Школьная история

Первая школа, первый урок. Это всегда так волнительно, ужасно волнительно. Страшно что-то испортить или сделать что-то не то, что следовало. И ладно бы Мэн Яо был учеником и волновался в новой школе. Нет, он преподаватель. Так что в его ситуация была ещё страшнее. Он уже успел познакомиться с коллективом за эти пару дней, что предшествовали выходу на работу. В принципе, другие учителя приняли его радушно, но конечно же была пара людей, которые свысока смотрели на молодого и ещё боязливого учителя истории. Им хорошо, конечно, — бормотал Яо себе под нос раздосадованно, выходя из учительской в сторону теперь своего кабинета. — У них уже столько лет опыта, они все умеют, конечно. Я только выпустился, где же мне опыт брать? Все с чего-то начинают, но не все это запоминают… В классе было пусто, когда он зашёл. Все ученики были пока на других уроках, но скоро начнется перемена, и придет его первый класс. Первый урок и сразу у старшеклассников. Мэн Яо очень волновался по этому поводу, но решил, что справится. Все же сам выбрал эту профессию. Вот дурак, сказали бы другие, неужели мало интересных занятий? Но история для Мэн Яо была интересна. И он хотел, чтобы и другие ею заинтересовались. А как же заинтересовать, если в школах учителя сами не заинтересованы в том, чтобы понятно и приятно преподать историю детям? Вот он и пошел на педагога. Время вроде и шло медленно, но все же одновременно и быстро. Яо успел все сто раз поправить на своем столе, миллиметр к миллиметру, обойти весь кабинет, выглянуть в окно. Подойти к зеркалу и с волнением осмотреть себя. Простые черные брюки и белая рубашка с длинными рукавами. Он всегда выглядел как ботан и знал это. Но сейчас позволил себе расстегнуть несколько верхних пуговиц, потому что из-за волнения начал поневоле задыхаться. Когда прозвенел звонок на перемену, Мэн Яо, поправив быстро волосы, поспешно вернулся к доске, беря мелок и начиная расписывать заранее на доске тему урока, чтобы было чем себя занять. Минута — и в класс стали заходить ученики, разглядывая юношу у доски. Некоторые равнодушно, некоторые заинтересованно, некоторые с издёвкой. Перемена была всего лишь пять минут, поэтому когда он повернулся к классу со звонком, то ученики уже заняли парты. Яо немного завис, разглядывая девушек и парней, что сидели за столами, пока кто-то громко не крикнул: — Ты чё, новенький, ботан? Чё встал, садись уже куда-нибудь, пока препод не приперся! Мэн Яо растерянно взглянул на группу парней, что со смехом пялились на него, без стыда обсуждая его ботанский вид. Надо сказать, что половина класса была одета не по дресс коду, так что Яо их понимал. И все же, сглотнув, он вытер вымазанные мелом пальцы об тряпочку и негромко сказал: — Очень приятно познакомиться, молодой человек. Хотелось бы вам сказать, что препод уже здесь. Меня зовут Мэн Яо, я ваш новый учитель истории. Я сейчас буду перечислять ваши имена и вы говорите, если ваше имя назвали. Заодно познакомимся. Мэн Яо, в установившейся тишине, тихонько подошёл к столу, беря в руки журнал, который кто-то уже успел сюда положить. Ему казалось, что все его лицо просто алое от стыда, но он все равно, кусая губы, нервно открыл страницу с нужной датой и начал перечислять имена учеников, что сидели перед ним. *** Да чтоб тебя. Минцзюэ бы врезал этому завучу, не закончись его отстранение от учебы только позавчера. Только вернулся в школу, и снова все бесят, снова хочется усмехнуться в лицо трясущемуся преподу и забить на учебу. Он и забивал, как обычно, — на крыше. Сидел, лежал, пил эту мерзкую сладкую газировку, которую ему приносили пацаны. Отлично проводил время, в общем-то. Думал, чем бы заняться после того, как отмотает очередной срок в этой шарашке, посидеть или полежать где-то на улице, может, с соседней школой поцапаться — парни оттуда в конец обнаглели, пока его не было, шлялись где им не следует, нападали на кого не полагается. Давно пора показать им, чего делать не стоит, если рядом территория Не Минцзюэ. Он отправил туда короткое сообщение, мол, стрелка, перетрем после школы. В общем, настроение было отличное — ровно до того момента, пока его не нашёл завуч. Это был самый банальный, визгливый, плешивый завуч, плюсом которого значилось то, что он был женщиной. Минусом, в принципе, тоже. Таким же минусом были огромные очки в леопардовой роговой оправе, ярко-красные губы и родинка над ними, которая каждый день кочевала с одной губы на другую, и непонятно было, нарисованная она или просто пытается свалить с лица этой кричащей тетки куда подальше. Не Минцзюэ неохотно поднялся на ноги, когда она начала орать, стоял и смотрел на неё сверху вниз, думая, что если стукнуть ее по голове, школа может и за достижение засчитать. Спас, так сказать, родные пенаты от этого локального скримера — может, даже грамоту вручат. И все же он ей не врезал. Пофыркал, позевал на все эти крики и внезапно кивнул после очередного вопля: — Вы сейчас же отправляетесь на урок, молодой человек! Итак, он кивнул. Завуч заткнулась, моргнула, сглотнула. — Идёте? — Иду. Что там у меня? — Вы даже расписания своего не знаете?! Вот он и пришёл на урок. История была одним из самых скучных предметов, как считал Не Минцзюэ. Говорила о куче всего, о всяких войнах там, о переворотах — но до тошного нудно. Училка у них была мерзкая, старая и, кажется, даже не замечала, что Не Минцзюэ не ходит — в журнале иногда появлялись отметки о его присутствии, хотя уже пару лет как он жил по принципу «само пройдёт» — если не ходить на предмет и делать вид, что его нет, там само как-то все рассосется. Мозоль на пятке и та рассасывается и это тоже тогда сможет. Не Минзюэ особо не парился, когда заходил в класс, прошёл мимо какого-то задрота у доски (он особо своих одноклассников даже не знал), согнал с последней парты стайку мелких девок, которые шарахнулись от него. Сел. И заскучал в ту же секунду. Посмотрел по сторонам, в окно, снова на доску, где красовался текст, в который он даже всмотреться не удосужился. Рядом с ним у парты уже крутились эти типичные школьные хулиганы — в понтовых кроссовках и с якобы модными стрижками. Такие хулиганы, которые с анестезией ухо прокалывают, а потом всем пиздят, что по пьяни его ржавым гвоздем проткнули — и ещё нервно так мочку теребят. Не Минцзюэ смотрел, точно ленивый кот, как они что-то пытаются ему рассказать. Его боялись, но все равно пытались общаться, особенно вот такие вот, кто наслушался рассказов про знаменитую криминальную семейку Не, которая якобы в страхе весь город держит — кто насмотрелся на его друзей, таких же мрачных и нахально прогуливающих. Не Минцзюэ усмехнулся этим мыслям, и, похоже, кто-то из местного хулиганья решил, что это одобрение его шутки. — Говорю же, — продолжил этот придурок, на которого Не Минцзюэ лень было даже смотреть, — точно новенький. Придурок полнейший, похоже, ещё и задрот, фу-у. Эй! Ты че, новенький ботан?! Не Минцзюэ поморщился от этого резкого крика. Зыркнул на орущего рядом с собой парня, после перевёл взгляд на того самого пацана у доски — мелкого и зашуганного. Тот и правда на новичка походил, волновался заметно, и руки у него, кажется, немного дрожали. Кто их только таких в обычную школу пускает? Загнобят ведь и не поморщатся. Минцзюэ сам, может, и загнобит, если совсем заскучает и опустится до банальных тычков. Он снова фыркнул. Как сейчас, например. Было скучно, а ещё он был зол на этого мерзкого завуча — и на папашку, который обещал проколоть у байка шины, если он ещё одно отстранение заработает. Проколоть шины и надавать ему по щам, если точнее. Перспектива была такая себе. Он прислушался к шепоткам в классе, заметив, что все вдруг расселись. Мэн Яо, значит. Не просто ботан, ещё и препод-ботан, зашибись. Этого для счастья и не хватало. По классу покатились мерные «Здесь» от каждого из учеников, которые отмечали свою присутствие. Не Минцзюэ прищурился, ожидая своей очереди, и когда наконец прозвучало его имя, он промолчал. — Не Минцзюэ здесь? — повторил новенький препод. — А ты догадайся, — прозвучал спокойный уверенный голос с задней парты. В его сторону обернулась пара человек, но тут же сделала вид, что ничего необычного не происходит. Не Минцзюэ прекрасно видел даже отсюда, как волнуется этот пацан. Зачем только сунулся в преподы, если с людьми общаться боится. Тем более со старшеклассниками. Он проигнорировал взгляд Мэн Яо, не вслушивался в его ответ и, когда начался урок, привычно достал телефон. Даже вибрацию выключить не потрудился — привык, что ему слова сказать не могут. Было, в общем-то, пофиг и на урок, и на этого парня, он просто собирался отсидеть это время и заняться своими делами. *** Ну вот, началось, подумал Мэн Яо, глядя на высокого широкоплечего парня за последней партой. Тот был явно младше его лет так на семь-восемь, но выглядел отнюдь не так. Если бы кто-то увидел их вместе, то точно бы подумал, что это Мэн Яо его младший братишка. — Видимо, все же здесь… Ладно. Продолжаем. Он отметил всех присутствующих учеников, поставив "энки" паре отсутствующих. И, отложив журнал, взял, наконец, в руки учебники. Мэн Яо волновался. Но, даже несмотря на волнение, пытался донести тему урока максимально интересно и понятно. Кажется, его успехи окупались, ведь половина класса, явно из тех, кому учеба была небезразлична, втянулась в урок. Его слушали, записывали, задавали вопросы. Постепенно волнение юноши уходило, и он уже более расслабленно общался с учениками, поощряя самых активных. Все было бы прекрасно, если бы не… Яо в очередной раз посмотрел на задние парты. Хулиганье бесстыдно трещало друг с другом, а этот Не Минцзюэ нагло залип в телефоне, даже глаз не поднимал. Яо терпел как мог, но звуки игры постоянно отвлекали его внимание. Мэн Яо, хоть и казался мелким тихоней, все же был довольно импульсивным. И, не выдержав такой наглости, все же подошёл к ученику и встал у его парты. Хулиганы позади и спереди него затихли, с интересом глядя на предстоящее действо, а Мэн Яо, растерянно оглядев класс, кашлянул в кулак и заговорил: — Не Минцзюэ, вам, как я вижу, мой предмет совсем неинтересен? Я прекрасно понимаю, что то, что у вас в телефоне, может быть намного более привлекательным, но все же уделите немного внимания моему предмету. Вам понадобятся эти знания на выпускном экзамене. Наглый мальчишка молчал, и Яо, который до этого говорил вполне себе мягко, немного нахмурился, разглядывая высокомерное лицо и тяжёлый взгляд. — Что ж… В таком случае я вынужден оставить вас после уроков, чтобы лично для вас преподать материал, который вы сегодня неосторожно упустили. Я буду оставлять вас тут каждый раз, когда не увижу, что вы слушаете тему урока. Парни за спинами присвистнули, а кто-то особенно смелый, хихикнул. — Вау, личный урок от господина Мэн Яо. Чем же вы тут наедине займетесь? Яо резко развернулся, уже открывая рот, чтобы отчитать ещё одного ученика, но тот встал, и Мэн Яо поневоле пришлось замолчать и задрать голову, чтобы посмотреть ему в лицо. А парень, довольный произведенным эффектом, хмыкнул и сказал: — Я в туалет, учитель. Яо даже ответить не успел, как этот парень вышел, а вместе с ним и его компашка. Со всеми вещами. Мэн Яо закусил губу, изо всех сил держа себя в руках. Он понимал, что со старшими учениками сложно, понимал, что его затея провальная, и скорее всего он, как и все учителя, вскоре станет мрачным бубнящим преподом, которым похрен на учеников и успеваемость. Но сейчас он не хотел этого. Хотел заинтересовать класс, а в итоге получилось так, что он стоит сейчас и изо всех сил пытается не разреветься позорно. — Ладно, — еле слышно выдавил он, идя обратно к доске. — Продолжим. Законспектируйте то, что я вам рассказал сегодня. Яо сел на свое место, оглядывая класс грустными глазами. Часть и правда начала писать, но не все. Было понятно, что так и будет, но все же... обидно. *** — Вот идиот, а! — заливался какой-то из парней Не Минцзюэ. Дрищавый, писклявый, этот парень походил на неухоженную мелкую собачонку, что крутится вокруг степенного спокойного дога и все пытается что-то подтяфкнуть. Не Минцзюэ смотрел на этого парня, пока они компанией шли обратно на крышу, и думал, откуда же эта блоха к нему прицепилась. — Новый препод, а ведет себя, как первоклашка! А очки какие напялил, а! Точно задрот! На себя посмотри, подумалось Не Минцзюэ. Он как-то лениво прокручивал в голове образ Мэн Яо — его строгий, но все же мягкий взгляд, по-дурацкому нахмуренные брови. Смешной. Мелкий, худой, молодой — он выглядел даже младше своего ученика. И куда только сунулся? Решил оставить его после уроков, словно понятия не имел, с кем дело имеет. — Да он бессмертный какой-то, а? А может, он не имеет? Не знает, сколько раз Не Минцзюэ отстраняли от учебы за драки. Ну, драками сложно назвать его короткий удар и чужое быстрое падение — и все же отстраняли. Видимо, этот новенький не знает, что последний историк уволился, потому что так захотел Не Минцзюэ — тот попробовал затащить его на уроки, а в итоге узнал, какими лютыми бывают подопечные главного хулигана школы, если им приказать изводить одного конкретного человека. Мда. Мэн Яо точно не знал, с кем связался — и это было даже забавно. — Ну что, это был последний урок! — сказал кто-то из его ребят, когда звонок наконец прозвучал на всю школу. — Пошли, они будут ждать, — поддакнули остальные, поспешно собирая сумки. Не Минцзюэ во главе всех направился к выходу, спустился по лестнице, а потом повернул налево. — А… — прилетело ему в спину неуверенно, — а выход ведь в другой стороне?.. Не Минцзюэ остановился, посмотрел на своих удивленных приятелей, на дверь выхода из школы, что слишком очевидно маячила у них за спиной. — Идите, — сказал, — потом подойду. И оставил компанию, замершую в потрясении, посреди коридора. Он слегка хмурился, поднимаясь по лестнице — сам не понимал, почему вдруг решил это сделать. Да, сперва показалась забавной реакция нового препода, та самоотверженность, с которой он, пусть и трясся, решил оставить Минцзюэ после уроков… Видимо, в этом все же и было дело. Он не постучался — не привык к такой вежливости. Просто открыл дверь, зная, что может войти, и замер с усмешкой в проеме, оперевшись плечом о косяк. Мэн Яо, конечно же, был в кабинете — он повернул голову в сторону Не Минцзюэ и застыл. — Звали? — насмешливо спросил тот. Мэн Яо, если честно, не бы уверен, что Не Минцзюэ придет. Он не выглядел, как примерный ученик, и, кажется, таковым вовсе и не являлся. Однако вот он, стоит в проходе в расслабленной позе и с усмешкой на губах. Яо поневоле сглотнул. Если бы он не знал, что это ученик, явно бы не подумал, что он ещё несовершеннолетний. — Да, проходи, пожалуйста, садись. Вот сюда передо мной, на первую парту. Иди скорее, я тоже не хочу тебя задерживать, но ты сам вынудил меня. Яо за этот день уже понял, что бесполезно к ученикам обращаться на «вы», поэтому немного расслабился и перешёл на «ты». Он сидел, напряжённый, пока самоуверенный ученик все же не сел за парту прямо перед учительским столом. Нарочно ещё так медленно и неспешно шел, будто нервы проверял. Яо быстрым неуверенным движением поправил на носу очки и, разглядывая поневоле лицо юноши, спросил: — Ты же не брал с собой книги, верно? Возьми тогда мой учебник. Тебе всего лишь нужно будет законспектировать этот параграф. Сегодня я объяснял эту тему на уроке, но тебе объясню ещё раз. Только пожалуйста, давай ты больше не будешь отвлекаться на телефон, хорошо? И Яо, пока ещё не исчезли последние крохи смелости, принялся разъяснять тему урока заново, специально для этого человека. Он старался не замечать этого пристального взгляда и того, как он вертит между пальцев ручку, иначе бы точно сбился. Но, как всегда и происходило, он все сильнее увлекался рассказом и темой разговора и постепенно расслабился настолько, что вполне свободно и безбоязненно продолжал речь, указывая на места, которые обязательно нужно запомнить, иногда улыбаясь, когда рассказывал какой-то интересный момент или факт, которых не было в учебниках. Смотрел в глаза Не Минцзюэ, кивая на его слова и вопросы, которые он внезапно изредка стал задавать, все же принимаясь за конспект. Возможно, чтобы просто отвязаться уже от надоедливого историка, и все же Яо тешил себя надеждой, что мог хоть чуть-чуть заинтересовать ученика. Когда он остался один в кабинете, Яо прижал руку к сердцу, ощущая, как громко то колотится. Неужели он настолько переволновался или даже испугался? Возможно... это его первый рабочий день и первые ученики. Надо сказать, другие классы были более спокойными и мирными, но класс этого Не Минцзюэ.... кажется, с ним он ещё намается. *** Не Минцзюэ не любил учиться. Не потому что ему не давались какие-то предметы — нет, он до банального неплохо усваивал материал, мог быстро схватить новую тему или подготовиться к экзамену… просто не хотел. Тошнило от этой системы, от правил и оценок, ото всего буквально — он бесился, видя, как ученики глотки дерут за оценки, как преподаватели давно забили на свои предметы. Ему не было обидно и не хотелось менять ничего — просто тошнило. Смысл учиться, если результатом станет просто какая-то отметка в листе успеваемости? Ну получит он «Превосходно», а не «Хорошо», ну дадут ему письмо с рекомендацией. Что с того? Каждый институт в ноги ему упадет, а на работе потом зарплату повысят за пятерку по физике? Да хрень это, думал Минцзюэ, и для себя, в общем-то, был вполне прав. И все же пришел после уроков к Мэн Яо. Не до конца понимал, зачем сидит тут перед этим парнем, в учебник пялится — и все же сидел. Не думал, что будет особенно интересно, готовился отсидеть урок, точно каторгу, по собственной прихоти — но в какой-то момент заслушался. Даже не заметил, когда задал первый вопрос, причем не отвлеченный, а именно по теме урока. Спросил как-то внезапно, само сорвалось, и оба они, Не Минцзюэ и Мэн Яо, уставились друг на друга в крайней степени удивленные. После Мэн Яо все же ответил, а Минцзюэ, кашлянув, записал… и дело пошло легче, чем казалось в начале. Уходил он с урока довольно задумчивый, без каких-то определенных эмоций. Странным было даже не то, что Не Минцзюэ просто появился на этой отработке, а то, что он не забил и не ушел в середине и даже как-то и не выбесился — это выходило за грани разумного. Только закрыв за собой входную дверь, Не Минцзюэ, оставшись наедине с собой дома, понял: он пропустил стрелку. Пропустил, мать ее, стрелку, которую сам и назначил с утра гопоте из соседней школы. Поэтому его приятели выглядели столь потрясенно, пусть и сказать ничего не решились. Какого хрена… Как ему вообще теперь показаться в школе, если одним только днем он порушил многолетнюю, пусть и не очень хорошую репутацию? За такое и исключить могут — не из школы, кому она нужна, а из группы учеников, которая обычно «бьет», а не «защищается». Хотя чего ему — ему, хах — было бояться? Что кто-то наехать посмеет? Не Минцзюэ взглянул бы на это с усмешкой, прежде чем снова получить выговор за «избиение ученика». Ну, так он себя успокоил следующим утром, дал себе пару пощечин и направился в школу. Одного не учел — его маршруты, похоже, отлично знали. В нос прилетело внезапно. Не Минцзюэ как-то и не ожидал, что на него посмеют напасть прямо у школьных ворот, развернут так за плечо и — бам! — серая рубашка в крови. Он не пошатнулся и не вскрикнул, это произошло слишком быстро, только по коже прошелся холод — били кастетом, кулаки повредить побоялись. Трусы. Он слышал топот пары ног, уносящихся подворотнями что есть мочи, словно ужасный и страшный Не Минцзюэ кинется за ними следом играть в догонялки. Ужасный и страшный Минцзюэ стоял, хмуро зажимая пальцами нос, и чувствовал, какая горячая на них кровь. Паршиво. Его промашку запомнили. Хрен знает, что теперь с этим делать. Повезло, что он опоздал на урок. Он ведь всегда опаздывал, и сегодня привычке не изменил — прошел мимо привставшего охранника, зыркнул на него мрачно и по пустому коридору отправился в сторону медпункта. Минцзюэ давно его не посещал и все же помнил, куда надо идти, а кровь, уже пару раз капнувшая с подбородка, его подгоняла. *** Как всегда удача была не на стороне Мэн Яо. В свое единственное «окно» на сегодня, когда он шел, чтобы заполнить журналы, он умудрился наткнуться на того самого ученика, которого успел оставить вчера после занятий. Все бы ничего, Мэн Яо бы прошел мимо, прошмыгнул бы, как мышка, забыв о том, что он учитель. Если бы не заметил кровь, капающую сквозь пальцы парня, прижатые к лицу. Несколько капель уже оросили его рубашку и пол по пути Не Минцзюэ. Мэн Яо и сам не понял, как, охнув, подскочил к нему, отнимая руку от чужого лица и оглядывая повреждение. Ему разбили нос. Тот был весь в крови, опух и покраснел. Наверняка появится синяк, а ссадина, оставленная чем-то явно тяжёлым, тоже нескоро пройдет. Он ошарашенно позволил Минцзюэ снова зажать нос и, игнорируя его мрачный угрожающий взгляд, молча схватил его за другую руку, утаскивая в сторону медпункта. Он уже успел там побывать — просил таблетки от головной боли вчера. Уж слишком перенервничал. — Не волнуйся, Минцзюэ, только не волнуйся. Пойдем, медсестра тебе поможет. Смоет кровь и обработает рану. Полежишь, отдохнёшь. Не переживай. Он бормотал, уже подходя к медпункту, скорее, наверное, чтобы успокоить самого себя. Вряд ли этот юноша боится. Смотрит так, будто утопить хочет. Но не может же Яо бросить его в таком состоянии… Комната медицинской помощи была пустой. Яо несколько раз нервно окликнул медсестру, но тишина была явным ответом на невысказанную тревогу. Тут они одни, и помогать ученику придется Мэн Яо. Я взрослый, ответственный человек, — думал он, едва ли не силой укладывая юношу на кушетку и начиная рыться в ящиках. — Я обязан помочь ученику, который пострадал и истекает кровью. Подумаешь, что он против и хочет убить меня взглядом, подумаешь… Потерпит, не сахарный! Яо в молчаливой решимости вернулся к кушетке с уже севшим «пациентом». Молча грохнул лекарства об стол и решительно толкнул охреневшего от всего происходящего Минцзюэ обратно на спину. Сначала Мэн Яо вымыл в раковине руки и намочил бинты, а потом вновь вернулся к юноше, садясь на край кушетки и нависая над ним с уже более мягким выражением лица. — Тише… Потерпи немного. Скоро станет лучше, просто дай мне помочь тебе, — пробормотал негромко Мэн Яо, начиная стирать с его лица кровь, пытаясь не обращать внимания на пристальный взгляд. Не до этого было. Работал он в молчании. Очистил рану, затем обеззаразил ее лекарством. Минцзюэ поморщился, а Яо, сам даже не успев подумать, подул на ранку, шепча, что скоро станет лучше. Закончил лишь, заклеив пластырями разбитый нос и дав ему вату, чтобы не текла кровь, если снова это начнется. — Ну вот и все, — тихо и смущённо проговорил Мэн Яо, кусая губы и поправляя очки. — Это было недолго. Прости, если больно, я правда таким обычно не занимаюсь, а медсестры не было на месте, ты сам уже понял. Не Минцзюэ смотрел на него исподлобья, нахохлившийся и напряженный. Он выглядел, как огромный воробей, которого насильно накормили из пипетки — и при общей массе его тела, при том, что он был почти в два раза больше своего врача, выглядело это довольно забавно. Странной казалась вся эта ситуация — почему Минцзюэ вообще позволил себя осмотреть какому-то едва знакомому парню? Еще и преподу, который наверняка после этого пойдет докладывать завучу и остальным, приукрасит наверняка, мол, кровь была вовсе не Не Минцзюэ, а очередной его жертвы. Как все всегда говорили, ага. И все же Не Минцзюэ лежал пока на этой кушетке, смотря, как неловко Мэн Яо закусывает губу. Он был слишком близко, раскрасневшийся от волнения, и на таком расстоянии отлично можно было разглядеть его глаза за круглыми тонкими очками — встревоженные и сверкающие. Словно и правда беспокоится, хах. Ну конечно. Больше верь первому встречному. — И что мне за это будет? — фыркнул недовольно Минцзюэ, когда Мэн Яо отстранился. Пока этот парень был так близко, возмущаться не получалось, но стоило ему отойти, и появились силы. Не Минцзюэ глянул на Мэн Яо, как на врага, силой заставляя себя поверить, что тот представляет угрозу, как и все преподаватели, что подставляли его до этого. Не было причин ему доверять. Никаких, и этот его светящийся взгляд и нежный тихий голос тоже не считались. Не считались, блин. — Накажете теперь? Отработка, новое отстранение? — отец ему наверняка по голове пропишет для профилактики. — Есть вообще смысл говорить, что я тут не при чем? Нет, косвенно все же при чём — он же вчера не явился на стрелку. Он держал под каблуком территории своей школы и не позволял гопоте из соседней школы творить что вздумается в их районе — не из особого благородства, просто бесила эта наглость. А теперь вот умудрился подрастерять часть авторитета — все из-за того же препода, который смотрел на него сейчас так растерянно и проницательно. Не Минцзюэ нахмурился, вновь усмехаясь — от движения нос прострелил укол боли, но все же меньшей, чем прежде. Только на рубашке осталась парочка капель крови, что делало его похожим на стереотипного такого гангстера. Только детей в школе и пугать, ага. Может, стоило поблагодарить Мэн Яо? Фак, он не ожидал от себя этой мысли. Нахмурился. — Я пойду, пока вы не начали писать докладную, уже насмотрелся на них. — Какое наказание? Какая докладная? — не сразу нашелся Мэн Яо, поворачиваясь к юноше и чуть хмурясь. Задумавшись, он подошёл снова к нему, прикладывая ладонь к его лбу и на несколько секунд замирая. Лишь потом уже отойдя на пару шагов, он сказал: — Вроде бы температуры нет… Я заволновался, что ты мог удариться головой. Слушай, давай я напишу тебе пропуск? Тебя ударили и, наверное, стоит отдохнуть немножко, пока ты не восстановишься. Нельзя же заниматься в таком состоянии. Пойдем-ка, я напишу. Давай, давай. Мэн Яо пошел на выход, надеясь, что ученик пойдет за ним. Все же отпускной с урока, ещё бы не пойти… И все же, почему этот юноша избит? Что с ним случилось? С этими мыслями он, обеспокоенный, в своем кабинете написал для Не Минцзюэ пропуск и, отдав ему в руки, сказал взволнованно: — Пожалуйста, ты только иди домой, хорошо? У тебя может голова закружится, тебя ведь по голове ударили. Пойди домой и отдохни как следует. И если есть дома какие-нибудь антисептики, обязательно вечером ещё раз обработай рану! Мэн Яо видел, что юноша чем-то недоволен, глядит на него исподлобья, как будто Яо затеял какую-то подлость. С чего бы ему так думать, успокаивал себя Мэн Яо, он же ему помогает… И если надо, то поможет ещё. Он никогда не был тем, кто бросает человека в беде. Когда Не Минцзюэ все же скрылся, Яо, пошел в учительскую, чтобы предупредить учителей об уходе ученика Не. Тем более, что началась перемена, и большинство из них были сейчас там. Однако к недоумению Яо учителя отреагировали неоднозначно. Одни скептически переглянулись, другие лишь фыркнули, ругаясь под нос себе. Завуч, хмыкая, проговорила на всю комнату: — Наивный и глупый мальчишка! Вы не видите, что этот ученик врет вам, как дышит? Он просто хотел уйти с уроков и взялся за новенького наивного учителя! Странно только, зачем ему повод, ведь этот нахал всегда уходил просто так! Мэн Яо почему-то ужасно это возмутило. Поправив очки, он тихо и уверенно сказал: — Госпожа завуч, я не думаю, что ученик разбил бы себе в кровь половину лица, лишь бы уйти с занятий. Это вы не видите уже ничего дальше своего носа, потому что дети вас не очень-то и волнуют. Он вышел из кабинета, рассерженный и нахохлившийся, не замечая, что ученики, которые торчали как раз возле учительской и ненароком подслушали разговор, провожали его восхищёнными взглядами. Впервые на их памяти кто-то высказывался в пользу Не Минцзюэ и шел наперекор завучу. А с виду такой ботан. *** Не Минцзюэ как-то даже не сразу понял, что ему только что предложили. Он замер сперва, когда ладонь Мэн Яо коснулась его лба, а после встал, почти в трансе, и до того, как в его руках оказался пропуск, наверное, впервые в жизни официально позволяющий покинуть территорию школы, — тогда Минцзюэ немного пришел в себя. Разумеется, он не собирался просто так «сразу идти домой». Было слишком много дел, слишком много херни сотворилось, похоже, за время его отсутствия. Ведь не только вчера Не Минцзюэ не пришел на разборки, до этого он неделю не мог приближаться к школе, а следовательно — решать насущные проблемы с соседней… если проще: не мог дать по башке местным придуркам. Он не встретил ни одного из своих знакомых, кого можно было бы за шкирку потащить с собой, но этот довесок Минцзюэ был и не нужен. Он довольно быстро добрался до чужой территории, осталось только подкараулить тех идиотов, у которых мозгов хватило напасть на него. Кто-то считает, что эпицентр школьной жизни — это, может, столовая или рекреация. Кто-то думает, что в актовом зале происходят самые важные события, но на самом деле грандиозные дела вершатся в одном только месте — в курилке. Курилка для школы — это Гроб Господень ученической касты, сюда, точно к святыне, украдкой совершают паломничество главные авторитеты каждой учебной шарашки. У каждого она своя — за гаражом, у огромной помойки, за каким-то подозрительным белым домиком, чье назначение быть страшным и непонятным. У вражеской школы курилка была жалкая, скучная — за гаражами. Там легко было скрыться от взора учителя, не составляло проблем удрать, петляя, куда подальше. Скука сплошная, то ли дело курилка у школы Минцзюэ — всего-то в двадцати метрах от выхода, за крошечной стенкой подъезда, которая отделяла местных авторитетов от исключения. Каждый раз приходилось рисковать собственной шкурой, чтобы перекурить и поддержать свою репутацию — их курилка заслуженно носила титул самой горячей точки для нарушения правил. Эта же, местная, была смешна. Минцзюэ прошелся, молчаливо торжествуя, по чужой территории, позволил себе закурить, внаглую помечая эти земли. Присел на старой скамейке, ожидая, когда прозвенит звонок, коснулся осторожно пластыря на носу. Зашипел — болит, паскуда. И почему все-таки Мэн Яо ему помог? Какой резон был этому парню выручать ученика с репутацией не то что хреновой, с отрицательной просто. Помогать да еще пропуск выписывать, выглядеть так обеспокоенно. Прикасаться к Минцзюэ своими горячими сухими ладонями и приближать свое лицо слишком, мать его, близко. Не Минцзюэ раздраженно стряхнул сигаретный пепел, вновь затянулся. С этим Мэн Яо было что-то не так. Интуиция вопила, что он отличается от остальных, что он другой. Более опасен? Черт его знает. Но точно не такой, как все остальные. Все естество Не Минцзюэ настораживалось при воспоминании о его взгляде, и непонятно было, что делать. Да блин. Не об этом он должен думать. Ему повезло — местная гопота всегда сбегала с уроков. А та, что решилась насолить Не Минцзюэ, и вовсе была с придурью, видно — они появились самые первые. Даже не догадались притвориться, что просто удивлены — эта парочка, до того ржавшая на всю округу, уставилась на него в шокированном ужасе. Столкнулась прямо нос к носу, явно попрощалась с жизнью, но рвануть не успела — Минцзюэ схватил обоих за шкирки. Левый заверещал, извернулся, попытался его ударить. Пнул кое-как, укусил за пальцы — они разжались. Тут же этот придурок стартанул, удирая, бросив своего сжавшегося в комок дружка. Ничего. Одного хватит — Минцзюэ впечатал его, трясущегося, спиной в гаражную дверь. — А теперь слушай сюда…