- Видал? Никак Старый Том готовится Форт дщери своей отдать?
- Знамо! Доча-то вылитая папаша, только ухи оба, да баба между ног, гха-ха.
- Тю, бабе Форт отдавать! Хотя, между нами говоря, девчонка с планами лихо управляется, да и руководит здраво. Хм, точно говоришь, отцовская кровь!
- Зато глазищи стеклянные от мамаши-мерки, и ходит тихо, как змея. Ты ж слыхал, они из сиродильских дворян, но разорившихся. Так у Тома жена была из доминионских жетомордых потаскух, да!
- Тише ты! Если услышит кто из верхушки, нам ж языки повырывают!
«Старость, что тень, смерти не боится, дитя. Однако, я благодарна тебе за счастье идти рука об руку с вольным ветром и слушать мерное дыхание Нирна. Увы, мне, старухе, нечего дать тебе, полной жизни в бурлящей крови, кроме своей мудрости. Пусть не смущают тебя переменчивые порывы девяти ветров Кинарет, ибо путь твой будут хранить тени высоких трав. Да не оставит тебя благословение их Владычицы, дитя…»- Дочь моя, время пришло! Правом и именем нарекаю тебя главой Форта Сангард!
«Имперская сука! Ничего, посмотрим ещё, как ты запоёшь, когда Форт моим станет!»
- Кто тебе это дал?! Это не лечебное зелье, Эрли́н! Это… яд.
«Даже и не знаю, что лучше! Обзавестись личной куклой или пустить тебя по кругу? А может повесить тебя на стене Форта? О-о, говорят, когда птицы начнут выклёвывать глаза и требуху, то ощущения запоминаются на всю жизнь! Жаль, что недолгую…»
- Приказом ярла Вайтрана Эрлин, глава бандитов Форта Сангард, приговорена к смертной казни. Твоё последнее слово, бандит?
- Ярл Балгруф, я могу найти вашу дочь.
«Принять на службу?! Хм-м, право, твои способности должны служить закону. Что ж, грамоте ты обучена, но от дикарских манер придётся избавиться, как и от этих отвратительных татуировок и шрамов. Но прежде нарекись новым именем, что послужит клятвой твоего отречения от бандитского прошлого, а если впредь решишь преступить закон любым способом, топор палача завершит прерванную казнь без шанса помилования»
Именем Энн я отрекаюсь…
«Пшла, хромоногая, даэдра тебя разъетить!» - я вздрогнула, голову подкинуло, ударяя о дощатую поверхность. Затылок ныл, отдаваясь гулом в ушах; ссадил разбитый нос и ободранная скула; прилипшая к ране рубаха тянула запекшуюся кровь в разные стороны, даря незабываемое чувство острой боли, которой неумело аккомпанировала тупая под рёбрами. Мешок с головы сняли, так что нос нещадно щекотала дорожная пыль, а я смогла рассмотреть стоявшие по обе стороны ящики у бортов телеги, обрамлявшие густое синее небо в звёздах, будто расшитый бархат из «Сияющих одежд». Не нужно быть коллежским магистром, чтобы понять, куда меня везут, да и попадавшиеся золотистые верхушки белоствольных берёзок красноречиво говорили, что путь каравана идёт через Рифт. Накатившая на камень телега снова подпрыгнула – голову кокнуло о дно. Я тихо простонала, жмурясь. Во имя Восьмерых, это надо было так глупо влипнуть! Говорил мне Эрандур, что пристрастие к бутылке до даэдра доведёт! А женщина, на встречу с которой меня везут в персональной карете, была хуже сотни дремор в своей властности, жёсткости и жадности. О какой бумаге говорили наёмники? Зачем скампов бедняк меня подставил? Извернувшись на дощатом дне повозки, грязном и пропахшим сыростью, я умудрилась уложить голову на какой-то мешок, дабы не чувствовать ноющими косточками черепа каждый дорожный камень тракта под деревянными колёсами телеги, принимаясь кумекать. Я не знаю, что именно я должна Мавен, да и скайримской фурии можно противопоставить разве что ярла. Единственный из них, кто мне без сомнений благоволит – это Балгруф Старший, вот только, стоит ему узнать о случившемся, как меня пришибут ещё на подступе к Вайтрану. Разве что со мной будет ценный груз в виде Довакина? Да, это помогло бы, вот только одной Кинарет ведомо, куда его занёс безжалостный борей. Или Аркею, что многим хуже. Плакали тогда мои мечты о титуле тана. Оставалась надежда, что Изольда, которая была моими «глазами» в Вайтране и даже считала подругой, сможет дать точное направление. Чтобы использовать магию Ясновидения, мало пожелать найти кого-то, нужно знать либо название, имя, либо наружность искомого, и неважно, живая это душа или зачарованный молот. Девушка неплохо рисовала портреты, что было отличным подспорьем в деле. Был ещё легионер – Алвор из Ривервуда, но этого на закуску. Надоедливые мысли грызли и без того ноющую голову: Йоргстар уже говорил с Изольдой и, наверняка, знает истинное имя Довакина, а значит, на шаг впереди. Мне бы только отвязаться от медовой гарпии, а там уж меня будет не догнать! Тряска не прекращалась несколько часов. От усталости и изнеможения, я всё же уснула, размазанная дорожной качкой похлеще раздавленной пяткой зазевавшейся мыши. Было свежо, когда кучер пробасил «стой, кривоногая», спрыгивая с козел, дабы размять ноги. По небу лёгкий, будто поступь серны, ветер гнал пушистые барашки-облака, подёрнутые румянцем и золотом последних ласковых лучей осени. Под облачками, раскинув широкие крылья, реяли чёрные силуэты ястребов, свободных, гордых в своей вольности стремиться за ветрами в загорные дали, где просыпается рассветный Магнус. Я вздохнула, понемногу разминая тело, зажатое меж деревянных ящиков узкой телеги. Свежий воздух, пропитанный сыростью берёзовых листьев, немало бодрил, принеся запах свежеиспечённого хлеба. Мягкого, тёплого, с хрустящей корочкой… Живот требовательно заурчал. Я недовольно заёрзала на дне телеги, довольствуясь хрустом кожи собственного доспеха, однако мои «поползновения» незамеченными не остались. Бесцеремонно потянув за ноги, один из наёмников выволок меня из «кареты», благо, не уронив на землю гудевшую пчелиным ульем голову. «Не рыпайся, имперская срань», - продолжая выгружать ящики, рыкнул Вирнаг, чью рожу я теперь надолго запомнила. Я заозиралась по сторонам, осторожно крутя головой. Слева, под горным склоном, располагалась конюшня, рядом с которой я с большим облегчением заметила Аркилла со всем гружённым на него добром, и несколько осёдланных лошадей, на коих, видимо, ехали наёмники. Дорога уходила вниз с холма, змеёй петляя в берёзовом подлеске с редкими осинками, где виднелся силуэт приближающегося всадника. Поросшее пышными клумбами горноцветов возвышение открывало вид на видневшийся вдали деревянный город, окутанный утренним туманом, и озеро в обрамлении тёмных берегов. Белесая мгла, наползая ленивым хоркером на берег, скрыла серый город в тягучей вуали, будто художник в спешке затёр неудавшуюся картину. Я была немногим восточнее Рифтена, но где именно пока не понимала. Приехавший верзила с зализанными назад тёмными волосами и аккуратно подстриженной бородой на непропорционально широкой челюсти, оглядел подскочившего к нему некогда парализованного наёмника глазами цвета Хьялмарских болот, усмехнувшись угловатыми губами. Глянув в мою сторону, он кивнул стоящему рядом со мной норду, после чего мне на голову снова водрузили мешок, небрежно волоча под руку куда-то вверх по холму. Протащив по коридорам, где запах свежей еды бил в ноздри сильнее кулака Кодлака, меня затащили куда-то вниз, а пробравшийся под мешок запах земляной сырости и коснувшийся кожи холод подсказали, что я в подвале. Развернули, ударили под колено. Ноги сами согнулись, и я, зашипев, почувствовала, как кисти заматывают в тряпки, пристёгивая куда-то вверх. Ладони неприятно покалывало, чуть сводило. Умно: тряпки явно пропитаны ядом Опустошения магии. Проверив кандалы, наёмники покинули помещение, на прощание клацнув ключом в скважине хлопнувшей двери. Минуты казались часами. Стоп из-за нещадно пережатых сосудов я не чувствовала, ровно, как и рук. Добавить сюда ломящуюся надвое голову и дикую жажду с прилипшем к нёбу языком, и вот она я. Наконец тишину разрезал лязг проворачивающегося ключа. Тело инстинктивно напряглось, отдаваясь противной болью ран и синяков. Послышались неспешные, твёрдые шаги, сопровождающиеся мерным бряцаньем доспехов. После недолгих звуков чирканья огнивом я рассмотрела сквозь ткань мешка замыленное светлое пятно – свечу, а после тёмный силуэт приблизился, сдёргивая с меня мешок. Мужчина спокойно отошёл, расслаблено усевшись на стул напротив. К несчастью, свет огонька падал только на меня, скрывая собеседника в плотной тени от поставленной сзади свечи дощечки. - Думаю, ты знаешь, где ты? – разрезал привычную тишину резкий мужской голос с нотками презрения и издёвки. – Ты в гостях у клана Чёрный Вереск. Да, я не ошибся: пока ты именно в гостях. Пока. Гостеприимство нордов, видимо, разрешает кидать в погреб гостей с мешком на рыле, усмехнулась я, но, понятное дело, промолчала. Неизвестный продолжал: - Думаю, не лишним будет объяснить, что́ ты натворила. - Я ничего не… - Закр-рой пасть, - будто звонкая пощёчина, резкий рык неизвестного оборвал меня на полуслове, а я непроизвольно крупно вздрогнула, - и открывай её, когда я скажу, - помолчав, мужчина упёрся локтями в колени. Пришлось опустить голову, притупив взгляд. Кожу лба противно щекотали мелкие капли пота и выбившиеся из пучка пряди. - Караван госпожи, который ты так нагло посетила, шёл из владения Фолкрит, где Мавен удалось договориться с хозяином местной таверны о доставке мёда. Покупатель выдал расписку о долге, которую везли в Рифтен. Пропала она в Айварстеде, где какая-то шалупонь решила слить с бочек мёда, налакалась, как свинья, и уснула в грязи. Теперь эта мошка может спокойно прожить на харчах таверны с год, а то и больше, если не будет лакать в умат каждый вечер. А трактирщик, прознай он о пропаже, может отказаться от договора. Мавен с убылью не смирится, не будь она Чёрный Вереск, а потому причитающееся возьмёт с вора или того, кто на роль эту подходит. - Сколько? – скрипучим, хлеще старой ветлы, голосом тихо спросила я. - Шесть тысяч, - коротко ответил мужчина. Я вскинула голову: - Ч-что? Шесть тысяч септимов за мёд?! - Ты от пьянства или с рождения ущербная?! – грубый бас туго забил подземную комнатку, осев в ушах и разрывающейся голове. – Твой долг Мавен составляет шесть тысяч. Ложь. Бред оскумевшего пропащего! С меня просто денег сдоить захотели за удачно подвернувшуюся выходку. Я упёрлась взглядом с земляной неровный пол, сжимая зубы. - Я всё верну, - прочистив горло, ответила я, - как только выполню одну работён… - Не пойдёт, - прервал меня мужчина, явно ухмыляясь в полутьме. – Не ты платишь, не тебе и музыку заказывать. Госпожа щедро предлагает выбор: либо ты работаешь на неё и выплачиваешь долг, либо уже знакомые тебе ребята сполна отыгрываются за раздраконенные нервы и магию, что ты, я слышал, успела на них применить. Особенно, думаю, обрадуются Вирнаг с Харборном. Я не смогу сбежать, пока мои руки связаны. Да и не отпустит меня алчная горгулья: у Мавен шпионов, что вшей у злокрысов; она обзавелась глазами не только в родном Скайриме, но и во всём Тамриэле, куда протолкнула своё гадское пойло. Кажется, выбора нет, и придётся плясать под дудку Мавен. Пока что. - Что ты подразумеваешь под работой? - У госпожи есть несколько выскочек, что решили идти ей наперекор. Справишься, отдашь долги и можешь катиться во все стороны. - Я согласна, - выдавила я, глядя в земляной пол. Мужчина хмыкнул, помолчал какое-то время, продолжая: - Если решишь свою дурацкую магию хоть в червя пустить – сдохнешь. Я кивнула. Мужчина вышел, а на смену ему неслышно вошёл сухой бретон с невыразительным лицом в суконной простой одежде. Послышался щелчок, и руки бессильно упали, будто сожжённые плети тыкв. Бретон проводил меня в небольшую комнату рядом, где я обнаружила свой вещевой мешок, и бесцветным голосом оповестил, что «за мной придут». Оставшись одна за закрытыми дверями, я устало выдохнула. На деревянном полу с зазорами в палец меж досок стояла бадья с водой, ковш, замызганное протёртое полотенце и ведро. Подобие умывальной комнаты, видимо, было частью нордского гостеприимства, дабы «дорогой гость» смог умыться после мешка на голове и дружеских посиделок в соседней комнатке. Размочив рану, я стянула с себя грязную рубаху, с удовольствием облившись водой и натираясь лавандовым мылом, неизменно путешествующим со мной. От прохладной воды кожа горела, а раны, куда попадала мыльная вода, щипало мелкими иголками, но чувство чистого тела было куда приятнее. Обработав раны зельями из запасов и надев чистую рубаху, парочка которых всегда лежала в вещевом мешке, я села на сухой кусочек пола, выудив завёрнутую в плотную, хрустевшую бумагу нехитрую пищу. Никогда ещё мой желудок не был так рад печёной тыкве и козьему сыру с помидором! Запив нехитрый перекус остатками яблочного сидра из походной фляги, я удовлетворённо вздохнула, привалившись ещё не высохшей шевелюрой к стене. Не так уж всё и плохо, выкарабкаюсь. Главное, чтобы мне вернули моё оружие и походную сумку, где помимо магических свитков, писем и всякого необходимого для «боя» барахла лежит в потайном кармане журнал со всеми записями и красноречивым письмом Седобородых. В душе теплилась надежда, что Мавен побрезгует копаться в моих вещах. Пришли за мной не скоро. «Чего, птаха, проспалась?» - щурясь с улыбкой, подмигнул мне наёмник с рассеченным лицом, когда я вынырнула из объятий Вермины. Он же проводил меня через дом в просторный холл, украшенный цветами и статуэтками; на окнах висели тяжёлые дорогущие портьеры красного цвета в тон обивке мебели, да шикарные ковры устилали выметенные начисто полы. Красиво жить не запретишь. У двери нашёлся всадник с зализанными волосами, приказавший некогда закатать меня в подпол, а по голосу я узнала в нём своего подземного собеседника. Командир местных вояк, бряцнув топором с узорчатой гравировкой (стоит которая как отдельный топор), указал мне на выход. Дневная яркость ослепила, обдавая веки разноцветными пятнами цветущих клумб, но тычок в спину подсказал, что норду абсолютно начхать на это. Не удивлена. Прошагав за мужчиной до конюшен под птичий щебет и перебранку повара со служанкой, я получила обратно в руки свой кинжал, а всё остальное, включая вещевой мешок, осталось прикреплённым к седлу Аркилла. Жуя травину, норд процедил сквозь сомкнутые зубы: - Меня звать Кувалдой. Если снова захочешь вопросы позадавать, то спрашиваешь у меня, к госпоже не лезь. Коня своего получишь позже, ровно, как и тряпки. Прошу вперёд, - галантный кивок указал на запряжённую повозку. Джентльмен хренов. Медленно качаясь в такт езде, я разглядывала пышную, благоухающую природу Рифта: шелестевшие на ветру огненные листья, ароматную землянику по краям размытой после дождя дороги, пышные кустики ромашек в тени берёз и важно подбоченившиеся приземистые грибы. Не зря Изольда то и дело тараторит, что хочет «отгрохать» свадьбу непременно в храме Мары, хотя я предлагала ей услуги Эрандура, что мог с лёгкостью провести церемонию в Вайтране. Ох, знал бы служитель Мары, куда я вляпалась, точно надавал бы мне посохом по хребту, наплевав на заветы аэдра о сострадании и прочей ерунде. От размышлений оторвал голос Кувалды: - Перед вратами сними капюшон, маску не надевай. Вопросов лишних не задавай, делай, что скажу. Я приведу тебя к человеку, который на определённый срок станет твоим связным с госпожой. Как только выполнишь работу, будешь по частям отдавать оставшийся долг. Так, глядишь, за месяц-два выплатишь всё. Сбежать у тебя не получится, так что мой тебе совет: даже не пытайся. - Я ведь прямо сейчас могу спрыгнуть и поминай, как звали, – глянула я на спокойного норда, выковыривавшего из меховой отделки мелкие соломинки и травинки. - Вперёд, кто тебя держит, - хохотнул он в ответ. Я нахмурилась, чуя подвох. – Вот только если сбежишь, то тебя не я, и не Вирнаг искать пойдёт. Сбежишь – жди ассасина из Тёмного Братства. Не выплатишь долг или пропадёшь – жди убийцу. Я отвернулась, рассматривая спину возчика. Да, я слышала, что Мавен кормит деньгами не только сгнивающую Гильдию Воров, но и людей Братства, став самым опасным противником во всём Скайриме. В Рифте жить – клану Чёрный Вереск служить, молва не врёт. Миновав «Весёлую ферму», где копошились на грядках два прехмурых данмера, мы выехали к вратам. Я глянула с тоской на массивные деревянные ворота, в тени которых щурились на нас два стражника, отгоняя руками назойливую мошкару. Высокие каменные стены угрюмо нависали над землёй, грозно щетинясь лозами дикого плюща и остриями треугольных крыш городских домов. Даже и не скажешь, что гнойный фурункул Скайрима некогда был богатым и процветающим городом. Шагая рядом с нордом, я послушно сняла капюшон. Я мало знала о Рифтене, потому как за свою жизнь посетила его не больше двух раз. Несмотря на поиски краденного, дорога редко стелилась к неприступным стенам, потому как искомые вещи, уплывая из рыбного города шуганным купальщиками хисткарпом, чаще находились у довольных кражей заказчиков или жадных до дорогой наживы скайримских дельцов. Что-то шепнув страже, Кувалда широким шагом прошёл через каменную арку, подтолкнув меня вперёд. Натянув по привычке капюшон в людном месте, я разглядывала город: залатанные крыши деревянных поместий; перилла мостков, небрежно починенные привязанной на тряпицу дощечкой над заросшей ряской водой канала; усыпанные испачканными в грязи листьями вымощенные дорожки, переходящие в парящие деревянные мостки-ярусы. Рифтен был необычен в своей неординарности от этажности города до пестроты жителей. Нигде более нельзя было встретить разминувшихся бок о бок полосатую каджитку, аргонианина, норда и мерку. Смех и брань слышались одновременно с разных сторон, сливаясь в какофонию птичьего щебета; нос дразнили запахи спелых яблок, свежего янтарного мёда, копчёной лососины, что перебивали тухлый смрад воды, топили его в низинах, где скользили по зелёному жидкому зеркалу лодки рыбаков. К моему удивлению, мы пришли на рыночную площадь, огороженную каменным заборчиком, с большим крытым колодцем в середине. Кувалда, схватив меня за локоть, умело вёл через толпу, остановившись перед рыжеволосым нордом в одеждах торговца, что сотрясал воздух какой-то склянкой. Сопровождающий коротко кивнул в знак приветствия, указав на меня: - Привет от Мавен. Вот, как и говорил. Норд усмехнулся, вперив на меня пару зелёных глаз, отчего ради приличия пришлось оторвать взгляд от амулета на шее торгаша, призывно искрящегося зачарованием. Слабо кивнув, мол, «день добрый, но не для меня», я принялась рассматривать «связного». Рыжие волосы по плечи то и дело падали на глаза, отчего он зачесывал их назад пятерней, широкий нос, большой шрам через левую щёку вкупе с хитрым, внимательным взглядом и аккуратной щетиной придавали ему одновременно солидный и жуликоватый вид. - Интересует не совсем законная, но прибыльная работа, а, детка? – я выгнула бровь. «Детка»? Норд расценил мой жест по-своему. – Напела мне одна птичка о некоторых твоих, хм, денежных трудностях, так что могу предложить крайне выгодную работёнку. - И какую же? – нагловато протянула я. - Скажем, есть один негодяй, что игнорирует неписанные законы, за что его надо проучить, - улыбнулся норд, отчего стал похож на лиса в курятнике. – Видишь кузнеца? Для его горнила требуется огненная соль, которая немало стоит. Один проворный наёмник принёс ему целый мешок этого добра, так что теперь кузнец будет клепать свои ножики ни в чём не нуждаясь по меньшей мере полгода. Понимаешь, о чём я, детка? Я тупо уставилась на норда. Мне что ему покупателей для сбыта найти? - Правильно, - видимо, рыжеволосый понял, что дело туго, решив раскрыть карты, - надо этот мешок у него забрать. - Украсть что ли? – не поняла я, от удивления заморгав. Норд заозирался: - Тихо ты, тихо… Ха-ха, верно, детка. Я уставилась на ворюгу в торгашей шкуре с нескрываемым презрением. - Я не буду воровать, - коротко пожала плечами я. Незажившую рану вдруг сжала стальная хватка. Боль волной прокатилась по телу, вспыхнув тёмной пеленой перед глазами. Я попыталась сбросить лапищу Кувалды левой рукой, но тот перехватил и её, вывернув кисть до неприятного хруста. Пригнувшись, он прошипел мне в ухо: - Да что ты говоришь! Не будешь? Ты сама согласилась выполнять работу Мавен, так что вперёд, если жизнь дорога. Кое-как сдерживаясь, чтоб не заорать, я часто закивала. Хватка ослабла, и я, кусая губы и часто дыша, обхватила прижатую к телу правую руку, ссутулившись. Так Вереск с самого начала записала меня в ряды своих пажей и прихлебателей, решив опустить в самое дерьмо?! - Так-то лучше, - прозвучал над ухом богомерзкий бас мавенской подстилки. – Бриньольф, если она сбежит, дай мне знать. Не захочет иметь дело с нами, организуем встречу с Братством. Оставляю её на вас. Эй, девка, слышь меня? Вещи свои получишь завтра с утра в поместье Чёрный Вереск. - Парень, не к золотому в придачу, а на торговую удачу, купи, не пожалеешь! – норд потряс бутылкой в воздухе. Кувалда поморщился: - Да пошёл ты, Брин. Хохотнув, норд снова обернулся ко мне, когда я залпом осушила зелье Регенерации. Выдохнув, я коротко прохрипела: - Что, говоришь, сделать нужно?