Знаки на крови

      Трое… Их осталось трое.       Тихо говорила девушка, свежо пахнущая травами. Казалось, что двое мужчин даже не слушали, но не упускали случая вставить по паре ремарок. Наблюдатель, удачно притаившийся за деревянной перегородкой, понимал не все, но был в состоянии выхватывать отдельные слова из монолога девушки о вечном и светлом — то, чего им всем так не хватало в месте, которое обходило стороной само время.       «Человечность, быть человеком…».       Она говорила со своими спутниками о подобных вещах с таким глубоким пониманием в глазах, что казалось, напрочь лишилась страха. Достижение, которое было дано немногим в этом странном, туманном мире.       Наконец голоса выживших оборвались — тот из них, молодой мужчина, что всегда вел себя тише остальных и потому получше прочих реагировал на приближение чужаков, предупреждающе вскинул руку и с подозрением уставился на место, где скрывался наблюдатель. Их взгляды встретились. Заметили все-таки… Мужчины, своевременно отреагировав на подкравшуюся опасность, несмотря на габариты, опасность, кинулись прочь, только девушка заколебалась, словно не могла выбрать, куда бежать.       Сперва стартер дал осечку, предоставив выжившим немного времени, чтобы отдалиться от преследователя, на второй раз мотор бензопилы заревел, и Томпсон покрепче сжал металлическую раму, крепившуюся к корпусу устрашающего оружия, чтобы ринуться вперед за добычей. Сущность лишала его разума в такие моменты, делала безмозглой марионеткой, одержимой жаждой убийства. Азарт погони, кровь, разорванные мышцы, глубокие раны, сырое мясо, железистый запах крови, уходящая жизнь и, наконец, удовлетворение — то, что заслужили любимцы Паучихи, вожделенное лакомство на ложе из поломанных костей и оборванных судеб. Хорошая награда за потерю всех тех малостей, что делали их людьми.       Мышцы были напряжены до предела, а в висках стучало от прилившей к голове крови. Томпсон знал, что выжившей не уйти от его рывка, который мог выбить из человека жизнь разом. Он кинулся вперед, напрасно думая, что девушка станет бежать по прямой. Ей хватило ума свернуть, что заставило преследователя от негодования взрезать стог сена. Солома клубом взмыла в воздух, как сноп искр, ненадолго лишив убийцу ориентации в пространстве, но ему не нужно было видеть, куда направилась жертва… Легкий шлейф аромата свежих цветов резко выделялся на фоне куда менее аппетитного амбре гнилой травы. К тому же Сущность любезно предоставляла своим питомцам особую возможность видеть… Распознавать сияющие трещины, больше похожие на пламя преисподней, которые стелились вслед за спешащими выжившими.       «Какая человечность, когда ты слабая… И глупая…» — монолог девушки так въелся в сознание Томпсона, что он не мог как следует сконцентрироваться на погоне. Его помутнение постепенно сходило на нет, подбрасывая лишние мысли, как ветки в огонь.       Тут путь ему преградил красный амбар, в реальном мире ставший причиной гибели скота на ферме. Какая-то подозрительная плесень когда-то поросла на здешних стенах и перекрытиях дикарем и даже тут сохранила свой резкий запах. Выжившая предпочла укрыться внутри, прекрасно зная, что оружие преследователя не так эффективно в помещениях.       «Не такая глупая…» — Младший издал странный гортанный звук, больше похожий на рычание барсука, явно свидетельствовавший о недовольстве, затем притих, едва переступил через раму окна… Принюхался.       Воздух в амбаре был затхлый и плотный, словно кисель, потому иные запахи чудовищная обстановка скрывала напрочь. Томпсону пришлось заглушить мотор, чтобы прислушаться к скрипу старых досок, стону порядком погнивших балок и крайне громкому в данный момент сердцебиению, которое выдавало его возбуждение.       Преследователь прошел помещение насквозь, минув несколько высоких рядов с плотно составленными стогами, похожими на стены, но ничего не обнаружил. Ни шорохов, ни сбивчивого дыхания, ни стонов. Он почти решил выбраться из этого рассадника заразы, как в слух врезался чей-то вздох. Девушка старалась не дышать, сколько могла, но, похоже, нежелание задохнуться, превысило страх перед насильственной смертью.       Стоило преследователю засечь её присутствие, и мотор бензопилы снова угрожающе зарычал, а цепь с острыми зубьями с бешеной силой ринулась наворачивать круги по длинной раме.       «Человечность?» — Томпсон рывком вышел из-за гнилого стога и увидел выжившую, надеявшуюся переждать опасность в углу помещения, неумело спрятавшуюся за ржавой бочкой. Девушка охнула, поняв, что опасности не миновать, но не осталась дожидаться кровавой расправы. Вскочив со своего места, она кинулась назад, к окну, через которое проникла в амбар. Надеялась на единственный шанс выскочить наружу, уповала на то, что преследователь не сможет использовать оружие в столь ограниченном пространстве. Однако одного взмаха ревущей бензопилой хватило, чтобы задеть бок девушки, отчего последняя тут же повалилась на землю, ещё несколько раз перевернувшись по инерции.       Рана выглядела ужасно, кровь быстро собиралась под ещё живым телом темной лужей, впитываясь в сырую землю и старые доски. Выжившая тяжело и часто дышала, открытым ртом пытаясь втянуть как можно больше затхлого воздуха, глаза были широко раскрыты и из них обильно сочились слёзы. Вскоре сбивчивые вздохи сменились жуткими хрипами. В уголке девичьего рта показалась струйка крови, смешанная со слюной, и поползла вдоль щеки к волосам, разметавшимся по полу.       Охота закончилась, и азарт охотника сменили куда менее яркие чувства. Боль в мышцах, усталость и что-то ещё… Понимание? Человечность?       Он опустил оружие, пошатываясь, доковылял до распростёртой под окном жертвы, на которую падал мутный луч фонаря с улицы, и нагнулся, чтобы получше рассмотреть результат своей жестокой работы.       Девушка по-прежнему дышала, время от времени кашляя от забившей горло крови. Её лицо исказила гримаса, затем, довольно внезапно, глаза стали мутными и безразличными ко всему происходящему, и кожа снова разгладилась. Выжившая по-прежнему держалась рукой за рваную рану, скорее из-за инстинктов, которые подсказывали именно так реагировать на адскую боль, но, казалось, уже ничего не чувствовала.       Понимание…       Младший склонился над умирающей, протянув к ране подрагивающую из-за напряжения руку. Свежая кровь отпечаталась на его грубых пальцах, и пока он наблюдал за ней, вяло стекавшей по коже, словно выискивая какой-то скрытый смысл, ладонь девушки, недавно зажимавшая рану, вяло легла на доски.       Выжившая словно подавилась, ойкнула, да так тонко, что преследователю показалось, будто рана не нанесла жертве вреда – просто царапина, которая, как известно, не является причиной окончания охоты.       «Никаких проблем, никто не виноват. Просто это снова происходит…» — как будто сказали ее едва разомкнутые губы… Или убийце хотелось верить в подобное.       Томпсон посмотрел на её лицо более пристально, и заметил, что глаза совсем потускнели. Он видел подобное раньше, и горький комок внезапно забил ему горло. Облегчение, радость от убийства, которые даровала Сущность, сменились болью, как в тот день, когда он впервые понял, на что способен. Ненадолго, так как коварная Тварь, державшая в цепких лапках оборванные судьбы и изнуренные болью тела, заставила своего питомца встать на ноги и направиться на поиски еще двоих узников своих охотничьих угодий.