Рецепт хорошей жизни

«Вы когда-нибудь сходились с человеком по-причине полного взаимопонимания между вами? Испытывали ли вы это трепетное чувство единения душ, их сплетение в одну общую гамму? Желали ли вы проводить каждый день своей жизни в компании человека, кто будет разделять ваши стремления и мечты? Дивные мгновения, что останутся в вашей памяти на долгие годы, годы счастья и не ведающего забвения.» — гласил лозунг самой известной компании по торговли «счастьем». В свой далекой юности я считал, что таким людям как я, могут помочь только такие специалисты как они. Понимание того, что сам по себе я никого не интересую пришло ко мне довольно рано. Если не ошибаюсь, мне было около семи. Примерно в таком возрасте дети начинают проявлять свои капризы на предмет общения. Вот и я, будучи не самым популярным ребенком на районе, подпал под эти самые капризы большей части детей в нашем классе, районе, да и наверное, городе. За пару лет своего детского одиночества я пришел к выводу, что если не подстраиваться под других, остальные никогда не начнут подстраиваться под меня. Да соглашусь, вывод был смехотворен, но имейте совесть, мне было девять лет! Начав проецировать на себе ожидания своих сверстников, я худо-бедно справлялся, прикрываясь то одним образом, то другим, имитируя персонажей их фильмов и мультфильмов. Со временем мне стало намного проще подстраиваться под остальных, с полуоборота понимая какая именно личность придется по душе человеку. Со взрослыми все оказалось и того проще, ведь все они желали видеть строптивого и талантливого ребенка, кого они бы могли хвалить за достижения, не прилагая к этому никаких усилий. Я так хорошо влился в роль, а точнее роли, что начал ловить себя на страшной мысли. Меня во мне оставалось все меньше. Второй страшной мыслью стало осознание того факта, что сколько бы я не прогибался под остальных, в мою сторону такого делать никто не торопился. Тогда я в первый раз разочаровался в людях. Я ошибочно считал, что наступит противодействие, что знаменовало бы собой правильность мои суждений. Начался кризис. Найти выход из сложившейся ситуации было крайне трудно. Со всеми накопленными мною знаниями за этот небольшой отрывок жизни, я решил, что для того, чтобы сохранить себя как личность, мне нужна кардинально другая тактика. Первым пунктом, что я выделил как самый важный, и требующий наибольших временных затрат, стал курс по реабилитации. Своего целостного состояния. Какой он я? Каким я был до того, как захотел стать кем-то другим? А сейчас, я ли это? Хочу ли перемен именно я, а не моя новая личность? Моя личность и «я», являемся ли мы одним целым? Слишком много вопросов. Это пугало, но еще страшнее мне казалось бездействие. Для того, чтобы разобраться: «А какой он я на самом деле?» я придумал несколько правил. Первое правило гласило: всегда говори первое, что приходит тебе на ум. Опасное правило, я согласен. Но тяжелые моменты требуют тяжелых решений. Вторым правилом стало: будь приветлив только с теми, от кого ты не можешь получит выгоды. Тут все очень просто, научившись получать удовольствие от бесполезного, ты легче добиваешься своего в том, что важно. И наконец третье правило: делай только то, что хочется; не делай того, чего не хочется. И моя жизнь стала намного проще. Да, меня начали избивать за слишком длинный язык. Как результат я научился драться. Да, у меня значительно сузился круг знакомых, но как результат остались те, кто нравился мне, именно Мне. И да, я смог постепенно разобраться в себе и обнаружил, что к некоторым аспектам своей личности я был еще морально не готов. В шестнадцать лет я был полностью сформированной личностью и мог смело заявить, что горд быть собой. Я благополучно влился в общество, которое меня безустанно отвергало. Но как бы не так, община тупая. Хуй там плавал, а я уже пришел. Окончив школу и устроившись на свою первую работу я был, что это в народе называют, патологически одинок. И меня это устраивало. Да, возможно у меня и не было отношений все эти семнадцать лет, однако же но. Во времена сдачи теста я так нанервничался, перенес столько срывов, и затопив слезами соседей внизу пришел к выводу, что нервов еще и на отношения у меня банально не осталось. Судя по состоянию, на ближайшие лет десять. Опять таки хуй там плавал. Дело в том, что от своей привычки стараться понравиться людям я не избавился окончательно, а лишь смог частично ее подавить. Если с мужским полом я еще справлялся, то вот на женский пол это распространилось слабо. Поэтому с ним я старался не вступать в контакты вообще. Я уже упоминал, что вселенной плевать на мои планы? Кажется упоминал. В восемнадцать лет, вот тогда-то и начались мои мучения. И имя моим мукам была «Линия жизни». Вот и сегодня, после стольких лет они вернулись в мою жизнь. Как напоминание о моих прошлых ошибках и действиях. Как грех, что лежал на моих плечах. Весь оставшийся день я провел в неком трансе, совершенно не обращая внимания на окружающих, передвигался по зданию словно привидение и совершенно позабыл о работе. Но как я и упоминал ранее, я редко ею занимался и в любой другой день. В здании всегда было до безобразия чисто и без моего участия. Возможно мой коллега, которого я видел всего раз пять-шесть и что работает в ночную смену, относился к этому куда более серьезно нежели я. Подпирая стенки то в одной комнате то на другом этаже я просуществовал еще пол дня, пока все же не решил зайти на лестничную площадку. Окончательно спрятавшись от окружающего мира я уселся между пролетами и закрыл глаза. В голове скопилось много мыслей с которыми надо было разобраться. Самой основной оставался Дрейк Роуз и моя им одержимость. И дураку ясно, что между нами ничего нет и быть не может совершенно никогда и ни при каких обстоятельствах. То, насколько он ненавидел меня было прямо пропорционально тому насколько он мне нравился. Насколько я его люблю. Мне даже самому себе, порой, признаться в этом сложно. Не добившись прогресса за три года нечего было и мечтать о чем либо. Хотя, если быть откровенным, я не делал ничего, чтобы чего-то добиться. Вот как интересно получается. Меня не злит собственная бездеятельность, ведь намного удобнее сетовать на судьбу и несправедливость, мол если бы только он сам обратил на меня внимание уж я бы дал жару. Смехотворно. Даже в самых фантастических рассказах есть логика и последовательность, тогда как я жажду чуда. Как у героинь сопливых романов, где главный герой падает к ее ногам непонятно с каких херов обожает эту самку до дрожи в коленках. Вот и я так хочу! Пади к моим ногам и полюби меня просто так, что сложного? Я че, много прошу? Наверное многовато. Не уверен, в чем кроется загвоздка, но я сам, по неведомым и мне самому причинам, неспособен сделать первый шаг. Ни в этом случае. Складывается такое ощущение, будто я сам себя убедил, что все тщетно. Внутренняя неуверенность в себе выбивает из головы все остальные мысли и я несу полную ерунду, когда мне выпадает шанс разговаривать в присутствии Роуза. Тот поток бреда, что я извергая по давлением собственной трусости и психологической нестабильности, приводит его в бешенство и он резко разворачивается и уходит, не забывая кинуть колкую фразу в мой адрес. На протяжении трех лет. Если с моей безответной любовью все более или менее ясно, ясно, что ничего не ясно, то вот почему «Линия жизни» вновь тревожит меня еще только предстоит разобраться. «Что насчет Май?» — ворвалась в мою голову мысль и только теперь я вспомнил, что же тревожило меня еще утром. Она что-то сделала, нутром это чую. Могла ли она, помня последствия прошлого раза? Не могла ведь? Скажите, что не могла. Май, твою-то за ногу, скажи что ты этого не делала!!! Мне срочно нужно было попасть домой к подруге. До когда рабочего дня оставалось около часа, и заранее уйти или отпроситься было невозможно, не имея веских оснований, таких как сломанная нога или умершая мать. Но ни ломать ногу ни тем более умертвлять еже сконавшую мать я не собирался. Вместо того я планировал провести оставшееся время в своем любимом месте и поразмышлять, что же я ей скажу и как много ножей я в нее брошу во время этого самого разговора. Но сегодня какой-то день «обломай Винвела и преврати его жизнь в ад». Только я было принялся бить кулаками об стену, снимая стресс, как и это занятие прервали. На мои часы пришло уведомление, что начальство хочет меня видеть. Напрягать извилины и вспоминать, что я уже успел натворить не было ни сил ни желания. Покорно выпрямляюсь и направляюсь в кабинет местного шефа, настраиваясь на очередную взбучку. Меня вызывают с завидным постоянством. За драки с офицерами, за порчу имущества, за воровство вещественных доказательств. Но ведь покойному та куртка уже ни к чему, а мне в самый раз! Вы цены видели? Подхожу к двери и стучу. — Проходи, — слышится уставший голос с той стороны и я подчиняюсь. — Добрый вечер, шеф, — приветствую я его, собирая руки в замок за спиной. — Винвел, где ты сегодня шатался целый день, ответь-ка мне? — статный мужчина вопросительно приподнял брови, его голос звучал размеренно и с напором, будто он уже знает ответ, но хочет услышать его из моих уст. — То здесь, то там, много где, — я между прочим и не вру, постоять я успел на всех этажах, — работы было много, сами понимаете. — Бездельник, — только и было брошено им в мой адрес, — завтра ты перейдешь в подчинение к новому уполномоченному. Не доставляй ему проблем, и, ради всего святого, будь полезен. — Я всегда полезен! — с жаром запротестовал я, нешуточно обижаясь на такие слова, — Да более полезного сотрудника вам и не отыскать и во всем городе! Да я может быть, лучший работник, который у вас был! Мои таланты и трудолюбие, а также слава за их великолепие, опережает даже слухи о шлюхах-оборотнях! Я мега-супер-пупер-капец какой полезный.  — заключил я, гневно смыкая руки на груди. — Без опозданий. Старик полностью проигнорировал мою пламенную речь. Впрочем как всегда, нашел чем удивить. — Есть, сер. — сказал я и выставил себя за двери. Мысль о новом начальнике, что, по всем законам логики, загоняет меня как ездовую лошадку, покрутилась в голове пару минут, чтобы затем уступить более важной. Вечерняя разборка с Май. Готовься к аду, моя дорогая, ведь сегодня ты загоришь! Дождавшись окончания рабочей смены я пулей вылетел из участка, игнорируя всех остальных и остановился на остановке, дожидаясь моего автобуса. Я так торопился, что в спешке забыл переодеть свою рабочую одежду и сейчас красовался своим серым комбинезоном перед всеми желающими. Но тратить на это время мне не хотелось. Завидев свой транспорт я мигом оказался внутри, проделывая все необходимые манипуляции с картой и быстро прошел в самый зад автобуса, плюхаясь на последнее сидение. — Клевый прикид, — присвистнув сказал синеволосый парень, которого я видел этим утром. — Я сейчас не в настроении, — честно признался я, отворачиваясь от него и начиная смотреть в окно, делая вид что там охренеть как интересно. — Тяжелая смена, да? А с лицом что? — тот не собирался отставать, видимо не теряя надежды что-то мне продать. — Есть тут у меня одна вещь. Лучше любого секса! Один раз принимаешь и на неделю забываешь о проблемах. — В который раз повторяю, что не… — я остановился на полуслове, так как в голове промелькнула хороша мысль, возможно даже слишком хорошая, чтобы быть правдой, — хотя знаешь что? — Что? — как-то растеряно переспросил наркоман, внимательно уставившись на меня. — Беру. Давай сразу две. Что бы это ни было. Если есть в розовом окрасе, можешь дать три! Сколько? — Э-э-э-э… — Сколько стоит эта твоя трын-трава или что оно такое? — я начал вертеть картой у него перед носом. — Ну так… я же по дружбе старой… так предлагаю… — По какой еще дружбе, чувак? — рассмеялся я, поражаясь когда это успел завести друзей помимо Май. — Я даже имени твоего не знаю. По дружбе! Во даешь. — Я Тим. Тим Флеминг. — он протянул мне руку для рукопожатия. Я сделал тоже самое. — Винвел. — Я знаю. — быстро признался мой новый друг, отпуская мою руку и поспешно пряча свою в карман куртки. Другой рукой он выудил из кармана две таблетки, завернутые в прозрачный пакет. — Держи и развлекись как следует. — Разве ты не сказал, что они успокаивают? — Потом да. — он подмигнул мне, широко улыбаясь. Его черные глаза неотрывно смотрели на меня, чем доставляли дискомфорт, я не знаю, лезли, куда их не приглашали. — Так значит бесплатно, да? — на всякий случай переспрашиваю. — Значит бесплатно, — вторит он мне. — Люблю халяву, — признаюсь я, потому что чувствую, что надо говорить, говорить и заполнять эти чертовы паузы любой ерундой. — Буду знать, — парень прищурился, — кстати, твоя остановка. — Да? — я выглядываю в окно и действительно, знакомая местность. — Да, действительно моя. — Я никогда не вру, — он улыбнулся мне еще шире и помахал рукой, — до завтра. Поделишься впечатлениями. — Обязательно, -уже уходя отвечаю ему, покидая автобус. Странное чувство, вот так с бухты-барахты разговориться с кем-то, кого не первый день знаешь. Он оказался на удивление приятным парнем. Хотя думаю, значительную роль в этой оценке сыграла халява. Повертев в руках новоприобретенный, хотя скорее бесплатный, отданный скорее из жалости, подозрительный пакетик с подозрительными таблеточками внутри, я сунул их в карман комбинезона. Не хватало, чтобы мня с этим увидел кто-то из соседей. И доказывай им потом, что я и сам из полиции и смысла вызывать их просто нет. Оглянувшись вокруг и не увидев никого, кого бы могла заинтересовать моя персона я пошел в тоннель, что был хорошо освещен фонарями. Добравшись до своего дома я поднялся по лестнице на этаж Май и проник в ее квартиру. Подруга приходила с работы на час позже чем я, что давало мне дополнительное время на подготовку. Поговорить, а точнее поорать, нам предстояло о многом. Завалившись внутрь я сразу же вспомнил о мясце, что этим утром сожрал и не подавился. Это могло бы пошатнуть мою веру в любой другой день, но не в этот раз. В знак своего раскаяния я помыл всю посуду в раковине и уселся на диван в единственной комнате, что была и гостиной и спальней. Ожидание всегда казалось мне невыносимым. Слишком много ненужных, а скорее бредовых мыслей, начинало вертеться у меня в голове. Чтобы отвлечься я направился в ванную, и о боже, подумал я видя свое отражение в зеркале. Мой правый глаз был полностью синим. все увечия, что пришлись на мое прекрасное лицо, сейчас трансформировали свою разрушительную энергию в гематому. — Просто прекрасно. Охуеть как я рад. И с такой рожей я спорил с шефом. С такой-вот рожей ком мне подкатывала девушка. — Блядь-мать-срать-твою-то-к-ракам-в-сраку и вот с этой рожей я разговаривал с Роузом спустя целый месяц? Ну ладно, разговаривал это я преувеличил, НО мать вашу, а-а-а-а… Слишком обидно чтобы и дальше об этом ныть. Побродив еще с пол часа по комнате, наворачивая уже сороковой круг я наконец услышал звук поворачивающегося ключа. Иди к папочке! Как только девушка появляется в проеме как я налетаю на нее, хватая за ворот куртки и вволакивая в комнату. Она возмущалась, но не сильно активно, ясно осознавая, что именно послужило такой разючей перемене. Ведь обычно это была она, кто прописывал мне люли. — Зачем ты, манда рыжая, это сделала?! — завопил я, усаживая ее на диван и начиная метаться по комнате, размахивая руками. — Зачем, я тебя спрашиваю? Брут! Ты Брут! — И ничего я не рыжая, — Май отвела взгляд в сторону, — и не манда, — решила она добавить погодя. — А мне насрать! Слышишь, НАСРАТЬ! — Не очень-то мне и интересно знать о твоих проблемах в толчке, — тихо ответила она, скидывая обувь, и по привычке поджимая ноги под себя. — Аа-а-а… А-А-А! — только и прокричал я, не находя слов. — Скажи мне, зачем? Просто скажи! Зачем? Зачем? — Да чего ты бесишься? — она будто действительно не понимает, в чем проблема. — Как будто в первый раз. — То-то же! Ты же обо всем знаешь, мля, объяснять даже нет смысла, ТЫ ВСЕ ЗНАЕШЬ! — Как по мне, ничего страшного не случилось, и в этот раз все пройдет гладко. — Гладкий по видимому у тебя мозг, раз ты такое говоришь! — Это на что намек? — Тупая! Ты ТУПАЯ! — я уже срываюсь на крик сам того не замечая. — Вин, — ее голос вдруг стал холоден, — переставай истерить, смотреть тошно. Взрослый мужик, а ведешь себя как телка с острым приступом ПМС. Объясни по-человечески, в чем конкретно проблема. — Зачем ты записала меня на этот проект? — как-то сразу стушевался я, но отступать не собирался. — Зная мое отношение к этому, зная чем это закончилось в прошлый раз? Как бы сильно я тебя не доставал ты не должна была лезть не в свое дело! Тебе не кажется, что такие вещи люди должны решать самостоятельно? — Начнем с того, что подробностей прошлого раза я не знаю, так как ты предпочел ними не делиться, а лишь заперся в доме на пару недель, а когда все же высунул нос на улицу, сделал вид, будто ничего не случилось. Припоминаешь, нет? — Да, но… — Заткнись! Ты каждый день приходишь сюда и ноешь и ноешь и ноешь о том, как тебе одиноко, или я что-то упускаю? — она не на шутку распалилась, вываливая на меня мои же грешки. — Висишь у меня на шее, плачешься в жилетку. Напиваешься каждый второй день. Так или не так? — Ну… терпение и труд за тебя не бухнут, — начал было оправдываться я, но был грубо прерван. — И после всего этого ты еще и спрашиваешь, почему это я записала тебя на программу по поиску подходящего партнера? Издеваешься? Ты, со своей претензией на интеллект, каждый раз меня поражаешь. А теперь скажи мне, в чем я была так не права? — Ты не имела права решать за меня! — стоял я на своем. — Это слишком серьезная организация чтобы я мог отменить это, будучи уже отобранным. Ты хоть понимаешь, что теперь у меня нет иного выбора, кроме как участвовать? — Ну так и поучаствуй! И если тебе это настолько не нравиться, то не выбирай никого, прямо как в прошлый раз! А теперь убирайся! — Я и не собирался здесь оставаться, чтоб ты знала! — в тон ей ответил я и вылетел из ее квартиры, громко захлопывая на собой двери и бегом направляясь на свой этаж. Оказавшись у себя, я облокотился на дверь и сполз на пол, закрывая лицо руками. Как же бесит. Бесит, что она это сделала. Бесит, что не понимает, что я чувствую. Бесит, что не признает в себе виноватую. Бесит, что она права. Прими участие и не выбери никого. Перестань так драматизировать, Винвел! Двумя днями ранее мы с Май в очередной раз повздорили, что вылилось в мой сломанный телефон, ее испорченные туфли и пару тысяч невосстановимых нервных клеток. Последние два дня все телефонные звонки приходили мне в виде уведомления на электронные часы. Вот и в этот раз часы на моем запястье завибрировали. Оторвавшись от сеанса самобичевания, прямо скажем, нехотя, ну люблю я это дело, что с мня взять, я посмотрел на дисплей. Неизвестный номер. И я кажется знаю, кто это может быть. Долбаный куратор из программы. Подношу экран к лицу и носом нажимаю на «ответить». — Че надо? — здороваюсь я, обхватывая руками колени и прижимая к себе. — Добрый вечер, наш дорогой друг! — поприветствовал меня молодой мужской голос, что задорно звучал с динамиков. — Рад приветствовать Вас в этот дивный вечер. Как Ваше настроение? Надуюсь Вы в добром здравии! Я Максимус, Ваш куратор и верный соратник, что поможет Вам в этом, таком не легком деле! Позвольте же мне ознакомить Вас с дальнейшими планами. В эту субботу у нас заплан… — Нет нужды. — Простите? — его голос на мгновение дрогнул, когда я прервал его заученные наизусть фразы, что он пролепетал с бешеной скоростью. — Уже участвовал, — решил я не ходить вокруг да около, ведь смысла в этом не было, как и резона еще раз выслушивать все правила и преимущества этого, безусловно, шикарного проекта. — Вот оно что, — послышалось по ту сторону с довольно странной интонацией, — тогда это значительно упрощает мне работу. Пройдусь по основному: в субботу состоится общий сбор, напоминаю, что он обязателен. — его голос прозвучал жестче, чем должен был. — Просим Вас прибыть на семь вечера в городской оперный театр. — Что-то вежливости в голосе поубавилось, — решил поиграть я на его нервах, дабы справиться со своими. — Быть такого не может, — клянусь, я буквально вижу его нахальную улыбку по ту сторону. — всего доброго и пуст удача будет с Вами! — И вам не хворать, — вторил я ему, отключая связь и опуская голову на колени. Еще один чудесный день, еще одна причина жить.