Сакура цветёт в апреле

— Бакуго, послушай! Я… Б-Бакуго? Эйджиро встал в дверях, больше не смея произнести и слова. Его взор был устремлён на Кацуки, который сейчас застыл в испуге перед распахнутой дверью. Его лицо вокруг глаз было покрасневшим, щеки, с которых ещё стекали на пол крупные слезы — мокрыми. Его грудь всё ещё подрагивала, он часто судорожно хватал ртом воздух. Эйджиро прикусил нижнюю губу. Врятли кому-то удавалось заставать парня в таком состоянии. Кацуки, который всегда был агрессивно настроен против других, решительно преодолевал все преграды, считал себя лучше всех, сейчас сидел на кровати, прижав к себе уже мокрую подушку, и плакал. — К-кириш-шима, — пробормотал он дрожащим голосом, — Уйди. Но Эйджиро напротив остался стоять, шокированно глядя на друга. Кацуки встал с кровати, подошёл к нему и без лишних слов попытался вытолкать его за дверь. Эйджиро не поддавался. — Бакуго. Я останусь, — в меру строго произнёс Киришима, отталкивая от себя Кацуки, и закрывая дверь в его комнату. — Я вроде все понятно сказал, Дерьмоволосый! Вали отсюда по-хорошему!!! — крикнул Бакуго с надрывом в голосе. — Не уйду. — Ты чё сказал?! Свали из моей комнаты и никому ни слова! Ты… — Кацуки не успел договорить, как вдруг неожиданно почувствовал, как к нему вплотную прижимается что-то очень тёплое и такое приятное, что он бы хотел, чтобы это продлилось вечность. Эйджиро обнимал его. Одна его рука лежала где-то на поясе Бакуго, а другая на макушке блондинистой растрёпанный головы. Кацуки чувствовал его тёплое спокойное дыхание у себя на шее, чувствовал его руку на своей голове, чувствовал, как тело Эйджиро соприкасается с его собственным телом. В районе сердца было всё ещё очень больно, но Бакуго игнорировал эту боль. Сейчас ему было настолько хорошо, что он готов был отдаться Киришиме целиком и полностью, и провалиться в его нежных тёплых объятиях. Но, зная, что это будет выглядеть максимально глупо и так скорее бы поступил Деку, чем он, Кацуки оттолкнул от себя красноволосого. — Ты умереть здесь решил что ли?! — закричал Бакуго, нервно заламывая руки, — Уйди! Не прикасайся ко мне! Прекрати! Хватит! Что происходит?! Всё было нормально до того момента, как ты явился в мою жизнь! Всё, что происходит — это из-за тебя! Достаточно! Свали из моей жизни! Кацуки активировал причуду и со всей имеющейся у него силы ударил Эйджиро по лицу. Явно не ожидая такой реакции на простые объятия, Киришима едва успел использовать свою причуду в том месте, куда ударил Бакуго и упал на помятую, местами мокрую от слез кровать. — Киришима… — взволнованно произнёс Кацуки, оглядывая с ног до головы своего друга. На щеке Эйджиро красовалась довольно глубокая царапина, из которой сочилась свежая теплая кровь, — К-киришима, я… Я не хотел… Прости! Быстро схватив всё необходимое для обрабатывания ран, Кацуки принялся заливать лицо Эйджиро перекисью водорода. — Ты так на меня всё истратишь, — улыбнулся Киришима, наблюдая за безуспешными попытками блондина открыть упаковку пластырей, — Ты так из-за Мины, Бакуго? Из-за того, что я защищаю её? Кацуки молча наклеил на рану белый пластырь и, будто бы с целью закрепить его, несколько раз медленно провел по щеке Эйджиро. — Я не знаю, — с тревогой и каким-то отчаянием в глазах прошептал Бакуго, глядя на Эйджиро, и продолжая держать свою руку у него на щеке. Как назло к горлу подступил комок, а к глазам — очередная порция слёз. — Поделись своими переживаниями, если хочешь. Может, смогу чем-нибудь помочь. — Нет. Сам справлюсь. Просто забудь обо всем и всё. Кацуки встал с кровати и пошёл в ванную комнату, чтобы смыть все признаки только что произошедшего инцидента. Быстро умывшись, он вышел из комнаты и расслабленно упал на кровать рядом с Эйджиро. Парни молча лежали ещё пару минут, как вдруг Киришима нарушил молчание. — Бакуго, ты просил забыть и не вспоминать, но… — произнёс он под строгим взглядом Кацуки, — Можешь ничего не говорить. Я просто хочу сказать, что ты важен для меня. Мы всё-таки друзья. Кацуки молчал. — Кстати, Бакуго! Завтра уже понедельник! — воскликнул с улыбкой на лице Киришима. — Это намёк на то, чтобы помочь тебе сделать домашнюю работу? — Да нет, я не об этом! Ты уже пригласил кого-нибудь на фестиваль? — Чего? А, точно. Завтра же последний день… — задумчиво произнёс Кацуки, глядя на потолок, — Ты позвал Енотоглазую? — Не называй её так! Её зовут Мина! — сказал Эйджиро и, чуть помявшись на месте, продолжил, — Ну да, мы уже решили, что пойдем вместе. Что насчёт тебя? — Я никого звать не собираюсь, — равнодушно произнёс Кацуки, разворачиваясь лицом к Киришиме. — Бакуго! Это же школьный фестиваль! — воскликнул Эйджиро, не веря словам друга. Киришима ещё пару секунд удивлённо разглядывал Кацуки, а потом с ухмылкой спросил, — Может, ты боишься?.. — Кто боится?! — моментально среагировал на это заявление Бакуго, бывший минуту назад равнодушным ко всему и вся, — Да я сейчас пойду и позову ту, которая первая попадется мне на глаза! Обсудив это смелое решение и не найдя в нем ничего плохого, Эйджиро с Кацуки вышли из комнаты и направились на поиски первой встречной девушки. Свой этаж они миновали без происшествий и направились прямиком в гостиную, где сейчас должен был находиться весь их класс, в том числе и девушки. Засунув руки в карманы, не глядя вперёд, Кацуки пафосно вошёл в гостиную, но тут же столкнулся с кем-то. Этот кто-то, явно не ожидая встретить в коридоре Бакуго, со всего размаху плюхнулся головой в грудь блондина и, что-то испуганно пискнув, начал оглядываться по сторонам. — Круглолицая! Смотри куда прёшь! — на всю гостиную недовольно закричал Кацуки. — П-прости! Стоящий рядом Эйджиро с довольной ухмылкой подтолкнул Кацуки к испуганной смущенной Очако. — Круглолицая! — раздражённо прошипел Бакуго, отталкивая от себя шепчущего что-то ему на ухо Эйджиро, — То есть, да, Урарака-тян! Урарака-чан! Черт, Дерьмоволосый, заткнись, обойдусь и без твоих подсказок! Короче, Урарака! — Ась? Бакуго? — удивлённо произнесла Очако, хлопая ресницами, — Ч-чем тебе обязана? Кацуки ещё полминуты что-то агрессивно кричал Эйджиро и только потом развернулся к испуганной своим положением девушке. — Ты пойдешь со мной на фестиваль, и это не обсуждается! — твердо сказал Бакуго, развернулся, ухватив за руку довольного словами друга Киришиму, и направился к себе. — Можно было бы и не так грубо! — услышал Кацуки речь Очако, — Я… Я бы все равно согласилась… — Ага, — равнодушно бросил Бакуго и под удивлённые взгляды своих одноклассников скрылся на лестнице.