Your broken eyes like broken soul

— Дорогой, мне кажется, я сдал позиции. Как ты считаешь? Ответа он, разумеется, не получает и лишь проводит кончиками пальцев по гладкой, округлой поверхности кляпа. Ему нравится, как это выглядит. Всегда нравилось. Перетянутые импровизированными путами крепкие руки тоже хорошо смотрятся, особенно если любоваться сверху, а то, что под чужой спиной вместо мягкой кровати жёсткий пол его кабинета, так это детали. Ковер, правда, колени натрет, но не сильно — волокно довольно качественное и мягкое. — Ладно, можешь не отвечать… По-моему я стал более уступчивым, персонал совсем распоясался. Мэн Яо проводит руками по мощной обнаженной груди и не спеша опускается ниже, не сдерживая негромкий стон от более ощутимого проникновения. — Может мне стоит ввести новую систему поощрений для сотрудников? Где от поощрений мало, что останется? Он, довольно быстро привыкнув, насаживается глубже, прогибаясь в спине и откидывая голову назад. Задумчиво смотрит в потолок и продолжает свои рассуждения: — Твои тебя, как огня боятся и во всём слушаются. Думаю, нужно воспользоваться похожим методом: «кнут, а пряники только по праздникам»… А то ещё немного и меня начнут считать сопливым идиотом… Двигайся. Стройное тело тут же начинает вздрагивать от сильных толчков. — Ох, блять… — стонет Яо, подстраиваясь под ритм и вцепляясь пальцами в мускулистые плечи, на которых потом точно останутся синяки. Ощущение, что именно этот член скользит внутри, доставляет ему невероятное удовольствие. — Ну, что ты так смотришь? Хочешь сказать, знаешь, почему я размяк в последние дни? Думаешь, это потому что А-Ян ушёл..? — слова перемешиваются с рваными выдохами. — Да иди ты к чёрту! Мне плевать! Только вот, следовало его всё-таки проводить, чтобы не потерялся по дороге… А я, если и буду скучать, то совсем немного… Но ты меня отвлечёшь, правда..? Сильнее… — он наклоняется и с наслаждением проводит по чужой шее языком, поднимаясь к подбородку, следом оглаживая кончиком круглую пластиковую поверхность. — Сильнее, мать твою… От резких движений тело почти подкидывает вверх, а член входит до конца, на всю весьма внушительную длину. — Потом всё-таки найду время проведать его… Ты ведь не против..? — последняя фраза становится едва разборчивой из-за непрерывных стонов. Слишком хорошо, слишком правильно… Внезапный, громкий стук в дверь заставляет его крупно вздрогнуть и подавиться воздухом на вдохе. — Яо, засранец, открывай! Твоя секретарша внизу успела сказать, что ты ещё не уходил! Открывай! Дело есть! — Это что ещё за дерьмо..? Всё-таки потерялся..?! — шипит сквозь зубы Яо и недоуменно смотрит на Не Минцзюэ. — Это что ещё за дерьмо?! — уже орёт он в сторону двери кабинета. — Какого хрена ты здесь делаешь?! Ты должен быть сейчас на другом конце материка!!! — Я тебе объясню, что за дерьмо! Очень важное дерьмо, которое касается и тебя тоже! Так что в твоих же интересах не орать, а впустить меня! — А-Ян, может мы не вовремя? — раздается ещё один более тихий и размеренный голос. — Значит, «не орать»? — Яо тянется к чужим рукам, связанным над головой его же собственным галстуком. — Жди десять минут!!! — опять орёт он наглому, за каким-то хреном припёршемуся, Сюэ Яну, которого сейчас здесь точно не должно быть. Подумать только, он ещё и ненаглядного своего привёл. На удивление, почему-то живого. Яо прищурившись смотрит на мужа, чей член все ещё распирает его изнутри, и начинает развязывать крепкие узлы шелковистой ткани, затем расстёгивая застёжку кляпа. Его язык пробегает по чужим пересохшим губам и он уверенно говорит: — Дорогой, раз у нас появились такие неожиданные гости… Вытрахай-ка из меня всю душу, — в голосе слышится не терпящие возражений приказные нотки и царапающие движения скользят по накачанному торсу. — Пусть послушают. Это будет справедливо после устроенного мне стресса… Он не успевает договорить, руки Не Минцзюэ крепко сжимаются на его бедрах, удерживая их на месте, а уже через мгновение несдерживаемые стоны превращаются в громкие крики. — Вау. Интересно, мы так же звучим со стороны..? — Сюэ Ян заинтересованно смотрит на дверь, с немного нездоровым любопытством вслушиваясь в звуки чужой пылкой страсти. — Боже, надеюсь, я всё-таки веду себя более сдержанно в такие моменты… — смущённый и даже слегка порозовевший скулами Синчэнь стоит рядом, отводя взгляд в сторону. — Мы всё-таки пришли очень не вовремя. И это похоже на кармическую месть, за то, что мы не пощадили спящего Вэй Ина… — Если они не уложатся в положенные десять минут, я сделаю с тобой примерно тоже самое прямо перед этим кабинетом, пользуясь случаем, что здесь сейчас никого нет. Ну невозможно же слушать это и не реагировать! Мы хотя бы тихо старались! Синчэнь на удивление молчит, и не возмущается таким откровенным предложениям. Видимо, чужие крики тоже не способствуют его душевному равновесию, а скорее вызывают невольное возбуждение. — Иди, хоть поцелую… — с хитринкой в голосе зовет Сюэ Ян и его тут же с готовностью притягивают за голову, сразу углубляя поцелуй и вплетаясь пальцами в волосы. Они как-то незаметно увлекаются друг другом настолько, что совсем не замечают, как дверь распахивается. — Вот это нихрена себе! Я думал они тут со стыда сгорают, а они, кажется, сейчас трахаться начнут! В дверном проёме стоит спокойный и собранный Не Минцзюэ, а растрёпанный Яо в криво застегнутой рубашке сидит на столе, закинув ногу на ногу и крутит между пальцев красный шарик кляпа на кожаном ремне. — А нечего своими орами провоцировать! — Сюэ Ян нехотя отпускает Синчэня. — Так что за дело? — уже без издёвки спрашивает Яо. — И, в конце концов, объясни мне, какого чёрта ты все ещё в этой стране? — Думаю, пора наконец-то представить вас всех друг другу, а потом я перейду к сути вопроса, — Сюэ Ян мягко заталкивает Синчэня внутрь помещения и закрывает за ними дверь. — Ты серьёзно? Ты меня сейчас не наёбываешь? — задумчиво спрашивает Яо через десяток минут, которые были наполнены сбивчивыми и немного шокирующими пояснениями. — Какой смысл мне тебя наёбывать? Если бы это было неправдой, сейчас в моей квартире был бы труп. А может и два, — Сюэ Ян всё-таки немного нервно передёргивает плечами, в развалку сидя на диване. — Значит, хочешь сказать, что твой… Муж… — от чужого внимания не ускользают вновь надетые кольца. — Может избавить меня от прошлой сущности? — Могу, — сдержанно кивает скромно сидящий рядом с Сюэ Яном Синчэнь. — Ну, я надеюсь. Как выяснилось, к темной энергии нужен чуть разный подход, но в обоих случаях у нас получилось. Единственное… Есть небольшая вероятность… Не вернуться. — Насколько небольшая? — тут же спрашивает стоящий неподалеку и скрестивший руки на груди Не Минцзюэ. — Я не могу точно сказать, но когда я возвращал А-Яна, он в какой-то момент потерял связь с реальностью. Я его едва вытащил, — Синчэнь тяжело вздыхает, очевидно вспоминая не самые радужные моменты вчерашнего утра. — Понимаю, это рискованно, только вам решать пробовать или нет. — Конечно, пробовать, что за идиотский вопрос? — скривившись, отмахивается Яо, всё ещё примостившийся на краю стола и покачивающий ногой. — Будто я могу упустить такой шанс. — А-Яо… — предупредительно зовёт его супруг, кидая тяжёлый взгляд. — Что?! — злобно выплёвывает тот. — Серьезно? Думаешь я могу отказаться? Меня это всё достало! Это не жизнь, а черт знает что! Хочу хоть раз проснуться утром и не думать о том, придется ли мне и в этот день жрать таблетки! — он поворачивается к Синчэню и смотрит ему прямо в глаза. — Что от меня требуется? — Ничего. Наверное, можешь даже остаться на столе, если тебе там удобно. Главное не упасть, — следует немного напряжённое и обеспокоенное. — Ничего, я буду рядом. Поймаю, — уверенно кивает Не Минцзюэ, опираясь бедром о дубовую столешницу. — Какой ты у меня заботливый, — звучит язвительное замечание, но потом Яо устало прикрывает веки и на выдохе произносит: — Прости, нервы стали совсем ни к чёрту. — Что бы ни случилось, я буду с тобой, ты же знаешь. — Знаю-знаю… Делай, что нужно, — обращается он уже к Синчэню. Тот огибает стол и останавливается позади. Его пальцы сначала на пробу осторожно гладят по чужим растрепанным волосам, проходясь от висков к затылку. — У него очень заботливые руки, ты в курсе, да? — не упуская возможности поддеть, комментирует Яо. — В курсе, — хмыкает Сюэ Ян, который тоже встаёт с пригретого места и подходит ближе. Ну не пропускать же такой концерт, сидя на галёрке. — Вы… — Синчэнь спотыкается на обращении и неуверенно смотрит на Не Минцзюэ. К этому человеку действительно сложно обращаться на ты, но он всё-таки справляется: — Думаю, тебе придется потом кое-что сделать… — Что сделать? — Да, как ты всё-таки вернул А-Яна? — вклинивается Яо. А сам Сюэ Ян цепляется взглядом за весьма оригинальный элемент декора, стоящий на столе рядом с кучей каких-то бумаг, и аж присвистывает, прерывая чужой диалог: — Вот это вы любители ностальгии, конечно. Какие у вас тут интересные ножички водятся, — его палец проводит по краю немного измененной, миниатюрной копии Баси, уложенной на резную подставку. Острая, зараза. — Уж кто бы говорил, любитель хранить сладости годами, — фыркает Яо. — Иногда и нам хочется капельку прошлого. Этот только из мастерской, им удобно пафосно вскрывать письма. А дома лежит копия в натуральную величину, я тебе просто не показывал. — Ну вы и фетишисты. — А-Ян, угомонись, — видно, что Синчэнь едва удерживается, от замечания, что они тоже те ещё фетишисты. — Сейчас не время. — Как он тебя слушается-то, — с похвалой в голосе тянет Яо, поглядывая на недовольно надувшегося Сюэ Яна. — Так, как ты его вернул? — Я как раз хотел сказать, что тебя нужно будет позвать. Я так и вытащил А-Яна. Нашёл правильные слова, которые давно следовало произнести. Он пришёл в себя, когда услышал то, что хотел услышать больше всего. Наверное, и сейчас придётся сделать примерно тоже самое, — Яо на это только хмыкает, а Минцзюэ понимающе кивает. — Ты не бойся, ладно? А-Ян сказал мне, что из вас всех твоя тьма глубже всего проросла, и я знаю, что ты глушишь её таблетками, но надеюсь, у нас получится. — Выбора всё равно нет, — слышится сварливый ответ. — Тебе нужен вдохновляющий поцелуй? — спрашивает Сюэ Ян, пробираясь к Синчэню бочком. — Давай, — кивает тот и сразу же получает свой чувственный и жаркий заряд. — Ого, — раздаётся немного ошарашенное от Не Минцзюэ. — Мать моя, — Яо немного выворачивает голову и пялится на ладони, налившиеся ярким голубым светом. — Это чудо, что правда работает на поцелуях? — Не то чтобы… — смущённо тянет Синчэнь. — Просто, когда он близко, мне проще настроиться. А теперь, пожалуйста, не дёргайся. Руки ложатся на его виски. Несколько минут ничего не происходит, но и с Вэй Ином реакция пошла не сразу, видимо, нужно просто подождать… Ничего не происходит слишком долго. Чересчур. — Неужели таблетки на него так влияют? — недовольно ворчит Сюэ Ян и идёт к дивану. — Может кое-чьи художества все же пригодятся, — он театральным жестом достаёт из рюкзака белую, чем-то изрисованную футболку, а затем подходит к Яо. — Ну-ка надевай, вдруг поможет. — Это что ещё?! — возмущённо выдает тот, когда его голову пытаются пропихнуть в ворот. — Здесь письмена учителя Вэя с флагов, призывающих тьму. Сейчас будем звать твою нечисть. В лучших традициях сатанистов, — поясняет Сюэ Ян, одёргивая на нём футболку, натянутую прямо поверх криво сидящей рубашки. Видок тот ещё. — Только пентаграммы и свечей на полу не хватает… Чэнь-Чэнь, пробуй ещё раз. — Что-то не нравится мне все это, — недоверчиво подаёт голос Не Минцзюэ, глядя, как чужие руки вновь касаются головы его мужа. — Знаешь, кажется, ваши писульки работают… Есть эффект. Что-то мне становится дерьмовато… — выдыхает через минуту Яо, обхватывая себя за плечи. — Всё нутро теперь морозит. Руку мне дай… Не Минцзюэ тут же крепко сжимает его ладонь и как раз вовремя, потому что Яо сгибает пополам, но Синчэнь дёргает его к себе, не давая отстраниться. — Началось, — вставляет Сюэ Ян. — Как-никак спасибо Старейшине Илина… Блять! Ты что делаешь?! Он едва успевает перехватить чужую свободную руку, которая резким движением выкидывается в сторону и хватает тот самый экстравагантный нож с подставки. На пол летят какие-то документы, а бутафорская, но тем не менее, острая Бася маячит всего в нескольких сантиметрах от груди Мэн Яо. — Помогай держать ему руки! — с шальным глазами кричит Сюэ Ян, глядя на Не Минцзюэ. — Он и вторую вырвал?! Откуда в нём столько силы?! Что за хуйня?! Яо, ты что творишь?! — Тело не слушается… — раздается сквозь зубы, а наполненный тьмой до краев взгляд Яо устремлён на мелькающее впереди лезвие. — Надо прекращать всё это! — Я уже не могу! Если я сейчас отпущу или попытаюсь заблокировать, есть вероятность, что он окончательно сойдет ума! Что бы это ни было, оно уже не уйдёт обратно! Слишком резко вырвалось! — раздаётся за спиной Яо почти паническое. — Я едва могу держать его в сознании! — Вот вам и призыв нечисти, срань господня! Что там у тебя за демоны?! — Скажи спасибо моему дорогому!!! — Яо пытается хоть как-то отклониться назад, но его дрожащие от напряжения, удерживаемые в четыре руки кисти по-прежнему находятся в опасной близости от грудной клетки. — Что я сделал? А-Яо, скажи, что делать! Надо же, никогда в голосе этой ходячей горы Сюэ Ян не слышал столько страха. Даже у огромного Не Минцзюэ не получается выдрать нож из чужих пальцев, сжатых настолько плотно, что костяшки побелели. Кажется, он уже почти готов сам под этот нож подлезть. Да и Сюэ Яну, признаться, страшно до жути. Глаза Мэн Яо, как непроглядный чёрный космос. Как сама Пустота. Пожирающая и поглощающая всё, к чему ни прикоснётся. Но даже при этом, он умудряется говорить: — Откуда я знаю, что делать! Но сейчас я слышу в голове голос своего любимого, обезумевшего мужа! Который очень хочет, чтобы я убил себя, вырезав это проклятое, чёрное сердце! — О, боги… — выдыхает тот самый упомянутый, любимый муж. — Да!!! Твой искажённый ци дух сейчас велит мне покончить с собой! — Что делать-то?! — истерично орёт Сюэ Ян. — Не знаю я, что делать!!! — громко вторит ему жертва одержимости. — Да не кричите вы! — Синчэнь крепко обнимает Яо со спины, прижав к себе и тоже пытаясь утянуть подальше от ножа. — Что значит «не кричите»?! Он сейчас себе грудь вспорет! Не можем же мы его так вечно держать! Ему пальцы не разжать и руки не вывернуть! В нём сейчас сил на десятерых… Мы на нём почти всем весом висим! Ещё немного и Сюэ Яну придётся упереться ногой в край стола для большей устойчивости, чтобы не потерять равновесие. — Дорогой муж, сделай уже что-нибудь со своим альтер эго! Я не хочу так подыхать! Прикажи ему! Я не знаю! Это же часть тебя! — Точно! — поддакивает Сюэ Ян, у которого потихоньку руки начинают неметь от постоянного сопротивления. — Попробуй с ним поговорить! Не Минцзюэ одной рукой хватает Яо за плечо, отчего чужие запястья так и норовят рвануть вперед, и встряхивает, вынуждая поднять чёрные глаза. — Посмотри на меня! Тебя уже не существует! Ты давно превратился в ничто. Отпусти его, — раздаётся стальной голос, в попытке достучаться до собственной тьмы. От этого тона мурашки начинают бежать по коже. — Он теперь только мой. Если бы ты вовремя отдал ему своё сердце, ты бы никогда не стал таким. Нужно было дарить ему свою любовь, а не бежать от чувств, которые охватили тебя почти сразу! Ты сам виноват, что стал безумцем! Отпусти его! У тебя нет на него прав! — Ой-ой-ой… Ну ты, конечно, мастер слова, когда надо! Как больно-то, мать вашу! Ему не нравится то, что ты говоришь! Он явно против… Возмущение по мозгам так и долбит! Но он правда тебя слушается… И теперь решил, что я ему больше не нужен… Хоть что-то… Его, кажется, тянет наружу! — Несмотря на всю хуевость ситуации мне сейчас очень хочется пошутить про роды или про появление на свет антихриста! Поздравляю, у вас будет мальчик! — истерично хихикает Сюэ Ян. — Чур, я крёстный! — Иди ты знаешь куда, крёстный… — Яо сбивается и предупредительно вопит, начиная заваливаться на Синчэня: — Так! Чувствую меня сейчас отключит… Дальше как-нибудь сами! И давайте обойдёмся без разрезов..! Он внезапно замолкает, издавая какой-то невнятный хрип, глаза закрываются, а его руки наконец-то перестают пытаться воткнуть нож, куда не надо. Не Минцзюэ тут же выхватывает оружие несостоявшейся мести из ослабивших мертвую хватку пальцев. Сюэ Ян смотрит на затихшего Яо и ему все ещё страшно. Тишина, накрывшая кабинет, последним отзвуком, в котором был звон отскочившего от пола ножа, после всех криков и паники, кажется слишком неправильной, гнетущей. Он не видел того, что происходило с ним самим, но то, что начинает твориться посреди этого безмолвия с Яо, ни в какое сравнение не идёт с тьмой Вэй Ина, которая утекала из пространства почти сразу. Нет, правда, куда она потом девается..? Но через секунду этот вопрос теряется в глубинах сознания, потому что невозможно думать и одновременно наблюдать, как черные сгустки сейчас хлесткими волнами вырываются из приоткрывшегося рта и непрерывным потоком текут из глаз. От Яо веет могильным холодом, отчаяньем и безысходностью. Синчэнь обнимает его и шепчет что-то успокаивающее на ухо, а Сюэ Ян и Не Минцзюэ могут только стоять и смотреть на то, как тьма не иссякает. Она настолько плотная, что покрывает собой весь пол и клубится завитками вокруг. Они все будто оказываются в какой-то чернильной бездне, у которой нет дна. В которой нет вообще ничего, лишь густой, непроглядный мрак. Яо, прижатого спиной к Синчэню, не перестаёт трясти, а по вискам того начинает катится пот. Мерцающие руки так и сжаты капканом вокруг его головы. Сюэ Ян тянется через стол вперёд и тихим, не совсем твердым голосом произносит: — Ты справишься. Выгони её до конца. Прошу тебя. Он мне тоже важен. — Не волнуйся, все будет хорошо, — выдыхает Синчэнь и ему хочется верить. Неизвестно сколько проходит времени. Сюэ Яну кажется, что будто несколько вечностей, он почти теряется в них и в наполнивших мир чёрных потёках, которые сейчас будто заберутся в него самого. Опять утащат в пучину безумия… Но в какой-то момент дрожь, охватившая Яо, всё-таки успокаивается, а тьма, видимо, окончательно покинув его тело, начинает впитываться прямо в пол, то ли рассеиваясь, то ли уходя в глубины ада. Сюэ Ян сбрасывает оцепенение и видит, как Не Минцзюэ порывисто тянет мужа к себе, глядя в абсолютно пустые, стеклянные, широко распахнутые глаза. — А теперь, кажется, пора звать его, — едва слышно шепчет Синчэнь и, отпуская чужое тело, обессилено сползает куда-то вниз. Сюэ Ян кидается к нему и ловит. Откисать в обнимку на полу после изгнания тьмы, кажется, входит у них в привычку. Он только надеется, что Минцзюэ удастся дозваться свое личное, любимое проклятие. Синчэнь и так сделал всё, что мог. В тишине раздаются неуверенные слова: — А-Яо… — обычно грубый голос сейчас наполнен какой-то теплотой. — Ты больше никому ничего не должен доказывать. Никогда. Что бы ты не делал, я приму тебя любым. И ты не должен стараться быть не собой. Стараться быть лучше. Всё, что было, не важно. Ты нужен мне таким, какой ты есть. Со всеми прошлыми и нынешними демонами. Останься со мной. Прижимая к себе Синчэня и гладя его по взмокшим у корней волосам, Сюэ Ян после ещё нескольких просящих, отчаянных фраз, краем глаза видит, как взгляд Мэн Яо наполняется сознанием. Ну, слава богам… — Прости, что убил тебя… — хрипит тот севшим голосом и рвётся вперёд, тут же оказываясь в кольце крепких рук. — Прости, что ненавидел тебя… У Сюэ Яна словно ком в горле застревает. Он испытывает странное желание сказать нечто похожее, но у него будто нет такого права. И никогда не будет. — Чэнь-Чэнь… — это едва ли похоже на попытку из себя что-то выдавить. — Тихо, — мягко осаждает Синчэнь и то, как он стискивает руку Сюэ Яна, говорит о том, что смысл чужих обрывочных мыслей ему очевиден. — Он правильно сказал, разве это важно? Важно то, что я люблю тебя, а ты меня. И что всё плохое теперь закончилось. Сюэ Ян немного расслабляется и оценивающе смотрит на разомлевшего Яо, обнявшего Минцзюэ руками и ногами. Он привычно хмыкает, наконец-то чувствуя спокойствие за этих двоих. И за себя, на самом деле, тоже. А ещё за тех дуралеев, которые недавно почти одновременно скинули ему по сообщению, что у них скоро свадьба. Гулянка обещает быть на всю тусовку… — Ты прав. Теперь действительно всё.

***

— Ты как хочешь, а я увольняюсь, — Цисс, затягиваясь вэйпом, утомлённо опирается плечом на какой-то столб у запасного выхода офисного здания. — Я чуть инфаркт не словила. Думала всё, сейчас вскроется наш пацан и пиши пропало, чуть вмешиваться не пришлось… Я уже слишком стара для такого дерьма. Сколько мне лет? Не помнишь? Вот и я не помню. Но под пятьдесят точно. Мы вообще можем уволиться..? — Можем, то можем. Но мы же тогда помрем, — раздаётся рядом недовольное и чиркает зажигалка. — Знаешь, как говорится, нужно уметь уходить красиво. Мы отработали на пару десятков лет вперёд, да и эксцессов больше не должно случиться. Теперь вполне можно оставить их жить без присмотра. — Ну, если так… То пойдём хотя бы кое с кем попрощаемся? В конце концов, мы живы только благодаря ему. И признаться во всём нужно, раз уж пост будет покинут. Думаю, он не будет сильно ругаться…