В главной пирамиде Египтуса
Собрание членов правящего совета шло полным ходом. Обсуждали они какие-либо зацепки по поиску учёного и его внучки. Сет с пеной у рта доказывал свою невиновность, но учитывая его прошлые "достижения" верили антропоморфному ослу с трудом. — Я уж не знаю чему и верить то. — массируя виски сказала Маат: — В доме Сета никого не было обнаружено, но… теоретически, человек похитивший Осириса и Кебхут мог их упрятать в другом месте, может быть даже за пределами города. — Последние слова судьи заставили всех, кто присутствовал в главном зале, замереть в ужасе. Но тут Нейт подала сигнал тревоги; на город надвигалась огромная волна неизвестного происхождения, грозя снести всё и вся на своём пути. Огромное цунами? В пустыне где едва ли не единственным источником воды является великая река и пара-тройка оазисов?! Громко кричали люди, малые дети горько плакали от страха, так как они не понимали что происходило и это их очень сильно пугало. Но не успел никто ничего предпринять, как вода стала стремительно уходить куда-то, а именно в небольшой кувшинчик на шее маленькой девочки в плаще. Откинув тёмный капюшон с головы, девочка обнажила шакалью мордочку, покрытую чёрной лоснящейся шерстью с нежно-карминовым носиком и турмалиново-синими глазами сверкающими неподдельной благородной яростью. Вылив из кувшинчика небольшое количество воды и создав из вытекшей воды несколько водных сфер, Кеби направила две из них в пустыню, а в другую запрыгнула сама лично, и на полной скорости полетела в главную пирамиду Египтуса. Налетев со всей дури на Сета, дочь Анубиса схватила осла за грудки, и вцепилась острыми зубами в ухо бога пустыни, громко закричал член правящего совета Египтуса пока по его шерсти стекала густо-красная кровь. Все присутствующие хотели остановить ребёнка, но никак не могли пробраться через толщу неподвластной даже Кеферу воды. Тем временем, не теряя ни секунды, Кебхут резко дёрнула головой, тем самым отрывая добротный кусок ослиного уха с серьгой и, вытерев рот от крови рукой, выплюнула серьгу, и пока осёл баюкал свой повреждённый слуховой орган, девочка убрала лишнюю воду в кувшинчик. Золотая Серёжка, с кровавым кусочком уха до этого находящиеся в толще воды, безвольно шмякнулись на пол испачкав сий в крови осла. Тем временем с Сетом творилось что-то непонятное; шерсть стала рыжей с белыми пятнами повсюду, уши стали намного короче и заострились на концах, из головы выросли ветвистые оленьи рога. — Что за… кто это такой?! — Лазоревый глаз Гора расширились от удивления, на что Кебхут прорычала зло смотря на рыжего антропоморфного оленя с чёрными маленькими глазёнками: — Это Регулус Мори. Именно он пленил двух моих дедушек и меня. Он буквально месяц назад похитил Сета и, забрав часть его силы, смог принять облик бога пустыни! А сделал он это для того, что бы поближе подобраться к дедушке Осирису и выкрасть его, а позже передать служителям хаоса! — Все присутствующие были крайне ошеломлены сией информацией, царица Сехмет вызвала стражу и те схватили оленя Регулуса и повели его в темницу. Вскоре в золотую пирамиду подошли Осирис и Сет, престарелые мужчины были донельзя уставшими и истощёнными. — Осирис! — Воскликнула Исида и подбежав к любимому мужу обняла его, плача уже от радости. Неужели они смогли выкарабкаться из рук тех чудовищ, что пленили их. Царь загробного мира нежно обнял свою любимую супругу, сказав что выбраться из западни служителей хаоса им помогла Кебхут. Инпут сразу же набросилась на дочь и крепко сжала ту в объятиях хрипя и причитая: — О, Небеса превелики, как же ты нас напугала! — И выпустив из тёплых материнских объятий своего ребёнка голубоволосая женщина нахмурилась: — Ты хоть понимаешь как сильно мы испугались! Если ты ещё раз так сделаешь, то домашний арест будет для тебя самым желанным наказанием! — К разъярённой матери подошёл Анубис: — Ты уже прекратила кричать на Кеби, дорогая? — Поджав губы Инпут молча кивнула, и главный похоронных дел мастер чмокнув любимую в щёку. За тем антропоморфный шакал поднял свою дочь на руки: — Кеби хоть и поступила… м, весьма опрометчиво, но зато она смогла с помощью своей наблюдательности и внимательности распознать лже-Сета и спасти Осириса и настоящего Сета. — Кеби радостно улыбаясь обняла своего отца и рассказала о странном маленьком кувшинчике, который она нашла с помощью маленькой синей вавабы, которую дочка Анубиса решила назвать Колли: —Этот кувшинчик лежал в горе старого тряпья, но когда я взяла его в руки… ну, как взяла, опрокинула, то он… он… он заполнил почти всё пространство чистой как слеза водой! А я этой водой могла, и могу управлять. — Слова девочки подтвердили сыновья Шу и Тефнут. Как оказалось Кеби унаследовала дар своей прабабушки Тефнут, и её дар был чем-то схожи с даром Кефера, но если золотой фараон мог управлять любыми жидкостями, то Кебхут управляла только водой. Тут Упуаут крепко-крепко обнял свою сестру, параллельно извиняясь за то что не остался с ней, на что Кебхут потрепала своего брата по голове. Золотое солнце в безоблачном синем небе дарило земле своё тепло, лучи небесного светила освещали высокие стены стольного града Египтуса. Погода была не очень жаркой и по улочкам города туда-сюда сновали его жители, от мала до велика. Дети постарше, в неучебное время следили за своими младшими братьями и сёстрами, пока их родители трудились не покладая рук. На одной тренировочной площадке для юной ребятни, дети лет 9-14 потихоньку развивали свои способности в ловкости, скорости и силе. — Ну-у-у, ты смогла хотя бы взлететь. — Поддержал свою подругу Кебехсенуф, на что дочь Тота и Маат тяжело дыша ответила: — Фух… хр, да ну к чёрту! Я же говорила Сень, что я плохой летун и летать с помощью крыльев это не моё. Теперь мои крылья очень сильно болят. — Поправив свои бордовые волосы Сешат решила ненадолго сменить тему: — А, кстати, как поживают твои кузены? В особенности Кеби. — Быстро подлетев к подруге Сеня радостно ответил что Кебхут чувствует себя в полне нормально, и что дочери Анубиса нравятся её новые силы. После даже Кебехсенуф устал тренироваться и предложил девочке выйти из площадки и купить по мороженому. Улыбнувшись девочка с радостью согласилась на предложение юного зеленоглазого антропоморфного соколёнка.Три года спустя
День в Египтусе начался с лёгкого утреннего дождя – весьма редкого явления в здешних местах. Повсюду были небольшие лужицы, что скоро всё равно испарятся, превратятся в лёгкий пар под лучами жаркого, пустынного солнца но это будет потом, сейчас же в воздухе пахло свежестью, которой наслаждались жители города идя ранним утром на работу, дети по пути в школы и кружки с интересом прыгали по лужам и звонко-звонко смеялись. Маленькая Сеша проснулась и, потянувшись, встала с тёплой и мягкой кроватки, утренняя прохлада дала о себе знать пробежав по телу девоньки табуном мурашек лишив дочку Тота и Маат последних крупиц сна. Заправив кровать, девочка пошла в ванную: умыть своё лицо и привести себя в порядок. Сделав все ванные процедуры Сешат надела на тело сиреневый калазис и вышла из комнаты. Почувствовав как в животе протяжно пропели киты девочка вышла из комнаты и направилась на кухню, где её ждали отец с матерью и ароматные домашние лепёшки.На кухне
Поцеловав в щеки отца и мать и сказав "доброе утро", на что Тот и Маат пожелали своему чаду того же утра, Сешат села за общий стол. — Как спалось, милая? — Спросила судья свою единственную дочь, на что Сеша ответила прежде чем наполнить рот довольно-таки большой лепёшкой: — Не очень, мам… снова кошмар, ну… где наша пирамида улетает в никуда. — Маат положила свою нежную смуглую руку на хрупкое плечо своей дочери, параллельно с этим успокаивая младшую, говоря что это был обычный плохой сон. Сешат неуверенно улыбнулась, ведь этот "простой сон" мучал дочь судьи ещё лет с пяти, и почти каждый раз одно и тоже: улетающая пирамида с заточённой матерью, дочь которая на своих крыльях никак не может взлететь… — Сеша? Доченька, ну ты чего дорогая? — Видя как от скверных мыслей испортилось настроение её единственного чада Маат обняла девочку антропоморфного ибисёнка. Покончив с завтраком семейство разошлось; судья стольного града Египтуса – решать судебные вопросы, Тот и Сешат одновременно вышли из пирамиды, так как им было по пути (школа Сеши находилась в трёх шагах от библиотеки золотого города). Встретив по пути старшую сестру своего лучшего друга Киру, у которой было то же странное предчувствие как и у неё, Сеша почувствовала себя чуточку лучше, но тревога и беспокойство никуда не делись и принцесса Сумеречных земель заметив настроение девочки, подарила дочери Маат небольшие, эластичные метательные "пульки" наполненные снотворным и небольшую трубочку для метания этих самых "пулек". У Сешат просияли глаза, девочка по правде не знала как отблагодарить сестру друга, которая постепенно становилась подругой, на что антропоморфная зеленоглазая кошечка промурлыкала: — Ой, да ладно тебе. Мне же не жалко эти вещи, мне жалко твои нервы. — Тот же, как любой любящий отец, предупредил своё чадо о разумном использовании этого оружия, на что девочка улыбнулась своему отцу. Уроки прошли довольно таки спокойно, если не учитывать то, что Сеня вместе со своими двойняшками кузенами "немного" учудили и выбросили из окна старую, донельзя потрёпанную преподавательскую указку. Учительница это как раз таки заметила и друзьям неплохо так влетело. Но потом больше таких "приключений" от слова "п" не было. Настал последний на сегодняшний день урок ОБЖ, который вела миловидная женщина средних лет, на стройное тело которой был надет нежно-голубой калазис с синим поясом и значком золотого города (по слухам она раньше работала в полиции). Так же та женщина имела огромные фиолетовые глаза навыкате, дающие ей сходство с золотой рыбкой. Учительницу звали Залика. Обведя огромными глазами класс Залика громко сказала: — Здравствуйте дети. Кхм-кхм, итак пойдём по журналу ( Сенуф прикусил губу, так как он стоял самый первый в списке учеников): Кебехсенуф, сын Гора и Бастет. — Сын Гора и Бастет здесь! — Залика довольно кивнула и вновь стала шарить длинным ногтем по свитку с папирусом: — Ибони, дочь ткачихи. — Дочь ткачихи здесь! — выкрикнула пухленькая девочка с оливковой кожей и каштановыми косичками… и так пока не список не дошёл до имени единственного чада Тота и Маат: — Дочь судьи Сешат. — Дочь судьи и библиотекаря здесь. — нахмурившись, ответила Сешат. Девочке не нравилось то, что Залика никогда не упоминала при ней её отца: Тота, а вот почему … девочка не знала почему. Приторно-сладко хихикнув в ладошку учительница сказала детям сесть по местам. — И тема сегодняшнего урока: летающие пирамиды, запишите это в свои папирусы. Да, вы пишите на папирусах, а какое-то время он, папирус, был в дефиците и стоил баснословных денег. Поэтому в древности школьники писали на глиняных черепках. Но черепки не стоят и крошки песка в нашей теме. Итак, пирамиды. В каждой пирамиде есть специальные антигравитационные двигатели, сделанные для безопасного перенесения людей из точки А в точку Б. В каждой пирамиде находится по 4 двигателя для лучшего баланса. Каждый двигатель состоит из… — Далее всё переросло в то, что так не любил Сеня: нудную лекцию о том, что состоят двигатели из различных проводочков, блоков питания и гравитаторов. — Не спите дети Анубиса и Гора! — Сверкнув огромными глазами прикрикнула женщина. — Это важно, знать внутренности того места где вы живёте. А то вдруг найдётся мошенник который узнает секретные коды и где вы тогда будете жить? — Кузены со скучающими лицами начали быстро писать в свитках то, что говорила учительница. Компания друзей спокойно шла в столовую, весело щебеча о своих планах на будущее пока дело не дошло до Сешат, что от чего-то стала очень хмурой и неразговорчивой, хотя минуту назад она была той ещё весёлой болтушкой. И друзья дочери Маат заметили такую быструю перемену: — Эй, — Кебехсенуф положил своё крыло на хрупкое плечо Сеши — ну ты чего, подруга? Почему ты хмуришься? … Аль случилось чего? — Подумав "вот дотошные блин," Сешат ответила, что у неё на душе совсем неспокойно: — Предчувствие ужасное… просто ужасное. — Девочка-ибисёнок закрыла свои глаза, стараясь успокоиться. Прошёл последний урок… последний после которого теперь они спокойно соберутся и разойдутся по домам. Но всё же, что-то тут нечисто. … Из транса девочку вывел звук тревоги. А это значит только то, что кто-то собирался угнать летающую пирамиду! Если бы не учительница Залика, то у детей началась бы истерика. — Быстрее за мной! — И дети держась за руки побежали в укромное место, все кроме Сешат. Девочку словно током ударило: это была её пирамида! Дом! Родной дом где жила она вместе со своей семьёй … громкий девичий крик сотряс воздух, сердце билось с бешенной скоростью. Нет… мама… папа… о нет! Нежно-голубые глаза увидели как из пирамиды полетело мужское тело отца Сешат. Из шеи антропоморфного ибиса торчало пёстрое оперение дротика с ядом. Сеня в попытках хоть как-то помочь отцу девочки неудачно спустился, послышался жуткий хруст. — А-А-А-А!!! — Мальчик схватился за своё правое крыло, видимо поломал. Единственная надежда была на отца Кебехсенуфа Гора, но… ох, как же задрало всех это "но", но всё же Гор находился на другом конце города, где злоумышленники безрезультатно пытались украсть другие пирамиды. А пирамида Маат всё улетала и улетала в гордом молчании вместе с матерью девочки, женой Тота, и судьёй Египтуса! Но вот так вот лезть на рожон? Быстро отыскав трёх детей Нейт и Гиксоса, Сешат попросила у них эдакую штуку, которая может делать невидимой. На что Акана достала из-за пазухи небольшой турмалиновый шарик: — Прикрепи на свою тиару, заместо светлого камня. Но как ты… — Кахотеп перебил свою сестру: — Как ты взлетишь? Ты же плохой летун! — И за это отхватил нехилых люлей от Секани. Кахотеп был прав, Сешат плохо умеет летать и высоты донельзя боится но… ради мамы и папы, да и, возможно, всего этого стольного города… она попытается сделать хоть что-то. А пирамида уже перелетела стены золотого города… медлить нельзя! Поэтому только расправив свои руки-крылья дочь Тота и Маат медлить не стала, высоко подпрыгнув антропоморфный ибисёнок быстро заработала своими крыльями. — Дети Гиксоса и Нейт вызовете доктора! Дети Анубиса и Инпут следите за пульсом моего отца до прибытия врачевателей. Ибони наложи на сломанное крыло Сенуфа шину! А я… я…— Сешат почувствовала как крылья начали ныть, но ей нельзя сдаваться и медлить ведь пирамида с мамой уже отлетела метра на три от ворот города. На нежно-голубых глазах появились слёзы, больно… полёты это больно! Хватит! Мысль о спасении любимой матери заглушила боль девочки. Заработав крыльями усерднее, девочка всё таки нагнала пирамиду Маат и, сев на лестницу передохнуть, девочка быстро продумывала на ходу свой план: сделаться невидимой с помощью изобретения тройняшек, пролезть через вентиляцию к комнате управления пирамидой и, используя подарок Киры, обезвредить ужасных похитителей. Тут нос девочки почувствовал сильный запах кулинарного хереса, похоже что подонки уже празднуют победу. Тут же перед девочкой появился пьяный мужчина негроидной расы и, шатаясь, вливал в свою глотку алкоголь. Одет незнакомец был в чёрную дишдашу с золотыми частями. Сешат закрыла крыльями рот и нос что бы её план не пошёл в клоаку, но пьяни кажется было на это плевать. Тут произошло то, от чего девочка потом будет долго ходить по психологам: пьяный разбойник споткнулся о девочку и свалился с огромной высоты. Итог этого полёта для разбойника будет един – смерть. Весьма быстрая смерть для того, кто похитил судью, априори неприкосновенное лицо. Быстро найдя вентиляционную решётку и открыв её с помощью своей длинной спицы, Сеша прошла в вентиляцию. Было очень, не так, очень пыльно, аж не продохнуть! Но, нравиться не нравиться… всё равно надо идти. Тут девочка отчётливо услышала два голоса, неприятный мужской и женский голос своей матери : ??: Ваша сестрёнка уже заждалась вас, золотая судья. Маат: Какая сестра? Исфет?! Моя сестра исчезла после той поездки с семьёй и я больше о ней не слышала… ??: Оу, ну хоть какое-то благое дело я за свою жизнь да сделаю, верну Исфет её любимую сестрёнку. Маат (хриплым голосом, так как она громко кричала когда те нелюди отравили и сбросили её мужа вниз): Любимую? Хах, не смеши моё перо, Исфет меня ненавидела. ??: Ну тогда она будет рада тому, что я пленил вас. "Мама… моя мамочка… я уже иду," — стряхнув с головы клок пыли подумала девочка и продолжила свой путь. То ли злодеи были излишне зациклены на управлении этой пирамидой, то ли были почти полностью глухие. Ну, просто нельзя не услышать то, как громко билось юное сердечко маленькой богини. Взглянув через вентиляционную решётку, девочка увидела в небольшой комнате с разнообразными приборами и неимоверно холодным освещением высокого мужчину худощавого телосложения, всё его тело украшали татуировки разных цветов и размеров. Мужчина был одет в одежду состоятельного римлянина, только лаврового листа на голове не хватало. Он стоял у руля, изредко злорадно посматривая на стоящее справа от него кресло, к которому была прикована судья Египтуса. Абсолютно лысая, татуированная голова ярко сияла в ярко-синем свету ламп. Видимо это был главарь банды этих мародёров! Надо было как-то отвлечь похитителя, а хотя… чего медлить? Сеша быстро взяв в рот трубку с "пульками", что из-за её серповидного клюва было не так просто сделать, но с горем пополам она зафиксировала оружие в правильном положении и запустила в бандита тремя подарками принцессы Киры. Незнакомец упал навзничь, очень сильно перепугав судью и нескольких присутствующих " на шухере" бандитов, которые были тоже своевременно выведены из строя. — Эй? Кто здесь? — В голосе женщины промелькнула как молния в мае едва ощутимая паника. Послышался сильный грохот и голос столь любимой дочери: — Ой-ёй! Мама, эти люди делали тебе больно? — Золотая судья слышала голос своего дитя: — Сешат? Доченька…— Сняв турмалиновый камешек, антропоморфный ибисёнок прекратила действие изобретения тройняшек под названием "камешек невидимости" и подбежала к своей матери. Женщина была крепко привязана к креслу кожаными ремнями, Сешат с трудом перерезала тугой узел. Но всё таки, перерезала! И теперь дочь и мать могут крепко обняться, золотая судья со слезами на глазах сказала девочке-ибисёнку что страшно испугалась за своё единственное дитя и за любимого мужа, которого отравили эти нелюди. — Мама… когда я, летела к пирамиде то видела краем глаза как его на носилках относили в лазарет. Д-давай… давай просто вернём наш дом на место и поменяем коды пирамиды. Я не смогу спуститься на землю, м-мои крылья жутко болят. — Маат, вытерев набежавшие слёзы, покрепче прижала к себе дочь и взяв управление в свои нежные руки направила пирамиду не на неизвестные "Полиамские о-ва" а на знакомый "Стольный град Египтус", практически не выпуская дочь из объятий. Коды пирамиды Маат поменяли на новые, а бандитов пытавшихся похитить судью судили и (явно не желая того, что бы граждане Египтуса платили налоги за их содержание) отослали в горы, что находились далеко-далеко за песчаным морем, где трудились и самостоятельно обеспечивали себя другие, особо опасные преступники. Заключённые в горах добывали специальный металл, который используется в Египтусе для изобретения доспехов, летающих кораблей, машин и роботов . А жители Египтуса отныне чувствовали себя в полной безопасности, Хатхор устроила настоящий фестиваль красок. Даже поздней ночью люди весело пели и смеялись друг над другом, так как все были в разноцветной пыльце-краске (повеселиться с безопасной краской успел и старичок в схенти озёрного цвета). Но самыми счастливыми в этот день были дети: им объявили трёхнедельные каникулы и теперь они свободны от учёбы на целый 21 день! — Хей! — Крикнула Сешат на Кебехсенуфа, потому что негодный соколёнок своим здоровым левым крылом кинул в неё краску-пыльцу ярко жёлтого цвета, на что девочка весело смеясь запульнула синей краской в отместку другу. Краска попала плечо и слегка задела бежевато-серые пёрышки, вызвав громкий смех у двойняшек Упуаута и Кебхут. Но не долго они смеялись, так как старшая и младшая сёстры зеленоглазого соколёнка запульнули в них розовой и турмалиново-синей краской, двойняшки приняли это за вызов и бросались в кузенов и подругу разноцветной краской в отместку. Тут Сеша случайно споткнулась и, не удержав равновесия, упала и вместе с собой повалила Кебехсенуфа. Сын Гора больно ударившись основанием хвоста о землю гулко простонал, испугавши своих кузенов, сестёр и подругу: — Сеня ты не ушибся? — хором произнесли дети на что сын Гора и Бастет махнул здоровым крылом: — Да ладно ребят, лучше помогите-ка мне встать. Со сломанным крылом это не так то и просто. Док сказал, что я где-то месяц летать не смогу, но так же добавил, что я стремительно иду на поправку. — Последние слова он сказал когда его гурьба друзей подняла на ноги. Сешат хотела обнять своего друга, но то ли постеснявшись то ли испугавшись, что сможет случайно навредить дорогому ей мальчику, дочь судьи сжала своим крылом его крыло от чего по телу Сенуфа пробежал табун бешенных мурашек. — Знаешь, — тихо произнесла Сеша: — Ам, возможно это прозвучит странно но… Кебехсенуф, сын Гора и дорогой моему сердцу друг… т-ты, ты мне нравишься! — Громкие голоса компании стихли, остался лишь быстрый бит сердца девочки. Сенуф широко раскрыв глаза и орлиный клюв почувствовал, как заливаются пунцом его щёки: — Эм, обычно это парни говорят девочкам а ту… кхм, ты мне тоже нравишься дочь Тота и Маат. — Неловкость со временем прошла и дети продолжили весело играть до поздней ночи.