Зараза

В палатке оруженосцев темно и тесно – как в норе у кролика – удушливо пахнет сырой шерстью, и когда Ежевичка, стараясь быть очень тихим, пробирается к выходу наощупь, он спотыкается то и дело раскиданные во сне во стороны теплые лапы и хвосты остальных учеников. – Осторожнее, – недовольно бурчит во сне кто-то совсем рядом, кажется, малыш Капелька, и Ежевичка испуганно отдергивает лапу от чужого уха. – Прости, – бормочет он виновато, пока Капелька, сонно ворча, как маленький барсук, поворачивается на другой бочок, и, сделав последнее усилие, выкатывается наконец из палатки. Спящая поляна встречает Ежевичку все той же нестерпимой духотой – едва ли не большей, чем наполняла темную палатку, – он даже задыхается на миг пахнувшим в мордочку неподвижным горячим воздухом. Кажется, будто какие-то подкравшиеся во тьме Двуногие-полуночники жгут свои костры прямо рядом с оградой лагеря, наполняя воздух жаром. В горле у Ежевички ужасно сухо, как будто он не пробовал воду дня три, язык будто распух и ворочается во рту с трудом. Оруженосец ведет носом настороженно, и тут же фыркает с отвращением. Над недоеденными остатками дичи, лежащими с краю поляны, нависает почти физически ощутимое облако смрада. Вечером ученики по команде глашатая Крутобока, как могли, щедро закидали кучу свежими листьями папоротника, чтобы постараться сохранить дичь до утра, но их труды, кажется, оказались напрасными. Вряд ли этот лес помнит более жаркую и душную ночь. Ежевичка отворачивается от кучи, изнемогая от жары, ползком забирается в тень между палатками воинов и оруженосцев, и выдыхает, ощутив, как короткую шерстку на животе холодит примятая трава. Это облегчение точно будет недолгим – трава нагреется за считанные мгновения, как и все вокруг этой ночью, – но оруженосец рад даже такому краткому мигу прохлады. Совсем рядом, за собранной из туго переплетенных ветвей стеной палатки воинов кто-то ворчит приглушенно. Ежевичка настораживает ушки против воли, различает голос Дыма, полыхающий привычным недовольством. Кажется, воин жалуется приглушенным шепотом на невероятную жару, на раздражающую духоту, на колючки в подстилке – на все сразу. Жалуется, конечно, Тростинке – Огнезвезд посвящает тихую кошечку и ее более бойкого брата Уголька в воины сразу же после битвы с Кровавым племенем, и теперь подстилка Тростинки находится совсем рядом со спальным местом ее возлюбленного Дыма. Ежевичка, наверное, никогда не поймет, что такие разные коты смогли найти друг в друге. Но он все равно рад за подружку. Сперва он думает, что на поляне один, и даже – расслабившийся в наконец-то пойманном клочке спасительной тени – начинает клевать носом, но едва слышные голоса от скалы предводителя заставляют насторожить ушки. Их трое – три пушистые тени под Каменным карнизом. Ежевичка различает маленькую фигурку целительницы Пепелицы, круглые бока похожего в темноте на мохнатую гору Крутобока и приглушенные всполохи огненной шерсти между двумя лежащими котами. Огнезвезд. Его наставнику и предводителю, кажется, тоже не уснуть в эту ночь. Едва различимое ворчание Дыма в палатке воинов наконец затихает, перерастает в сонное сопение, и потому Ежевичка начинает различать отзвуки довольного мурлыканья, доносящегося от карниза, так ясно, как будто соплеменники лежат совсем рядом с ним. Троица старых друзей шумно и ласково вылизывает друг друга – ушки, щеки, загривки – тихо делится какими-то мыслями, понятными только им. Ежевичка различает в темноте, как Крутобок дружески проходится языком по рыжему уху Огнезвезда, как Пепелица рядом жмурится довольно, подобрав лапки под грудку, и опускает со вздохом подбородок на лапы. Всего пару лун назад он тоже был не один. Рядом с ним всегда была Рыжинка – спала в соседнем гнездышке, закинув на брата пушистые лапки, нежно вылизывала его ушки после неудачной охоты. Жаловалась на Безуха, яростно сверкая ясными глазами. Восхищалась мастерством своего наставника Бурого и посмеивалась, когда Ежевичка бросался доказывать, что нет, все не так, это Огнезвезд – лучший наставник. Совсем недавно Рыжинка гневно обещала, что у брата никогда не будет шанса избавиться от нее. А теперь Рыжинка – со всей ее горячей преданностью и верностью, вопреки всем пылким обещаниям – слишком далеко от своего брата. Рядом со своим новым племенем и новым предводителем. А Ежевичке остается только украдкой подсматривать из тени за чужой счастливой дружбой. Обычно у него лучше получается держаться. Быть храбрым и веселым и не отчаиваться. Ежевичка не успевает утонуть в своем внезапно накатившем отчаянии полностью. Серая хрупкая тень вдруг оказывается совсем близко к нему, и густой воздух вокруг них вздрагивает как болотная тина. Пепелица, маленькая, ароматно пахнущая травами, стоит рядом и смотрит сверху вниз смешливо сияющими голубыми глазами. – В палатке оруженосцев очень жарко, – бормочет Ежевичка, оправдываясь, чувствуя, как беспричинно шевелится шерсть на спине от смущения, будто в ней завелись полчища муравьев. – Я не мог уснуть… Должно быть, он поступает очень неуважительно, прячась здесь, в тени и нарушая уединение старших котов. Только бы Огнезвезд не решил снова, что его ученик что-то замышляет подобно своему отцу, кровожадному Звездоцапу, или пытается, как Рыжинка, втихомолку покинуть племя, или… Пепелица мурлычет шумно и тепло, прерывая встревоженные мысли и спутанные оправдания Ежевички, толкает его розовым носиком в ухо. – Иди к нам, – говорит целительница негромко, кивает головой в сторону карниза. Ежевичка выглядывает робко из-за ее плеча и замирает, наткнувшись взглядом на две пары внимательных глаз, поблескивающих в темноте. – Под Каменным карнизом сейчас прохладнее всего. Идем же. Дым за стеной снова принимается ворчать тихонько, пока Ежевичка поднимается нехотя, чтобы проследовать за прихрамывающей Пепелицей к пятну живительной тени под карнизом и тут же оказаться тесно прижатым к рыжему боку Огнезвезда. Теплый запах наставника щекочет где-то у Ежевички в горле, когда тот мурлычет весело и гулко над его головой. Мурлычет и молчит, в изумрудных глазах отражается вяло колышущаяся темная трава – и Ежевичка, осмелев, мяукает в ответ. Сердце пускается вскачь от какого-то неясного волнения, звук получается какой-то по-котячьи тоненький, и Крутобок из-за другого плеча Огнезвезда, наваливаясь на старого друга, посмеивается добродушно, пока Пепелица не шикает на него весело. К счастью для Ежевички, ему не приходится вмешиваться в разговор старших котов. Этого никто и не требует. Он опускает голову на лапы умиротворенно и прикрывает глаза, пока Огнезвезд и Крутобок где-то над его головой обсуждают тихонько утренние патрули, ученическую подготовку котят Синеглазки и какие-то только им известные тропинки в лесу, пока Пепелица моет пушистую грудку рядом, урча. Ежевичке впервые за много ночей спокойно. Даже воздух перестает казаться таким горячим. А потом в спящий лагерь – в густую ночную тишину, в уютное сопение дремлющих в своих палатках Грозовых котов – врывается новый звук. Он тревожный, он громкий, он чужеродный. Как будто где-то за горизонтом воет целая стая огромных и кровожадных волков. Но волки не могут выть так слаженно, на одной долгой и низкой ноте. И так громко. Ежевичка вскакивает почти одновременно с тем, как Огнезвезд обеспокоенно вскидывает голову. – Что-то произошло, – говорит предводитель встревоженно, и внезапно ночь будто становится еще более душной, более темной, более непроглядной. Крутобок тяжело встает на лапы за спиной друга, всматривается в темноту чащи за живыми воротами лагеря угрюмо и настороженно, будто готов броситься в бой прямо сейчас: – Это с территории Двуногих, Огнезвезд. Что-то, должно быть, произошло у них. – Тогда это ведь не должно касаться нас, верно? – спрашивает Ежевичка неуверенно. – Мы в лесу, Двуногие на своей территории… Вой повторяется вновь – он будто становится громче, ближе, злее. От него не спрятаться, кажется, нигде, даже если зарыться под землю подобно кроту. А потом, помимо воя, воздух внезапно наполняется шумом десятков крыльев. Птицы. Птицы темными силуэтами срываются с крон деревьев, вылетают из своих гнезд, потревоженные, вырисовывают круги над спящим лагерем. Ежевичка прижимает уши к голове, стараясь сдержаться и не броситься на теплую, примятую траву в страхе. Огнезвезд – самый отважный кот среди всех лесных племен – не должен знать, что его ученику может быть страшно. Предводитель будто читает мысли Ежевички, будто видит его насквозь, потому что поднимается на лапы бесшумно, встает рядом – теплый, готовый оберегать каждого кота своего племени – и Ежевичка растерянно ощущает ободряющее прикосновение чужого бока к собственному. – Ты прав, Ежевичка, – отзывается Огнезвезд после паузы. – Если что-то происходит на территории Двуногих, это, скорее всего, не опасно для нас, – он поводит усами растерянно, будто сам не слишком верит себе. – Крутобок. Я сам поведу завтрашний утренний патруль. Нужно все-таки проверить, что там случилось. Крутобок, чья серая густая шерсть едва различима в темноте, кивает сурово и мрачно. – Я пойду с тобой, – заявляет он, и Огнезвезд мурлычет коротко, с бледным оттенком веселья. – Будто тебя можно было бы удержать в лагере. На поляну, раздергивая густой ночной воздух на рваные туманные клочья, выкатываются из палаток встревоженные, взъерошенные, разбуженные воем неизвестного чудища Двуногих коты. Маленькая Медянка вылетает из палатки оруженосцев пестрой молнией, бросается под лапы Огнезвезда: – Что случилось? Что это был за страшный звук? Кто-то кричал? – Покажите мне, кто, – ворчит сонный, распушившийся Белохвост из-за плеча мрачного Дыма. – Я ему уши оборву. Племя обступает Огнезвезда со всех сторон, старается оказаться ближе, как будто предводитель может поделиться с ними своей уверенностью, защитить, спасти от любой напасти, и когда яркая шерсть его наставника окончательно тонет в море кошачьих шкурок и терпком запахе страха, Ежевичка отходит тихонько к самому входу в лагерь. Душный ночной воздух вновь сгущается вокруг него, залепляет нос и горло вязкой болотной тиной, а знакомый лес за воротами кажется непроглядной и пугающей чащей, слепо смотрящей в распахнутые глаза Ежевички в ответ. Страшный вой за деревьями смолкает наконец – резко, будто обрывается – и воцаряется обманчивое безмолвие. Только где-то в кронах деревьев все еще кричат потревоженные птицы, и, прислушиваясь к ним, Ежевичка вдруг боком чувствует чье-то присутствие рядом, замечает краем глаза всполох золотистой шерсти, а потом подошедшая неслышно Златошейка лижет сына в щеку. – Не тревожься, – говорит она ласково, как будто они снова в теплой, напоенной уютными ароматами детской, и Ежевичка – несмышленый котенок – испугался теней у входа в палатку. – Что бы это ни было, Огнезвезд разберется в этом. Мы будем в безопасности.