***
Энди немного опасалась, что, когда она действительно окажется у Миранды между ног, она будет смущена, испугана или, может быть, даже немного возмущена. В конце концов, она никогда раньше не имела дела с чужими вагинами. В основном мысли о них вызывали у нее ассоциации с посещением гинеколога, что было совсем не сексуально. Кроме того, было в этом что-то настолько грубое и интимное, чтобы раздеться с кем-то, а потом просто… посмотреть. «Боже мой», — простонала Миранда, крутя бедрами перед носом Энди. На самом деле это не было такой проблемой, как она думала. После обеда они устроились и немного поработали: Миранда просматривала Книгу, а Энди записывала все, что она говорила. Было чертовски сложно концентрироваться и оставаться сосредоточенной, но она решила, что для нее это будет хорошим упражнением на будущее; если бы она могла сосредоточиться на работе, а не думать о том, чтобы трахнуть Миранду, тогда Энди достигла уровня мастера дзен, что было бы довольно круто. Ей это почти удалось. Но затем, примерно через полтора часа, Миранда сказала: «Ух. Скажи Матиасу, что мы должны избавиться от этой фотографии на развороте. Жизель выглядит совершенно нелепо с этим сексофоном». Энди перестала писать и уставилась на нее. Миранда, очевидно, понятия не имела, что она только что сказала, но она продолжала говорить и произнесла слово «сексофон» еще как минимум два раза, прежде чем Энди сдалась и согнулась пополам от смеха. Миранда нахмурилась, и Энди объяснила ей в чем дело, тогда Миранда стала очень резкой в своих высказываниях, и Энди пришлось принять экстренные меры, прежде чем Миранда окончательно впала в обиду и испортила им день. Вот тогда это и случилось, а Энди узнала пару безошибочных способов хорошо отвлечь Миранду. На этот раз они добрались до комнаты Миранды. Энди не успела даже взглянуть на декор, как Миранда повалила ее на огромную кровать и начала задирать юбку (Энди потеряла блузку на лестнице, а бюстгальтер в коридоре), в то время как Энди стянула с Миранды блузку (единственное, что у нее осталось к тому моменту, а это означало, что теперь в ее доме где-то валялись две пары женских трусиков). Затем, когда внезапно на них не осталось больше ничего, Энди поняла, что лучший способ не впадать в неловкость — это просто продолжать. Вот они и продолжили. К тому времени, когда Энди оставила путь из поцелуев вниз по подъему живота Миранды, Миранда начала тихо бормотать что-то неразборчивое, а когда Энди опустилась на колени у кровати, находясь между ее бедрами, Миранда начала задыхаться. Она предприняла тщетную попытку подняться, но Энди уже наклонилась и осторожно поцеловала внутреннюю поверхность ее бедра, там где находится самая нежная кожа; Миранда сдалась, и упала обратно на постель. А потом Энди раздвинула ее бедра шире, чтобы она могла все видеть, и это действительно было не так неудобно, как она думала, и там ее ждало «вау». Миранда, как никогда, была мокрой, и это все было из-за Энди. Энди подумала, не выглядит ли она слишком удивленной, но потом перестала думать, и наклонилась вперед, и припала к Миранде губами. Здесь запах был ярче, почти острый, и это вскружило голову Энди, и она уже не могла остановиться. Миранда сказала: «Нннг!», и потерла спину Энди левой ногой. Энди пыталась вспомнить то, что ей самой нравилось, но правда была в том, что ей не очень это нравилось, когда она была такой насытившейся и опухшей после секса, как Миранда вчера вечером и сегодня утром. А когда ей это нравилось, то она любила более грубые вещи, которые явно не подходили Миранде. Ну, не то чтобы у нее валялся под постелью справочник, чтобы она могла поэкспериментировать методом проб и ошибок. Итак… Миранде понравилось, когда Энди потерла ее здесь, чуть левее (с ее левой стороны) от клитора, поэтому Энди очень нежно провела языком там. Миранда выгнулась и зашипела. «Скажи мне, что делать, — попросила Энди. — Расскажи мне, что тебе нравится». Как странно, что ей на самом деле приходится побуждать Миранду отдавать приказы. Она снова пробежалась языком по нежной коже, и рука Миранды внезапно впилась в ее волосы, а Энди спросила снова: «Что тебе нравится?» «Я… я не знаю… всего, — выдохнула Миранда. — Просто держись там, только… без пальцев, — внезапно добавила она и сглотнула. — Я… мне было немного больно…» «Я причинила тебе боль раньше? — обеспокоено спросила Энди, отстраняясь. Но Миранда резко приподнялась и рванула ее за волосы, направляя обратно. — Ой!» «Нет, ты не причинила мне никакой боли, теперь ради бога, пожалуйста… — Энди с облегчением кивнула и быстро вернулась назад. — Ооо», — закончила Миранда, блаженно выгибая спину. В какой-то момент Энди подумала, если Миранда сейчас не хотела прямого проникновения, но раньше оно ей нравилось, то почему бы не сделать это языком. Это же не пальцы, и никакого вреда она этим не причинит. Тогда она скользнула немного внутрь, Миранда напряглась и издала глухой гортанный звук; а когда Энди подергала языком вверх и вниз, Миранда всхлипнула. Затем Энди поднялась выше и начала нежно водить кончиком языка вокруг клитора, иногда задевая его, но чаще кружа по складкам справа и слева, пока дыхание Миранды не стало истерическим, и она отпустила ее волосы, чтобы вцепиться в простыни. Она ахнула: «Не останавливайся, пожалуйста, ох…» Энди осторожно откинула капюшон и дразнила маленькую жемчужину кончиком языка… «Боже мой!» Бедра Миранды сжались, и Энди внезапно обнаружила, что ее рот и подбородок стали очень влажными. Она снова поигралась языком, и Миранда вскрикнула, сильно ударившись бедрами о рот Энди, прежде чем снова сильно дернулась, когда рухнула на матрас, дрожа всем телом. «Стой, — захныкала она. — Стоп… остановись…» Энди уже поняла это, и она поцеловала внутреннюю часть дрожащего бедра Миранды, прежде чем вытереть лицо рукой. Затем она поднялась и поползла обратно на кровать рядом с Мирандой, которая безучастно смотрела в потолок, тяжело дышала. «Ты, — начала Миранда, остановилась, облизнула губы и начала снова, — кажется, ты родилась с неоспоримым талантом к сексу». Она вздохнула и закрыла глаза. Энди никогда в жизни не чувствовала себя такой блестящей и, вероятно, никогда не почувствует снова. «Думаю, я была запрограммирована на тебя, вот и все», — засмеялась она и провела кончиками пальцев по заметно округлившемуся животу Миранды, который дернулся от ее прикосновений. «А, может быть, ты тоже была запрограммирована на меня. Как думаешь?» «Я думаю, ты какой-то демон», — сказала Миранда и прикрыла глаза рукой — характерный жест, который Энди уже начала понимать — как будто ей требовалось мгновение, чтобы закрыться после секса от окружающего мира, и собраться мыслями. «Боже мой. Я никогда не…» — она замолчала, и на этот раз Энди поняла что ее румянец не был вызван возбуждением. «Никогда что?» — осторожно спросила Энди, понимая, что она, вероятно, пересекает черту, но в то же время понимая, что лучшей возможности для этого не будет. Миранда посмотрела на нее сквозь пальцы. Выглянула, если быть точнее. «Никогда… это», — сказала она. «Что?» — тупо переспросила Энди, и ее вдруг осенило. Ее глаза расширились. «Ты… я хочу сказать, неужели никто никогда не делал тебе это раньше?» Взгляд Миранды сверкнул недовольством, но Энди была слишком занята своими размышлениями, чтобы испугаться. Пятьдесят лет, три брака, а у Миранды никогда не было…? «Они делали, — огрызнулась Миранда, и Энди вернулась на землю. Миранда хмыкнула и села. — Просто это никогда не работало раньше». «В самом деле?» — хотела было сказать Энди, но не сказала, потому что, в конце концов, у всего есть пределы. «О, — вместо этого проронила она, чувствуя себя растерянной, потому что как еще можно отреагировать на подобное с кем-то вроде Миранды? — Гм, мне очень жаль». Миранда закатила глаза, очевидно, завершив свой маленький интимный момент откровений. «Ложись», — приказала она, и Энди повиновалась, даже не подумав об этом. Затем она покраснела, когда Миранда посмотрела на нее сияющими глазами, и покраснела еще сильнее, когда Миранда погладила ее бедро и бок теплой рукой. «Вижу, что у тебя есть немного мяса на костях», — задумчиво произнесла она. Настала очередь Энди нахмуриться, что только позабавило Миранду. «Ну, а теперь, — мягко сказала она. — Теперь настала твоя очередь, не так ли?» И, о боже, от одного тона ее голоса у Энди поджались пальцы на ногах. «Ты была такой смелой, — пробормотала Миранда. — Такой настойчивой. Требовала, чтобы я говорила тебе, что делать. Что мне нравится. Полагаю, я должна облегчить тебе задачу и просто сказать это». Энди тяжело сглотнула. «Ну… я имею в виду… это похоже на твой характер…» «Повернись — это честная игра», — продолжила Миранда, как будто Энди ничего не сказала. Она начала поглаживать рукой груди Энди, а потом принялась играть с соском. Энди ахнула. «Ты давно об этом думала. Давно этого желала. Ведь правда?» «Да», — прошептала Энди. «В канун Нового года я чувствовала, как твои глаза смотрят на меня. Я была… удивлена». Энди не знала какое чувство ее больше переполняет радость или неловкость, или удивление. Она решила просто согласиться: «Я тоже». Миранда недоверчиво приподняла бровь. «Нет, правда, — сказала Энди — Вот тогда это и началось. Я увидела тебя в этом платье… И ты была такой… вот тогда это началось». «Да? — спросила Миранда, снова ущипнув ее за сосок. — Что тогда началось? О чем ты думала? Чего именно ты хотела? — она провела рукой по животу Энди и соскользнула на бедро пробежав пальцами по уголку паховой области, от чего Энди замерла, потому что взгляд Миранды поглощал ее целиком. — Что ты хотела со мной сделать, Андреа?» «Господи», — выдохнула Энди, снова сжимая пальцы ног. Так много для Миранды, которая не хочет об этом говорить. Она никогда не была с кем-то, кто мог бы облажаться только своим голосом, и это было… «Спрятаться от меня в шкаф? — безжалостно продолжила Миранда. Ее рука все еще лежала на бедре Энди, больше не лаская ее, больше не двигаясь. — Или, напротив, спрятаться со мной в какой-нибудь тихий уголок, где ты могла бы прижать меня к стене? Может, залезть мне под юбку на заднем сиденье машины?» Она наклонилась и мягко спросила: «Тебе понравилось мое платье? Ты бы попросила меня снова надеть его?» «О, Боже», — задохнулась Энди, закрывая глаза, не в силах перестать представлять это, как она представляла это уже тысячу раз подряд. Миранда в этом платье, с запрокинутой головой, покрасневшим лицом и закрытыми глазами, точно так же, как она была на этой самой кровати всего несколько минут назад… «Или ты хотела привести меня домой, запереть дверь в моей комнате, и кинуть меня на кровать, заставляя замолчать? — прошептала Миранда. — Чтобы я лежала на спине, а ты зажимала мне рот рукой, а другой поспешно задирала мое платье, потому что не могла дождаться…» «Миранда, — всхлипнула Энди, ее бедра отчаянно дернулись ей на встречу, — Миранда, боже…» «Представь. Моя юбка задралась и находится вокруг моей талии, ноги широко раздвинуты, они по-прежнему в туфлях. И я так жду тебя, Андреа, я такая мокрая и готовая». Голос Миранды был таким же холодным и спокойным, как и в тот день, когда Энди встретила ее, и Энди не могла даже открыть глаза, ее тело было до предела напряжено. «Ты представляла, как я умоляю тебя делать со мной все, что ты хочешь? Ты хотела трахнуть меня в том платье, Андреа?» Слово «трахнуть» на губах Миранды, здесь, в постели, заставило Энди выгнуть спину и заскулить. Под ее веками начинали гаснуть огоньки. «Я, я…» «О, да, Андреа, — выдохнула Миранда. — Я бы позволила тебе». «Миранда!» — Энди взвизгнула и кончила без единого прикосновения. Она закричала, когда дергалась и почувствовала, как внизу все запульсировало, и она знала, что Миранда наблюдает за ней каждую секунду жадными, жадными глазами, и это заставляло ее кончать еще сильнее, зная, что она была выставлена на обозрение для женщины, которую она так сильно хотела; она думала, что умрет от этого прямо сейчас, и казалось, так оно было.***
«И…И… Иисус», — выдавила она, когда у нее перехватило дыхание. Она открыла глаза. Миранда смотрела на нее и выглядела невыносимо самодовольной. «Это было прекрасно», — сказала она и погладила внутреннюю часть липкого бедра Энди. Энди снова застонала. «Итак, ты думала об этом. Не могу дождаться, чтобы узнать, о чем еще ты думала. У тебя, очевидно, очень богатое воображение». «Ммм… у меня? — пересохшими губами прошептала Энди. — Это ты придумала все это… Я никогда не рассказывала тебе ни о чем…» Миранда пожала плечами, как будто это было незначительное замечание, которое все равно не важно, потому что все было именно так, как она говорила. И ведь было. Энди это делала всякий раз, в своих мыслях. О Боже. «Ты действительно позволила бы мне? — спросила Энди, не веря, что она это произнесла. — В канун Нового года? Правда?» «Конечно, нет, — сказала Миранда. — Но я подумала, что тебе понравится эта идея». Энди хмыкнула. «Хорошо, — сказала она и, глубоко вздохнув, протянула руки. — Иди сюда…» И как только ее груди оказались в пределах досягаемости, Энди наклонилась и взяла в рот сосок, посасывая и кусая его. Миранда с потрясенным возгласом откинула голову назад. «Тебе это нравится, — сказала Энди и потянула сосок зубами. Миранда издала сдавленный звук. — Я думала об этом. Я хотела сделать это». «О, — простонала Миранда. — Я… я не могу, только не…» Энди проигнорировала ее и настойчиво напала на ее грудь, в то время как Миранда покачивалась и пыталась не рухнуть на нее. «Да, ты можешь», — прошептала Энди и переключилась на другую грудь, чувствуя себя пьяной, чувствуя, что ей снится очень сексуальный сон. Она потянула Миранду на себя, и она легла на спину рядом, ее глаза снова стали дикими и остекленевшими; Энди наклонилась над ней и продолжала сосать и терзать соски, в то время как Миранда мотала головой вправо и влево на матрасе. Энди не врала, когда говорила, что ей иногда нравилось болтать о сексе посреди секса. А Миранда говорила обратное. «Тебе это нравится», — повторила Энди. «Да», — захныкала Миранда. «Так расскажи мне свои фантазии», — сказала Энди, наслаждаясь местью, когда она проникла пальцами между ног Миранды. Не внутрь. Просто слегка проглаживая ее, нежно. «Ты хочешь заняться этим на заднем сиденье твоей машины? Или в копировальной комнате? Или ты хочешь, чтобы я трахнула тебя в офисе на твоем столе…» Когда Энди произнесла слова «трахнула тебя» Миранда застонала, а Энди продолжила рисовать воображаемую картину. «На твоем столе за закрытыми дверями до тех пор, пока ты не промокнешь до такой степени, что даже на юбке будут следы и тебе придется прикусывать руку, чтобы не закричать…» «Я не могу, — сказала Миранда, — не могу», но она могла и сделала, прямо на глазах у Энди. На этот раз Энди не позволила ей закрыть лицо рукой. Она очень нежно поцеловала Миранду и спросила: «Все в порядке?» «Я очень хочу этим заниматься и впредь», — прохрипела Миранда. «Потрясающе», — сказала Энди, и ей было все равно, что она улыбалась, как идиотка, когда еще раз поцеловала Миранду. После они задремали, а когда проснулись — а если быть точнее, это Миранда проснулась и разбудила Энди, — то за окном было уже темно. Не было необходимости даже притворяться, что они собираются вернуться к работе. Вместо этого Энди надела халат Миранды и приготовила пару сандвичей, а Миранда стала бродить по дому, собирая их разбросанную повсюду одежду. Энди ухмыльнулась, заметив с каким благоговением Миранда ставила ее коричневые сапоги у подножия лестницы. «Думаешь, кто-нибудь заметит, если я выскользну отсюда в той же одежде, что и двадцать четыре часа назад?» — спросила Энди. «Уверяю тебя, что большинство людей в этом районе не шпионят друг за другом в телескопы через оконные ставни, — сказала Миранда. — И мои помощники приходят в этот дом и уходят на протяжении многих лет. Я сомневаюсь, что кто-то действительно видел, как ты приехала вчера вечером, и уж тем более не запомнили в чем ты была, — она остановилась и сделала глоток воды. — А если даже заметил… мы все хорошо умеем хранить секреты друг друга». «О», — протянула удивленно Энди. «Совершенно верно, — сказала Миранда. — Много лет назад, еще до того, как родились девочки, Грег заметил, что Глэдис Маркингтон, которая живет через дорогу, проводит больше времени со своим водопроводчиком, чем со своим мужем. Мы ничего никому не сказали. Вот как это делается здесь. О, все, конечно, раскрылось, но это уже было связано с Глэдис, а не с нами». «О, — снова протянула Энди, теперь понимающе. — Хорошо тогда». Губы Миранды горько скривились. «Интересно, заметил ли кто-нибудь, что Стивен мне изменял, — она взглянула на Энди, как будто ожидая, что Энди знает ответ, а затем вздохнула. — Дело в том, что пока папарацци в отъезде, тебе не о чем беспокоиться. И они уехали. Я пока им неинтересна». Невысказанная благодарность витала в воздухе. «Это да», — подтвердила Энди и, покачав головой, откусила еще кусочек сэндвича. Потом прожевала, проглотила и сказала: «Это хорошо. Я просто подумала, что мне следует, ммм… уйти после еды». В противном случае Миранда вообще наверное не смогла бы поработать в эти выходные, а Энди не смогла бы остаться на ночь снова, если только она не хотела как вор убегать из дома поздно ночью или рано утром, потому что личный тренер Миранды должен был прибыть в шесть тридцать утра. «Наверное, да, так будет лучшее», — согласилась Миранда, выражение ее лица не выдавало никаких особых эмоций. Затем она добавила: «Почему ты никогда не надеваешь эту брошь?» «А?» — спросила Энди, набив рот сэндвичем, а затем поморщилась от отвращения на лице Миранды. Она сглотнула. — Сожалею». «Брошь в виде змеи, — сказала Миранда. — Ту, которую я подарила тебе в Лондоне. С тех пор я не видела, чтобы ты носила ее, а я знаю, что она тебе понравилась». Энди покраснела. «Да, она великолепна», — сказала она. Миранда приподняла бровь. «Слишком великолепна, — призналась Энди. — Я храню ее в сейфе в моем банке». Миранда выглядела недовольной. «Я просто не хочу, чтобы с ней что-нибудь случилось! — быстро добавила Энди. — Я храню ее в надежном месте, потому что она для меня много значит». Да. Это была особенная брошь. Это было первое, что подарила ей Миранда после того, как она начала свое… ухаживание, и у них произошла договоренность. Для нее эта вещь была бесценна. Энди не собиралась рисковать ею и боялась, что брошь может быть потеряна или украдена. «Драгоценности предназначены, чтобы их носить», — многозначительно сказала Миранда. «Я надену ее снова, — сказала Энди. — Обещаю. Но она слишком хороша для повседневного использования». «Хм, — сказала Миранда. — Надень ее на вечеринку в следующем месяце», — и ее глаза засветились тайным удовольствием. «Хорошо, — медленно сказала Энди. — Что ты вообще задумала?» Миранда не ответила, но, чудо из чудес, поставила посуду в посудомоечную машину. За них обеих. После того, как Энди оделась, надела сапоги и взяла сумку, они с Мирандой посмотрели друг на друга в коридоре. Это было весьма странно: немного неловко, и счастливо, и тоскливо, и грустно одновременно. «Хорошо, — сказала Энди. — Тогда желаю тебе хорошего дня». «Да, — сказала Миранда. — Увидимся в понедельник». «Позвони мне, если тебе что-нибудь понадобится до этого», — сказала Энди и поняла, что это прозвучало глупо на многих уровнях. Она скривилась, но Миранда только снисходительно улыбнулась и кивнула. Энди поняла, что Миранда, вероятно, теперь стала терпеть ее идиотизм гораздо больше, чем когда-либо еще. Что было справедливо, поскольку никто не терпел Миранду так, как Энди. Они поцеловались. После удивительных двадцати часов проведенных вместе, Энди почувствовала лишь небольшое, приятное чувство дрожи от прикосновения губ Миранды: чувство когда можно ждать что-то большего позже, вместо того, чтобы требовать сейчас-сейчас-СЕЙЧАС, что было приятно. Прежде чем она успела сказать что-то глупое, Энди повернулась и поспешила к выходу, гадая, смотрит ли Миранда на нее, пока она уходит.