Алгоритм: жестокий эксперимент

      Прежде чем позвонить в дверь, Себастьян приложил неимоверные усилия для того, чтобы убрать гримасу злобы и раздражения со своего лица. Больше всего на свете мужчина не хотел сейчас видеть Анджелу Блан, но из опасений, что та может испоганить всё ещё сильнее, заставил себя встретиться с ней снова.       Наверное, сделать её участницей своего плана изначально было ошибкой, но тогда Михаэлису казалось, что он может всё контролировать, и что он тщательно взвесил все «за» и «против», прежде чем рискнуть допустить к осуществлению задуманного им кого-то ещё. На деле же вышло, что эта дурочка не справилась даже с возложенной на неё пустяковой задачей минимально осведомлённого посредника, не спалившись.       Открыв мужчине дверь, Анджела не стала тратить время на приветствия и сразу же спросила его, разобрался ли он с их проблемой в лице Сиэля.       - Разумеется, – солгал ей Себастьян. На данный момент все его достижения сводились лишь к тому, что он дважды отдрочил парню, не добившись от него ровным счётом ничего. Сообщать об этом Анджеле конечно же не стоило.       - Так ты действительно знаешь, кто его к тебе подослал? Или тогда у ресторана сказал мне это, чтобы я успокоилась? – поняв, что рассказывать дальше он не собирается, нарушила затянувшуюся паузу женщина.       - Вздор, зачем мне врать тебе о таких вещах, – разочарованно вздохнул Михаэлис.       - Так назови мне наконец его имя! Почему я должна всё по одному слову из тебя вытягивать? – не выдержав, взорвалась она.       - Нет. Извини, но ты утратила моё доверие, – покачал головой мужчина. На самом деле он никогда не доверял этой женщине, сообщая ей ровно столько информации, сколько было необходимо, а о многих деталях и вовсе лгал, как сейчас.       - Утратила доверие? Это ещё почему? – опешила Анджела. Михаэлису показалось, что она даже слегка побледнела.       - Неужели не догадываешься? – усмехнулся он. – О нашем плане знали только двое: я и ты, вдруг некто третий заподозрил нас и начал под меня копать. Со своей стороны я уверен, что ничем себя выдать не мог, получается, что либо ты облажалась, либо целенаправленно сдала меня. Не похоже, что ты сейчас притворяешься, на самом деле зная кто он, значит всё же первый вариант, то есть ты была недостаточно осмотрительна.       - Сволочь! Как ты смеешь! – вскрикнула Анджела, залепив ему пощёчину. – По-твоему я предательница, да?       - Сказал же, я считаю, что ты выдала нас по неосторожности. Но даже если ты не имела умысла предать или подставить меня, теперь я хочу перестраховаться, так как не знаю, каким образом ты поведёшь себя после того, как я сообщу тебе кто нанял того мальчишку, – Себастьян поморщился, место, куда пришёлся удар, неприятно саднило, но ему хоть как-то нужно было уладить ситуацию, убедившись в том, что со стороны Анджелы неприятных сюрпризов впредь точно не будет, поэтому он не стал останавливать её руку, позволив женщине выместить на нём своё недовольство.       Какое-то время Анджела молчала, нервно поджав губы и нахмурив брови. Она не была так сосредоточена и серьёзна даже тогда, когда давала своё согласие на участие в этом деле. Михаэлис отчётливо помнил тот момент: они оба лежали в постели, Анджела закурила и спросила его, уверен ли он в том, что всё получится, он дал ей на это утвердительный ответ, и она без раздумий сказала ему: «хорошо». Так что теперь её сомнения казались слишком уж запоздалыми.       Само по себе решение сделать Анджелу Блан своим посредником далось Себастьяну нелегко. Он вполне мог бы справиться со всем и без неё, но тогда серьёзно повышался риск того, что его раскроют, не то, чтобы критически, но всё же весомо. К тому же Анджела подходила для этой роли идеально: знала о том, что представляет из себя алгоритм, но с технической стороной его работы знакома не была и, соответственно, доступа к коду никогда не имела, собиралась на тот момент в скором времени уйти из компании и работать на себя, а в последствии открыть своё собственное маркетинговое агентство, на что конечно же требовались средства, которых у неё пока что не было. Оставалось сблизиться с ней настолько хорошо, чтобы быть уверенным в том, что она, как только узнает обо всём, тут же не побежит к их боссу - мистеру Кельвину. Для этого просто заинтересовать Анджелу Блан деньгами было недостаточно, так Михаэлис решил закрутить с ней короткий роман.       Это не было чем-то сложно реализуемым. Себастьян довольно долго был вынужден в том или ином виде общаться с этой женщиной, чтобы понять, что она из себя представляла: та ещё стерва, всегда ставила превыше всего внешний лоск и деньги, исходя из этого же оценивала «романтичность» поступков и ухаживаний. С ней было бессмысленно изображать из себя пускающего слюни влюблённого щенка, такой разве что был бы удостоен снисходительной усмешкой с её стороны, без шанса получить когда-либо доступ к телу, но это было и к лучшему, вряд ли он смог бы убедительно притвориться таким идиотом. Зато тактика с сохранением некоторой холодности и отчуждённости, заключающаяся в том, чтобы она никогда даже на секунду не почувствовала, что заполучила его целиком и полностью, дала прекрасные результаты.       Себастьян умел красиво ухаживать в том смысле, в каком эту красоту понимала Анджела, никогда не давал ей никаких обещаний и не строил конкретных планов на будущее, но в то же время периодически ронял в разговорах с ней «мы» и «нас», чем давал ей понять, что вероятно на подсознательном уровне это совместное будущее допускает.       Мужчина не мог назвать это тонкой игрой, они оба ничего не испытывали друг к другу и даже не пытались доказать обратное, скорее у него почти без усилий неплохо получалось поддерживать в ней не угасающий интерес к своей персоне, который пропал бы ровно в тот миг, когда она пришла бы к выводу, что он ею покорён, а это было невозможно в принципе.       «И мы сказочно богаты», – подытожил тогда, изложив свой план Анджеле, Себастьян. Он уже заранее знал, что женщина согласится, угадать её реакции было даже слишком легко.       Вспоминая об этом сейчас, Михаэлис невольно сравнил Анджелу и Сиэля. Если с первой он мог просчитать все свои шаги от начала и до конца ни разу не промахнувшись, то насчёт последнего мужчина понятия не имел, что ему предпринимать дальше, если очередная попытка расколоть мальчишку потерпит крах.       - Кстати, ты сообщила покупателю об изменениях в сроках, как я тебя просил? – перешёл он к делу ради которого сюда и приехал.       - Угу, – кивнула Анджела, – он не был в восторге.       - Но согласился? – уточнил Себастьян.       - Да, согласился, – подтвердила женщина, опустив взгляд на свои скрещённые на груди руки.       - Не стоит переживать из-за этого. Твоя задача осталась прежней, ничего не изменилось. Какая тебе разница, когда состоится передача, чуть раньше или чуть позже?       - Ты же в курсе, чем занимается этот Лау помимо легального бизнеса? Если что-то пойдёт не так, мне же голову открутят, – на одном дыхании выпалила она.       - Разумеется я знаю, с чем ещё он связан, – улыбнулся ей в ответ Себастьян. – И просто замечательно, что ты осознаешь все возможные последствия его недовольства. Так ты десять раз подумаешь, прежде чем пойти к Кельвину и сдать меня, если вдруг соберёшься слиться. Доказать мою причастность при этом ты вряд ли сможешь, а я на это скажу, что ты взбесилась, увидев, что я уже нашёл тебе замену, поэтому решила оклеветать меня из мести. Вероятно, после своих трёх разводов Кельвин отнесётся к твоим заявлениям с некоторым недоверием, поэтому максимум, что он мне сделает, это на всякий случай перекроет доступ к коду. Неприятно, но не смертельно. А вот что будет в таком случае с тобой, Анджела?       - Ты… Ты... – женщина отступила на пару шагов назад, – ну и мразь же ты! Как же…       - О, давай обойдёмся без голословных обвинений. Мой план был идеален, и даже если бы я попался, вычислить при этом кто мне помогал и помогал ли кто-то вообще было бы нереально. Что бы ты сейчас не говорила, но это в первую очередь защитило бы тебя. А теперь давай вспомним, кто предложил Лау, когда я составлял список потенциальных покупателей. Разве это была не ты? Могла бы промолчать, раз уж ты так его боишься, и в таком случае я никогда не узнал бы о том, что ты когда-то с ним вообще пересекалась, – перебил её гневную речь Себастьян.       - Но ведь это ты обозначил Лау в качестве самого приоритетного, – возразила ему Анджела.       - Да, потому что по моим прикидкам он с наибольшей вероятностью согласился бы и заплатил бы при этом нужную сумму. Соваться с такими предложениями ко всем подряд тоже знаешь ли опасно. Кстати, я до сих пор не вижу никакой проблемы в том, что покупателем выступает именно он, – раздражённо вздохнул мужчина.       Себастьян изначально планировал использовать покупателя в качестве сдерживающего фактора для Анджелы, дабы та не пошла на попятную, испугавшись или передумав на полпути. Если бы женщина удосужилась изучить те кандидатуры, которые предложил Михаэлис, то она убедилась бы в том, что те мало чем отличались от Лау, и в той или иной мере тоже были связаны с криминалом. Увы, тратить на это своё время Анджела не стала, зато Себастьян не мог поверить своей удаче, обнаружив в списке, составленном женщиной, идеально подходящего по его меркам кандидата. На всякий случай тогда он уточнил, какие отношения связывают Лау и Анджелу, а после, убедившись в том, что женщина всего лишь однажды оказывала услуги его легальному бизнесу по краткосрочному контракту, обозначил этого человека как того, к кому следует обратиться с их предложением в первую очередь.       Анджела вновь тяжело вздохнула, выслушав его последний аргумент, вероятно, возразить на это ей было нечем.       - Он должен отдать задаток через два дня, что мне делать, если он принесёт не всю сумму или вовсе передумает и откажется? – спросила она.       - Давай решать проблемы по мере их поступления. На данный момент он выразил своё согласие с нашими условиями, не так ли? С чего ты взяла, что он внезапно нарушит их?       - Ни с чего. Просто перенервничала, вот и кажется, что теперь всё и дальше будет идти наперекосяк, – пожала плечами Анджела.       Она выглядела потерянной и, казалось, ждала поддержки с его стороны, но мужчине было глубоко наплевать на это. Он холодно простился с ней, поймав себя на мысли о том, что хотел бы, чтобы эта их встреча была последней. К сожалению, теперь позволить себе исключить её участие вовсе Михаэлис не мог. …       В целом Себастьян мог назвать сегодняшний разговор с Анджелой весьма продуктивным. Он дал ей понять, что она всецело зависит от него, а также избавил её от иллюзий насчёт того, что их теперь уже окончательно канувшая в прошлое связь предполагает для неё существование права на всепрощение и защиту с его стороны, что бы не случилось.       Оставалось разобраться с тем, кто нанял Сиэля, но для этого последний должен был угодить в приготовленную ему ловушку. Себастьян не боялся, что мальчишка может найти что-то в его компьютере или квартире: ни одного из протоколов безопасности мужчина пока что не нарушил и тем более не хранил дома ничего из того, что можно было бы использовать против него. Главное, чтобы парень не смог удержаться от соблазна и воспользовался полученной им возможностью, тем самым дав поймать себя за руку.       С этими мыслями Михаэлис поднялся на свой этаж. Было уже довольно поздно, а значит он дал Сиэлю предостаточно времени на то, чтобы основательно наследить. Уже повернув ключ в замочной скважине, мужчина замер на месте.       «Чуть было не забыл», – он опустился на одно колено и провёл пальцами у самого пола, там где дверь соприкасалась с косяком.       «Вот паршивец. Он даже не заходил», – узкая полоска бумаги, которую Себастьян приклеил утром, осталась нетронутой.       «Без всяких сомнений, та же самая», – несколько секунд Михаэлис сокрушённо рассматривал закрашенную чёрным в цвет двери с одной стороны и со своей подписью на другой бумажку, а затем скомкал её и сунул в карман пальто. Мужчина в любом случае понял бы, копались ли в его компьютере, поэтому такая мера была излишней, но он зачем-то хотел получить как можно больше подтверждений лжи Сиэля.       «А впрочем, так ли велика разница, просёк ли мальчишка, что это была провокация, или же ему просто больше не нужны доказательства моей вины по любой из причин? С чего вообще я взял, что узнав, кто его нанял, смогу разобраться с этим кем-то и добиться того, чтобы он не препятствовал мне? Даже если мне удастся всё утрясти, в любом случае уже существует ещё один человек, помимо Анджелы и Сиэля, который впоследствие будет знать о том, что это я украл алгоритм, а значит опасность моего разоблачения возрастёт в разы. Я не могу так рисковать», – со вздохом Себастьян поднялся на ноги, открыл дверь и зашёл в квартиру.       Михаэлис наконец признал, что его главной проблемой было то, что он до сих пор не отказался от первоначальной идеи, предполагающей, что Кельвин не должен был в конечном итоге узнать о том, кто же его обокрал. Именно из-за того, что Себастьян хотел из первых рядов наблюдать за крахом последних надежд Кельвина, который бросил на разработку этой программы все остававшиеся у него финансовые ресурсы, возникла потребность привлечь посредника в лице Анджелы. С её помощью Себастьян мог искать покупателя и при этом не светиться сам, что значительно снижало шансы на то, что он будет раскрыт и ему помешают до того, как дело будет сделано. Что ж, теперь он мог смело утверждать, что это решение повлекло за собой череду фатальных ошибок и проблем.       Изначально мужчина планировал продать алгоритм на финальных стадиях его разработки, но Анджела предложила скормить Кельвину идею опробовать программу на реальных пользователях под видом приложения для поиска идеальной пары, аргументируя это тем, что так будет проще найти покупателя. В её доводах было рациональное звено: полностью готовый продукт несомненно вызвал бы больше интереса, чем его «сырая» версия, как бы близка к завершению она не была. Более того, теперь любой мог проверить работу алгоритма просто зарегистрировавшись в общедоступном приложении, что избавляло от необходимости лишний раз рисковать, нарушая протоколы безопасности компании для того, чтобы продемонстрировать их товар потенциальному покупателю.       Подумав, Себастьян решил, что так будет даже лучше. Если бы только тогда он отказал ей, всё уже благополучно закончилось бы, а Кельвин с позеленевшим лицом сейчас метался бы в приступах бессильной ярости, теряя остатки своего капитала. Увы, повернуть время вспять Михаэлис не мог, а значит оставалось работать с тем, что есть: полным отсутствием информации о том, насколько осведомлён его неизвестный противник, разочаровавшейся, напуганной и обозлённой на него Анджелой и Сиэлем, насчёт которого и вовсе не ясно, то ли он всё ещё действует в интересах таинственного некто, то ли уже сам по себе. Наихудшим из всего этого было то, что каждый из них мог выкинуть всё, что угодно в любой момент, и если Анджелу мужчина ещё мог относительно легко приструнить, то меры воздействия на мальчишку и того, кто за ним стоит были весьма ограничены.       Себастьян вздохнул, прикрыл глаза и потёр переносицу большим и указательным пальцами. Получалось, что действовать так, как он планировал это раньше, даже с учётом всех внесённых им в последнее время корректировок, было нельзя. Как бы идеально он всё не сделал, благодаря осведомлённости этих лиц, его могли разоблачить в любой момент. И если раньше мужчина был уверен в том, что до передачи алгоритма покупателю его точно ни на чём не поймают, то теперь такой уверенности у него уже не было.       Дремавшая в гостиной на диване Мун проснулась, спрыгнула на пол, подошла к своему хозяину и начала тереться о его ноги. Мужчина наклонился и подхватил её на руки.       Кошки… Очень давно Себастьян поклялся себе больше никогда не заводить домашних животных, но эти кошки появились в его квартире как-то сами по себе.       Чуть больше года назад, примерно в середине осени, когда дни иногда ещё радовали хорошей погодой, но ночи уже были холодны, Михаэлис возвращался домой и заметил, как в углу, возле двери подъезда, шевельнулось что-то тёмное. Он присмотрелся и понял, что это был совсем маленький чёрный котёнок. Животное не издавало звуков и почти не двигалось, лишь дрожало от холода.       «Не будь идиотом, почти час ночи, не поедешь же ты сейчас искать ветеринара для бездомного кошака. Он походу всё равно уже не жилец», – подумал тогда про себя мужчина, подняв не сопротивляющегося котёнка и положив его себе на ладонь.       «Ладно, пусть это хотя бы случится в тепле, а не на улице ночью», – Себастьян был не в восторге от того, что несчастное животное умрёт у него в квартире, но оставить его сидеть возле двери не смог. Впрочем, несмотря на свою апатичность, для умирающего котёнок слишком уж хорошо ел сырое мясо, издавая при этом тихое ворчание, что наталкивало на мысль о том, что на самом деле его состояние было не таким уж плачевным, как это казалось на первый взгляд.       Мужчина не собирался оставлять животное себе, но зачем-то сразу же дал котёнку, который оказался самкой, имя - Мун. Так звали белую кошку, которая была у него в детстве. А вечером, после работы, заскочил в магазин и купил кошачьей еды.       Но что же ожидало его, когда он приехал домой и вышел из своей машины? Маленький чёрный котёнок, выбежавший с громким мяуканьем прямо ему под ноги возле подъезда.       - Когда ты только успела? – Себастьян готов был поклясться, что Мун совершенно точно не могла проскользнуть за дверь, когда он уходил утром, но факт оставался фактом, она сейчас металась у его ног и отчаянно голосила.       Мужчина подхватил котёнка на руки и зашёл в подъезд. Ему польстило то, что Мун, которая до этого лишь пристально следила за ним, стараясь держаться на расстоянии, теперь узнала его и кажется была невероятно рада тому, что он сейчас нёс её домой.       - Не убегай больше, – сказал мужчина, опустив котёнка на пол в коридоре квартиры.       «Какая она шустрая сегодня, словно подменили», – подумал он, глядя на то, как Мун нарезает круги по коридору, то и дело оглядываясь на него и мяукая. Себастьян счёл это хорошим знаком, свидетельствующим о том, что с котёнком всё в порядке, вот только в следующую секунду, пошатываясь и недовольно щурясь от яркого света, из кухни вышла разбуженная шумом настоящая Мун. Так помимо Мун у него появилась ещё и Найт.       Михаэлису стоило бы ещё тогда озаботиться тем, чтобы куда-нибудь пристроить кошек, пока они не привязались к нему, а он к ним, но мужчина не сделал этого. Теперь же получалось, что он должен будет исчезнуть сразу после того, как дело будет сделано, раз уж риск его разоблачения стал слишком высок, а значит питомцев нужно было кому-то отдать. Проблема заключалась в том, что Себастьян не хотел этого делать, ему нравились его кошки, даже более того, он мог без всяких сожалений отказаться от чего угодно из того, что имел сейчас, но только не от них. Наверное, любой назвал бы это глупостью, но для мужчины они были своеобразным напоминанием о том, какой он на самом деле, или каким он был прежде, а может, каким он мог бы быть, но так и не стал.       Грустные размышления Себастьяна прервал робкий, едва слышный стук в дверь. Михаэлис уже знал, кто стоит у его порога.       Сиэль… Почему этот юноша вызывает у него столь противоречивые, даже странные эмоции? И ладно бы, если бы всё сводилось только к необузданному желанию овладеть парнем. Но почему ему так паршиво на душе, когда он делает с этим мальчишкой откровенно дрянные вещи, вроде принуждения надеть женское платье и пойти так в ресторан, не говоря уже про всё остальное? Ведь он уже и думать забыл, когда в последний раз его волновала дальнейшая судьба и чувства тех, кому не посчастливилось перейти ему дорогу. Так чем же этот парень отличался от них? Вроде бы ничем. Возможно даже навредил ему побольше многих.       Вероятно, если бы Сиэль сделал что-то неопровержимое, что-то, что позволило бы однозначно судить о том, что он действительно участвовал в сговоре против Михаэлиса, то это одномоментно решило бы для последнего все вопросы относительно того, какого обращения заслуживает парень в дальнейшем. Но разве сейчас он всё ещё не уверен насчёт него? Ведь все утверждения мальчишки о так называемых «случайностях» изначально звучали как бред.       Так почему же тогда он всё ещё колеблется? Тем более теперь, когда уже решил, что не имеет значения, раскроют его или нет после того, как план будет приведён в исполнение, главное, чтобы ему никто не помешал до этого момента. Соответственно, больше не было нужды в том, чтобы мальчишка хоть в чём-то сознался, достаточно было продержать его несколько оставшихся дней в поле своего зрения и не дать догадаться, что всё так сильно изменилось, а для этого вовсе не обязательно было с ним спать. Мужчина смог бы грамотно обыграть это. Попросить прощения за то, что был слишком настойчив и этим напугал парня, наговорить какой-нибудь чуши о том, что даст ему время, чтобы разобраться в своих чувствах и желаниях. Может быть юноша и не поверит ему, но будет вынужден продолжать вертеться рядом, скорее всего подумает, что такие перемены вызваны тем, что его не хотят спугнуть, обдумывая новую стратегию, раз уж быстро расколоть не получилось.       Казалось бы такое положение вещей должно было в разы упростить ситуацию. Себастьян мог оставить всё как есть и больше не трогать Сиэля, но почему-то эта мысль не приносила мужчине ожидаемого облегчения.       «Я даже не знаю, что именно мне нужно от тебя. Возможно, чтобы ты признал, что врал мне всё это время. А может я хочу сломать тебя, чтобы ты увидел, что случается с теми, кто осмелился пакостить мне. Или меня устроит всего лишь понаблюдать за тем, как же ты поступишь дальше, сколько ещё ты сможешь терпеть то, что я делаю с тобой, до того, как сдашься и попросишь у меня пощады. Я понятия не имею, какой исход станет достаточным для меня», – думал мужчина, открывая юноше дверь.       - Я хотел... – начал было стоявший на пороге Сиэль, но внезапно запнулся и замолчал.       «Сказать, что ты чёртов лжец и предатель? Зачем? Я и так знаю», – мысленно продолжил за него Себастьян: «сделаешь это попозже».       После чего мужчина взял юношу за локоть и притянул к себе, наклоняясь и целуя его в шею сбоку. …       Сегодняшний день Сиэль назвал бы странным. Странным в плане посетивших его голову мыслей, принятых решений и совершенных поступков.       Вернувшись домой, юноша почти на автомате принял душ и убрал оставшийся после вчерашнего инцидента беспорядок. Затем, как и пообещал Себастьяну, парень отправился на занятия, при этом его голова была настолько сильно занята мужчиной, что он совсем позабыл о том, что ему нужно бояться Транси, когда вышел на улицу. Впрочем, там его никто и не караулил, видимо, вчерашним незваным гостям хватило «тёплого» приёма, оказанного им Михаэлисом.       В университете юношу ждало новое испытание – встреча с Сомой. Друг подошёл к Сиэлю с немного виноватым видом, поприветствовал, начал нести что-то о том, что рад тому, что он наконец-то соизволил сюда прийти, хотел сесть рядом, но парень молча поднял с пола свой рюкзак и поставил его на единственное свободное место возле себя, после чего отвернулся к окну.       Поняв, что его явно игнорируют, Сома сдался и ушёл на другой конец аудитории.       Сиэль прекрасно осознавал то, что им всё равно придётся рано или поздно обсудить сложившуюся ситуацию, и юноша очень даже хотел сделать это, но в другое время и в более уединённой обстановке. Именно поэтому сейчас парень и повёл себя таким образом. Сиэль интуитивно чувствовал, что если до того, как они всё обсудят, позволит Соме сидеть рядом, заговорит с ним на отвлечённые темы, то нужная атмосфера будет упущена и всё, что он скажет позже о вчерашнем инциденте, будет казаться не таким уж и важным, ведь они вроде как продолжают общаться словно ничего и не бывало.       «Нет уж, хватит. Это не ерунда какая-то, чтобы спустить всё на тормозах», - как бы не было больно это признавать, но единственный друг серьезно подставил его уже во второй раз. Быть может Сома и руководствовался при этом самыми благими побуждениями, но если бы Себастьян не вмешался вчера, Сиэлю пришлось бы сделать выбор между тем, чтобы выполнить требования Транси и отдать ему деньги, или же смириться и принять то, что его опозорят ещё раз, но уже перед его одногруппниками.       «Ему всего лишь нужно было остановиться после того, что он устроил с той поездкой в загородный дом. Просто оставить меня в покое. Разве я не объяснил ему это доходчиво всего лишь каких-то пару-тройку дней назад?» - Сиэлю казалось, что тогда он довольно чётко обозначил свою позицию и то, как выглядит ситуация с его стороны. Но всё указывало на то, что Сома не внял тогда доводам своего друга, раз дал Транси его адрес уже после того их разговора в кафе.       «Зачем ты сделал это, Сома? Может быть тебе попросту нравится заставлять меня снова и снова возвращаться в тот ад, то и дело напоминая мне о том, что со мной тогда произошло? Ты постоянно говоришь мне, что я должен стать каким-то другим, что обязан переступить через себя и начать делать то, чего не хочу, но первое невозможно в принципе, а второе вряд ли принесёт мне что-то, кроме новых страданий. Неужели ты не видишь, какой эффект производят на меня подобные разговоры с тобой? Я ни за что в это не поверю. Ты прекрасно всё осознаёшь, но продолжаешь давить на меня, как бы я не просил тебя прекратить. Что ты чувствуешь, когда видишь моё смятение? Быть может превосходство, свою возрастающую авторитетность? Или тебя забавляет то, как я неловко пытаюсь сменить тему, отвожу глаза, в очередной раз ухожу в себя? Возможно, если бы ты постоянно не бередил эту рану, мне уже давно стало бы легче, но ты не прекращаешь давить на меня. Если бы ты только знал, как я ненавижу этот твой поучающий, назидательный тон, когда ты говоришь мне о том, что для меня будет правильным, а что нет, по твоему мнению. Я ненавижу его настолько же сильно, как и этот твой полный жалости взгляд, с которым следовало бы стоять у постели умирающего больного, но ты так смотришь на меня, хотя я вполне себе жив и собираюсь жить дальше, наконец забыв то дерьмо, о котором ты столь услужливо мне всё время напоминаешь. Как знать, быть может в действительности я ненавижу и тебя, Сома?» – Сиэль слишком задумался и опомнился лишь тогда, когда Сома, на которого он всё это время пристально смотрел, поднял на него свой взгляд, отразивший недоумение, которое быстро сменилось испугом.       «То-то же», – губы юноши растянулись в довольной улыбке, когда его друг первым опустил глаза: «так мне нравится гораздо больше. Можешь подавиться своей жалостью, она мне не нужна. Также как и твои советы, которых я у тебя, кстати говоря, ни разу не просил».       Почему-то сейчас Сиэля передёргивало от одной лишь мысли о том, что кто-то может испытывать чувство жалости по отношению к нему. Хотя раньше парня совершенно не задевало то предположение, что Сома сдружился с ним только лишь потому, что ему было жаль его, и предположение это было весьма обоснованным, слишком уж они были разными для того, чтобы строить общение на базе общих интересов и увлечений. Сиэль не исключал, что такие перемены в его восприятии были скорее связаны с Себастьяном, мотивы которого он так до сих пор и не понял, чем с поступком Сомы. Более того, парень на данный момент даже не мог до конца определиться, благодарен ли он всё же Соме за то, что познакомился с Себастьяном в том приложении, или же из-за этого события его жизнь теперь катится не пойми куда и ничего хорошего его дальше не ждёт. Но в любом случае, мысли Сиэль сейчас пребывали в полнейшем хаосе.       Поведение Михаэлиса было слишком уж противоречивым и это сбивало юношу с толку: с одной стороны мужчина проявлял заботу о нём, но в то же время парню иногда казалось, что тот вот-вот его на мелкие кусочки разорвёт. Последнее касалось не только утреннего инцидента, когда Сиэль боялся даже пошевелиться, лёжа под ним, скорее парень то и дело улавливал во взгляде и интонациях Себастьяна что-то такое, отчего ему становилось немного не по себе, даже когда тот был крайне доброжелателен по отношению к нему.       «Сегодня утром он…», – парень не осмеливался назвать то, что сделал с ним мужчина насилием.       «Он же удовлетворил только меня, а сам не кончил. Я лежал в его постели голый и не то, чтобы хоть как-то сопротивлялся. Так что… Чёрт, даже сейчас возбуждаюсь, вспоминая об этом», – Сиэль до крови закусил нижнюю губу, чтобы прийти в себя, ощутив нарастающее напряжение внизу живота.       «Ещё и этот ключ… Он дал мне его только потому, что я кажусь таким слабаком? Считает, что я не в состоянии находиться у себя же дома и не трястись от страха при этом?» – отчасти это действительно было так, вернее раньше было бы именно так. Более того, если бы всего лишь несколько дней назад Сиэль подобным образом столкнулся с Алоисом Транси, он воспринял бы эту встречу совсем не так легко, как сейчас, и уж точно не относился бы к этому как к какому-то второсортному событию. Теперь же парня гораздо больше волновало то, что Михаэлис мог дать ему ключ от своей квартиры вовсе не из-за того, что между ними что-то есть, а потому что пожалел его.       «Я сам виноват в том, что он узнал обо мне всю эту грязь. Зачем только я всё ему выложил? Разве можно теперь меня воспринимать иначе, чем как жалкое забитое ничтожество после такого? Наверное, он подумал, что я согласился вчера остаться у него на ночь только потому, что не смог отказать, как тогда «Джошу» с теми фотографиями. Хватило же мне ума рассказать ему ещё и об этом тоже. Какой же я идиот. Так утром он чуть было не решился дойти до конца и воспользоваться мной, несмотря на то, что по его мнению я вроде как этого и не хотел вовсе, а просто поддался ему, но типа всё же сжалился и ограничился дрочкой?» – эта догадка вызвала у парня настолько сильный приступ ярости, что он едва удержался, чтобы не вскочить с места.       «Лучше бы уж тогда после этого сразу вышвырнул меня вон и сказал больше не попадаться ему на глаза, раз передумал. Зачем было заставлять меня думать, что между нами… С другой стороны, он ведь никогда и не говорил мне, что любит меня, или хотя бы, что я ему нравлюсь. Это ведь я посчитал, что этот ключ означает нечто большее, чем милостиво предоставленную мне возможность не трястись в приступах порождённой собственным воспалённым разумом паники одному в опостылевших четырёх стенах. Да он просто само милосердие. Какой широкий жест», – парня больно ранила мысль о том, что отданный ему Себастьяном ключ не был знаком доверия или символом перехода их отношений на новый уровень, как ему хотелось бы верить.       «Считает, что я безобидный забитый неудачник, которого можно без опаски пускать к себе домой? Или что я теперь благодарен ему по гроб жизни после вчерашнего, как бродячая псина, которой швырнули кость?», – юноша достал из кармана телефон, посмотрел сколько времени осталось до конца лекции и раздраженно хмыкнул, сейчас ему хотелось как можно скорее поехать домой, подняться в квартиру Михаэлиса и разнести там всё к чертям, наплевав на последствия: «Что ты тогда со мной сделаешь? Побьёшь? Или просто прогонишь и забудешь?»       «О чём я вообще думаю?» – Сиэль прикрыл глаза и встряхнул головой: «Нельзя с ним так поступать».       «А вдруг он подумал, что напугал меня тем, что сделал со мной утром, и дал мне этот ключ, чтобы у нас был повод встретиться снова? Ведь он никогда не смотрел на меня таким взглядом, как Сома, или как мама и папа, в его глазах я скорее вижу…», – что именно отражалось во взгляде Себастьяна, когда тот смотрел на него, Сиэль сказать не мог, но жалости в них уж точно не было.       Версия с поводом для встречи казалась юноше менее правдоподобной, чем версия о том, что мужчина лишь хотел помочь ему из чувства сострадания и поэтому дал тот ключ.       «Я пойду к нему сегодня, верну ключ и скажу, что со мной всё в порядке. А дальше… Что мне делать дальше, если он заберёт его и на этом попрощается со мной?» – ещё вчера мысль о том, что их общение прекратится, хоть и была неприятна парню, но не вызывала такой щемящей невыносимой боли в сердце. Теперь же юноша был готов разрыдаться только представив себе такой исход, но притворяться, что ему нужен этот ключ и растягивать свою агонию на неопределённый срок, убеждая себя в том, что за действиями мужчины скрывается какой-то иной подтекст, он не хотел. …       «Почему я стал так остро нуждаться в нём?» – Сиэль в очередной раз взял в руки телефон, чтобы позвонить или написать Себастьяну, которого всё еще не было дома несмотря на поздний час, но сдержал себя: «В конце концов, я же не ревнивая жена, чтобы выяснять где он и с кем».       Юноша ждал мужчину с того момента, как вернулся с занятий. Прислушивался, не хлопнет ли входная дверь этажом выше, несколько раз выходил на улицу, чтобы проверить, нет ли его автомобиля во дворе. Парень понимал насколько странно, даже ненормально это выглядело, но не мог успокоиться и прекратить, с каждой следующей минутой всё больше убеждаясь в том, что Михаэлис верно уже списал его со счётов и в данный момент проводил время с кем-то другим.       Казалось бы, Сиэль должен был незамедлительно ринуться наверх, когда наконец-то услышал, как захлопнулась входная дверь квартиры Михаэлиса, но он лишь неподвижно замер на одном месте, вновь растеряв всю свою уверенность и решимость.       «Вот же», – раздосадовано посмотрел на свои дрожащие руки юноша: «всё равно нужно идти. Нет смысла тянуть до завтра».       Сейчас парень испытывал лёгкое чувство досады от того, что мужчина не зашёл к нему по пути, хоть и понимал, что тот в общем-то был и не обязан делать это.       Поднявшись по лестнице, Сиэль тихо постучал в дверь. На этот раз ему довольно долго не открывали. Переминаясь с ноги на ногу, юноша колебался, стоит ли постучать ещё раз погромче, или он настолько долго собирался с духом, что Себастьян уже лёг спать и лучше бы ему прийти завтра. Но в тот момент, когда парень уже намеревался вернуться к себе, дверь наконец-то отворилась.       - Я хотел… – «вернуть тебе ключ», – собирался сказать Сиэль, но осёкся на полуслове.       «У него что-то случилось?» – казалось, Себастьян был чем-то очень сильно расстроен, но в то же время в его глазах плескалось нечто пугающее и тёмное. Юноша даже опомниться не успел, как мужчина затащил его к себе в квартиру и впился губами ему в шею жадным поцелуем, только краем глаза заметил уставившуюся на них злобным взглядом из тёмного угла кошку.       «Которая это из них? Впрочем, какая разница, похоже обе его кошки одинаково ненавидят меня», – с грустью подумал он, осторожно смыкая руки на спине Михаэлиса.