Сакура цветёт в апреле

Солнце, заходящее за горизонт. Закат переливается всеми тёплыми цветами палитры. Небо становится то ли персикового, то ли золотого, то ли розового цвета. Бардовое солнце виднеется где-то в далеке, но в то же время оно так близко... Кацуки находился на широком поле. Здесь не было деревьев, не было домов и зданий. Было совершенно пусто. Под ногами лежал тонкий слой снега. На небе не было облаков, не было птиц, лишь одно огромное солнце, уходящее за горизонт. Лучи его падали на белый снег, и он отливал нежно-оранжевым цветом. Кацуки оглянулся. Позади него было одно и то же поле, пустое и совсем безжизненное. Вдруг сзади послышались тихие, но уверенные шаги. Кацуки резко повернул голову. — Киришима, - позвал он по имени медленно подходящего к нему человека. Его голос звучал четко и отдавался эхом где-то в дали. Эйджиро молчал. Он встал вдалеке, не поднимая глаз на Кацуки. Бакуго не заметил, как начал отходить от него назад. Киришима стоял уже достаточно далеко и по-прежнему не поднимал взгляда. — Киришима... - снова произнес Кацуки, на этот раз больше испуганно, чем спокойно. Тут Эйджиро поднял голову. Взгляд его был устремлён словно сквозь Бакуго. Он был пустым безжизненным и совершенно бесчувственным. Подул холодный леденящий зимний ветер. Эйджиро начал медленно продвигаться к своей цели. Ветер трепал его волосы, но, казалось, что Киришима не замечал этого. Он неспешно шел навстречу Кацуки. От чего-то Бакуго не мог сдвинуться с места. Его ноги словно приросли к земле и не давали ему сделать хотя бы один шаг назад. Ветер усиливался с каждым шагом Киришимы, превращаясь в какой-то ужасный ураган. Он поднимал снег с земли, заставлял его летать по всему мёртвому полю. Эйджиро подошёл совсем близко. Его лицо находилось в паре сантиметров от лица Кацуки. Они в упор смотрели друг на друга. Один взгляд был испуганным, шокированным и совершенно растерянным, другой же был пустым, мутным и до боли равнодушным. Это мгновение продолжалось вечность. Кацуки уловил лёгкий запах, доносящийся от Киришимы. Он был все тем же спокойным и приятным. Внезапно Эйджиро нежно улыбнулся и посмотрел в глаза Кацуки. Не в пустоту, а прямо в его растерянные ярко-красные глаза. Эта улыбка была как никогда спокойной, даже грустной, но живой. Киришима никогда раньше так не улыбался. Вдруг Эйджиро сложил ладони вместе и поднес их к своей груди. Когда он их раскрыл, Кацуки увидел маленький росток вишнёвого дерева в них. Этот росток Киришима держал аккуратно, будто боялся нечаянно сломать его. Он протянул руки с растением к Бакуго. Кацуки уже не сопротивлялся. Эйджиро подошёл вплотную к нему. Он взял сакуру одной рукой, другой удержал Бакуго за плечо и настойчиво с силой приложил росток к сердцу Кацуки. Сакура испарилась где-то внутри него. Киришима ещё раз улыбнулся, на этот раз счастливо, со всей своей добротой и начал медленно исчезать. Словно следом за Эйджиро утих и ветер. — Киришима? - с волнением позвал Бакуго друга, но Эйджиро совсем исчез, будто его и не было, будто это все была какая-то странная фантазия, — Киришима! Никто не отзывался, лишь протяжное эхо многократно передразнивало Кацуки. Вокруг было пусто. Белый чистый снег, лежащий тонким слоем и заходящее солнце цвета крови. Это все, что здесь было. Не было ничего живого, ничего, что могло бы согреть душу. Кацуки вдруг почувствовал невероятной силы боль в том месте, куда Эйджиро приложил вишневое дерево. Сердце разрывало. Боль становилась сильнее с каждым вдохом и выдохом. Кацуки бессильно упал на тонкое снежное покрывало. Вдруг от прикосновения его тела к земле, снег, лежащий мертвой пеленой на земле, начал таять. На его месте появлялись нежно-розовые лепестки, цветы, а где-то и соцветия сакуры. Вся земля покрылась розовым цветом, а Кацуки бессильно лежал на этом ковре из лепестков. — К-Киришима.... - сквозь боль пробормотал Бакуго, уже не надеясь услышать ответ. — Бакуго... *** — Бакуго! Бакуго, проснись же! Кацуки медленно открыл глаза и повернул голову туда, откуда доносился голос, зовущий его. — Киришима... - пробормотал он совершенно без сил и попытался выдавить из себя какое-то подобие улыбки, - Киришима?.. Дерьмоволосый, что ты забыл у меня в комнате??!! Поняв, что все, что происходило в том заснеженном поле было сном, Кацуки резко соскочил с постели. Эйджиро сидел на кровати в позе лотоса, обняв подушку, и изо всех сил старался сдержать смех. — Ты чего ещё ржешь?! Слезай с моей кровати, если не хочешь сдохнуть!! — Ладно, - усмехнулся Эйджиро, слезая с кровати и вставая с одной ее стороны напротив Бакуго, - Только это моя кровать. Кацуки моментально изменился в лице и огляделся. Комната принадлежала явно не ему. — Подожди... - произнес он, краснея. Вдруг он вспомнил события вчерашнего дня и залился краской ещё больше, - П-прости! Я не хотел. Точнее, я хотел с тобой... Я х-хотел провести этот день с тобой!! То есть, присмотреть за тобой!.... Прости, я сейчас уйду. — Бакуго! Извиняешься?! Я скорее думал услышать "завались", чем это все! - воскликнул радостно Эйджиро, - Можешь остаться. Вчера было так здорово! — Вот и завались, если ты это хотел услышать, - буркнул Бакуго, продолжая ходиить кругами по комнате, ища свою футболку, - Бери градусник, измеряй температуру. — Уже мерил пока ты спал, - произнес Киришима, заправляя кровать, - Тридцать семь ровно. Знаешь, Бакуго, ты столько много времени провел со мной! Это так мужественно: помогать другу в тяжёлой ситуации! Я обязательно..... -Заткнись уже, - сухо бросил Кацуки, надевая черную футболку, которая до этого преспокойно покоилась на спинке стула, - Останусь у тебя до тех пор, пока не будет тридцать шесть и шесть. — Правда?! - воскликнул радостно Эйджиро, - Это так здорово! Спасибо, Бакуго! — Ага. Завтракать идёшь? — Иду! Переделав все утренние дела, Кацуки и Эйджиро в приподнятом настроении вышли из комнаты и направились в столовую. — Бакуго!.. И Киришима?! - вдруг раздался радостный голос Мины за спинами двух парней, - С тобой все в порядке, Киришима? Эйджиро остановился и развернулся к Ашидо. — Да, как видишь. Это всё Бакуго, без него я бы совсем пропал! - улыбнулся Киришима и со всей любовью посмотрел Кацуки в глаза. Бакуго отвёл взгляд и почувствовал, как надоедливый румянец вновь начал покрывать его щеки. — Как классно! Вы двое такие.... - внезапно Мина запнулась, встала напротив парней и начала как-то странно рассматривать их, - Такие милые вместе! Весь последующий путь до столовой трое одноклассников шли молча, не глядя друг на друга. Только Мина изредка бросала на друзей подозрительные взгляды и, над чем-то постоянно задумываясь, останавливалась и смотрела на свои ноги. Как не удивительно, завтрак прошел без всяких неожиданных происшествий. На выходе из столовой, Киришиму с Бакуго окликнула все та же Мина, которая уже начинала порядком бесить Кацуки. — Эй, мальчики! - радостно крикнула розоволосая и, на ходу доедая онигири, побежала к одноклассникам. — Мина, не торопись, мы тебя ждём! - крикнул Эйджиро в ответ девушке, не замечая рядом побледневшего от какой-то неясной злобы Кацуки, который с минуты на минуту мог выйти из себя. Как только Мина пересекла выход из столовой, на нее обрушился ураган в виде разъяренного Бакуго. — Енотоглазая, ты чего всё хвостом за нами ходишь, а?! Киришиме сейчас нужно находиться в комнате в постели с кружкой чая в руках! Ждать тебя ещё! Постоянно лезешь, куда не просят! Раздражаешь меня! Мина стояла потупив глаза, не осмеливаясь что-то сказать в ответ. Она смяла в руках школьную блузку и, собираясь что-то ответить, приоткрыла рот, как вдруг ее перебил Эйджиро. — Эй, Бакуго! Мина тоже моя подруга! Не кричи на нее, она просто хочет общаться! И вообще, я в состоянии подождать Мину. Не нужно меня так сильно опекать. — Ты ещё и защищаешь её, да?! - проговорил Кацуки, чувствуя, как голос начинает срываться, а к горлу подкатывает комок. — Потому что нет причин кричать на нее! Она ничего не сделала! - пытался уверить своего друга Эйджиро, - Пойдем, Бакуго, хватит орать. На улице хорошая погода, пошли погуляем, сходим в магазин. — Плевать на эту погоду, - уже более тихо сказал Кацуки, зная, что если он будет кричать, то его голос сорвётся на плач, - Иди гуляй с Енотоглазой, если она тебе так нравится. С этими словами Бакуго развернулся и пошел к себе. Если б он остался здесь ещё на пару минут и ушел бы позже, Мина с Эйджиро увидели бы слезы, стекающие с его глаз. Кацуки не знал, почему он развел истерику на пустом месте, почему накричал на своего лучшего друга. Душевная боль смешивалась с ужасной с каждой секундой нарастающей болью в области сердца. Ноги не держали Бакуго, колени предательски подгибались. Приложив максимум усилий, он из последних сил добрался до комнаты и, не снимая обуви, упал на аккуратно застеленную кровать. Слезы огромными каплями падали на оранжевое покрывало, временно окрашивая его в коричневатый цвет. Из горла вылетали сдавленные крики, приглушаемые подушкой. «Постоянно проводит время с Енотоглазой. Я не жалею для него ни времени, ни сил. Он для меня важнее всех вместе взятых учеников нашего класса, если не важнее родителей!.............. Черт, как же глупо получилось. Киришима прав, нет причин злиться на Енотоглазую............... Он мой! И нам больше никто не нужен!............... У него ещё встреча завтра с ней........... И почему я так реагирую на все это?». Немного успокоившись, Кацуки сел на кровати на начал всматриваться в пустоту. Боль в области сердца не проходила уже второй день. Это было нехорошо, стоило обратиться к Исцеляющей девочке. Но, отбросив все мысли об этом, Бакуго встал с кровати и хотел было пойти смыть все признаки своей недавней истерики, как вдруг дверь в его комнату распахнулась.