Новая эра

      Ночь. Такая глубока и тёмная, таинственная и тихая, словно прекрасная девушка разодетая в тёмно-синее блестящее скромным светом далёких звезд платье. Сияет полная, серебряная луна скромно освещая землю погруженную в дрёму. Тут, посреди бархана, началось странное движение, поднялись клубы песка, пыли и из лунки вылезла маленькая розовая овечка. Маленькая-маленькая, меньше запястья юной девушки на выданье, а на спине овечки находились полупрозрачные крылья, которые та старательно очищала от песка и пыли.Осмотревши местность глазками-бусинками овечка замахала крылышками и полетела куда-то в даль, восточнее Золотого города.       И этой темной ночью, среди песчаных барханов бежала девушка в тёмно-синих одеяниях, лица её не видно ибо скрыто оно плащом того же, тёмно-синего цвета. Но, внезапно, беглянка остановилась и едва ли не согнулась в три погибели, ибо её пронзила острая как стрела боль. Черная жижа снова дала о себе знать вытекая из глаз вязкой, невероятно тягучей жидкостью смешиваясь с маленькими капельками слёз, на лице.       «Кха-нх…» — Вырвался с губ еле сдержанный, страдальческий стон а глаза зажмурились, скрипнули зубы, львиные уши прижались к голове а хвост с чёрной кисточкой метался из стороны в сторону не зная куда себя деть. Но, внезапно, всё разом закончилось. Боль прекратилась, так же мгновенно, а жижа больше не текла ниоткуда. Еле как оттерев остатки жидкости девушка увидела, что к ней ползёт то ли червяк чёрный то ли слизень: во тьме ночной не разглядеть глаз… стоп, их же не было. Как и уверенности в том что ползущая тварь безопасна. Сехмет решила отпрыгнуть, жижа за ней собралась но из-за песка что застревал в «теле» черная херь, как её назвала в эти секунды Сехмет, не допрыгивала до лица, хотя очень старалась.       —Да уйди ты, рвань подколодная! —Не выдержала львица, замахнулась рукой и…из когтистой лапы вырвался огненный шар одарив землю близ себя небольшим светом и довольно ощутимым жаром, а чёрное нечто завизжало, захрипело в языках горящего пламени а за тем так же быстро, как и появилось, обратилось в горстку серого пепла, которую уносил лёгкий пустынный ветер. Обладательница бирюзовых глаз какое-то время стояла в ступоре, мол что это было? Почему она, внезапно для себя стала управлять пирокинезом? А если и так, то почему её серебряная перчатка просто взяла, и потеряв свою прежнюю форму расплавилась?       «Просто я так захотела.»—Перед взрослой львицей появилась маленькая девочка, уж очень сильно на неё похожая только была мелким ребёнком а так же полупрозрачная и бледная как призрак, девчонка кружила над Сехмет и хихикала:       —Хи-хи, братику такое не понравится. Ему никогда не нравилось, когда я убегала.—Сделав сальто в воздухе львёнок подплыла к Сехмет, махнула хвостиком и… Снова эти воспоминания, жаркое солнце и раскалённый пустынный песок до боли обжигающий пятки. Тут мордочка девочки посуровела:       —Возвращайся обратно. Ты не должна убегать от правды. —Крохотные призрачные ножки в золотых сапожках болтались в воздухе, а большие, бирюзовые глаза смотрели на Сехмет с недетской строгостью, что, в другой ситуации смотрелось бы комично, но не тогда когда ты в пустыне после интоксикации организма, ощущения были такие, а на тебя смотрят как на очередного нарушителя правил школы «Хогвартс». Сехмет так же нахмурив брови посмотрела на девчонку: А кто ты такая, что бы указывать мне: учёной тёмной пирамиды, верховной жрице Эксатона?! Я всё решила, хватит терпеть этот спектакль. Ведь очевидно же, не сестра я ему… не—Раздался плач, плакала та маленькая девочка-призрак говоря:» Я хочу домо-о-ой! Братцу будет больно из-за твоего ухода и он останется один одинёшенек в этой красивой, но пустой как воздушный шарик пирамиде."—Львица остановилась в странном оцепенении, пока ветер развевал её волосы иссиня-чёрного цвета, что доходили ей до пояса и блестели в свете луны. Необъяснимая тоска внезапно обуяла её сердце, предвещая что-то но, что? А дальше девушка решила продолжить путь, стараясь не слушать хныкание мелкой девчонки-призрака.Но девочка ревела не переставая, будто лишилась чего-то дорого, что всем сердцем любила и, в конце концов:       —ХВАТИТ! ХВАТИТ РЕВЕТЬ! Ну прошу тебя, не надо. Успокойся… —Ох, Сехмет тут же пожалела о сказанном ибо личико призрака исказилось в яростной гримасе: УСПОКОЙСЯ?! УСПОКОЙСЯ?! Ты совершаешь ошибку, большую ошибку, и делаешь больно своему брату-близнецу!       —ДА НЕ БРАТ ОН МНЕ! Мы с ним даже не похожи! —Вырвался яростный крик, Сехмет сжала ладони до хруста костяшек и, перед глазами львицы предстала странная, призрачная как мираж картина: на девушку смотрело семейство, состоящее из восьми человек; Мужчина в золотых одеяниях, с короной коричневых волос изрядно тронутых сединой и тёплыми, ясными голубыми глазами, видимо, это был глава семьи в окружении шести детей и их матери. Справа от мужчины стояла его жена-антропоморфная львица, женщина была очень красива; Атлетически сложенное тело, золотая гладкая шерсть, иссиня-чёрного цвета волосы, Сехмет поймала себя на мысли, что и у неё и у той царицы одинаковая форма лица и волосы такого же цвета, только глаза разные.       —Просто ты копия своей матери. Увы, она тогда сильно заболела, а потом… — Договорить девочке не дал громкий как лай гиеновидной собаки голос: АТАКА СМЕРЧА! —Это крикнул Джефф; мужчина в красно-пурпурном одеянии, злые маленькие глазки цвета красного вина смотрели на то, как в девушку-львицу попадает ярко красное пламя.

—Он хоть когда нибудь смотрит на мир не высокомерно Маат?

— Эх, Только при твоём отце, мой более смиренен подруга…

В Египтусе

      Город мирно спал под звёздным небом, казалось ничто не может нарушить покой жителей, видевших десятый а то и сотый сон под защитой своих домов и высокой крепости, окружающей со всех сторон небольшие домики и величественные пирамиды. Но сейчас в одной из них было неспокойно: Сехмет, не смотря на все старания брата смогла каким-то образом сбежать. Это была заведомо проигрышная идея. Ха-ха, и что теперь? Рядом её больше нет, и…       —Да Кума, я идиот. —Произнёс Золотой фараон, ох, сколько боли и грусти было в этих нескольких словах: Зря я не послушал Неллайну, я… я думал, что смогу сделать… но ничего не вышло. —Уродливая пасть тени искривилась в гнусной усмешке: Пусть ты и сделал для сестры многое, она не поверила тебе. Ну, что сказать, сестрёнка как была упрямой, такой же и осталась. Знаешь, мне, искренне жаль что ты так далеко зайдя… м, всё грубо говоря… Кефер тяжело вздохнул и прошептал:"Прости Нелл, я не смог… " —Далее он ушёл в свои покои, и думы его были чернее тучи, а сердце заполнила тягучая, липкая как дёготь печаль.       Пустыня– жаркое, гиблое место где иногда, и то ИНОГДА может попасться небольшой оплот состоящий из двух-трех пальм и небольшого озерца именуемый Оазисом. Как раз таки, около такого оазиса разворачивалась битва жар-птицы и человека-метаморфа. Джефф успел выбить из рук Нелл её флейту, и зарядил в золотую птицу ярко– красной атакой произнеся: "АТАКА СМЕРЧА! " и Неллайна еле увернулась от ярко-красно луча и взлетев на полтора метра начала целится в глаза воину тёмной пирамиды, и как раз нацелившись на левый глаз, со всего маху ударила острым как клинок клювом в око цвета красного вина. Ощутив горький привкус крови женщина вздрогнула всем телом, распушились её золотые перья, и пока Джефф держался за глаз свой, ну, скорее за то что от него осталось– просто пустая и кровоточащая глазница, она не теряя ни секунды ухватилась за волшебную флейту, что неподалёку лежала и наиграв быстренько мелодию парализовала одноглазого воина, на определённый срок. Тут Нелл заметила, что девушка-львица наконец-то открыла свои глаза цвета бирюзы.       —Ура. —Тихо проворковала женщина: Бедная, этот придурок нанёс сильный урон. Больно? —Жар-птица подала своё крыло Сехмет, та чуть поколебавшись, приняла помощь.       —Мг, я убью этого уебка. Я же его просила, причём неоднократно, о том чтобы он не использовал этот блядский приём на мне! Но, видимо он пропустил мои слова мимо ушей. —Нелл помогла ей отряхнуться от песка и пыли и расправив крылья внезапно взлетела в небо.       —Чт…?! —Не успела произнести и слова внятного львица, как невероятно острые и крепкие словно сталь когти на лапах Неллайны сильно сжали плечи девушки как тиски и оторвавшись от пустынной земли две молодые девушки полетели куда-то.

В пирамиде Маат

      Сказать что Тот оказавшись в пирамиде Маат– судьи Египтуса, был удивлён, ничего не сказать. Но не будь ему так плохо, как сейчас, он бы сто процентов оценил особую красоту внутреннего убранства сией пирамиды. Но увы и ах, голова кружилась и глаза слезились так, словно на них попал сок с цедры лимона. Попытка встать с кровати не увенчалась успехом и ибис свалился на вышеупомянутую ложу, шепча про себя ругательства и держась за голову. Тут послышался тихий звук открытия двери, и в расписанную наикрасивейшими иероглифами комнату вошла женщина, держа в руках непомерно большой таз, водой заполненный. Тот нахмурил брови, глядя в нежно-голубые глаза: Это ты приказала антропоморфному льву пленить меня и…—Тот огляделся: Не понял, а Анубис где? —Маат смочив водой небольшой лоскут ткани ответила: Эх, он со своей женой. Ему, как и тебе не здоровится. —Взглянув на судью с нескрываемым скепсисом мужчина ответил: С какой ещё женой? Ты что брешешь? —На минуту в воздухе повисло гнетущее молчание, и тут влажное полотенце просвистев в воздухе хлестнуло ибиса по щеке, оставив влажный след на весьма обескураженном и недовольном лице.       —Ты с ума сошла?! —Тот потёр место удара и, что это? На свету, на его руке золотым цветом искрились сотни маленьких блёсток. Но подумать о них не дал недовольный женский голос: Что б ты знал, я никогда не лгу. —Снова опустив лоскуток в воду произнесла Маат: Я лгать не умею и всегда говорю правду, какой бы обидной она не была. — Маат хорошенько выжмя лоскуток ткани положила его на лоб не очень довольного ибиса — Ну, теперь я понимаю почему с моей семьёй у меня случился разлад. —Женщина посмотрела в дальний уголок комнаты; и верно, там в каноничном для Золотого города стиле было изображено семейство: Отец, мать и две дочери. Две девочки хоть и имели одинаковые лица, но были абсолютно разными: Исфет и Маат, две сестры. Горькая правда к которой часто не прислушиваются, а далеча жалеют и сладкая Ложь, что является до сих пор усладой для ушей всех людей. Исключений нет. —Мои родители чаще всего, к моему сожалению, прислушивались к Исфет, ну естественно:"Хватит лгать дочь моя», «И помалкивай тем паче!» а я всего лишь говорила не удобную для них правду. Ведь это из-за моего отца распалось семейство, глава которого проиграл свою землю, когда судился с богатым вельможей, что пытался за гроши купить землю этого мужчины. Вельможа…м, не принято так говорить про родителей, но я скажу: подкупил вельможа моего отца. Тогда я не сдержалась и…—Тот с сожалением закончил за судью: —Указала на его прокол, и он тебя едва ли не до смерти избил плетью из кожи бегемота…—Маат печально кивнула, воспоминания о том дне ударили по душе женщины как кнут из шкуры того самого бегемота. Тот положил руку на плечо женщины, да не простой женщины а своей… жены. Тут, с его лица словно сошла чёрная вуаль, прежде застилавшая очи; он вспомнил–ведь это он стал для юной богини спасительным маяком в тот самый момент! Далее они вместе снимали квартиру, когда учились, и какой внезапной, на тот момент была их романтика, ну а дальше свадьба, выпускной и совсем не долгая личная жизнь…       —Д-дорогая…—Мгновенно подняв голову Маат увидела, что прежде красные белки глаз стали белыми, какими были до той ситуации с Эксатоном и илом подземного Нила. Маат не могла налюбоваться на миндалевидные, карие глаза столь горячо любимого мужа, наконец-то он помнит её. А мимо пирамиды Маат медленно, чинно с улыбкой на лице пролетала Неллайна в когтистых лапах держа сопротивляющуюся антропоморфную львицу за плечи, та рыпалась, но все попытки были безуспешны.       —Знал бы ты, как я настрадалась когда…—Инпут запнулась на полуслове, вспоминать тот день когда она потеряла мужа не хотелось, и убрав голубой, мягкий как шёлк волос что лез в глаз ей приобняла Анубиса. Он же смотрел на неё с изумлением, слегка приподняв тёмную бровь.Под его левым глазом расцвёл, словно диковинный цветок лиловым бутоном синяк.

Минутой ранее

Казалось, что воздух в здании накалился до не мыслимых пределов; слуги в панике прятались кто куда, старичок в схенти озёрного цвета спрятался за огромной мраморной статуей изображающей пару антропоморфных шакалов боясь, мол, что расписанная ваза попадёт ему в голову; а там уже пиши–пропало. А дело вот в чём: в главном зале, где сейчас находился старенький человечек, громко спорили два шакала: мужчина и женщина;       —ДА КАК ЖЕ ТЫ НЕ ПОЙМЁШЬ?! ЭКСАТОН– ВРАГ, именно из-за него наша земля теперь не более чем пустынный отголосок прежде прекрасного царства! —Кричала, надрывая свой голос Инпут, прижав уши к голове, и только виляющий тёмно-серый хвост выдавал её настроение. В глубине души, она радовалась чего не скажешь о Анубисе; яростный оскал, чёрная лоснящаяся шерсть на атлетически сложенном теле вздыбилась, он издав утробный рык и смотря в глаза женщине прорычал: О чём ты говоришь?! Да, Тёмный фараон враг, но только этому городу. Не мне. Он принял меня к себе, когда в Египтусе для меня всё рухнуло, тогда когда… когда все узнали что я безродный. —Инпут даже не повела бровью. А то, ведь супруг рассказал ей свою историю перед свадьбой;       Как мы все знаем, Осирис муж Исиды а так же брат Сета. Сет же, являлся жене брата шурином и был женат на Нефтиде–младшей сестре Исиды. И мы все знаем, что сделал Сет– убил своего брата сделав беременную Исиду вдовой. Долго-долго искала она саркофаг, в котором покоился её муж, но поиски пришлось приостановить ибо через шесть месяцев оказалось, что Нефтида тоже на сносях, и ждёт ребёнка от… она не сказала кто отец даже своей любимой сестре. Спустя три месяца что длились словно года, Исида с сестрой нашли сей злополучный саркофаг, и вдруг у Нефтиды начались роды, однако женщины находились за много километров от богини родов Таурт–антропоморфной бегемотихи… и тут Нефтида решила признаться своей сестре:       —Иси… да… прошу, присмотри за моим ребёнком …—Еле шевеля губами произнесла она, смотря в светло-зелённые глаза Исиды. —Присмот… я буду беречь его, как и своего сына… Неф…—Прошептала старшая сестра. Нефтида улыбнулась, и в улыбке той сверкнули грусть, траур и странная вина. И сестра Исиды, чувствуя приближение блаженной смерти, решила рассказать страшную правду: Иси… скажи, ты меня простишь? — Старшая кивнула головой — Иси, большой грех лежит на моей душе… Я полюбила твоего мужа и, я искренне сожалею о том что случилось тогда. Иси, я обернулась тобой и… И-Иси, этот ребёнок родится от нашей связи с… с твоим мужем. —Сдерживая себя, что бы не закричать от отчаяния Исида помогла своей сестре разродится; на свет появился мальчик-антропоморфный шакал, тело которого было покрыто чёрной лоснящейся шерстью. Нефтида взглянула заплаканными глазами на дитя, уголки её губ еле-еле приподнялись в предсмертной улыбке и… она умерла.       Анубис жил со своей тётей и двоюродным братом.Спокойно выучился, и женился на самой лучшей, прекрасной и любимой девушке-антропоморфном шакале с самыми красивыми глазами цвета турмалина. Но потом пропала без вести жена бога Ра, мать Эксатона, Кефера, Сехмет, Оливера, Свена и Руне.А Джефф, где-то разнюхал о том что Анубис—внебрачный сын Осириса, то есть «безродный», так называли детей рождённых от женатого мужчины, женщиной что не являлась его женой, в то время это было ой как позорно. Из тяжёлых, как иридий воспоминаний его вывела ваза которую Инпут запустила прямо в лицо Анубису, та с тупым звуком ударила его в область под левым глазом и упав на пол разбилась на кучу осколков, он же схватился за пульсирующую область и взорвавшись от наглости женщины а так же тупой боли закричал что есть мочи:       —АЙ! Ты, —Он задохнулся от возмущения: —ТЫ ДУРА ЧТО ЛИ?! Мгф, —Хвост Инпут всё так же вилял, только куда быстрее.       —Ну, раз так, если ты не веришь мне…своей законной жене, —Инпут сотрясала яростная дрожь: ТО ПОВЕРЬ ЦВЕТКУ! ЦВЕТКУ СВОИХ ВОСПОМИНАНИЙ! —Она тут же вручила ему глиняный горшок с очень, очень красивым цветком чем-то напоминающий распрекрасный пион, который сразу же распустился ещё сильнее, оказавшись в руках своего хозяина.       —И что я должен узнать из… БЛЯТЬ ЭТО ЧТО ТАКОЕ?! —Анубис только что посмотрел на свои руки, которые обвили словно путы тоненькие, ярко-салатовые стебельки цветка что с каждым разом становились всё толще и толще, так как антропоморфный шакал начал сопротивляться, и рвать их крепкими зубами, так часто как только мог. Сначала было достаточно легко, пока стеблей не стало слишком много, и все они стали размером с мужскую ладонь и длиной до трёх метров. Выбившись из сил Анубис стал искать глазами Инпут, но видел перед собой только метровые, густо-зелёного цвета стебли. «Во попал…»–Промелькнула мысль у шакала в голове, и он даже не заметил что его руки свободны. Тут один из стеблей на котором прекрасный цветок находился, направился к мужчине а Анубис недоверчиво отпрянул от растения, от греха подальше, так оно выпустило в лицо антропоморфному шакалу небольшую тучку чего-то мерцающего золотом в темноте.       Анубис оказался в странной и весьма заболоченной местности, по колено в прохладной, слегка мутной воде, в иле которой застряли его серебряные сапоги. Шакал дёрнулся раз– безрезультатно, дёрнулся второй– тоже результата нет, словно их приклеили к илистому дну этой… ну, вам лучше не знать какими словами Анубис называл данную мутную речку и ил в ней. Но от сего занятия его отвлекли голоса двух детей, он повернул голову и увидел двух мальчиков: антропоморфных сокола и шакала, причём шакал был поразительно похож на…       —Это же… —Он присмотрелся к моське шакалёнка-пацанёнка и увидел всё те же ярко–изумрудные глаза, ту же лоснящуюся чёрную шерсть и угольно–чёрные волосы. Взрослый Анубис даже снял свой тёмно-зелёный немес, что бы сравнить, и рядом с ним юный Гор, всё с теми же лазоревыми глазами и тёмными волосами. Мальчишки весело разговаривали друг с другом, но голоса их словно эхом в пустой комнате разлетались, как почти забытые воспоминания:       —Маме это не понравится Гор. Ты же знаешь, как она относится к нашим походам в Египет. Снова будут лекции о том что: "Там в советниках правит пыхтя злобой жуткий Осёл!" "Вы совсем страх потеряли? Вас могут увидеть!" —Жестикулируя и смеясь на пару с соколёнком Анубис из прошлого процитировал Исиду.       —Да, я знаю брат. Но ничего не могу с собой поделать. Ну, тянет меня туда неизвестное мне чувство. —Слегка приподняв плечи и улыбнувшись произнёс Гор. Тут позади них раздался бархатный, мягкий но не лишённый властного тона голос от которого двое мальчишек от неожиданности вздрогнули: Я и не сомневалась уже, что вы ослушаетесь моего наказа.—Анубис из будущего увидел женщину, смутно знакомую: светло-зелёные глаза, загорелая гладкая кожа, красивое и что самое главное– более молодое лицо и светлые, очень-очень коротко подстриженные волосы. Властно, но мягко взяв мальчиков за руки дама повела их к небольшому домику, сердито причитая: О чём вы только думали?! А если бы Сет… ох, даже подумать страшно о том, что этот безумец мог совершить с вами обоими! А вы, вы… —Гор из прошлого хотел возразить матери, однако по немому совету брата «Не стоит, Гор» не стал перечить женщине. Далее, они втроём молча добирались до небольшого зданьица, хрупкого на вид что стояло на весьма высоких сваях над мутноватой, стоячей водой.       Внезапно, для повзрослевшего Анубиса, весь пейзаж начал расплываться, крутится, вертеться как волчок или водоворот красок и звуков. Он видел практически все воспоминания, воспоминания детства, юности, отрочества на котором ненадолго остановился водоворот; Гор сражался с Сетом, мстя за отца: сокол ловко уворачивался от летящих в него кинжалов и копий но внезапно, всё стало чёрным, до ушей Анубиса донёсся душераздирающий крик, в воздухе запахло железом то есть кровью. «Видно, я тогда зажмурился…» —Подумал взрослый Анубис сморщив нос– уж что-что а нюх у него что тогда, что сейчас был очень острый, от чего запах крови был для него отвратителен.       —АНУБИС! —Закричал Гор, как только увидел куда сморщив ослиную морду посмотрел на юного Анубиса Сет. И тут снова эта проклятущая темнота, на пару с болью в области живота и рёбер. Снова всё закрутилось, как в каком-то бешенном торнадо и мужчина оказался в зарослях папируса и увидел юного себя рядом с телом, что полностью было покрыто бинтами. Слева от юного шакала стоял антропоморфный сокол, с окровавленной повязкой на глазу и почти всё тело юного Гора было в гематомах, царапинах и лиловых синяках, аж взглянуть страшно. Справа от юного Анубиса стояла Исида, её лицо было белее мела а светло-зелёные глаза блестели от слёз. Оказалось, что вырванный глаз Гора имеет волшебное свойство– око может воскресить умершего отца, вернуть к жизни. И снова вихрь.       Звучит распрекрасная музыка, по всюду слышны пожелания счастья и вечной любви. Эти пожелания желали люди чете богов: Анубису и Инпут; Голубые волосы невесты украшали прекрасные цветы лотоса, а синие глаза девушки сияли счастьем, и с любовью смотрели в изумрудные глаза жениха. Ей было всё равно, что её будущий супруг безродный, ведь она его любила всем своим сердцем. Но снова этот проклятущий вихрь, будь он не ладен подхватил Анубиса и вновь он видит какофонию из разноцветных красок, что к его удивлению стали куда гуще и темнее. Тут перед Анубисом из настоящего предстал Джефф:       —Мне тут птичка певчая пропела, что ты, оказывается у нас безродный. —Проскрипел подонок с винно-красными глазами, явно пытающейся спровоцировать Анубиса из прошлого, но не тут-то было, и шакал ответил:       —И что? Это по твоему грешно? Нет. — Скучающим голосом он произнёс: —Наследство Гора мне и в помине не нужно, у меня есть всё для счастливой жизни: Мать, отец, брат, моя любимая и самая красивая на всём белом свете жена. А что есть у тебя? —Далее он с иронией продолжил, после небольшой передышки: Богатая уголовная история, на пару с…весьма таки распущенной половой жизнью. А твоя бывшая жена Хена уже родила третьего ребёнка. —Анубис из будущего удивился своему спокойствию, ведь скажи б ему кто-нибудь это сейчас он бы впал в сильную ярость, на которую надеялся Джефф из прошлого. А что произошло далее, по скромному мнению Анубиса из будущего–кромешный ад; мужчина подпрыгнул на полтора метра и швырнул что-то чёрное, липкое, противное как ленточный паразит пахнущее хаосом, кровью и гнилью. Тут Анубиса из будущего осенило: Ил подземного Нила! Так… так вот почему я ничего не помню, помню только искажённую версию всех моих воспоминаний!

…

Анубис пришёл в себя, как только почувствовал что чьи-то тёплые руки его обнимают, как обнимавшая его женщина плачет, как ещё что-то говорит и запинается на полуслове. Сначала он смотрел на неё изумлённо, потом с его лица словно сошла пелена, в горле застрял колючий ком а изумрудные глаза уже с белым, как и подобает, белком заслезились:       —ИНПУТ! —Сдавленно прокричал антропоморфный шакал и обнял свою жену, жену что всегда ждала его, всегда любила и страдала без него по вине Джеффа и… Эксатона. Тут эти имена, вызвали в душе Анубиса такую ненависть, такую ярость и такое скверное чувство осознания того, что ему все эти года врали, разлучили с женой, с матерью, с отцом и братом. «… Какой же я придурок… » —Промелькнула в голове шакала столь скверная мысль.       Утро. Постепенно, озаряя золотыми лучами пустынную землю восходит величественное солнце окрасив небеса в золотые, розовые, оранжевые цвета а ночные звери уходят в свои тёмные и прохладные убежища, что бы следующей ночью снова править баллом, баллом на выживание. Маленькая розовая овечка летая на своих лёгких полупрозрачных крылышках искала место для ночёвки: тёмное, прохладное место. Опустившись копытцами на пока что прохладный, не нагретый солнцем песок овечка начала копать небольшую лунку, в которой она надеется укрыться от хищников и огненных смерчей. Глупенькая овечка… очень глупенькая, ведь не все твари обитают на поверхности; пустынный червь, известный своей кровожадностью и ненасытностью тоже зарывается в песок, но не для убежища а для того что бы подкараулить жертву. Один из них притаился под землёй, поджидая вкусный обед. Благо внимание червя переключилось на чей-то зов, а именно зов самки пустынного червя готовой к спариванию. Можно твёрдо сказать, что гормоны червихи спасли крылатую овечку от неминуемой гибели, и крохотное создание зарывшись в песок уснуло до следующей ночи. Однако, нам пора прекращать пародирование на программу «В мире животных» и переключиться на небо, где через облака летела золотая жар-птица, держа когтями сопротивляющуюся антропоморфную львицу за покатые плечи. Львица наконец выбилась из сил и зашипела от неприятных ощущений; острые как бритва когти только сильнее сжались на плечах.       —Не советую сопротивляться. —Проворковала Нелл: Тут до земли падать долго, да и больно. —Взглянув на новую знакомую с нескрываемой яростью Сехмет прорычала:       —Зачем…куда ты меня несёшь?! Пусти меня на землю сейчас же! —Неллайна загадочно улыбнулась: М, сейчас? Нет не могу. Нам лететь рейсом пустыня–мой дом ещё минут 30, наверное, там и отпущу тебя. А пока, настоятельно рекомендую вам немного, совсем чуть-чуть вздремнуть. А то всю ночь не спавши, ничего на завтрак, хотя я предлагала, не евши, вы будете потом измождённая. Ой, батюшки! Даже богиням нужен отдых, какими бы сильными они не были. Та же Афина и то не прочь отдохнуть, к твоему сведению, Сехмет. —В ответ лишь молчание, Сехмет была крайне удивлена и шокирована тем, что какая-то незнакомая птица знает её имя, а Нелл ответила:       — Мне твоё имя рассказал Кефер. Я Неллайна кстати, ты зла не держи на меня подруга, ведь красноглазый придурок мог очнуться в любую минуту, пришлось любыми путями выкручиваться.—Львица недовольно поджав губы и не много пошевелив для удобства плечами сказала: Зачем ты меня несёшь вообще? Мой глюк с одной мелкой девчонкой и семейством из восьми человек, ещё ничего не объясняет! Где отец? А мать? А троицу мальчишек что, сожрали песчаные черви? —Нелл поморщилась, золотое оперение на её теле распушилось:       —Ой, как же много вопросов, у меня голова идёт кругом! — она быстро-быстро покрутила головой — А, так значит ты видела семью состоящую из восьми человек, и… там была женщина похожая на тебя, только с зелёными как трава глазами. Ну, это, тогда это всё меняет! Тогда нужен будет только твой цветок воспоминаний, только и всего. А я то уже перепугалась, думала давать тебе зелье... — Однако, Нелл не договорила.       — Чего?! —Возмутилась Сехмет, на что Нелл затараторила. — ЭЗП–Экстренное Зелье Памяти, помогает убрать бельмо с некоторых обрывков воспоминаний и успокоить потревоженного бога или человека. А у тебя твой организм сам справился с илом подземного Нила, так ты ещё себя малой увидела. —Фыркнув в ответ и закатив глаза Сехмет проворчала: По моему, весьма скромному мнению я не была такой капризной в детстве. —Жар-птица тихо вздохнула: Потому что с тобой всегда был твой брат-близнец.       —Нелл промолчала на очередную гневную тираду «Он мне не брат» бла-бла-бла «Мы даже не похожи друг на друга» и всё такое прочее. Наконец-то Сехмет закончила монолог.       —Ну, Кефер не говорил мне, что будет легко. Ты и в детстве была упрямой, бойкой! А то, вырасти в окружении пяти старших братьев. Но, —Её голос стал серьёзным: не стоит, особенно сейчас, упираться как упрямый ишак. Помнишь ту чёрную хрень, что приставала к тебе как банный лист к…кхм, та хрень– ил подземного Нила или просто ил смешанный со слюной Апопа– самого главного врага бога солнца Ра, смесь смертельна для смертных а у богов вызывает потерю памяти. Да, и, избавиться от этой жижи не просто, ибо у каждого бога всё очень-очень индивидуально, кто-то даже не замечает присутствия жижи в своём теле, а кого-то хорошенько так штырит как от дури какой-нибудь. Эта хрень всё ещё гуляет по твоему организму, пускай в ослабленной форме но лучше её задавить именно сейчас, а не когда петух в задницу клюнет. —Сехмет ничего не ответила. Её забрала в свои нежные, как лепесток самого красивого цветка объятия Дрёма, заставив веки львицы закрыться и провалиться в тихую, сладостную нирвану. Улыбнувшись Неллайна продолжила тихо лететь, уже куда бережнее обхватив покатые плечи Сехмет.       Высокий горный массив испещрённый отверстиями шириной два и более метров в Бескрайних землях–владениях разнообразных чудовищ, как морских так и наземных. Из одного отверстия вылезла блестя чешуёй огромная, обсидианово-чёрная змея и содрогнулась земля от движения огромного и темного скользкого тулова а маленькие крылатые овечки разных цветов разлетелись кто куда–обсидиановая гадюка была страсть какой голодной. Из огромной пасти вылезла розовая, с раздвоенными концами лента языка и спустя пару секунд вновь ушла в огромную пасть.       —ХЬЮГО! —К гадюке подлетела золотая жар-птица и ударила змею по тупой мордочке крылом, рассержено приговаривая: Плохая, плохая девочка Хьюго! Ты почему это не спишь? А ну, лезь в будку. Всё стадо *вавабов распугала, снова мне их доставать из всякой задницы придётся. Нелл своей когтистой лапой достала из песка толстенькую, красного цвета крылатую овечку, чья пухлая с коротеньким хвостиком пушистая жопка всяко разно вертелась, пытаясь вытащить переднюю часть тулова, ту что застряла в песке. — Огромная обсидиановая змея склонила огромную, по размеру превышающую школьную парту голову как нашкодивший ученик, всем видом говоря что ей стыдно. Неллайна наконец сменила гнев на милость, достала из-за пазухи вяленую полутораметровую ящерицу ядовито-зелёного цвета и отдала гадюке со словами:       —Дневной жор напал, да? —Хьюго в мгновение ока проглотила ящерицу и ушла в свою пещеру.

Час спустя

      Обычная комната, заваленная золотыми кубками, разноцветными шёлковыми одеждами, разного размера самоцветами а так же золотыми, серебряными, бронзовыми монетками был кажется покрыт весь пол. И это только в одной комнате, где сейчас находилась Сехмет. Тут медленно, словно пытаясь не создать шума отворилась дверь из чёрного ореха; в дверном проёме стояла Неллайна, облачённая в зелёные юбку и топик. Это одеяние, с эстетической точки зрения,было ей к лицу, однако львице было уже не до этого; Сехмет сначала скрестила руки, холодно смотрела на жар-птицу и вдруг её взор упал на странный горшок в котором тихо, до того как львица обратила на него взор своих прекрасных глаз, рос цветок чем-то напоминающий золотую лилию и сиял тёплым, золотым цветом. С золотых лепестков падала на стол искрящаяся золотая пыльца. Какое-то неведомое чувство, будто кто-то звал её заставило львицу подойти к столу. Как тут снова раздался голос золотой жар-птицы:       —Узнаёшь? Это цветок твоих воспоминаний.—Одарив Неллайну обескураженным взглядом Сехмет не сказала ничего.—Ну же, я не должна тебя подстрекать, из меня хороший подстрекатель как из царя Тантала хороший отец. —Поторапливала Нелл.       —И что же я должна делать? —Львица мягко погладила нежные лепестки цветка: Не просто же любоваться как цветёт эта…—Сехмет протёрла глаза указательным и большим пальцами правой руки, на которых оказалось немного золотой пыльцы. На лице жар-птицы расцвела немного хитрая и лукавая улыбочка и, пожалуй, это всё что увидела львица прежде чем провалится в пустоту.       Сехмет оказалась в том месте, которое координально отличалось от нынешнего Египтуса: заместо сухой пустынной земли зеленели травой изумрудной луга, густые заросли папируса а вдалеке виднеелося огромное поле, засеянное пшеницей. И снова играющие дети, шутки про имя самого старшего из компании и оливки как в том сне, только всё происходит более сочно, более ярко. Тут к ним подошёл тот, кого взрослая Сехмет не ожидала увидеть: если, скажем, мальчику Оливеру на вид было лет 10-11 то новоприбывшему к компании детей парню было лет 14-16.       —Эксатон! —Прокричали одновременно младшие мальчик и девочка стремглав побежав к старшему брату, что раскинул свои украшенные массивными золотыми браслетами руки и крепко-крепко обнял маленьких Кефера и Сехмет. Почему она знает цвет волос Кефера? Всё просто: однажды взрослый Кефер на глазах львицы снял свой немес, под которым был его натуральный цвет волос, но Сехмет тогда чувствовала себя очень плохо, из-за ила подземного Нила, однако цвет волос запомнила. Львица узнала золотого фараона по коричневым волосам и влажной от речной воды небесно-голубой схенти.Тем временем юный Эксатон насчитавший трёх из пяти детей слегка нахмурился: Так, а где Оливер и Свен? —Но пропажа нашлась довольно быстро– двое мальчишек не расчитав силы врезались в старшего брата, от чего вся эта пятёрка, благо один из младших остался по пояс в воде, упала на мокрый прибрежный песок. Домой вернулись все в песке, но за то все в приподнятом настроении и Оливер уже не злился на Свена.

***

      —Так! —Загорелая рука мужчины выхватила из рук маленькой девочки-львицы банку, в которой томился как Царевна в темнице малюсенький, не больше короткого ногтя на обычном человеческом пальце паук. Членистоногое существо зловредно позыркивало восемью малюсенькими глазками, волосатые лапки скользили по стеклу из-за чего паук не мог вылезти. От лицезрения паука перейдём к мужчине делающему замечание девочке, на смуглой голове которого находилась корона из коричневых, изрядно тронутых сединой дред. Одет мужчина был в золотые одеяния, с синими сияющими вставками. Одной рукой мужчина держал вышеупомянутую банку, а лазоревые глаза смотрели на дитя с укором:       — Что за беспечность, дочь? —Девочка опустила голову, пока её отец продолжал: Ты представить себе не можешь, насколько опасным может быть этот паук! Я надеюсь, тебе хватило ума не трогать эту паукообразную живность. — Девочка обиженно надув щёчки скрестила на груди руки:       —Я не трогала паука! Я его заманила сюда куском плода Маки-Маки, они туда яйца откладывают и именно из-за этих яиц у фрукта вкус ужасный! —Сердитое лицо бога Ра немного смягчилось, и он спросил дочь мол, где она видела пауков а девочка широко улыбнувшись повела мужчину к одной из пирамид. А именно к пирамиде Сета, кишащей этими членистоногими пауками. Пришлось вызывать бригаду что бы вытравить всю ту братию и что бы она не распространилась по всему городу, а то и по стране. Однако пауки Маки-Маки не были м, так сказать «земными существами» их кто-то принёс из другого измерения.Этим "кто-то" оказался странствующий торговец, который даже и не знал о паукообразных пассажирах.

***

      —Ну почему я и Кефер не можем пойти со старшими братьями пап? —Громко, на всю улицу маленькая львица спорила с отцом и старшим братом, крепко держа за руку своего брата близнеца а сей в свою очередь нервничая пытался успокоить сестру. "Потому что вы ещё не доросли, до школьного возраста."—В сотый, а то и тысячный раз повторил Ра, но маленькая принцесса не желала просто так брать и сдаваться:       —Пока мы с братом " дорастём» пройдёт вечность! А Кефер и я хотим сейчас. —К раздосадованной Сехмет из прошлого подошёл Эксатон из того же времени, что и девочка; высокий парень с зелёными глазами, в фиолетовых одеждах с алыми вставками сел на корточки перед маленькой принцессой и улыбнувшись так, как Эксатон из будущего уже не мог, тихо произнёс:       —Сестра, ты не переживай ведь ждать осталось совсем немного. —Сехмет из прошлого насупив брови и сжав ручки в кулаки громко, не обращая внимания на шикания Кефера прокричала: НО ЖДАТЬ ЖЕ ЧЕТЫРЕ ГОДА! А мы хотим сейчас! —Тут до ушей Эксатона, Кефера и Сехмет дошли стенания Оливера: Не хочу я снова туда идти, опять по струнке ходить заставят. Не понимаю я её. Рвётся туда, откуда я хочу скорей свалить.—Свен громко рассмеялся а Руне тихо закатил глаза. К братьям подошла разодетая в распрекрасный пурпурный наряд женщина-антропоморфная львица которая являлась матерью этих детей, сияя яркими зелёными глазами и улыбаясь самой тёплой, самой приятной улыбкой:       — Хей, что за шум а драки нет? Что, не слушается тебя дочь, да? —Промурчала она и одарила мужа слегка хитрым взглядом, за тем наклонилась и взяла дочку на руки.       — Ничего Мут, просто Сехмет не может дождаться момента когда пойдёт с Кефером в школу. — Девочка на руках матери одобрительно закивала, и Мут, ласково улыбнувшись, опустила дочь на землю. Сехмет из прошлого подбежала к Кеферу из того времени и крепко-крепко, но стараясь не причинить боль обняла брата. Молодой Эксатон потрепал девочку по голове и обнял её и Кефера.Тут же, легки как на помине подбежали Оливер, Свен и Руне–средние сыновья бога Ра, и тоже обняли своих родных пока их родители не могли, просто не могли нарадоваться, глядя как крепка родственная любовь их чад друг к другу. Далее более старшие дети помахав на попрощание своим родителям, сестре и брату отправились в школу, а младшие остались с родителями.

Четыре года спустя

      Этот день Сехмет из прошлого ждала с преогромнейшим нетерпением: первый поход в школу, наконец-то она и её братец будут как можно ближе к Эксатону, Оливеру и Свену с Руне. Счастье девочки было не передать словами. В том же месте она познакомилась с Гором–сыном Исиды и Осириса, с Тотом–старостой сией школы, с Собеком, Анубисом–тоже сыном (хоть и племянником) Исиды, это только в самый первый день! Для Сехмет точные науки стали едва ли не самыми любимыми предметами. А на второй, львица познакомилась с Маат и Инпут, так и началась их дружба; четырёх парней и трёх девочек, и длилась она даже после инцидента с людьми– люди со временем оборзели, стали возводить какого-то там Атона, что и послужило причиной гнева Сехмет: тогда она почти перебила всех людей, однако её успели остановить. Больше такого неуважения к богу солнца Ра не было, ибо люд, прежде высокомерный теперь боялся гневать дочь бога солнца.

…

      — Так это… — Сехмет из настоящего прикрыла рот ладонью: Н-но… что же а! Точно, ил подземного Нила.—Тут появилась Сехмет из прошлого и начала свой монолог, полный печали и отчаяния о том что однажды их мать и отец отправились в царство Апопа и на утро вернулся Ра с раненной, постепенно ослабевающей женой на руках, всё тело бога сотрясала дрожь –но он не рассказал никому, причину внезапной болезни Мут.       —А дальше…—Плача говорила девочка. — Д-дальше…мама пропала. Оливер, Свен и Руне отправились на её поиски но… *Шмыг* но… *Шмыг * пропали! Без вести! А, а с ними ещё хотел пойти Кефер но я, точнее ты из прошлого остановила его. Эксатон тогда как с цепи сорвался, кричал до хрипоты в горле а потом…н-ну, ты всё увидишь сама. —К Сехмет из настоящего подлетел пыльно-серый, на нём еле-еле невероятно тусклым светом сверкала пыльца её золотого цветка воспоминаний.                     В тот день Золотой город накрыла очень сильная песчаная буря, огромные клубы жаркого пустынного песка накрывали совсем небольшие прибрежные деревеньки, вместе со скотиной и людьми среди которых были и женщины и дети, девушки и юноши, никого песчаная буря не пощадила. —ИЛЬЗО! —Раздался в далеке крик Собека, повсюду слышны крики, стоны, хрипы…       —КЕФЕР! —Кричала надрывая горло девушка-львица в алых одеяниях ища глазами юношу: Где ты?! К… о нет… —Там, вдалеке сражались в яростной схватке двое братьев: Кефер и Эксатон, и почему глаза старшего стали красными как кровь? Почему кожа стала пурпурной, хотя прежде была обычного смуглого цвета? Почему он нападает на Кефера? Что происходит?!       —СТОЙ! —Прокричала юная львица старшему брату и запустила огненный шар в Эксатона, старший сын Ра упал на песок подняв клубы пыли. Девушка подала парню руку со словами: Брат, давай я помогу. —Приняв помощь от Сехмет, Кефер хоть и шатаясь но поднялся на ноги: на юного фараона было страшно смотреть–нижняя губа разбита, из носа текла тоненькой, багровой струйкой кровь.       —Спасибо Сехмет. —С небольшой улыбкой поблагодарил Кефер сестру, но тут его лицо помрачнело: Знаешь, милая, мне искренне жаль его. Стольких людей потерять… —Львица взяла парня за руку и сжала покрепче родную ладонь, тяжело вздохнув девушка собиралась сказать что-то но её остановил полный гнева, грусти и печали голос отца: Дети мои! —Близнецы одновременно повернулись; позади них стоял Ра смотря на оглушенного старшего сына своими лазоревыми глазами, полными гнева и липкого как ил подземного Нила разочарования. А дальше… казалось, что хуже быть уже не могло, старший наследник бога Ра Эксатон находился в темнице, последняя царица Египта умерла, и когда-то великое царство попало под влияние Древнего Рима а уцелевшим в буре людям и богам пришлось уйти в другую реальность основав город Египтус– горькое напоминание о когда-то прекрасной стране в дельте Нила. Однако Ра оставил детям Клеопатры седьмой прекрасный браслет со своим магическим оком и тоже пропал без вести оставив иероглифрафическую надпись на одной из стен золотой пирамиды:       «Сия гробница откроется тогда, когда появятся и возмужают в Египтусе четыре мальчика и четыре девочки, коие будут наделённые особой энергией– дети Мироздания. В одном из них будет течь кровь древнеегипетских царей и он унаследует от деда своего браслет, с особенным камнем. Их союз будет самым крепким, не смотря на то что разные они: храбрость, доброта, находчивость, справедливость, настойчивость, щедрость, благородство и сострадание. Одну из девочек наследник египетских царей возьмёт в супруги и вместе встанут оне на страже великого вселенского баланса.»А солнце всё так же восходило на Востоке и заходило на Западе, где находилось царство столь ужасного, ненавистного Апопа.

***

             Не все люди были рады столь неожиданному уходу в другую реальность, погода в которой была куда жарче самой пустыни Сахары, а про сезон засухи, что был куда более жесток и глаголить нечего. Погибал урожай, умирали мучительной смертью от голода животные и жители. Рабочие начали протестовать и устраивать забастовки с криками: "ХЛЕБА! ХЛЕБА!» «ДАЙТЕ ХЛЕБА И ВОДЫ!» «МЫ УМИРАЕМ С ГОЛОДУ!» Всё дошло до того, что пшеничное зерно пришлось закупить у теперешних соседей–Государства Солнечного рассвета, государства Лиловых гор, Кровавой долины и раздать какое-то количество мешков с зерном народу, остальное же пошло на посев. Так вот и перебивались они первые года, за тем была война с Кровавой долиной входе которой воины Долины крови совершили геноцид целого народа Государства Солнечного рассвета, остался в живых только один мальчик.       Сехмет из того времени, в бескрайних землях выпускала накопившиеся в душе негативные эмоции: разбивала огромные скалы своей огненной силой, раз за разом выпуская несколько небольших огненных шаров и один огромный, размером с хороший такой глобус. Как же она желала уничтожить, сжечь, убить короля Долины крови за то что уничтожил ни в чём не повинных людей, а дело то было в обычном маленьком мальчике с необычной кровью, которого сей народ хотел спасти. Львица не заметила, что к ней подошла странная, антропоморфная тигрица–уроженка Долины крови, что не так давно переехала в Египтус и отличилась м, не самым добрым нравом–агрессивная, жестокая и безумная словно её покусали штук двадцать пауков Маки-Маки.Очень сильно напоминала Сета, покусанного теми жн членистоногими. Боковым зрением Сехмет заметила эту женщину, что называлась Тигрицией с банкой чего-то угольно-чёрного цвета в когтистых лапах.       —Чего тебе, Тигриция? —Нарочито вежливо спросила львица, хотя её не слишком то и интересовал приход женщины- тигра. Рыжую, полосатую с белыми участками морду исказила улыбка, полная коварства, кислотно-зелёные глаза блеснули ненавистью и холодом смотря в серьёзные но сияющие особой теплотой бирюзовые очи. Быстро повернувшись на пятках Сехмет более громко спросила новоприбывшую, подавляя нервный смешок: Зачем ты сюда припёрлась? Память мою украсть хочешь? — Хриплым и невероятно холодным, если не ледяным голосом от которого у людей стынет сердце Тигриция прорычала:       —Именно. —Открылась банка с чёрной жижей и всё начало крутится, в безумном вальсе вертеться, расплываться как воск от пламени и… Девушка-львица вновь оказалась в комнате с золотым цветком, но теперь с лепестков цветка не сыпалась золотая пыльца, а наоборот возвращалась назад. Сехмет только что почувствовала не очень приятное покалывание в икрах словно кто-то невидимый втыкал сотни, а то и тысячи маленьких иголок в горячую плоть.Позади шокированной львицы на кислотно-розовом пуфе дремала Нелл–золотая, антропоморфная жар-птица, которой в этот самый момент Сехмет была благодарна, как никому другому. Неллайна открыла глаза, пару раз проморгалась и лениво потянувшись зевнула: О-ох, —Тут жар-птица заметила то, что всё наконец-то закончилось и теперь Сехмет помнит всё:       —О, вижу тебе вернулись твои обычные глазки. —И правда, белок глаз девушки приобрёл естественный для себя цвет. — А говорила, что бред это всё на оливковом масле, Ха-ха! — Львице стало немного неловко за свои слова. Внезапно что-то со всей силы врезалось в скалу, вызвав небольшое землетрясение и разбудив обсидиановую гадюку Хьюго. Девушка и женщина побежали к главному входу в скалу и их взору предстала очень противоречивая картина: Хьюго шипела, и с недоверием смотрела на прибывших незнакомцев среди которых была девушка с медной кожей и белыми как снег волосами– Нейт и рядом с ней держащийся за штурвал, как за последний трофей стоял умирающий от истеричного смеха Собек: Ха-ха-ха! Ха… Ой блять! —Жёлтые глаза крокодила, слезящиеся от смеха взглянули на беловолосую девушку:       —Тх…теперь то ты понимаешь, почему я не подпускал тебя к штурвалу. Ха-ха-ха! Емана, ТАМ ЧТО, ЗМЕЯ?! —Крокодил только что увидел обсидиановую гадюку к которой подлетела золотая жар-птица и что-то говорила змее, видимо повелела убраться, и, к удивлению всей команды включая Собека, мумий из тёмной пирамиды, Нейт с Гиксоса, гадюка послушно забралась в своё укромное местечко, спать. Тут к Нелл подлетел напевая какую-то песенку золотой дракон:       — Ну как? Хорошо или шатко-валко? —Нелллайна одарила Эрика доброй улыбкой, что было уже понятно и без слов; их план удался на славу, и теперь львицу хоть домой так отправляй. Но тут в комнату влетел Гор, сокол тяжело дышал–всю одежду сына Осириса пропитала кровь и пошатываясь на ватных ногах новоприбывший нечленораздельно, так что ничего не разобрать было прохрипел:       —Они… Кефера… пленили…—С глухим стуком тело антропоморфного сокола упало на выступ скалы и тут же к сыну Исиды подбежали Нелл, Сехмет, Нейт, Собек а Эрик нашёл льняную, выцветшую, но чистую ткань и передав её Сехмет, что бы львица подлатала раны Гора, ушёл в другую комнату искать обычные бинты на замену. Никто не произнёс ни слова пока Сехмет перевязывала рану Гору, но зато когда она закончила, поднялся громкий шум и гам от которого пол слегка завибрировал, и Неллайна забеспокоилась, ведь шум мог разбудить её змею, однако Хьюго продолжала спать в своей пещере.       —ТИХО! УСПОКОЙТЕСЬ! —Крикнула львица, однако её слова утонули в какофонии голосов, и девушке пришлось пойти на крайние меры–издать оглушительный львиный рык, шум и гам сразу же прекратились. Вот теперь можно говорить: Давайте-ка, на время переговоров уйдём в другую комнату, сейчас Гору нужен покой как глоток воды. Тут нужна хоть какая-никакая кушетка, а мы м, подождём, пока он более-менее очухается, а уж потом …—Но слегка охрипший голос Гора перебил её, всё так же тяжело дыша пока выцветший лоскуток начал мало по Малу багроветь.       — Ждать уже не надо… я … *судорожный вздох* …очнулся… н-но…— Сокол попытался привстать, но рука Сехмет его остановила и он без тени улыбки продолжил: С–Сехмет… твои братья…их пленили люди Кровавой долины…—На лицах присутствующих появились ужас и непонимание: теперь же в отношениях Египтуса и Долины крови был нейтралитет, но не смотря на любопытство смешанное с липким как гнилая тушка пустынного червя страхом и кучей возникших в головах присутствующих вопросов, никто не проронил ни слова все с замиранием сердца слушали Гора:       —Вы же знаете, у бывшего короля тамошней Долины была дочь. Ну, та что кровь мальчонки Рафрета пила и была выдана замуж за какого-то там вельможу. И вот… блять… эта девка в город наш припёрлась на… огромной зубастой лошади серой масти, *леораде проще говоря… а Кеферу же не разорваться; он ещё с Эксатоном и его братией сражался. — Сехмет прижала уши, и по её телу прошла вереница огненных обручей–в душе львицы полыхал гнев — А тут пришла не жданно не гадано она и её шестёрки, грубые и неотёсанные, словно тролли какие-то, и начали крушить жилые здания в городе, люди в панике уж не знали куда *ховать то себя! Уй, —Сокол схватился за правое крыло, видимо, потянул:       — Я собирался остановить эту дряную шалаву, но её кинжал, острый как хорошо заточенный небольшой меч, вонзился в моё тело и… вот что: спасать их надо обоих! Не то, считай не свидимся с сыновьями Ра никогда… —Неллайна в изумлении прикрыла рот крылом, Гиксос и Нейт обменялись хмурыми взглядами а что уж там говорить про Собека и только что вошедшего в комнату Эрика со свежими бинтами в руках, на лицах которых появилась смесь удивления и гнева.Сехмет вдруг затрясло от ярости и произошло то, чего никто не ожидал: тело девушки загорелось ярким пламенем, в глазах заблестел яростный огонь готовый сжигать всё на своём пути и тут… пламя прекратило гореть так же неожиданно, как и появилось, однако тяжело сдерживаемая ярость на лице львицы никуда не исчезла.       —Так, —Сехмет стояла над огромной голограммой политической карты, на которой была изображена Кровавая долина: В эту Долину часто ходят караваны ведущие за собой толпу из рабов. —Львица подняла глаза на всех присутствующих, однако никто не проронил ни слова: — Я, право, не знаю куда они девают пленных, ведь они если и нападали, то пленных не брали а убивали… на месте… Да, задача не из лёгких.Теперь что бы просто пробраться за эту крепостную стену нужно что-то похлеще Троянского коня. Теперь эти полутролли-полуогры охраняют главные ворота замка, так что не подобраться уже. Ну, теоретически можно, если ты конечно хочешь себе сломать шею или пробить черепную коробку, так как шестёрки «принцессы» — на слове «принцесса» в её голосе проступили ледяные нотки — вооружены острыми секирами. —Не очень утешительно, да и время не на их стороне… и все присутствующие понимали это, кто-то с ужасом кто-то с гневом а кто-то был шокирован сией информацией.

В Египтусе спустя полтора часа

      В главном зале золотой пирамиды собрался совет тёмной и золотой пирамиды, на котором правящим советом, все его представители находились на своих местах, но место Кефера заняла его младшая сестра- близнец по имени Сехмет, и советом тёмной пирамиды, их представителями были Тигриция, Джефф с перевязанным глазом, Накт, Хататор, и почему-то Карнак, обсуждался план дальнейших действий с Долиной крови: что надо сделать, что бы спасти сыновей Ра.       —Тут нужна особая тактика, не троянский конь конечно, но хоть что-то что отвлечёт «принцессу». Мы можем преподнести ей в дар золото, блеск благородного металла её отвлечёт, а тем временем наша разделившаяся команда пойдёт искать Кефера и, м, Эксатона. — Глаголил свою тактику Тот, однако его супруга не была с этой тактикой согласна:       —Зачем отсылать этой девке золото? Она НЕ представитель власти, ведь династия Важу давным давно не правит Кровавой долиной. И, насколько знаю я, нашего золота у Кровавой долины и так выше чем предостаточно, ты же помнишь что Египтус отдавал его, что бы купить у Кровавой долины зерна про запас.А что если…—В голосе женщины появились тревожные нотки:       — А что, если девчонка узурпировала власть над Долиной с помощью тех существ и… мне уже страшно подумать, что она могла сотворить с ныне правящей четой из династии *Ури и их чадами… о, небеса, Тот…—Маат схватилась за сердце и её глаза заблестели от поступивших слёз.Тот подошёл к жене и сжал своей рукой её ладонь, Маат немного успокоилась, однако её серо-голубые глаза всё так же блестели от поступивших слёз. Ибис сначала задумался, а потом подошёл к Гиксосу–молодому парню в травяно-зелёных одеждах с золотыми вставками:       — Гиксос, ты можешь помочь.Ты на короткий миг можешь остановить время для тех существ, их ещё называют по особенному; *Теорррами.Однако, да? Ты что-то хочешь сказать мне, Гиксос? —Спросил Тот когда ранее названный парень попытался привлечь внимание первого, как студент-первокурсник знающий правильный ответ на вопрос профессора и Гиксос ответил:       —Боюсь у тех недоогров будет иммунитет к моей призрачной форме.—К удивлению паренька ибис тихо рассмеялся, и через пять-десять секунд подавляя смешки продолжил: Хап-х, ох парень, Теорры к твоей силе не имеют никакого иммунитета, ведь ни разу не сталкивались ни с тобой ни с золотым войском Кефера. По рассказам иммигрантов, существ тех та девка из династии Важу поработила от силы года два-три назад.Э, я могу ему отдать на время твоё изобретение Сехмет? —Львица поджав губы кивнула и кинула какую-то штуку тёмно-серого цвета с пульсирующими неоново-красными линиями, образующими спираль. Ибис поймал творение Сехмет и спокойно передал изобретение Гиксосу, у которого на молодом загорелом лице появилось недоверие:       — А это творение точно безопасно? Просто… ш-ш, я не слишком доверяю изобретениям тёмной пирамиды. —По залу пронёсся у кого согласный, а у кого не совсем согласный шёпот, но хриплый голос заставил всех замолчать и дать слово его обладателю:       — Да какая разница уже? Тёмная, аль светлая– всё равно, как бы мне этого не хотелось, но нам придётся так и эдак объединить свои силы что бы спасти Кефера и, Эксатона. Так что бери пока дают парень, но если ты брезгуешь то можешь отдать изобретение Нейт. Уж она то, думаю, не столь брезглива как ты.—Анубис мог поклясться, что слышал своими шакальими ушами то, как заскрипев зубами Гиксос прикрепил изобретение к своему золотому браслету, бубня себе под нос ругательства. А далее свои пять копеек решил вставить Собек:       — А как доберётесь? Путь то, кхм… не самый близкий. —С тем что не близок будет путь были согласны все.       —У меня есть идея. —Все выжидающе смотрели на крокодила. — Разделимся ненадолго на две группы: одна так и так должна замаскироваться под странствующих торговцев.Ой, не строй такую блатную рожу, Сет. Или у тебя есть альтернативное решение? Нет? Ну и хорошо, а то я знаю тебя…кхм, другая же, с помощью этого парня в зелёном м, без обид я забыл твоё имя.— Гиксос, хмурясь назвал своё имя и теперь Собек смог спокойно продолжить план действий:       — Да, с помощью Гиксоса проберётся в глубь города. Знаете, обычно где находятся тюрьмы узнать не трудно, так как те кто за династию Ури ежедневно в полдень устраивают протесты, их за это сажают в комнатушки, выдолбленные в высоких скалах, расположение которых кое-кто не успел узнать, — Крокодил покосился на Имхотепа, коий смотрел в пол, а позже, ближе к закату, прилюдно казнят на глазах взрослых и детей. Никакой цензуры нет и в помине. Мои парни только что мне эту информацию рассказали. Так что, не стоит напрямик спрашивать местных «Хдэ турьма?» ведь они, запуганные «принцессой» 100% пошлют нас нахуй.— Рамзес и Апис обменялись взглядами, полными возмущения и отвращения к «принцессе» из династии Важу. Тут с места своего брата-близнеца встала Сехмет, сотрясаемая необузданной яростью девушка еле сдерживалась, что бы не начать рвать и метать, огненные обручи вокруг неё стали ещё ярче и жар от них становился всё сильнее, сильнее, сильнее…и тут же всё снова погасло, словно их не бывало. Однако теперь в главном зале золотой пирамиды было настоящее пекло, и дополнительно всё обговорив, все, кроме, естественно, правящего совета, так как они не могли оставить город и его жителей, присутствующие разделившись на команды по 6 человек; четыре человека из Египтуса и двое из тёмной и наоборот–четыре из тёмной пирамиды и двое из золотой, Гиксос оказался во второй команде, порешили мирно, без мордобоя разойтись по пирамидам до следующего восхода Солнца; кто-то остался в золотой, а кто-то ушёл в тёмную. Сехмет, Анубис, Тот и Собек остались в Египтусе, и решили помочь мирным людям потихоньку всё наладить и восстановить– множество прекрасных зданий были разрушены едва ли не до самого фундамента.

В пирамиде Маат (вернее в саду)

      Огромная, но чуть меньше главной, оно то и понятно, пирамида, небольшой но ухоженный сад в котором мирно пустив корни в землю и тянувшись к солнечным лучам росли распрекрасные цветы, воды небольшого прудика сияли серебром отражая жаркие лучи.У небольшой по диаметру клумбы находился термометр температура на котором показывала 36°С, тут включился автоматический полив, орошая землю с растущими на ней цветами.За цветами старательно следили садоводы, слуги и служанки. И делали они это очень старательно и очень хорошо–цветы росли, цвели и в принципе чувствовали себя отлично. И сейчас, среди невероятного цветочного разнообразия в саду, близ пруда сидела и глазами, полными уныния смотрела на водную гладь женщина–хозяйка этого самого сада и самой пирамиды в принципе. Женщина та была весьма приятной наружности: светло-голубые глаза, медного цвета кожа, бордовые мягкие волосы ниспадали на острые, словно выточенные из камня плечи и лопатки. Золотая корона с голубым камнем по середине и двумя страусиными перьями по бокам блестела в лучах уходящего солнца так же, как ожерелье из того же материала, но женщине не было дела до блеска побрякушек на своём теле, ведь на душе у неё было очень скверно, словно изнутри её рвал своими клешнями скорпион «Мёртвая голова», будто он впивался своим жалом в горячую плоть, глумливо распространяя свой губительный яд по кровеносной системе.Тяжело вздохнув Маат поднялась и внезапно столкнулась с кем-то, этим «Кем-то» оказался Тот–антропоморфный ибис, её супруг.       —Маат? —Ибис обнял Маат за её угловатые плечи, слышал как бьётся её сердце, слышал её прерывистое дыхание, которое постепенно выравнивалось. Женщина подняла блестящие глаза и тихо, что бы слышал только Тот сказала:       —Семья Ури– мои давние знакомые, ну, ты же знаешь. Они пришли к власти опосля Важу, Бруно–глава семьи, часто со мной переписывался… советовался можно сказать, по вопросам политики, а пять лет назад у него и Сарины– его законной жены, родились две дочери; Эрика и Мбоуса. Н-но что та дьяволица… — Маат не закончила предложение, ей просто не хотелось думать о том что случилось с тем семейством. Так как воображение рисовало очень жуткие, кровавые картины гротескного содержания, от которых кровь стыла в жилах а сердце, пропуская удар замирало и потом билось с такой скоростью, словно пыталось упущенные удары взять и наверстать. Женщине стало дурно, и что бы не случилось чего Тот увёл Маат из сада.

В Кровавой долине. В темнице

             Пещера–темница цвета кирпича, закрытая на достаточно крепкий замок, стальная дверь с изрядно облупившейся краской чёрного цвета, новую не успели нанести, а с переворотом «принцессы» Важу и вовсе забыли. Сейчас там находились четверо людей–двое мужчин — у Эксатона волосы иссиня-чёрные а у другого, то бишь у Кефера коричневые, которых только что развязали, и верёвки лежали на земле впитывая в себя пыль, и две царского вида женщины–одна человек с тёмного цвета кожей и короткими волосами, одетая в лиловые одежды, с безумной дёсеной улыбкой, а другая–девушка лет примерно 15–20 от роду, весьма обворожительная, красивая антропоморфная лисица разодетая в зелёное пышное платье, с очень необычным окрасом шерсти и волос– розовым, на ее щёчки нанесены красные румяна, под цвет губ лисички. Слева от темнокожей "госпожи" стояли двое огромных теорров, у двоих одинаково крупная голова на изогнутой короткой шее, которую еле-еле видно кожа их серая, глаза мутно–зелёные со странного вида зрачками, на огромном и ужасном лице был уродливый рот, с острыми как бритва зубами ярко–красного цвета. На бесформенных как тесто, и толстых как бочонок пива бёдрах завязана грязного вида набедренная повязка. Двое мужчин смотрели на женщину, не зная чего ожидать от первой, женщина кивнула зачем-то здоровяку и он…       —НЕТ! ЭКСАТОН! —Воскликнул Кефер, и только хотел побежать на помощь брату, как второй такой же уродливый полуогр остановил золотого фараона крепко обхватив смуглого цвета руки .Теорр схватил тёмного фараона за горло и поднял мужчину на метра полтора тупо хохоча. Эксатон захрипел и сделал попытку освободится со словами:       —Кха-рх, ПУСТИ МЕНЯ ГНИДА!—После серебряным сапогом старший сын бога Ра пнул чудище в область обвисшего живота, с не менее обвисшей кожей цвета скисшей сметаны.Оскалив жуткую пасть теорр сжал кулак размером с очень крупный водяной кулер, и несколько раз нанёс сокрушительные по силе удары в область живота тёмного фараона под визгливый смех темнокожей женщины, громкий плач лисички, хрипы Эксатона и крики Кефера. "Принцесса" перестав смеяться как гиеновидная собака произнесла:       — ХА-ХА-ХА! Оу, мой Мито, это было слишком грубо, по отношению к нашим гостям.—Кефер пытался хоть как-нибудь ослабить хватку огромных лап, коими были крепко накрепко захвачены его руки, но безуспешно. Да и бессмысленно было это: Браслеты были изъяты, а уж мечи тем более, но не о браслетах и мечах были думы золотого фараона– теорр мог запросто сломать Эксатону шею! Лицо человеческой женщины исказилось в, не побоюсь этого слова дьявольской гримасе.       — Делай это ме-е-едленно, а хотя… нет… бей! ХА-ХА, БЕЙ! БЕЙ! БЕЙ! —Чудовище покорно избивало тёмного фараона, пока из рта мужчины не потекла кровь красной струёй. Вдруг женщина резко перестала смеяться, и один из тех двух бестий страшенных, ну который держал старшего из братьев резко отбросил тёмного фараона и сей с глухим звуком упал на пыльный пол, а второй, такой же жуткий теорр ударив по лицу золотого фараона выжидающе зыркнул малюсенькими глазами на госпожу, та жестом велела ему отпустить Кефера, ехидная дёсеная ухмылка проявилась на её лице: Ну? Мито исполнил ваш приказ, о тёмный владыка Эксатон. Ха-ха, Добро пожаловать в мою игру, дорогие титулованные гости, меньшой и старший сыновья самого бога солнца Ра!—Кефер не обращая внимания на саднящую боль в челюсти подбежал к Эксатону, что на сей момент тяжело дыша всеми силами, что у него остались, пытался подняться на ноги и встать но все эти попытки не были успешными, или нет: одна попытка всё же была куда успешнее; он смог, пошатываясь приподняться, но силы покинули его тело. Кефер подхватил обессиленного брата и с негодованием глянув на "принцессу" крикнул:       —ТЫ… не он лишил тебя власти, а я! Оставь в покое моего брата!— Излишне наигранно удивившись словам золотого фараона темнокожая женщина таким же наигранно-плиторным, сахарно– сладостным голоском, так неестественно звучащим сказала:       —Оу, ты так рьяно переживаешь за него? Даже после того, как он похитил и лишил памяти твою любимую сестрёнку? Как её там… а, Сехмет. Даже после того, как он разрушил две, а то и три семьи? Даже после того, как он, не справившись со своим безумием допустил развал Египетского государства? — От всей этой неожиданной нежности Кефера замутило– настолько противно было это, аж до трясучки, до побеления костяшек пальцев на сжатых кулаках, до скрипа в зубах. Только что эта девка смеялась над тем, как Эксатона избивал теорр, а сейчас ведёт себя как милая девочка–припевочка–переросток. Кефер не выдержал и закричал:       —То, про что ты говоришь, не касается тебя и твоего царства! Это касается только золотой и тёмной пирамид. — Вытянув тёмные губы "принцесса" не нашла что сказать. Отозвав своего Мито женщина подозвала к себе розовую лисичку. Та не ответила, а лишь со страхом сжалась в розовый пушистый клубочек, пока "принцесса" громко, разбрызгивая всюду слюну не гаркнула на бедную девочку:       —МЕРИЛИН! ПОДОЙДИ СЮДА СЕЙЧАС ЖЕ! —Девушке не хотелось подходить к "принцессе" что сейчас выжидающе смотрела на Мерилин но тут: Сейчас же подошла сюда! Или я считаю до трёх, и твой милостивый отец будет своим туловом кормить трупных червей! Раз!— Мерилин поджала уши, обхватила свои хрупкие плечики подходя к темнокожей женщине на ватных ногах всё ближе, ближе… ближе. Лисичка смотрела в пол затравленными сиреневыми глазами в которых читались ужас и печаль, смешанные с безнадёгой. Подойдя к женщине Мерилин остановилась, не зная что ожидать–сердце стучало в грудной клетке как умалишённое, ноги тряслись и были ватными, на лисьей розовой моське проступил холодный пот. Кефер почувствовал жалость к лисичке, она была такой затюканной, запуганной, затравленной до нельзя этой "принцессой" что без слёз на дитя смотреть было попросту нельзя.       —Г-госпожа Сейтана, вы что-то хотели? —Лисичка говорила быстро и тихо, словно боясь кого-то спугнуть или же боялась вызвать лишний гнев этой… Сейтаны? Мда, "отличное" имя для девочки, девушки, женщины которое я так вам "рекомендую".       —Да, у меня к тебе есть дело. —Промолвила ранее названная женщина положив тёмную руку на хрупкое плечо Мерилин: Я хочу, что бы ты осталась в этой камере до вечера. Будь лапочкой Мерилин и предоставь фараонам свою компанию, ЛАСКОВОЙ и МИЛОЙ лисички. —Девушка от только что сказанных слов пришла в оцепенение а ноги бедняжки подкосились, розовая лисичка задохнулась от поступившего к горлу комка, две маленькие слезинки скатились по её щёчкам и упали на пыльный пол. И как будто бы этого мало, так ещё Сейтана толкнула её и девушка чуть не влетела в Кефера, что еле-еле увернулся, всё так же продолжая держать старшего брата на руках. Лисичка пролетела мимо них, и рухнув на пол подняла клубы пыли и неизвестно как залетевшегов камеру песка, тихо заскулив от тупой боли в ушибленных боку и коленке:       —Б-больно…— Но слова эти растворились как капельки воды в жаркой пустыне. За тем сковав братьев друг с другом Сейтана и теорр по имени Мито вышли, заперев Эксатона, Кефера и Мерилин в этой тёмной и не очень удобной комнатушке. Мерилин с нескрываемым ужасом в глазах попятилась назад, подальше от двух мужчин– она заведомо знала, что имеет Сейтана в виду под "ласковой" и "милой"; это значило то, что ей скоро будет больно. Кефер увидел небольшую койку, около которой вжавшись в стену сидела лисичка, и стараясь причинить как можно меньше боли старшему брату золотой фараон аккуратно уложил тёмного родственника на эту ложу. Эксатон всё так же, к сожалению, находился в бессознательном состоянии, но по крайней мере сейчас у него было меньше шансов поломать себя… сильнее чем его поломал Мито.Так что, оставив брата в покое Кефер подошёл к лисичке со словами:       —Эм, привет Мери…—Но не успел он закончить предложение, так как розовая лисичка плача отодвинулась от него, с мольбой в глазах:       —П-пожалуйста, не делайте мне больно…—Обречённым голосом взмолилась девушка, но золотой фараон не хотел причинить боль лисичке. Он лишь наклонился к ней, насколько сиё действие позволяла цепь, и просто положил руку на худенькое, хрупкое плечо со словами: Я и не собирался тебе причинять боль, девочка. К… кхм, как ты… —Лиса стала рыдать ещё громче, только уже прижавшись к широкой груди Кефера, и трясясь как осиновый лист холодной осенью. Мерилин даже в мечтах не могла представить мужчину, который бы сжалился над ней и не применял к ней насилия:       —*Шмыг*… й-я… *Шмыг*… вы первый мужчина не причинивший мне бо-о-о-ль, *Шмыг*—Золотой фараон немного опешил от такой реакции девушки, на попытку просто успокоить её. Смуглой рукой, той на которой кандалов не было, он приобнял её, боясь сломать– такой вот худенькой она была, но из-за пушистой розовой шерсти казалась намного больше, чем есть на самом деле. Спустя какое-то время Мерилин успокоилась и выбравшись из объятий золотого фараона быстро-быстро побежала в дальний конец комнаты за чем-то, и вернулась с нереально тяжеленным кувшином наполненным, кажется водой. Да, именно водой– прозрачной, столь драгоценной в жаркой пустыне жидкостью. Было в какой-то мере смешно, так как кувшин был очень огромным, а она такая крошка.       —Тх, я тут подумала, ухт… — Пыхтя начала лиса: Эта вода, ею нужно промыть царапины и гематомы на… теле вашего брата, что бы не дай небеса не начался сепсис, или ещё что похуже. А ещё у меня есть перекись водорода.— Карие глаза Кефера просияли.

***

      Золотой фараон вместе с Мерилин обработали все повреждения на теле Эксатона. Теперь старшему из братьев нужен был только покой и здоровый сон. Тут открылась дверь– в комнату вошёл теорр, но выглядел он куда приятнее чем Мито– х-образные зрачки были красного цвета, а глаза были как два спелых мандарина– большими и ярко- оранжевыми, одет был этот полуогр в топ и набедренную повязку цвета картофельной кожуры: —Мерилин, мне приказала Сейтана отвести тебя во дворец милая, она в ярости!—Девушка быстро выбежала из камеры, оставив Кефера в компании Эксатона. А спустя час минимум, когда Эксатон начал уже приходить в себя, дверь в келью тихо отворилась и в дверном проходе перед братьями появился молодой, бледный, и донельзя худосочный парень лет 17 примерно, и ничего не сказав жестом приказал мужчинам подойти.       — ЭТОТ МАЛЬЧИШКА СМЕЕТ НАМ ПРИКАЗЫВАТЬ?! —Яростно оскалившись закричал старший, задыхаясь от возмущения и я не знаю, что бы он сделал с мальчишкой если бы не кандалы, которыми его сковали с младшим братом.       —Успокойся Эксатон. —Смуглая рука золотого фараона крепко сжала пурпурного цвета ладонь, старшего с непривычки передёрнуло и воспользовавшись небольшим замешательством брата Кефер продолжил: Лучше сейчас не нарываться, если ты не хочешь снова быть в отключке с кашей заместо внутренних органов.—Позади паренька стоял огромный теорр с оранжевого цвета глазами — Идём брат.—Сыновьям Ра ничего не осталось, кроме как выйти из комнатушки и последовать за белым пареньком.       Через таможенный пункт мирно пролетал корабль, нагруженный разнообразными товарами: сладкой медовухой, спелыми нектарами и цитрусами, винами полусухими, нежнейшими шелками, чёрными жемчугами, бриллиантами, рубинами и сапфирами что сияли на уходящем солнце. В небольшое оконце посмотрела девушка в тёмного цвета плаще и маске, что закрывала ВСЁ лицо открывая лишь глаза цвета бирюзы, что с тревогой рассматривали небольшие домики из глины, булыжника. А закат всё сильнее набирал обороты окрашивая небеса багряным цветом, облака что были ближе к Солнцу становились оранжевыми и жёлтыми. И вот, на фоне заката, девушка заметила ряд деревянных виселиц что стоял на подобии сцены а на нём находилась добрая десятка юношей, одного с Гиксосом возраста, с верёвками на шеях. Послышался громкий как гром грохот– и молодые парни просто повисли, кто-то сразу сломал себе шею а кто-то брыкался в мучительной агонии от нехватки воздуха. Всюду слышались крики ужаса тех людей, что наблюдали за казнью молодых ребят. Обладательница бирюзовых глаз отошла от окна, огненные обручи возникли на теле девушки на одно мгновение, и исчезли сразу же оставив небольшой жар за собой. Она знала, что не сможет помочь никому из тех юношей. Да, жаль тех мальчишек, но что вы предлагаете? Сбросится с корабля, устроить панику среди и без вас запуганного "принцессой" населения и в итоге всю операцию пустить коту под хвост? Да не простую операцию, а спасение родных братьев! Поэтому, как только корабль сел на землю львица спустилась на песок буро-оранжевого цвета, от которого не просто воняло, РАЗИЛО запахом крови настолько сильно, хоть вовсе не дыши. К девушке подошёл очень худой и полностью белый, исключая обожжённые красно-розовые участки кожи на лице и руках паренёк-альбинос в рваных и грязных одеждах. Сначала он пристально всматривался в бирюзовые глаза, что Сехмет естественно не понравилось:       —Чего тебе парень? А хотя, не говори ничего я спешу. —Львица ускорила шаг, оставляя альбиноса позади себя но мальчонка тоже не лыком шит; он пошёл за ней следом. Тут чья-то рука коснулась плеча девушки, Сехмет обернулась – снова этот пацан, что ему ещё надо от неё? Альбинос достал что-то из-за пазухи, этим "что-то" являлись два значка: на одном был изображён сине-золотой скарабей а на втором серый кинжал на чёрной окружности.       —То есть…—У львицы в зыбу дыханье спёрло: Ты знаешь где они? —Прошептала девушка оглядевшись: нет ли где-нибудь шестёрок "принцессы", на что парень быстро закивал, иногда странно похрипывая и взявши львицу за руку альбинос побежал с ней на Северо-восток.

      На базаре "торговцы" спокойно делали свою работу: продавали шелка разноцветные, украшения распрекрасные, вина двухлетней выдержки, кое-какие люди подходили и покупали, в основном еду, но некоторые покупали полусладкие вина и украшения. Тут к одному из продавцов, к Собеку, скрывшему свою личность с помощью маски и всё той же белой как снег дишдаши, подошла группа из старичков и старушек а во главе всей этой компашки пенсионного возраста шла привлекательного вида девушка с пепельной кожей и длинными фиолетовыми волосами, нос у красавицы был слегка горбат а глаза как тёмная бездна тоннелей.       —Ну, старички и старушки, что вам купить? Хм, нам пожалуйста —Девушка пересчитала людей в группе. — двадцать нектаринов и столько же цитрусовых. М, нет подбираете не вы, человек в белой дишдаше, а вот этот "молодой" продавец. —Девушка указала на мужчину в тёмно-бордовом плаще (на Хатанора) и поманив рукой немного волнующегося Собека, повела его в какое-то здание. Зайдя в дом и заперевшись на семь замков девушка прошептала:       —В-вы… вы пришли за сыновьями Ра?—Собек молча кивнул. "Как она догадалась?!" —Подумал крокодил, обескураженно смотря на девушку пока та быстро говорила, иногда нервно поглядывая на дверь:       —Я их недавно видела, один с тёмно-пурпурной кожей, а второй смуглый такой. Их, прикованных друг к другу, повёл теорр Инко ведомый Азизи в нашу оппозиционную базу на Северо-востоке долины. Не бойся, Инко мирный теорр, просто немного жуткий. Он был ПРОТИВ порабощения своего народа годами ранее, но он был бесправным "бурлаком" и его не послушался их вожак по имени Мито. Значит сегодня мой Азизи отправился в тю… о Небеса! Он же альбинос! —Девушка прикрыла рот ладошкой, тёмная бездна её очей наполнилась тревогой. Не без основания, ведь альбинизм– полное или почти полное отсутствие пигмента меланина (у животных и людей) и долгое нахождение альбиносов на солнце может ой как плохо сказаться на их самочувствии. —Хотя, он же воспользовался той мазью, н-но всё равно немного страшно за него.— Собек понял, что девушка отвлеклась на переживания о своём дружке по имени "Азизи" и постепенно начал злиться: во-первых, он на миссии по спасению двух фараонов, а во-вторых эта черноглазка завела его в какое-то Хуево–Кукуево: Эм это хорошо, что ты переживаешь за парня но… где хоть ваша база? Проведи меня! Если ты конечно не обманываешь меня. — Черноглазка быстро, Собек даже пикнуть не успел, нажала на странный рычаг в форме танцующей балерины; открылся уходящий глубоко в землю, освещаемый огненными факелами проход. Пара вошла в него, и пройдя пару шагов услышали скрипящий звук –дверь закрылась. Что ж, теперь осталось идти вниз, через этот узкий проход. Крокодил и девушка шли по пыльным глиняным ступеням, свет от огня освещал проход довольно таки скудно и Собек едва не навернувшись и не налетев на девушку, стараясь насколько это было возможно, тихо выругался себе под нос.       —Осторожно,— Начала черноглазка: Забыла предупредить, тут кое-где отсутствуют ступеньки. И, — Дева резко остановилась от чего крокодилу пришлось впиться своими когтями в стены, что бы не дай небеса не свалить её и самому не грохнуться. А девушка тем временем пытаясь придать лёгкую весёлость голосу проговорила: Знаешь, о тебе гуляет много слухов. О-о-очень много, кхм… это правда что тебе было велено похитить принцессу Сумеречных земель? — Да ёлки-палки, откуда она разнюхала всё?! Кто ей рассказал об этом, в тайне от самого Собека? Тяжёлый вздох вырвался из зубастой длинной пасти:       —Да. Был приказ. Но из-за золотозадого дракона я не похитил Киру. Да я и не слишком расстроен тем, что у меня не получилось. Понимаешь, старого друга терять не очень-то хотелось.— Тут девушка выдала: Я Миранда кстати, приятно было познакомиться Собек.— Какое-то время крокодил и девушка шли молча.

Спустя десять минут

      Собек и Миранда вошли в просторную комнату, что напоминала своим внешним видом пещеру: каменные стены, кое-где с потолка свисали острыми саблями сталактиты а кое-где находились залежи наикрасивейшего фиолетового, сиреневого, нежно-голубого аметиста! Груды прекраснейших камней мистически сверкали и переливались в тёплом свету факелов, приковывая к себе взгляды и завораживая.       Пройдя к старому шкафу, на котором была куча всякого старого барахла Миранда сунула руку в этот пыльный, грязный хлам; раздался глухой хлопок и открылся почти такой же проход, но если прошлый худо-бедно освещался факелами, то этот еле-еле освещался тускло–синеватым светом, исходившим от малюсеньких грибов. Где-то мирно с потолка капала вода в небольшое озерцо с прохладной, кристально чистой водой, в этой комнатке царило полное спокойствие, ох как же в последнее время героям его не хватает… Тут раздался всплеск воды и громкий крик упавшего в озерцо Собека:       —БЛ…! —Далеча еле выбравшись, злой на себя, и промокший до нитки крокодил шёл за девушкой весьма скованно– он хладнокровный индивид, а в пещере было холодно и озёрная вода тоже вам не парное молоко. «Ебать я дебил, бр-р-р… » —Подумал бывший страж зажмурившись, из длинной пасти вырвались клубы белого как снег пара а белая дишдаша заиндевела и встала колом, тем самым ограничив движения Собека.       —Эй, ты как? —Спросила Миранда стуча зубами от холода, на что антропоморф ответил еле-еле шевеля ртом: О-оу… да «нормально», я всего лишь крокодил, за три пизды от солнца принявший холодный душ и из-за своей глупости не взявший факел, потеплее было бы. А если серьёзно, то сколько нам ещё идти?— Взгляд Миранды стал куда серьёзнее:       — Дело в том, если в комнате этой будет хоть одна искра света, озеро взбунтуется и не пропустит нас. Образуется барьер и мы навечно тут застрянем. Так что, как по мне лучше немного помёрзнуть, чем застрять в этой комнате навсегда и умереть от переохлаждения. —За тем девушка рассказала что скоро они подойдут к особой двери, что охранял огромный, престарелый, полностью слепой паук по имени Матисс. От такой новости в голову Собека пробрались не самые приятные мысли, уж что-что а с этим Матиссом крокодилу не хотелось встретиться. —Час от часу не легче. —Эхом раздалось негодование бывшего стража ворот Египтуса но другого, более безопасного пути окромя этого не находилось. Доходивших путников встретила восьмёрка белых, незрячих глаз, прикованный к стене восемью цепями огромный, исполинский паук обсидианового цвета встал на дыбы, широко расставив огромные как крыло самолёта волосатые лапы, громко защёлкал острыми жвалами с которых тёмной субстанцией капал яд, что мог очень сильно подкосить здоровье довольно таки сильного воина. Собек решил ради здравия новой знакомой и разумеется своего собственного, отойти подальше от Матиса; не дай *небо укусит. А паук тем временем ворсинками на своих лапищах почуял знакомый запах; запах Миранды и незнакомого ему прежде индивида опустился на землю прежде, чем девушка успела сказать слово «Матис» и отодвинув массивное тулово с прохода позволил деве и крокодилу пройти к хиленькой на первый взгляд дверке, на которой была изображена русалка с длинными волосами и чешуйчатым хвостом. Изображение это крокодилу не понравилось– русалка была вовсе не такая, какими обычно таких как она описывали бывалые моряки: красивое лицо, ухоженные волосы, сияющие на солнце чешуйки рыбьего хвоста… всё это было не про неё: лицо с грубыми чертами, нос как у акулы-гоблина, плавник в некоторых местах оборван, длинные волосы казались красивыми издалека, а в близи были спутанными и грязными патлами. Она была неподвижна, однако стоило только Собеку коснуться дверной ручки как дверь, вернее изображение на этой самой двери протяжно запищало, и этот крик было ни с чем не сравнить:       —А-А-А-А! СПАСИТЕ! ТРОНУЛ МЕНЯ! НЕЗНАКОМЕЦ ТРОНУЛ МЕНЯ! —Матернувшись от неожиданности сего визга крокодил отпрянул– эти слова кричало изображение на двери от чего бывший страж впал в ступор: как такое возможно? Что бы простое на вид ИЗОБРАЖЕНИЕ на картинке вопило так, словно с ней творят непотребства против воли оной (Хотя какой псих будет с ней что-то делать в "особом" плане? Она ж страшней мертвеца отрытого). Тут русалка прекратила насиловать голосом барабанные перепонки Собека и Миранды задав паре вопрос, что показался пирату странным:       —Вишнёвый пирог?—Миранда ответила, не дав бывшему стражу словечка вставить: —Приготовлен в прок, Сесилия. —Лицо русалки повеселело и она начала как бы "выплывать" из двери, хлипкая дверь рассыпалась открыв проход, который, однако был куда светлее прошлого, но свечение небольших грибов растущих здесь было нежно–фиалковым и не било в глаза.       —Ты прости меня, —Начала Миранда: за то, что веду тебя настолько тернистым путём… Сейтана продохнуть простому люду не даёт… вот и пришлось маскироваться любыми путями. Обычно мы на базу идём другим маршрутом. Но приходиться как приходиться. А не то бы нас поймали и… ну, ты видел вечернюю казнь тех молодых парней. М, среди них был сын Панеи Палеон, он очень долго умирал в петле в отличии от Енера– он сразу сломал себе шею так же как и Моридик, Мориар, Гензи, близнецы Арио и Энжио, Юрион, Бенжамин… Дарин… *всхлип* Вернон… Альбус…—Миранда разрыдалась, подумать только! Буквально месяц назад все эти парни строили планы по свержению "принцессы", жили как все ребята 25-29 лет планировали личную жизнь а сейчас… их трупы гниют где-то, но где, девушка не знала что ещё хуже: их не смогут похоронить нормально. —Идея с-сделать подобную систему безопасности пришла в голову Палеону; одну из комнат охраняет ледяное озеро, вторую Матис и Сесилия а третью, эту комнату, охраняет дух Долорес– дух печали и скорби, мать всех кум. Ты же знаешь, кто такие кумы? —Собек мрачно покачал головой, не решаясь перебивать Миранду: Кумы– змееподобные чёрные духи, смесь светлых чувств ностальгии и скорби. Они спят когда тебе хорошо и бодрствуют когда худо… они нашёптывают своим "хозяевам" их самое ужасное воспоминание, заставляя проходить через сей ужас снова и снова, снова и снова… человек даже может сойти с ума от горя.— Собек понял, что девушку нужно срочно выводить из этой треклятущей комнатушки и самому скорее выбираться– он снова вспомнил смерть Ильзо, ложное обвинение, отречение родителей от него, и внезапно пришедшее спасение от Маат, ведь это именно она спасла его от срока в темнице. И пускай он был исключён из кадетского училища, всё же он стал стражем ворот Египтуса… а потом инцидент с илом подземного Нила и освобождением Эксатона из темницы, долгие скитания на летающем корабле условия коего были не очень… восстановление дружеского взаимоотношения между ним и царицей Сумеречных земель, его дружба с принцессой Кирой, приказ похищения ребёнка Бастет, однако Эрик смог худо-бедно изменить положение и не испортить отношения старых добрых друзей.       —Всё… хватит. —С трудом сохраняя твёрдость в голосе сказал Собек, хотя его всего трясло и крокодил тяжело дышал: Кхм, давай убираться отсюда. Ну же, Миранда! —Собек подхватил сотрясаемую стенаниями девушку на руки и так быстро, как только мог побежал к концу комнаты, где перед запертой дверью в золотой клетке сидела чудесная, прекрасная птица поющая грустную песню с худой рифмой:

Сотню лет, сотню лет

Я живу в клетке здесь…

Кто-нибудь, отзовись!

Я о помощи молю,

Ключ от клетки найди,

И меня освободи…

Отпусти! Отпусти!

      —К-ключ от клетки где-то в этой комнате, в одном из грибов… я сейчас найду! —Слёзы на лице черноглазой девушки уже высохли и всё ещё всхлипывая Миранда подошла к крупному фиолетовому грибу и проткнув 20-ти сантиметровой шпилькой светящуюся шапочку вынула старый медный ключ, позеленевший от времени и долгого нахождения в шапке гриба за тем всунув его в серебряный замок пару раз покрутила в право, замок упал на землю, дверца клетки отворилась а прекрасное существо вылетело на распев глаголя слова благодарности. В то же время отворилась дверь позади клетки– путь свободен и теперь с грустью на лицах, продрогшие до мозга костей они вышли в просторную комнату, где факела светили так рьяно и мощно аж глазам, привыкшим к темноте было больно! В комнате на каменных выступах, накрытых узорчатыми разноцветными коврами, сидели несколько человек: Кефер и Эксатон в кои-то веки спокойно беседуя друг с другом ("Да ладно, это двое могут нормально говорить без лишних пиздюлей?"— Удивившись сей картине подумал Собек) сидят бок о бок на прямоугольной плите, два неизвестных паренька, розовая лисица, теорр с оранжевыми глазами и две девочки с тёмно-жёлтой кожей; одна была шатенка а у другой была копна светлых волос, одеты девочки были в синие лёгкие платья.       —Мбоуса… скажи хоть что-нибудь! —Умоляла шатенка светленькую, но Мбоуса продолжала всё так же молчать как золотая рыбка и указательным пальцем правой руки рисовать на песке странных человечков из палочек и кружочков: один, большой держал маленького за горло, страшная улыбка была на лице большого человечка. На шее малышки находился ало-лиловый след от огромных рук но его заметили не сразу; девочка когда к ней подходил кто-то держалась за горло своими маленькими ручонками.Тут все присутствующие заметили Миранду и Собека; Говорящая девочка плача подбежала к взрослой девушке со словами:       —Тётя Миранда… на Мбоусу напали! С-сделали очень больно, и она теперь просто молчит!— Миранда обняла девочку, стараясь её успокоить, гладила малышку по худущей костлявой спине но та ни в какую не успокаивалась.       —Ну-ну, Эрика не пла… МБОУСЕ СДЕЛАЛИ БОЛЬНО?! — Впала в искренний ужас Миранда глядя на маленькую светлую голову Мбоусы, а та своими большими и опухшими от слёз глазами смотрела на свой рисунок. Собек нахмурился, у него как и у девушки появилась в голове страшная догадка, которую ни он ни она предполагать не хотели: Не думаю, что этот большой человек держащий, судя по "волосам" девочку за горло, от балды нарисован. А… Ой, — Мбоуса подойдя к незнакомцу схватила крокодила за хвост видимо думая, что это пришёл детский аниматор в костюме крокодила, но хвост оказался самым что ни наесть настоящим– холодная тёмно-зелёная чешуя, ближе к внутренней стороне хвоста становившаяся светло-салатовой, и хвост двигался без скрипа, коий был не редко слышен при движении аниматроников. Впав в небольшой ступор девочка выпустила из своих тоненьких ручек крокодилью конечность глядя на Собека широко открытыми глазами, и мужчина понял что раньше девочка антропоморфных крокодилов, подобных ему не видела никогда. Сев перед Мбоусой на корточки, что бы быть в ровень с малышкой крокодил погладил девоньку по светлой голове, тут девочка сжалась страхе вжав голову в плечи, однако поняв, что дядя-крокодил не причинит ей вреда чуть-чуть расслабилась и на грязно-жёлтом с серым оттенком песке принялась дальше рисовать палочных человечков.       —Бедная…— Раздался слева знакомый бархатный голос золотого фараона. Тут карие глаза Кефера встретились с жёлтыми крокодильими глазами: Ну здравствуй, Собек. — Сказал младший сын Ра бывшему стражу ворот Египтуса, на что антропоморф ответил тем же, опосля скрывшись за тёмно– жёлтой с коричневым оттенком ширмой, снял с тела белую дишдашу на которой уже иней растаял, она намокла и стала липнуть к чешуе а это, осмелюсь сказать не очень приятно, и повесил её сушиться. Из-за старой ширмы вышел тёмно–зелёный крокодил в бежево-жёлтых одеждах и с уставшим взглядом на длинной морде. Пройдя мимо двух братьев и остановившись у ярко светившего факела Собек почувствовал себя заново родившимся: после не предвиденного купания в холодном озере находясь в не менее холодной комнате, простое пламя покажется самым ценным даром на земле.       Просторная комната с яркими факелами когда-то, в стародавние времена, до появления в этом мире Египтуса принадлежала самым ярым приверженцам веры в Великого, уроженцам Лиловых гор что несли своё мировоззрение просвящая "неверных". Однако вскоре Долиной завладела династия Важу, верных Великому объявили еретиками и сбросили с высоких скал; тех кто умер хоронили за кладбищем, как самоубийц а тех кто каким-то чудом выжил… их кровь наполняла королевские бокалы нового правящего семейства– Важу что правила очень долго.       Мерилин сотрясаемая глухими рыданиями сидела на коленях теорра Инко, сей гладил лисичку по худенькой спине. Было ясно только одно– над ней снова сотворили ужасное насилие; румяна и помада на мордочке молоденькой девушки превратились в размытые пятна а зелёное платье было сильно испачкано в грязи и порвано в нескольких местах. Тут со своего места, под вопросительный взгляд своего пепельно–русого напарника, встал блондинистый парень с пепельной кожей и произнёс:       — Мерилин я понять не могу, почему ты терпишь Сейтану? Почему не можешь убежать? — Мерилин вытерла слёзы со своей розовой мордочки и с минуту промолчав ответила охрипшим голосом:       —Понимаешь Захар… я не могу убежать от Сейтаны. Даже если очень сильно хочу, я не… ес-если я сделаю что-то не так, то она убьёт папу а я не хочу его смерти. Она постоянно грозится убить его, шантажом заставляя меня проходить через унижение и боль каждый день. Я её игрушка, которую она с детским садизмом в глазах ломает. Эх… как бы я хотела убежать, уехать допустим в тот же Египтус, прихватив с собой папу н-но как? Мой отец в коме а я слишком слаба, физически и морально, так что я не могу ей противостоять. Ей до ужаса нравится видеть чужую агонию и боль, она дьяволица! Наблюдает со смехом на своём лице как мучаются они, — Она указала пальцем на Эксатона и Кефера. — как мучаются те кто с ней не согласны. — Братья переглянулись, на лицах фараонов появилась смесь из негодования к Сейтане и жалости к лисе Мерилин, которую на удивление фараонов нежно гладил по спине теорр Инко смотря на неё влюблённым взглядом. Погодите, влюблённым?! Да, именно таким . Тут раздался звук открытия двери: в дверном проёме стоял парень-альбинос, в тряпьё одетый, держа за руку девушку антропоморфную львицу в синих одеяниях, оба тяжело дышали от продолжительного быстрого бега. Миранда подбежала и обняла паренька со словами:       —Азизи, сладенький, ты привёл красавицу! — Ранее названный Азизи чуть покраснел отвечая на объятия черноглазой девушки и разжал ладонь Сехмет, львица отыскав бирюзовыми глазами любимых братьев, сидящих рядом пошла, нет, побежала к ним со всех ног и заключила обоих фараонов в самые крепкие объятия. На лице золотого фараона расцвела как прекрасный цветок улыбка: его сестра вернулась, вернулась и помнит его, своих старших братьев, мать и отца. Эксатон отвёл глаза, лицо старшего брата стало темнее полночного мрака.       —С-сестра… — Сдавленно произнёс Кефер находясь в крепких как железо и желанных как воздух объятиях сестры, дорогого человека что он любил всем своим сердцем, всеми фибрами его израненной души.       —Теперь всё понятно?— Сехмет оглядела всю компанию; у кого-то были слегка взволнованные лица, у других было на лице ноль эмоций, розовая лисичка смотрела своими сиреневыми глазами в никуда, Захар ранее внимательно слушавший львицу на пару с Фабианом (пепельно-русым мальчишкой) кивнул. А план был такой: глубокой ночью, когда вся Кровавая долина будет спать одна из двух групп увезёт сыновей Ра в Египтус на корабле Собека ( потому что судно, хоть и было не без греха, двигалось не создавая лишнего шума) а тем временем вторая, в благодарность Миранде и её компании молодых оппозиционеров, окажет им нужную помощь.

***

      —Ну как? Скажите, с-скажите что она жива… —Успокойся Рамзес, с ней всё в порядке, но она контужена и ей нужен покой. —Сколько раз я должен повторять тебе это? Она в порядке, и ей будет лучше без твоих истошных криков. Просто не ори на моего отца! —Ой, прости что волнуюсь за подругу. — А за подругу ли? —ЗАТКНИСЬ АНУБИС! —ЗАМОЛЧИТЕ ОБА! Полностью очнувшись львица стала свидетелем ссоры между тремя мужчинами: Осирисом, Анубисом и Рамзесом. Трое мужчин оживлённо спорили о состоянии Сехмет, что уже давно проснулась и осматривалась не понимая где она, что здесь делает Осирис, где её братья. БРАТЬЯ! Кряхтя девушка приподнялась, сидя на "койке" по сути простом выступе накрытом длинной тканью, и внезапно чувствовала сильную боль в каждой клеточке своего тела: Ш-ш-ш… — Мужчины наконец-то перестали спорить и обратили своё внимание на львицу и сочувствующе, зная что сказанная ими правда сильно ранит девушку, переглянулись: они не знали, как воспримет эту информацию Сехмет. Учёный подошёл к небольшому походному стольку, на котором мирно располагался небольшой чемоданчик наполненный лекарственными веществами, за тем достав не очень большой пузырёк с успокоительным и стакан наполненный водой и добавив пару капель этого самого ранее названного успокоительного велел львице выпить это. Залпом выпив воду Сехмет вопросительно посмотрела на Осириса, задавая немой вопрос учёному: "что случилось? " за отца рассказать всё решил сын:       —Понимаешь, вся наша операция пошла медным тазом, Сейтана каким-то образом узнала о нашем прибытии и миссии по спасению сыновей Ра. Не спрашивай как, сам не знаю. Как и не знаю причину взрыва из-за которого ты сейчас здесь. За "здесь" я имею ввиду границу между миром живых и миром мёртвых, это по сути самое что ни на есть безопасное место для нас на сей момент. Но это не так важно, твои братья– их во второй раз пленила та бешеная сука!— Львиное сердце пропустило удар, нет только не снова! По… как? Как чёрт возьми та дьяволица узнала всё? Тряхнув головой Сехмет еле-еле встала, ведь боль во всём теле так и не хотела уходить не создав ужасного ощущения ломоты в нём, у львицы закружилась голова, перед встревоженными бирюзовыми глазами всё поплыло смазанными разноцветными пятнами заставив девушку схватится за буквально раскладывающуюся голову но всё таки ей удалось устоять на ногах.

***

      —Ты уверена? — Настороженно спросил Осирис Сехмет: Ты не чувствуешь сильного головокружения? Ты довольно таки сильно пострадала за этот день. — Сехмет помотала головой, головокружение уже ушло, ныли только гематомы и синяки возникшие из-за упавших на спину девушки камней, что раньше были частью обычной стены оппозиционного штаба. Штаба созданного для борьбы с диктатором Сейтаной. Лучше не гадать, что эта сука сделала с Захаром, Фабианом, Инко, той девушкой с фиолетовыми волосами, альбиносом Азизи и розовой лисичкой в зелёном платье. Вечерней казни юношей, которую Сехмет видела пару часов назад, было вполне достаточно, что бы составить мнение о Сейтане и о приближённых к ней ёкарных психах.       — Я должна спасти своих братьев Осирис. И отомстить Сейтане за боль что она причинила Кеферу и Эксатону, за разрушенную Кровавую Долину, превращённую ею в тоталитарный край-рай для садистов всех мастей.— В бирюзовых глазах вспыхнул огонь жаждущий кармы, кармы над "принцессой".       — Обычно у неё такой настрой бывает тогда, когда она собирается хорошенько кому-то надрать задницу.— Прошептал Анубис на ухо Рамзесу, от чего второй нахмурился: Я "рад" что ты так хорошо её знаешь. — Сначала впав в ступор от ответа бывшего врага шакал бросил удивлённый взгляд своих изумрудных глаз на воина, однако спустя пару минут, нет, спустя пару секунд на мордочке Анубиса появилась слегка лукавая улыбка: А, ты, ну, я понял тебя. Неа дружище, я женат и подумываю с Инпут о детях. Так что успокойся, мы просто друзья. Неча тебе ревновать.— Подобные слова, кажется, успокоили кареглазого воина.       —Вы закончили свою болтологию? — Скрестив руки на груди проворчала Сехмет: А, который час? — Тут нежданно негаданно появился Собек, крокодил говорил запыхавшись и хрипя: Т-там… арх, бегите в Колизей! Быстрее, скоро там звиздец начнётся!—

***

      Огромный, почти разрушенный Колизей построенный мозолистыми руками рабов, ещё при пра-прадеде нынешней "принцессы"; по краям располагались места для ликующей или кричащей от ужаса публики, место для вышестоящих чинов располагались на три этажа выше однако самым высоким было место для королей, королев, принцев и принцесс, балкон открывал вид на песок окрашенный в бордово-коричневый цвет, на места для простого люда, куда огромные теорры силой заставляли сопротивляющихся, до смерти напуганный мужчин и женщин с детьми рассаживаться на неудобные, деревянные скрипящие трибуны, "зачем? " спросите вы: Сейтана захотела показать своему давно отвернувшемуся от неё народу, что она способна поочерёдно измучить Миранду, Азизи, Инко и сыновей Ра (их держали за руки подчиняющиеся Мито теорры, у Миранды была разбита губа, у Азизи сломан нос, у Инко была порвана складка кожи, у Кефера под правым глазом синел, приобретая зеленоватый оттенок синяк, что уж тут говорить про Эксатона чьё лицо очень сильно опухло) На середину трибуны вышел худющий словно скелет мужчина одетый в халат по форме напоминающий одежду древнего римлянина знатного рода, и произнёс торжественную речь, полную пафоса:       —Дамы и господа давно отвернувшегося от истинной принцессы народа, именно ваши глаза сейчас, и только сейчас могут увидеть страдания лжекороля Бруно и его красавицы жены лжекоролевы Сарины! Встречайте династию Ури народ! — Теорры стражники вывели перепуганных до смерти мужа и жену: Бруно– привлекательного вида мужчину с коричневыми волосами и озёрного цвета глазами, его любовь Сарину что была голубоглазой блондинкой в красном пышном платье с глубоким декольте, глаза женщины с нескрываемым ужасом метались из стороны в сторону ища то ли выход то ли двух девочек. С так называемого королевского этажа спрыгнул ужасного вида теорр, держа на руках темнокожую женщину в лиловых одеяниях: Сейтану Важу. Сейтана, стоило теорру её выпустить из своих когтистых лап, медленно и властно пошла к чете Ури, начав не менее пафосную речь:       —Столько лет ты, Бруно занимал в Кровавой долине трон моего отца, мой трон что должен был передаться мне по праву как единственной наследнице! А вы, Сумеречные земли, Государство Солнечного Рассвета, Лиловые горы и Египтус лишили меня власти выдав замуж за отца Мерилин! За простого вдовца с новорожденным лисёнком, право она выросла в весьма привлекательную антропоморфную лисичку чья необычная внешность, в том числе розовая шерсть и стройный стан понравились тем, кто пообещал мне помочь вернуть то, что по праву моё. За небольшую плату: за лисичку, за её невинность, —Инко оскалил кроваво-красные клыки, смотря в глаза мачехе подвергавшей свою падчерицу насилию. — вот так я нашла себе последователей и обрела милую марионетку, что ради отца готова делать то, что Я скажу лишь бы рыжий лис Робин- её отец находился не в земле, а в обычном, коматозном состоянии.— Раздался громкий, разрывающий сердце крик юной лисички от чего народ в ужасе ахнул а Инко попытался вырваться но другой теорр-страж, ужасного вида, более отвратно выглядел только Мито, крепче стал удерживать теорра с оранжевыми глазами. Миранда оскалилась, сплюнула и выкрикнула:       —ТЫ НЕ ПРИНЦЕССА, СЕЙТАНА! Ты мразь, обыкновенная мразота и симулянтка, что поплатилась за свою ложь и насилие над бедным мальчиком! Ты ведь тогда не была больна… ты, ты специально отравляла свой организм солями таллия! Кровь мальчишки смогла вылечить тебя, хотя точно так же могла сделать прусская синь или прусская лазурь но не-е-ет, тебе прям нужна была кровь Рафрета, именно того бедного, брошенного даже собственным отцом мальчика! — Изумившись тому, что черноглазая каким-то образом разузнала её "маленькую" тайну и вытянув тёмные губы а за тем постучав по подбородку указательным пальцем левой руки "принцесса" сказала: Одним мальчиком меньше, одним больше, какая разница? Государство Солнечного Рассвета существовало бы и без мальчика, но нет; Царице Алике стало жалко мальчишку. Тьфу ты, и за это сентиментальная дура в короне поплатилась собственной жизнью и жизнью своего царства!— Сарина громко крикнув на Сейтану произнесла:       —ТЫ! ТЫ ГРЁБАННАЯ СВИНЬЯ! АЛИКА БЫЛА МОЕЙ СТАРШЕЙ СЕСТРОЙ И ПОГИБЛА КАК ГЕРОИНЯ, ПОГИБЛА В ЧЕСТНОМ БОЮ! —Сарина упав на колени тихо заплакала, видимо, очень любила Алику как сестру старшую. Бедная Сарина. Её и её мужа сейчас жалели все окромя Сейтаны и подвластных темнокожей женщине теорров. Тут "принцесса" подошла к Бруно и взглянула в озёрного цвета глаза своими безумными, холодными и тёмными как глубокое ущелье в скале зенками и взяла в руки огромный хопеш серебряного цвета…       —А-А-А-А! РУКА! … — Вырвался из уст связанного короля страдальческий, громкий крик: Сейтана полоснула тем самым хопешем по конечности Бруно сделав Т-образный разрез, из раны тут же потекла кровь забирая с собой жизненные силы пленённого короля однако Сейтана на этом не остановилась: приказав своему теорру держать стонущего от сильной боли "лжекороля" женщина разрезала путы, полоснув тем же оружием по его торсу, от чего Бруно болезненно зашипел, однако это было только начало его мучений.       Взяв из рук бурого теорра огромный железный шест "принцесса" нанесла им первый удар в лицо Бруно, за тем со всей силы ударила в живот от чего мужчину чуть не стошнило, далеча в грудь, от чего у "лжекороля" перехватило дыхание, а Сейтана всё так же била шестом по телу короля с таким упоением, можно даже сказать с экстазом, ломая его рёбра и превращая внутренние органы в кровавое месиво под протестующие крики обезумевшей от сего зрелища толпы и рыдающей Сарины. То ли от волнения, то ли от громких звуков у Кефера зазвенело в ушах. А тем временем "принцесса" отбросив железный шест куда подальше велела теорру тёмного цвета, который не держал никого, принести ей ножовку.

***

      Повсюду слышится вой и плач, обезумевший и отчаявшийся люд со страхом смотрел на ужасающую картину: у уже, по видимому мёртвого "лжекороля" Бруно были выколоты глаза, зашит рот а левая рука до половины локтя была только что подпилена ножовкой до кости, а сама эта подпиленная часть руки была оторвана Сейтаной и лежала на окровавленной земле. Подняв окровавленную часть руки словно искупавшаяся в море крови "принцесса" внезапно для всех стала светится белым светом и кричать:       —STAAN OP, JU HET NOU MAN GEDOOD, EN GEHOORSAAM MY ELLE BEVEL! — Пустые глазницы Бруно засветились белым и он подойдя к Сейтане преклонил своё колено и "принцесса", всё так же улыбаясь указала ему на рыдающую Сарину, дала в руки огромный кинжал, с тонким длинным клинком и деревянной рукоятью. Одеревеневшей походкой, жутко мыча мужчина, вернее уже его труп дойдя до блондинки ударил в лицо кричащей от отчаяния Сарины кулаком, из-за чего из рта бедной "лжекоролевы" потекла кровь; он выбил несчастной зуб мудрости а за тем ударив во второй сломал ей нос. Продолжая громко плакать Сарина с ужасом взмолилась, видимо ещё не зная что перед ней не её всем сердцем любимый муж, а лишь его оживлённый труп: Б-Бруно… любовь моя… м-мы же семья…— Слова эти, что не удивительно, для мёртвого ни что иное как пустой звук не значащий совершенно ничего, и труп Бруно повернув голову к "принцессе" стал ждать команды, Сейтана махнув рукой сказала:       — Ха-ха, Не переживай, Сарина. Совсем скоро ты увидишь свою прелестную сестрёнку Алику и любимого мужа, как только ты мне надоешь, как кукла, я позволю тебя убить. Не пытайся молить о пощаде этого мертвеца, он исполняет все мои желания. А желаю я, — Сейтана мелко затряслась: ЧТО БЫ ОН СОТНЮ РАЗ ВОТКНУЛ В ТЕБЯ ЭТОТ КИНЖАЛ! ЧТО БЫ ДОСТАЛ ИЗ ТВОИХ ЧУДЕСНЫХ РУЧЕК КАЖДУЮ КОСТОЧКУ, ХА-ХА-ХА! — Мертвец начал с остервенением наносить удар за ударом в горячую плоть женщины кинжал, заливая кровью и так ею пропитавшуюся землю, свой костюм и тело. Сарина сойдя с ума от горя и боли громко кричала, пока вовсе не сорвала себе голос и уже хрипя, захлёбываясь в собственной крови молила небо о прекращении сиих мук ужасных. Внезапно Сейтана закричала, разбрызгивающую пенящуюся слюну:       — УБЕЙ! УБЕЙ ЕЁ СЕЙЧАС ЖЕ! — Мёртвый исполнил просьбу "принцессы", перерезав Сарине горло. Сарина умерла, голубые, заплаканные, и уже остекленевшие глаза смотрели в небо словно говоря "Я наконец-то с вами, дражайшая сестра и любимый сердцу моему муж…" для неё муки окончены. Но, к сожалению только для неё. Тошнотворный запах крови стал ещё хуже предзнаменуя великие муки всем тем, кто стал игрушками в тёмных руках "принцессы".       Сыновья Ра тяжело дышали, им обоим стало дурно от такого гротескного зрелища; крики боли Бруно и вопли отчаяния Сарины отныне надолго впечатались в их головах а их безжизненные тела отныне будут посещать их в самых худших кошмарах. "Принцесса" "мельком" бросила взгляд на двух братьев, осклабившись выхватила кинжал у трупа Бруно, и даже не вытерев руки что были по локоть в крови быстро пошла к Кеферу и Эксатону, постепенно ускоряя шаг. Тут в темнокожую женщину прилетела огромная сфера пламени, отбросив "принцессу" в другой конец Колизея; люди, ранее громко проклинавшие Сейтану от изумления ахнули; кто же сделал подобное с Сейтаной Важу? Ответ на это нашёлся довольно быстро: девушка-львица в тёмно-синих одеждах и в маске, полностью закрывающей лицо появилась словно из ниоткуда, правая рука львицы горела ярким огнём, однако стоило только девушке сжать ладонь то пламя сразу же исчезло оставив опосля себя довольно таки сильный жар. Львица сняла маску, открыв удивлённому народу свой лик: милое лицо с острыми скулами, губами цвета охры, коричневым львиным носом и яростными, но прекрасными глазами бирюзового цвета.       — Сестра… — В одно и то же время удивившись и обрадовавшись сказали Кефер и Эксатон. Не удивительно, скажу я вам, ведь оба переживали за неё, когда этот звездец случился. Но радости фараонов не разделяли старикан в одеждах древнего римлянина и держащий уже вырывающихся сыновей Ра теорр, старый кобель закричал:       — Эй ты! Кто ты, странная девка?! — Зарычав на старого Сехмет коротко ответила: Я Сехмет. — За тем львица запустила в старикана небольшую огненную сферу параллельно регулируя температуру; ( "Лучше жар уменьшить, не хочу марать сегодня руки.") — Девушка легко улыбнулась глядя на то, как мужичок отлетает с громким воем на два метра и приземлившись, всё так же крича от страха и боли кувыркался лёжа на земле. ("Так у него ещё и пирофобия!") — Мельком пронеслись молниеносным вихрем в голове девушки мысли, пока ранее названный индивид пытался всеми способами потушить свои горящие одежды на высушенном временем теле.       Тем временем её братья вырвались из цепких лап теорра и вывели его из строя особым способом: Эксатон создал что-то наподобие *буерака позади чудища а Кефер высоко подпрыгнув и пнув теорра в грудь заставил недоогра упасть в искусственно созданный овраг, далеча золотой и тёмный фараон совместили свои атаки создав тягучую, бордово-коричневую вязкую смесь, замуровав чудовище в выбоине (влажного от крови песка было превеликое множество, теперь теорр не сможет выбраться из буерака без помощи посторонних). Покончив с теорром братья быстрым шагом, едва ли не бежа подошли к сестре; Кефер сразу же заключил Сехмет в объятия, притянув Эксатона за руку, чем второй был изрядно удивлён, хотя за всё это недолгое время должен был уже привыкнуть.       —С-сестра, слава небесам ты жива…— Голос золотого фараона дрогнул а карие глаза немного защипало от подступивших слёз: Я уж думал… ох, когда стена разрушилась и ты лежала без сознания… л-ладно, ух. Км, как ты Сехмет? — Львица улыбнувшись ответила что всё хорошо и им больше беспокоится не о чем, и уже пора возвращаться в Египтус. Тут Эксатон заметил бегущего на них со всех ног теорра Сейтаны– Мито; он нёсся на огромной скорости к троим детям Ра, размахивая огромными кулачищами и утробно рыча, оскалив уродливую мясистую морду с обвисшей кожей, —СЗАДИ! — Оттолкнувший брата и сестру тёмный фараон был поднят огромной ручищей Мито, теорр жутко улыбнувшись и противно, словно кто-то неумело играет на волынке, засмеявшись собирался разбить голову Эксатону. Тут откуда не возьмись в Мито на всей скорости влетел, пробив броню из толстенной кожи и такого же жира сильнейший поток воды (Мерилин и чудом уцелевший Захар минутой ранее скинули с высокой башни хорошую такую по размерам бочку) что направил меча очами молнии Кефер. Вожак, верный Сейтане предводитель теорров Мито умер мгновенно, ослабшая рука выронила старшего сына Ра на кроваво-коричневую землю. Тем временем Кефер тяжело дыша, гневно произнёс:       —Никто… никто больше не заберёт у меня дорогих мне людей! — После подошёл к Эксатону со словами: Брат, дай руку. — Одно мгновение поколебавшись тёмный фараон принял помощь от младшего брата. —Ты…— Красные глаза расширились от удивления: Ты спас меня, — Младший брат горько улыбнулся: Это до сих пор тебя удивляет? Пора бы уже привыкнуть.— Тёмный фараон отвёл взгляд.

Тем временем

      Там, на верху, в самой высокой башне сидели юный парень с копной пшеничных волос по имени Захар, старенькая женщина приятной наружности в коричневой дишдаше и розовая, измученная лисичка Мэрилин; от зелёного платья остались лишь короткие ошмётки, еле прикрывающие её тело. Девушка сидела на холодном полу, взгляд сиреневых глаз был отсутствующим и пугающе пустым. Бабулька, которую кстати звали Панея тихо поглаживала Мерилин по спине, ведь бабушка знала сама, на своём горьком опыте какого это; потерять дорогого сердцу человека. А дело вот в чём; Сейтана некоторое время назад убила огненно-рыжего лиса Робина– отца розовой лисички. Бедняжка рыдала, стенала, вскрикивала и билась в истерике, не в силах справится с моральной болью и не зная как жить дальше.       —Почему…—Рыча и всхлипывая начала Мерилин: Почему… ПОЧЕМУ ОНА ТАК СТРЕМИТЬСЯ ЛИШИТЬ МЕНЯ ВСЕГО?! Папа… о-он больше… я больше никогда… *Шмыг* его не увижу…— Тут Захар удивлённо охнул, привлекая внимание Панеи и лисички:       —Ох ты ж, Мито убит Кефером!— Не веря своим ушам бабушка и девушка подбежали к балкону и посмотрели вниз: чёрт возьми да! Труп теорра лежал распластавшись на земле, огромное жирное брюхо Мито было пробито насквозь! На моське Мерилин в первый раз за этот день расцвела улыбка, Захар и Панея на радостях обнялись крича "Убили! Убили! Его наконец-то убили!". Внезапно лисичка упала на холодный пол, не дыша.

В Колизее

      Теорры, прежде верные Сейтане разделились на две группы: одни убежали как трусливые салаги, другие же прилюдно отреклись от темнокожей "принцессы" и тёмно-серый, почти чёрного цвета теорр с фиолетовыми глазами освободил от тугих пут Инко, Миранду и Азизи со словами: Сейтана и Мито, это… ну, далеко зашли слишком и я, являясь слугой "принцессы" понял это. — Инко по дружески толкнул тёмного теорра по имени Блико в бок. Народ начал потихоньку расходится, сидения для публики постепенно пустели, люди шли в свои дома; кто-то пить успокоительное и оплакивать потерю четы Ури, более младые граждане помогали стареньким дедулькам и бабулькам спускаться по лестнице к выходу из Колизея. Вскоре не осталось никого, окромя детей Ра, похоронных дел мастеров во главе коих был Анубис со своей женой, что крепко держала его за руку. Двое мужчин, крепкого телосложения положили безжизненные тела Бруно и Сарины на специальные переноски, что бы позже нормально похоронить супружескую пару.       —Осторожнее! Не свалите никого, и сами ноги не переломайте себе! — Зарычав крикнул Анубис, когда один из мужчин чуть не навернулся и не свалил мёртвую Сарину с переноски, здоровяк виновато глянув на антропоморфного шакала отчеканил, будто он часами репетировал, извинения. Шакал легко махнул рукой как бы говоря:"Ладно, иди давай." и мужчины молча потащили трупы, осторожно семеня по окровавленной земле. Позади пушистой пары, на одной из скамеек крепко обнявшись сидели двое– тоже муж и жена; Тот и Маат, оказалось что у ибиса после того взрыва были повреждены глаза, отныне карие очи видели только расплывчатые силуэты видимых объектов, однако такую проблему решили довольно быстро – обычными очками в квадратной оправе, которые сейчас сидели на носу Тота. —Вам стоило бы в Египтус вернуться.— Прижавшись к мужу сказала Инпут, судья молча кивнула. Теперь нашим героям пришло время уходить: Сейтана, возможно, мертва как и Мито, сыновья Ра теперь свободны. Но какова цена: увы, чета Ури и юнец Фабиан погибли, а маленькие девочки Эрика и Мбоуса отныне круглые сироты, ко всему прочему получившие тяжёлые травмы как физические ( Мбоуса никогда не заговорит а Эрика из-за того взрыва повредила себе костный мозг) так и психические (девочки своими глазами увидели смерть отца и матери). Тем временем солнце ушло за горизонт и в небе загорелись тысячи звёзд, взошла на небосвод сияя скромным блеском луна. Наступила ночь. В Кровавой долине потихоньку включались один за другим фонари, освещая оранжевым светом улицы. Такой свет всё сильнее и сильнее вгонял героев в дрёму, заставляя веки тяжелеть и открывать рот в сладостном зевке.       —Ты в порядке, Эксатон? — Спросил Кефер тёмного фараона, на что старший минуту промолчав ответил:       —Эта война была бессмысленной, я… сможете ли вы простить меня, и прекратить эту войну? — Глаза близнецов просияли, словно два цветка прекрасного лотоса расцвели на лице и львиной моське радостные улыбки. Сехмет ответила: Мы простили тебя, брат. Как только мы вернёмся в город, мы обсудим наше перемирие и… что мы будем делать с Кровавой долиной. Ну, Бруно и Сарина мертвы, а их дочери слишком малы что бы зайти на престол. — Дети Ра уже собирались потихоньку уходить из Колизея, но тут из каменных завалов вылезла темнокожая женщина в лиловых одеждах с безумными, тёмными как пересохший колодец глазами, крепко сжимая в обожжённой руке длинный кинжал. Сказав:       —Прощай, Сердце пустыни! — Сейтана метнула в Эксатона холодное оружие, но кинжал попал не в старшего сына Ра, а в Кефера, что оттолкнул тёмного фараона и подставил самого себя под удар: кинжал глубоко вошёл в живот золотого фараона, снаружи осталась лишь деревянная рукоять. Горячая тëмно-бордовая кровь окропила коричнево-красную землю, —НЕТ!!! — Вырвался душераздирающий крик Эксатона, что успев подбежать к золотому фараону и подхватив второго начал останавливать вытекавшую жидкость. Из рта золотого фараона маленькими струйками, окрашивая в бордовый цвет небольшую бородку потекла кровь, внезапно старший ощутил сильный жар: Сехмет, столько времени сдерживающая свой гнев, свою неистовую ярость, в итоге взорвалась и налетев на Сейтану унесла успевшую только пикнуть "принцессу" за территорию Кровавой долины, проломив несколько стен. Тем временем к Эксатону подлетел Эрик и со словами: "Эй титулованный! "— Передал стерильные, чистые бинты тёмному фараону. Не мешкая ни секунды старший брат перевязал рану младшему.       Тем временем за территорией Долины Сехмет рвала острыми когтями тёмную кожу, терзала алую плоть отрывая ЦЕЛЫЕ КУСКИ кровавого мяса с костей и сжигая их, пока Сейтана не умерла. Алая жидкость была везде: на руках на лице, да что уж говорить на торсе и схенти от чего одежды девушки приобрели пурпурный оттенок. Тяжело дыша, буквально глотая воздух Сехмет с ненавистью глядела на кровавое месиво, бывшее ещё мгновение назад женщиной в лиловых одеждах, похитившей её братьев и сильно ранившей Кефера. Сейтана поплатилась собственной жизнью за свои злодеяния.

На корабле Собека

      Пока Осирис и Сехмет сражались за жизнь золотого фараона в одной из кают, люди в коридоре с тихим ужасом ожидали результата; Инпут заметно нервничала так как её супруг остался в Кровавой долине, что бы разобрать добрую ГОРУ трупов детей, умерших от заражения крови, а так же юношей и девушек что были не согласны с "принцессой" и казнены. Тот (ибис) успокаивал жену, гладя иногда всхлипывающую судью по спине, рядом с ними стояла маленькая девочка со светлыми волосами, на глазах Мбоусы блестели слёзы. Тут к ней подошёл высокий парень в зелёных одеждах, с перевязанной головой; Гиксос подозвал к себе девочку со словами: Твоя сестра ждёт тебя. — Светленькая малышка, держась за свою шейку крохотными ручками и смотря на парня с нескрываемым страхом зашла в каюту, находящуюся с другой стороны от той где учёные спасали фараону жизнь. Эксатон тем временем прислонившись спиной к стене с ужасом рассматривал свои руки, на которых была кровь брата, его МЛАДШЕГО брата который в очередной раз спас его, не смотря даже на всё то зло, которое тёмный фараон сделал ему. Глаза вдруг непривычно защипало, две серебряные слезинки побежали по щекам мужчины.

—Ну и ну… не думал я что Сет может быть настолько злым, брат.

—Даже если его укусил паук Маки-маки, он заслужил наказание. После всего того, что он сотворил со своей семьёй из-за своего эгоизма.

—Я никогда не буду таким как Сет!

—Ой! Хах, рад это слышать Кефер

—Потому что я люблю свою семью! И никогда не подумаю даже о том, что бы причинить любимым боль!

      Очнулся Кефер в лазарете Золотого города. Младшего сына Ра окружали тишина и покой, иногда прерываемые звуками датчиков здоровья. Комнатка, в которой пребывал меньшой сын Ра была небольшой; нежно-жёлтые расписанные стены, бежевый пол на котором помимо койки на которой лежал золотой фараон, на расстоянии примерно пяти шагов стоял шкаф с лекарствами и разнообразными медикаментами. В другом конце комнаты находилась нежно-бирюзовая, полупрозрачная входная дверь за которой стояли три расплывчатых силуэта. Попытка чуть приподняться не увенчалась успехом и отразилась сильной болью в животе, именно в том месте, куда попал кинжал. Кинжал предназначенный для его старшего брата. Открылась дверь и в комнату вошли трое: Осирис– учёный Египтуса, Эксатон – старший брат, и его младшая сестра– Сехмет. Львица тихо подошла к раненому брату держа в руках поднос с кубком, наполненным кристально чистой водой, и поставив сий поднос на стоящую справа от койки прикроватную тумбу девушка взяла рукой ранее названный кубок и слегка приподняв голову Кефера дала испить свежей, слегка прохладной воды.       Выпив воду золотой фараон вновь погрузился в сон. Старший брат и младшая сестра вышли из комнаты по повелению Осириса, учёный сказал что сам проследит за состоянием их брата. Сехмет сначала хотела возразить, но потом поняла что многим людям в этом лазарете нужна её помощь: Кха лишился правой руки и ему нужно было создать протез, Гиксос лишился левого уха и повредил барабанную перепонку (как она вообще не лопнула от такого взрыва?) а так же получил сотрясение мозга, хвала небесам Нейт осталась цела; отделалась небольшими гематомами, неглубокими царапинами и "лёгким" испугом за Гиксоса и за друзей.       — Вот видишь, — Прошептала Сехмет глядя своими бирюзовыми глазами на старшего брата: Наш брат Кефер, он… его жизни ничего не угрожает, но он пока что слаб. И… — Львица не договорив подхватила тёмного фараона, так как у него подкосились ноги и его била дрожь. Никогда ещё мужчине не было настолько страшно, настолько больно от одной только мысли, что он мог потерять брата. Потерять Кефера. На самом деле Эксатон не хотел его смерти, он просто хотел... он хотел... Мысли в голове тёмного фараона путались, смешивались в неясную кашу, оставляя после себя ноющую пустоту. — Старший братец, давай пойдём в каюту, а то тебя что-то совсем ноги не держат. — заботливо придерживая брата произнесла младшая дочь бога солнца.       Всю следующую неделю что в Золотом городе, что в тёмной пирамиде все без исключения, даже боевые мумии, сидели на успокоительных как проклятые, однако спустя время начались какие- никакие улучшения: Кха заместо утраченной конечности получил протез руки, и постепенно привыкал к нему как и Гиксос к отсутствию своего уха и баротравме.       —Да не волнуйся ты так, Нейт. С медициной Египтуса у меня всё заживёт за +- неделю. —Сказал как-то раз одноухий парень белокурой девушке, которая уже десятый раз за день напомнила ему о мед. осмотре.       — Гиксос, это важно! Я просто беспокоюсь за теб… ?! — Воин слегка приобнял девушку-стража за плечи тихо, что бы слышала только она сказал: Я понимаю твоё беспокойство, милая, я всё понимаю. Но я правда в порядке, и тебе нет нужды волноваться о моём самочувствии.— Нейт провела по смуглой щеке Гиксоса рукой со словами: Я просто… когда взрыв… кхм, я рада что ты в порядке. — Далеча белокурая девушка-страж ушла на свой пост а Гиксос с лёгкой улыбкой смотрел в след девушке, давным-давно завладевшей его сердцем и пару недель назад, в своей особенной манере, куда же без этого, ответившей взаимностью кареглазому воину.       К вечеру состояние Кефера улучшилось: он уже мог, хвала небесам, безболезненно двигаться и говорить что не могло не радовать его друзей и близких. Переговоры между Золотым городом и тёмной пирамидой, по негласному согласию, перенесли на следующий день так как в сий момент была уже тёмная ночь. Утром трое детей бога Ра вместе с правящим советом обсуждали все тонкости окончательного перемирия между Египтусом и Серебряной пирамидой. Порешили на том что: —Северо-Западные территории Египтуса и Кровавой долины подвластны Эксатону; —Юго-Восточные же находились под властью золотых близнецов ; — Эксатон с миром отпустил Анубиса, Тота и Собека, а так же предоставил своей младшей сестре выбор: останется ли она в Египтусе, или вернётся в тёмную пирамиду; Однако Сехмет предложила третий вариант: Раз в месяц один из золотых близнецов прилетает в серебряную пирамиду и гостит там неделю или две. Точно так же, только уже старший сын Ра гостит у золотых близнецов в Египтусе. Такая идея, хоть сначала и ошарашившая всех, понравилась и сыновьям Ра и правящему совету (ну почти, один Сет только мрачный сидел почему-то).       Дети бога солнца объявили о своём перемирии народу Египтуса и тут, без преувеличений, радостно закричал весь город! Отовсюду слышались крики "УРА!", " СЛАВА ДЕТЯМ РА И ПРАВЯЩЕМУ СОВЕТУ! ", " СЛАВА! СЛАВА! ", " СЛАВА ВОИНАМ ЗОЛОТОЙ И СЕРЕБРЯНОЙ ПИРАМИД!". А на следующий день состоялся праздник Великого перемирия. Всюду было слышно наипрекраснейшие пение и музыку, столы ломились от еды и сладких вин, люди не могли нарадоваться своему счастью; ад длившийся тысячелетиями наконец-то закончился и им теперь можно предаваться мирским заботам, а не переживать из-за того что кто-то попадись под горячую руку уйдёт в мир иной. Даже старичок в озёрного цвета схенти тяпнув бокальчик-другой красного вина, плясал аки молодой паренёк, громко распевая гимны (антропоморфный белый кот ориентальной породы в розовых одеждах закрыл руками свои большие уши подумав "Небеса превелики, уведите деда он в хмельной кондиции!"). Праздник длился до глубокой ночи, закончившись яркими фейерверками золотого, голубого, красного и серебряного цветов.

Месяц спустя

      —А какого хера я это только сейчас узнал?!— Кричал на своего единокровного брата Анубис, а дело было вот в чём: Гор– антропоморфный сокол, месяц назад в лазарете Египтуса сделал предложение царице Сумеречных земель. Бастет чуть поколебавшись ответила согласием а Кира– маленький антропоморфный котёнок, была сначала удивлена, а за тем обрадовавшись и улыбаясь во все зубы, обняла мать и своего будущего отчима. А сейчас члены правящего совета наблюдали как сокол получал от своего брата шакала подзатыльник: Ай! — Оранжевый немес налез Гору на глаза и сокол поправив этот элемент одежды сердито посмотрел на Анубиса мол, "Какого чёрта брат? Дать подзатыльника словно перед тобой не воин Египтуса, а ученик-раздолбайло проваливший тест". Однако Анубис успокоившись по доброму ткнул его в плечо говоря:       —Ладно уже, желаю тебе счастья, соколидзе. На следующей неделе твоя с царицей свадьба, я прав? — Хитро ухмыльнувшись, Гор кивнул. —Дядя Анубис, вы уже прекратили кричать на моего будущего папу? — Невинно хлопая большими ярко-зелёными глазами спросила Кира, держа Бастет за руку. Анубис кивнул: Да девочка, я прекратил. И, ты можешь обращаться ко мне на "ты", юная принцесса. — Мужчина пожал пушистую руку своей маленькой будущей племянницы, принцессы Сумеречных земель по имени Кира.       После в золотом городе шла бурная подготовка к свадьбе Гора и Бастет: Слуги украшали большой зал— помещение где эта свадьба будет проходить, прекрасными бутонами нежно-алого, кораллового, янтарного цветов, а так же накрывались столы из дорогого дерева разнообразными яствами и дорогими винами из спелого, сочного винограда. Ну и без пива, конечно же не обошлось .       Скромный, старый маленький дом на берегу Великой реки. Слева от входа в здание стояли рыболовные снасти, которыми, видимо, никто не пользовался уже много лет: они покрылись пылью и паутиной, в койей разжились небольшие глянцевые паучки . Однако, друзья мои, давайте войдём внутрь сего здания: обстановка в доме хоть и была скудной, но красы лишена не была; несколько шкафов с одеждой, стол на котором стояли неглубокие тарелки на которых лежала жаренная рыба, пара-тройка стульев, слева от стола находилась обычная кровать с пыльно-серыми подушкой, одеялом и матрасом. И сейчас, на сей койке лежала очень старая женщина-антропоморфный крокодил, звали женщину Асенефа: бледно-зелёная чешуя казалась на свету солнца намного светлее, чем была на самом деле однако глаза: ярко жёлтые, с вертикальным зрачком хоть и были подслеповаты из-за старости, но всё же видели своего сына. Асенефа грустно улыбнулась Собеку:       —Сынок… ты вернулся? Н… н-навсегда вернулся?— Собек сжал руку своей умирающей матери, пытаясь совладать со своими эмоциями но всё тщетно: в горле застрял ком, из глаз потекли слёзы: Да, да мама… я вернулся. — Асенефа вытерла слёзы с лица своего сына, со счастливым выражением лица: Собек, мой единственный и любимый сын…прости ты меня, старую дуру, за мои упрёки и упрямство. Прости, *Всхлип* за всё …— Крокодил обнял свою умирающую мать за плечи, тем самым успокаивая несчастную матушку.       —Я простил тебя мама, а ты меня? — Женщина тихо ответила "Да", отвечая на объятия своего сына.

—Эм… ты уверена? Я же полный профан в этом.

—Собек, я ПРОШУ тебя, стать шафером на нашей с Гором свадьбе. Это не так уж и трудно; всего то завершить предсвадебные приготовления.

—А я не уверен, что мы с ним поладим. Я же ведь… предатель, предавший собственный город коий поклялся защищать.

—Это было из-за ила подземного Нила, и да кстати; я не ненавижу тебя, прости что вёл себя как последний кретин.

—Гор, ёперный театр! Не пугай Бл так больше!

—Хорошо-хорошо, идём, вернувшийся страж.

— Идём, ревнивый жених.

В доме Хатор

      Девушки спокойно готовились к свадьбе; Инпут выйдя из душа (в пурпурных полотенцах естественно) спокойно выбирала какое ей стоит надеть ожерелье: медное с агатом или бронзовое с гранатом; порешила на ожерелье с гранатом. Пока Сехмет была в душе, Маат надевала калазис цвета багряной герани а Нейт (тоже только что выйдя из ванны) сушила свои белые, подстриженные под каре волосы феном и, видимо, выбрала слишком сильную мощность из-за чего потоки горячего воздуха подняли белокурые локоны вверх, и без того густые волосы стали сильно пушиться: Да етить твою…— Растерявшись девушка страж попыталась исправить "трындец" на голове но всё безуспешно. "Хатхор меня прикончит,"—Только и успела подумать Нейт, как дверь открылась и в комнату вошли две женщины: антропоморфная чёрная кошка в красных одеждах и антропоморфная корова с песочного цвета кожей в синих одеждах , держа довольно увесистую, зелёного цвета сумку на плече.       —Я немного сомневаюсь, Хатхор; правильно ли я поступила передав регентство своему младшему брату Маахесу? Просто, ну… он ещё так юн. Ему же всего 20! — Хатхор всё так же сохраняя в голосе весёлые нотки проворковала: Не беспокойся Бастет, твой братишка научился давным-давно брать на себя ответственность, следя за малышкой Кирой. Он справиться, не переживай. А сейчас, — Потерев подбородок женщина в синих одеждах достала из сумки папирус, на котором были нарисованы разного типа свадебные калазисы: от классического белого, до экстравагантного красного с глубоким декольте и разрезами у бёдер до пояса. — посмотрим свадебные наряды. — Последний вариант не понравился ни невесте, ни опытной свахе. Это свадебное платье или наряд ночной бабочки? Белое не вариант тоже, так как сий цвет давно уже приелся. Хотелось чего-то нового, чего-то свежего, но как на зло идей по этому поводу не было. Тут из ванной, напевая какую-то мелодию вышла Сехмет одной рукой придерживая небольшую "чалму" из белого полотенца на голове а второй прочищала ухо от попавшей в него воды. И внезапно для самой львицы, Хатхор схватила первую за покатые плечи с влажной от воды шёрсткой со словами: Сехмет, дорогая, помоги нам! Мы не можем выбрать цвет платья, свадебного платья и просим тебя помочь! — Девушка успела только ухватиться за край махрового полотенца, коий решил не вовремя сказать Сехмет "до свидания":       —О небеса, Хатхор! Я ж, блинский, в неглиже! Хм, цвет подобрать? Ну, Бастет подойдёт пурпурный калазис с красными вставками. И, если это всё, то…— Ответив " Ни слова больше! " женщина отпустила львицу и пошла готовить невесту к свадьбе. И пока антропоморфная кошка одевалась Хатхор ненадолго вышла из-за ширмы, так как забыла сумку и женщина увидела Нейт и произошедший в её отсутствие трындец: О, Небеса Нейт! Что ты натворила со своими волосами? А хотя, уже не важно. Твоя бывшая опекунша сейчас всё мигом исправит!— Далеча антропоморфная корова направилась в ванную комнату, что бы наполнить небольшой таз водой и уже самой исправить "тихий ужас" на голове стража. Сказать что Нейт было максимально неловко, это ничего не сказать.       —Сехмет была права, дорогая. Пурпурный цвет тебе к лицу. — Радостно пропела антропоморфная корова, смотря на счастливую Бастет, рядом с которой в платье кораллового цвета стояла её дочка, и её подружка по имени Мбоуса в платьишке такого же цвета что и у маленькой принцессы. Тем временем Сехмет уже высушив свои иссиня-чёрные волосы и одевшись молча ждала своих подруг, с недовольным выражением лица с мыслями: "А этот марафет может идти побыстрее а?"— За тем устав просто так сидеть, взяла расчёску и начала расчёсывать блестящие локоны. — Ты же знаешь, Хатор, что я терпеть не могу чёрную подводку! На следующий день из-за неё я буду похожа на пьяную панду, офигевшую от жизни.— Ворчала Нейт аккуратно подводя глаза этой самой чёрной подводкой.       —Ну а что, панды милые. — Сказала Хатор голосом, не лишённым оптимизма, с особенной, материнской нежностью смотря на белокурую девушку. Нейт недовольно фыркнула и закатила свои голубые глаза, смотря на бывшую опекуншу, которую она любила как матерь родную всем сердцем, и была ей благодарна за то, что даже не смотря на то, кем были родители девушки стража, приняла её к себе в семью и воспитывала как свою дочь. —Девоньки, пора. — Сказала Маат встав со своего места и поправив багряное платье с сиреневыми вставками. Всё теперь для свадьбы готово.       Яркое солнце освещало золотым сиянием богато украшенный свадебный зал, где на данный момент проходила свадьба, толпа гостей пришедших в красивых одеждах на сиё торжество. Вышли 13 девочек в коралловых платьях ( в их числе были Кира и Мбоуса) и в ручках каждая девочка держала корзинку из папируса с лепесткам цветами лотоса, цвета которых были разными: сиреневыми и розовыми, красными, оранжевыми, голубыми и жёлтыми. У алтаря новобрачных стояли Гор, Кха (свидетель), Анубис (второй свидетель и по совместительству брат жениха), слабо и как-то грустно улыбающийся Собек (шафер), Осирис (отец жениха), Исида (мать жениха) а справа от них стояли серая старенькая кошка в лиловых одеждах (мать Бастет), рыжий кот на шесть лет старше Киры (брат Бастет), а так же 4 подружки невесты: Инпут, Нейт, Маат и Сехмет. За алтарём новобрачных стояла Хатхор, как и всегда в радостном настроении; на небольшой подушке сиреневого цвета лежали две золотые "короны" с сиреневым и голубым камнями по середине– это были так называемые "короны" новобрачных. После торжественной речи Хатхор, по традиции Египтуса родители с обоих сторон надели на головы (головы должны быть не покрытыми обязательно) жениха и невесты эти самые "короны" (Исида с нежной улыбкой надела "корону" с голубым камнем на голову Бастет, то же самое повторила серая кошка по имени Мафдет, но сам камень на сиём свадебном уборе был сиреневого цвета) за тем был обмен кольцами и нежный, трепетный как лепесток японской вишни поцелуй, под радостные крики, пожелания счастья и здоровья, что бы в доме всего была полная чаша а так же крепких и здоровых деток (сиё пожелали новобрачным Бес и Таурт) а Хатхор пожелала им вечной, неугасающей любви и радости: И пускай ваш брак будет крепким аки сталь, и нежным словно лотос на берегу нашей великой реки Нил! — Люди зааплодировали, а кто-то даже засвистел (рыжий младший брат Бастет, за что получил от матери по шее) а кто-то лишь имитировал счастье, как например Собек. Крокодил поведал брату жениха о том, что плохо себя чувствует и что ему надо ненадолго уйти с торжества. Анубис кивнул стражу, дав понять что знает и что понимает, почему Собек хочет уйти со свадьбы.       Тихо пробормотав благодарность антропоморфный крокодил побрёл к выходу. Купив букет тигровых лилий в сиреневой вазе у Рененутет, Собек пошёл на кладбище Египтуса, что располагалось на западе Золотого города; там покоились его жители от мала до велика, чей жизненный путь был окончен. На кладбище было, можно сказать превеликое количество не очень глубоких могил, с памятниками из белого мрамора на которых иероглифами были написаны имена усопших. Подойдя к могиле матери и поставив справа от могильного памятника вазу с любимыми цветами женщины Собек позволил себе разрыдаться. Тихо, но не менее горько. Глупо судить антропоморфное существо по его крови: холодная она или тёплая, это же зависит от количества кругов кровообращения и перегородки в сердечной мышце, что у крокодилов не полная, и из-за этого артериальная кровь смешивается с венозной. Так устроено природой. Это вовсе не означает, что змеям и крокодилам не бывает больно. Но вернёмся ка мы к Собеку, которого отыскали Бастет и Гор (торжество уже закончилось, и все потихоньку начали расходиться по домам) но увидев его состояние, муж и жена перестали улыбаться. Тихо подойдя к крокодилу бывшая королева Сумеречных земель положила свою руку на чешуйчатое плечо, Собек чуть встрепенулся и вытирая когтистой рукой морду, повернул голову вправо, на встречу встревоженным за друга, зелёным глазам: О… пх, кхм…— Растерявшись произнёс крокодил, так как не ожидал увидеть подругу и её мужа. —Собек, почему ты мне ничего не сказал, друг мой?— Тяжело вздохнув мужчина сказал: Я не хотел омрачать вашу свадьбу. Простите, но мне хочется побыть одному, вместе… с ней. — Муж и жена сказав стражу что сочувствуют его потере ушли, давая Собеку побыть одному.

В здании похоронных дел

      Огромная комната, в которой сновали туда-сюда бальзамировщики делящиеся на три класса: 1) парашисты, парасхиты (делали специальные надрезы в левом боку, что бы потом из них же достать внутренние органы) , 2) тарихевты (именно они и бальзамировали тела) 3) калхиты (руководили религиозными церемониями при погребении). Так же в комнате находилось превеликое количество кроватей-каталок, на которых лежали начисто вымытые, мёртвые тела парней, девушек и детей которых надо было по нормальному похоронить, перед этим предохранить их от разложения путём мумификации. Процесс, можно сказать, ювелирный и долгий , однако технологии Египтуса сделали сий процесс быстрее, тем самым помогая за раз из, к примеру, двадцати тел усопших обработать десять-одиннадцать (если, конечно, похоронным дел мастерам мешать всякие любопытные абобусы не будут) и это только за день. Пока один парасхит острым крючком извлекал мозг из тела пухлого беловласого парня (тела пухляша и маленького мальчика египетской внешности были на этот день крайними) Анубис с уставшим видом смотрел на мертвенно-бледный, почти полностью выпотрошенный (только сердце осталось внутри тела) трупик дитя лет примерно пяти-шести от роду, которого звали при жизни Бабейфми. Удивительно, но его родители нашлись довольно быстро. Он был сыном богатого землевладельца. Когда-то мальца похитили и продали рабовладельцу из Кровавой долины. А что делали с детьми рабов вы и так знаете. Полностью забальзамировав, и забинтовав тело мёртвого ребёнка льняными бинтами, мужчина аккуратно взял трупик на руки и положил мумию ребёнка в небольшой деревянный саркофаг, после этого возложив при трупе четыре канопы с крышками в форме лиц; человека , шакала , обезьяны и сокола , опосля закрыв саркофаг, такой же деревянной крышкой. Тут до плеча главного похоронных дел мастера дотронулся худенький паренёк в маске шакала, которому стало "немного" дурно. Анубис с уставшей улыбкой отпустил парня домой: "Просто студент на практике, не привыкший к запаху благовоний. Но должен признать, у него талант; он справился со своей задачей."— Поблагодарив мужчину с головой шакала студент направился к выходу. Остальные похоронных дел мастера вскоре тоже закончили все дела с трупом пухлого парня, которого при жизни звали Альбус, с глухим звуком закрылась деревянная крышка саркофага, закрывая полностью забинтованное тело парня. Теперь осталось эти тела предать земле, похоронив их в этой самой земле. Ну, это дело то не хитрое, житейское; в земле вырывались ямы глубиной 2 метра, за тем в неё опускался саркофаг и его засыпали землёй, и Анубис произнеся нужные молитвы отпускал своих коллег по домам, а сам отправлялся на границу между миром живых и миром мёртвых, что бы провести души на суд Осириса.

      Прекрасное далёко, напрасное и далёко. Бессмысленно жестоко, дорогу забудь. Без выхода и входа, к напрасному далёко… В напрасное далёко, ты не пройдёшь свой путь…

             Темно. Тьма была кромешная и было не видно абсолютно ничего, окромя маленького, испуганного мальчика. Малыш сидел, обняв свои ноги и изредка всхлипывал так как он не совсем понимал где он, как сюда попал, и есть ли отсюда выход. Внезапно, мальчик увидел кого-то в далеке, кого-то, кто мог помочь ему найти выход и боле не бояться ничего. Мальчик поднялся на ноги и быстрым шагом дошёл до дяденьки с головой шакала и уставшими изумрудно-зелёного цвета глазами: —Ой!— Ребёнок не рассчитал силы и врезался в мужчину: П-простите, — Со слезами на глазах сказал мальчик, глядя мужчине в лицо. Мягко, стараясь не спугнуть дитя, мужчина взял первого за руку и тихо произнёс:       — Здравствуй дитя. Знаю, ты в смятении и не знаешь где ты. Мальчик, как бы не было прискорбно, но ты… умер. — Ребёнок опустил глаза, всё понимая и продолжая слушать дядю-шакала: Но я– Анубис, проведу тебя на суд… не бойся, на суд отца моего– Осириса. Там взвесят твоё маленькое, безвинно убиенное сердце на особых весах, противовесом коему будет перо Маат. Как только суд пройдёт, ты и другие усопшие отправишься на поля Иалу: место где ты не будешь чувствовать боль. А пока, идём искать других невинно убиенных детей, девушек и юношей что пострадали от диктаторства Сейтаны.— Мальчик пошёл за Анубисом, держа сего за его тёплую руку. Вскоре к нашей парочке подошли два близнеца: Арио и Энжио— двое блондинов, похожих друг на друга едва ли не до веснушек на теле, позже с ними пошли худой парень по имени Вернон, держа за руку Альбуса, Фабиан, Юрион–тёмноволосый парень, Бенжамин– пепельноволосый юнец с кустистыми, как орлиное гнездо бровями, Дарин— шатен с орлиным крупным носом, Мориар– брюнет с изуродованным лицом, и Моридик– парень с кудрями пшеничного цвета. Последним из взрослых мужчин к ним подошёл Палеон– мужчина с блёклыми, седыми волосами, но с волевыми глазами ярко-красного цвета. Постепенно сия группа росла, в особенности из-за детишек одного возраста с Бабейфми или чуть постарше. Последней Анубис нашёл маленькую плачущую девочку, лет четырёх от роду.       Сердце шакала сжалось от того насколько та девочка была несчастной, брошенной и замученной; эту потерянную девочку добил сапог какого-то визиря, проломив бедняжке череп. На светлой голове малышки была большая трещина– причина её смерти. Ко всему прочему, девочка плохо ходила и могла затеряться в темноте, поэтому Анубис нежно подняв безымянную девочку на руки продолжил свой путь. А тем временем души усопших говорили между собой, а некоторые дети даже не зная о том, что умерли, весело играли, пели, водили хороводы вокруг Анубиса. Видимо они каким-то образом чувствовали, что их страдания закончились и в их жизни остался всего один суд.

—Почему? В чём наша вина?

—Удивительно, мне не больно…

—Мамочка… папочка… я люблю вас…

—П-почему нас никто не спас?

      На суде умерших присутствовали: — Осирис: царь загробного мира и по совместительству учёный Египтуса —Исида: его жена, член правящего совета —Тот: счетовод, на суде вычисляющий вес сердца покойного. —Маат: судья Египтуса, чьё перо действовало противовесом сердцу покойного на весах. Около чаши, на которую клали сердце стояло жуткого вида чудовище; Аммат: существо с головой крокодила, передней частью льва и крупом гиппопотама. Чудище сверкало кроваво-красными глазами, вводя души умерших в страх. Первым к весам отважился подойти маленький мальчик, по имени Бабейфми; его сердце было легко и невинно, как и сердца других присутствующих детей в Зале двух истин. Дети прошли в поля Иалу, радостно распевая весёлые песни. Взвесили сердца юношей и девушек; их сердца были такими же лёгкими как перо Маат, и их души тоже имели право жить на полях Иалу. Аммат раскрыла свою огромную зубастую пасть в скучающем зевке, всё что хотела чудище– съесть сердце грешника вот и всё. А тем временем Анубис перенеся девочку со слабыми ногами в мир мёртвых наблюдал как души детей, юношей и девушек спокойно привыкают к, по сути, новой жизни в вечном покое и блаженстве. Тут к шакалу подбежали души детей и с песнями начали водить хоровод вокруг Анубиса, благодаря его за то, что привёл их в настолько прекрасное и спокойное место. Тёплая, лёгкая улыбка расцвела на моське Анубиса, пока его изумрудные глаза с теплотой и нежностью смотрели на души усопших, уже не страдающих, не испытывающих агонии и горя детей. Позже, наконец-таки отпустив дядю шакала детки побежали играть на мягкой как облака, сочной, изумрудной траве. Анубис уходил с полей Иалу в хорошем расположении духа, однако чем ближе он подходил к залу двух истин, тем сильнее спадала с шакальей моськи добрая улыбка и тем паче лик похоронных дел мастера становился всё мрачнее и мрачнее. В зале двух истин остались только Анубис и его отец Осирис.       Царь Загробного мира надевал на свою шею чёрный с зелёными вставками амулет, благодаря которому он мог спокойно жить в мире живых. Взглянув на сына Осирис молча кивнул, но тут раздался громкий, похожий на лай гиеновидной собаки крик и отец с сыном наблюдали как кровавый сгусток, отдалённо напоминающий женщину падает и рассыпается в пыль, как с длинной пасти чудовища капает густо-бордовая кровь на каменный пол. Осирис и Анубис с необъяснимыми выражениями лиц посмотрели на Аммат, всё таки сожравшую чёрное, гнилое сердце.