нельзя переборщить и позволить себе оттрахать его так, как действительно хочется, всегда хотелось: сильно, жёстко, чтобы впиваться пальцами в бока до синяков и вгрызаться в шею. Синчэню понравится, он и сам не прочь покусаться и дать волю скрытым инстинктам, но до этого еще дойдёт. Сюэ Ян, стараясь держать свою жажду под контролем, наклоняется и целует. Получив свободу действий, он пытается быть как можно аккуратнее, всё-таки одно дело пальцами, а другое… Синчэнь крепко обхватывает его руками и от новых, не самых приятных ощущений, прикусывает губу в поцелуе. Он весь напрягается, почти причиняя боль. — Тише, теперь ты дыши ровнее, — зовет немного пришедший в себя Сюэ Ян, сцеловывая выбитую из-под ресниц слезу, скользнувшую к виску. — Расслабься. Это всего на секунду, сейчас будет лучше, обещаю. Впусти меня… Синчэнь закрывает глаза и, медленно выдыхая через нос, расслабляется. — Двигайся, вроде ничего, — говорит он, а Сюэ Ян опускает руку и прикасается к его члену, на что слышит прерывистый вдох. Он ведёт губами по шее, удобнее перехватывая ногу Синчэня. Двигается пока не спеша, но даже от этого словно искры под веками вспыхивают. Главное, не сорваться. Сюэ Ян сразу старается выбрать правильное положение, и всё ещё целует тонкую шею, как слышит удовлетворённый полустон на ухо. — Чувствуешь? — Да, — шепчет Синчэнь, когда член опять проходится под нужным углом. — Ещё… — он прижимается крепче, а Сюэ Ян всеми силами держит себя, чтобы не перейти на бешеный темп. Не причинить вред ещё не совсем привыкшему телу, которое подстраивается и ловит каждый толчок. Стоны вновь возвращаются и Сюэ Яну самому хочется орать в голос. — Как? Скажи мне… Как тебе нравится? — выдыхает он Синчэню в губы, приподнимая бедра того ещё выше, и на пробу двигаясь чуть по-другому, протаскивая его спиной по простыням. — Медленнее? Быстрее? Сильнее? — Мне всё нравится, — пальцы впиваются в плечи от очередного толчка. — Скажи. Как? — звучит почти в приказном тоне и он засаживает до упора, слыша вскрик. — Вот так… Резко, но не быстро, — сдаётся Синчэнь, цепко смотря ему в глаза и выгибаясь, когда Сюэ Ян входит сильно, с оттяжкой, как его и просили. Раз, другой, третий, и он уже не останавливается, возможности держаться больше никакой нет. — О, боги, А-Ян… — совсем потерявшись в ощущениях, стонет Синчэнь, царапая чужую спину. А Сюэ Ян, потеряв самообладание, чуть ли не вбивает его в кровать. — Не могу больше. Слышишь, не могу… Ещё пара сильных, размашистых толчков и его выламывает дугой, прошивает несколькими крупными судорогами. Он срывается на прерывистый громкий стон и, дрожа, кончает между их телами. В этот момент Сюэ Ян, оплетённый руками и ногами, чувствует, как его член стискивает так крепко, что в глазах темнеет. Низ живота скручивает и он, не сдержавшись, с рваным хрипом кончает следом, а горячее, вздрагивающее тело никак не хочет его отпускать. Ему так невероятно сладко от этого взрывающего каждую клетку удовольствия, что можно немножко умереть. Сюэ Яна выкидывает из реальности. Он едва успевает подставить руку, чтобы не придавить Синчэня, и утыкается влажным лбом тому в плечо. В ушах шумит, голова совершенно пустая, и его куда-то затягивает, в мысли начинают пробиваться фантомные образы. Белоснежное ханьфу. Тонкая родная улыбка, от которой сердце идёт трещинами. Кровь стекает из-под повязки, закрывающей глаза. Ряды исписанных талисманов колышутся на ветру. Молочно-белая пелена заполняет улицы. Стук бамбукового шеста отдаётся в висках. Боль пробивает всё тело насквозь. Холодные равнодушные глаза Лань Ванцзи смотрят в упор. Алые брызги разлетаются веером. Собственная отрубленная рука лежит на пыльной дороге. Другая рука пытается сжать бумажную обертку. Слышится смех. Теперь везде кровь. Море густой багряной крови захлестывает его, заливает рот и глаза, затекает внутрь, перекидываясь чёрным туманом. Течёт темнотой по венам, хочет заполнить целиком и полностью. Забивается в легкие. Сюэ Ян пытается вдохнуть и непроизвольно сжимает пальцы, желая нащупать такой нужный затертый фантик. У него под ладонью бедро Синчэня. У него в руках Сяо Синчэнь. Настоящий. Живой. Горячий. Который только что кончил под ним. Нет никаких конфет. И черной смолы, заливающей нутро, тоже нет. Он усилием воли, едва справляясь, выдёргивает себя из обрывков тьмы. Собственный смех, звенящий в ушах, глохнет, но внутри головы все равно что-то давит, хочет вырваться. Сюэ Ян старается затолкать это как можно глубже в подсознание и хоть немного вернуть ясность мыслям. Это что за дерьмо? Не смей. Не сейчас. — Что с тобой? — спрашивает Синчэнь, все еще тяжело дыша и чувствуя, как плечи под руками сильно напряглись. — Ничего… — выдыхает Сюэ Ян, опуская на постель его ногу и откидывая в сторону уже бесполезный кусок латекса. — Ничего, Чэнь-Чэнь, все хорошо. Ты как? — он смотрит в полуприкрытые длинными ресницами глаза. В них плещется спокойствие и истома. — Я… Лучше всех, — мягкая улыбка ложится на губы. — Нигде не болит? Кажется, под конец я немного увлёкся… — Всё в порядке. Такое чувство… Заполненности, принадлежности. И чем сильнее, тем оно становилось ярче. — Теперь ты мой. Полностью только мой, — Сюэ Ян наконец-то понимает это. Века понадобились на то, чтобы вернуть себе то единственное, что было ему так необходимо. Он целует Синчэня, отвлекаясь от железного обруча, сдавившего виски. Тот ослабляется, перебитый вкусом сладких губ. — Твой… Только что-то меня совсем выключает, — Синчэнь ласково обнимает его за шею и укладывает голову на плечо. — Спи… Спи, Чэнь-Чэнь, сегодня было много всего. Сюэ Ян чмокает его в нос, гладит по волосам, дожидаясь, пока дыхание станет совсем ровным. А затем, влекомый неконтролируемым порывом, приподнимается и дёргает нижний ящик тумбочки. Пальцы скребут по дну и судорожно смыкаются на Чупа Чупсе, загнанном в самый угол. Это самый первый, который он нашел в кармане кожанки. От старых привычек так просто не избавиться, но тиски сдавившие голову отпускают.

***

— Блядь, Цисс, что с тобой? Тебя так перекосило… Не порезалась хоть? — звучит взволнованный голос, перекрывая громкую музыку. — Сейчас я попрошу, чтобы убрали и новый возьму. — Мне нужно что-нибудь покрепче, тащи чистую водку. — Чего это? — Кажется, сраная тьма всё-таки пробудилась. Да ещё и в такой интересный момент… Она как чёртов багаж со взрывчаткой, который нельзя сдать! Прицепилась, блядища! На пол чуть не летит второй стакан. — Как ты почувствовала? У тебя с ним какая-то связь? — После того раза, как я вытянула половину его боли, да, — слышится недовольный ответ. — Могу чувствовать на периферии, если захочу, но особо не пользовалась. А сейчас прям по мозгам отдачей ебануло, как никогда. — И ты молчала?! Любители подставлять пальцы, куда не надо… Товарищ Присцилла, да вы в жопе! — Товарищ Милена, иди-ка ты… За водкой! Потому что в жопе теперь мы все! — а затем уже вдогонку летит: — И брось по пути сканирующим в илинского балбеса, у меня дрянное предчувствие.