Предсказание госпожи Мэйинь и подходы к его толкованию

Шэнь Цинцю, прикрыв лицо веером, пристально разглядывал Лю Цингэ. Тот не реагировал, сосредоточенно проверял меридианы, отслеживая потоки ци. Шэнь Цинцю откашлялся. Лю Цингэ его проигнорировал. “Ладно, раз так, сам напросился!” — с азартом подумал Шэнь Цинцю. — Шиди Лю, меня не оставляют мысли о произошедшем накануне… с госпожой Мэйинь, — с намеком начал он. Дождался незаинтересованного хмыка. — Реакция шиди на невинное предсказание не дает мне покоя, неужели… Закончить предложение Шэнь Цинцю не сумел: пальцы Лю Цингэ стальным капканом сжались вокруг запястья, и он вскрикнул от боли. — Приношу свои извинения, — буркнул Лю Цингэ, отдергивая руку. — Не о чем тут говорить. — Как это не о чем, шисюн видит.... — Не о чем! — рявкнул Лю Цингэ. Отбросил его руку прочь, будто ядовитую змею. — Я закончил. — Шиди Лю, постой! — закричал ему в спину Шэнь Цинцю, но тот и не подумал задержаться. Со столкновения с госпожой Мэйинь и ее демоницами прошло уже двое суток. И все это время Лю Цингэ его упорно избегал. Особенно это было заметно на фоне того, как улучшились их отношения за прошедшие месяцы. Только когда Лю Цингэ куда-то запропастился, Шэнь Цинцю с изумлением осознал, как много времени они стали проводить вдвоем: совместные завтраки или ужины (под предлогом проверки состояния Шэнь Цинцю), совместные тренировки (Лю Цингэ с недюжинным рвением принялся хлопотать над навыками Шэнь Цинцю, упрямо заявляя, что болезнь не должна стать причиной его смерти в бою), совместные прогулки (на которые Лю Цингэ никто не звал). Проще говоря, Лю Цингэ в его жизни стало удивительно много. Шэнь Цинцю ничто не могло заинтриговать так сильно, как мудреная головоломка. А поведение Лю Цингэ было той еще загадкой. Да и само предсказание заевшей пластинкой звучало в памяти, не давая ни есть, ни спать. Шэнь Цинцю разрывало от любопытства. Кто же все-таки та прекрасная дева, предназначенная ему судьбой? У него не было ни ответа на этот вопрос, ни малейшего предположения, кто бы это мог быть! А вот в поведении Лю Цингэ крылась подсказка. Не зря же он так подробно расспрашивал госпожу Мэйинь, уточняя детали! Еще и разозлился в конце. Шэнь Цинцю решительно кивнул: Лю Цингэ точно понял, кого ему напророчила госпожа Мэйинь. Осталось разговорить его самого. Потратив вечер на размышления, Шэнь Цинцю приступил к претворению плана в жизнь. Первым делом он отправился к Юэ Цинъюаню и завел разговор о том, как прошло последнее задание. Без устали жаловался на излишнюю вспыльчивость Лю Цингэ, на то, как устал от его опекающего поведения. Юэ Цинъюань понимающе кивал, сочувственно улыбался. Шэнь Цинцю в который раз поблагодарил богов за выдержку оригинального Шэнь Цинцю, иначе ему вряд ли бы удалось скрыть торжествующую усмешку. Своего он добился: Юэ Цинъюань наказал Лю Цингэ проверять состояние Шэнь Цинцю каждый день и сопровождать его во всех вылазках. В другое время он посочувствовал бы Лю Цингэ (такого страдальческого выражения на его лице видеть прежде не доводилось), но на кону стояла личная жизнь Шэнь Цинцю. И все же Лю Цингэ умудрялся избегать его, а при коротких встречах то огрызался, то страдал перманентными нарушениями слуха. Шэнь Цинцю уже весь извелся: провоцировать частые встречи было бы подозрительно. Очень кстати Юэ Цинъюань решил отправить их с посланием во Дворец Хуаньхуа. В пути они провели уже полдня. Дорога была неблизкой, пришлось ехать верхом. Шэнь Цинцю, в прежней жизни видевший лошадей лишь на экране телевизора, с затаенным ужасом постоянно поглядывал на землю: с такой зверюги если свалишься, мало не покажется. А еще с непривычки болели бедра и зад. И вообще Шэнь Цинцю с опаской относился к конным прогулкам. Он бы предпочел ехать в повозке, но послание было срочным, а потому пришлось смириться. К полудню приспособился, ожил, заозирался по сторонам, расслабился — лошадь ему выдали смирную. Осмелел настолько, что даже решился погладить густую гриву, выпустив поводья из одной руки. Лю Цингэ ехал в нескольких чжанях впереди, спиной выражая недовольство. Шэнь Цинцю пришпорил лошадь, догоняя Лю Цингэ, пристроился по левую руку. — Шиди Лю… — Не смей, — сквозь зубы бросил Лю Цингэ. — Не желаю говорить об этом. Шэнь Цинцю пропустил его слова мимо ушей. — Шиди Лю, пойми же озабоченность этого шисюна. Если ты знаешь что-то, буду признателен за малейшую подсказку. Конечно, у меня есть подозрения… Лю Цингэ глянул на него волком. — …и я неустанно продолжаю размышлять над этим вопросом. Посуди сам: моя пара значительно младше, отличается изысканной красотой, значительным уровнем духовых сил и различными талантами, наша первая встреча была несчастливой и вызвала неприязнь, но мы спасли друг другу жизнь. Признаюсь честно, под подобное описание, пусть и не совсем точно, подходит лишь один человек. Быть может, шиди Лю так разозлился, потому что это… Лю Цингэ вдруг сдал назад и шлепнул по крупу лошадь Шэнь Цинцю, прикрикнув на нее. Шедшая до этого спокойно, она заржала, сорвалась в галоп. Шэнь Цинцю вцепился в поводья, стараясь не откусить себе язык и не задохнуться от ужаса. Сердце загнанно билось в груди. Как остановить бешеную скачку, он понятия не имел — на судорожные рывки поводьев лошадь не реагировала, бездумно несясь вперед. Шэнь Цинцю зажмурился от страха. Будь что будет. Но если он погибнет, сверзившись с лошади и сломав себе шею, это станет самой нелепой смертью из всех возможных. Шан Цинхуа будет рыдать от смеха. Но постепенно бег замедлился, и лошадь вновь пошла тихим шагом. Шэнь Цинцю застыл в седле соляным столбом, боясь пошевелиться и обливаясь потом от пережитого. Лю Цингэ догнал его с невозмутимым видом. Намеки Шэнь Цинцю отлично понимал, а потому молчал. Но окончательно уверился, что его нареченная — это Лю Минъянь. Прекрасна, талантлива, к тому же сильная заклинательница. Если предположить, что Лю Минъянь знала его по рассказам Лю Цингэ, то вот вам и история несчастливой первой встречи: Лю Цингэ вряд ли с особой любовью и трепетом отзывался о поведении оригинального Шэнь Цинцю. Что же касается спасения жизни… Шэнь Цинцю нахмурился. Да, это было самое слабое место в его теории, но, возможно, стоило подойти к этому моменту чуть менее формально? Все же предсказания — материя тонкая, буквальная трактовка может оказаться ошибкой. А если поразмыслить… Лю Минъянь спасет ему жизнь, когда станет идеальной женой для Ло Бинхэ. Теперь все сходится. Шэнь Цинцю кивнул сам себе, но тут же приуныл: если это действительно Лю Минъянь, ничего и никогда — вот и все его перспективы. Смирился с этой мыслью он мгновенно и абсолютно спокойно. Но донимать Лю Цингэ было так забавно, что на привале Шэнь Цинцю вновь не сдержался. Пока Лю Цингэ разводил костер (ночь стояла темная, небо, затянутое тучами, беззвездным куполом раскинулось над головой), Шэнь Цинцю сосредоточенно обдумывал, с какой бы стороны зайти на этот раз. — Шиди Лю… Толстый сук в руках Лю Цингэ переломился будто сухая веточка. Шэнь Цинцю моргнуть не успел, как оказался вздернут на ноги, а перед глазами у него оказался разъяренный Лю Цингэ. — Что ж ты за тварь такая! Нравится меня мучить? — встряхнул его Лю Цингэ. — Что ты, шиди Лю... — залепетал Шэнь Цинцю. — Да, все правильно ты понял, счастлив теперь?! — рявкнули ему в лицо. Шэнь Цинцю растерянно захлопал глазами: Лю Цингэ реагировал уж как-то слишком остро. Надо было остудить его пыл, покаяться, что все это была пустая проказа. Шэнь Цинцю прекрасно понимал, что такая девушка ему не ровня — ой, точнее, он ей не ровня! — а потому бояться нечего. Высказать он ничего не успел. Лю Цингэ вдруг поцеловал его, притянув за грудки. Поцелуй длился не дольше пары мяо, после чего его оттолкнули, и Лю Цингэ унесся прочь, топоча и ругаясь под нос. Шэнь Цинцю осел на землю. “Вот это поворот”, — ошарашенно подытожил он. И больше ни о чем не думал — в голове звенела опьяняющая пустота. Лю Цингэ вернулся под утро. Сборы прошли в неловком молчании, они старались не пересекаться взглядом и даже не приближаться друг к другу. Что делать с внезапным признанием, Шэнь Цинцю не знал. Дорога до Дворца Хуаньхуа прошла как в тумане, обратно — не лучше. По возвращении Шэнь Цинцю сунул конверт (который он даже не пытался вскрыть, чтобы прочитать ответное послание) Юэ Цинъюаню в руки и удалился в Бамбуковую хижину. К вечеру отослал Юэ Цинъюаню ученика с известием, что отправляется медитировать в уединении, и спрятался в пещерах Линси. К подобному жизнь его не готовила. Система ни о чем не предупреждала. И вообще, он не такой! Да, Лю Цингэ бесспорно красив, не всякая девушка сравнится с ним в привлекательности, силен, отважен, до смешного верен данному слову, честь почитает важнейшей добродетелью — словом, во всех отношениях достойнейший из мужей. Но Шэнь Цинцю-то думал, что они наконец стали неплохими приятелями, настоящими братьями по оружию, а Лю Цингэ все это время… Шэнь Цинцю вцепился в волосы, с трудом подавляя порыв захохотать. Потом подумал, а почему, собственно, нет, и захохотал. Полегчало, но ненадолго. В пещерах Линси Шэнь Цинцю просидел неделю. Вышел с твердым намерением избегать Лю Цингэ всеми силами. А тот вдруг, наоборот, начал мозолить глаза днем и ночью. Приказа своего Юэ Цинъюань также не отменял. Шэнь Цинцю изнывал. Стоило встретиться взглядом с Лю Цингэ, как заходилось сердце. От мимолетного касания все тело прошивало током, накрывало ощущением свободного падения, в голове вихрилась черная дыра, в которую утекали все мысли. Шэнь Цинцю даже к Му Цинфану обратился, описав проявления недуга — а вдруг это новые симптомы “Неисцелимого”, но оказался высмеян и выставлен прочь. Он ничего не понимал. Ровно до тех пор, пока не поймал себя на том, что наблюдает за Лю Цингэ. За тем, как тень от ресниц падает на щеки. За губами, которые так и манили вновь к ним прикоснуться. За каскадом волос, перекинутых через плечо: интересно, если с силой потянуть его за волосы, запрокидывая голову и обнажая линию шеи, Лю Цингэ сумеет сдержать стон? Он бы точно не смог. Шэнь Цинцю опомнился, вздрогнул. Лю Цингэ, посетивший его с целью очередной проверки, вскинул голову. Сердце Шэнь Цинцю зачастило, он зарделся, невольно облизнулся. Взгляд Лю Цингэ метнулся к его губам, глаза потемнели, зрачки расширились так, что почти поглотили светлую радужку. Навстречу друг другу потянулись одновременно. Волосы у Лю Цингэ оказались мягкими, струящимися прохладным потоком. Лю Цингэ стянул его со стула, усадил к себе на колени, торопливо целовал лицо, ключицы, грудь, распахнув ворот ханьфу. В голове у Шэнь Цинцю стучала кровь, он не знал, куда деть руки и что вообще делать, пытался не стонать слишком громко, но выходило у него плохо. За пояс на талии дернули, он открыл невесть когда зажмуренные глаза. Ткань соскользнула, обнажая разгоряченное тело. Воздух опалил холодом, оба вздрогнули и застыли. Лю Цингэ дышал тяжело: часто вздымалась грудь, на лице горел лихорадочный румянец. Руки его медленно огладили плечи, скользнули по ребрам, легли на талию. Шэнь Цинцю завороженно смотрел на него. Провел пальцами по дугам бровей, по переносице, спустился к губам. Лю Цингэ приоткрыл рот — по подушечкам мазнул язык, и Шэнь Цинцю захлебнулся воздухом. Опустился ниже, лаская шею. — Разденься, — шепнул едва слышно. Лю Цингэ поспешно подчинился, а потом притянул его еще ближе, наклонил голову в сторону и прижался губами к губам: касался медленно, неуверенно, изучающе. Шэнь Цинцю уже дрожал весь, плавясь в объятиях. Провел ладонями по животу Лю Цингэ, спустился ниже, пробираясь под завязки штанов. Обхватил напряженный член, сжал пальцы. Лю Цингэ всхлипнул в поцелуй, обхватил его крепче за талию, и Шэнь Цинцю ухмыльнулся. Дрочить кому-то другому было непривычно, но приноровиться удалось быстро. Лю Цингэ запрокинул голову, застонал несдержанно и громко, невидящим взглядом пялясь в потолок. Хватило его ненадолго: спустя всего пару движений он кончил. Шэнь Цинцю с интересом наблюдал за выражением его лица. За тем, как сошлись на переносице брови, приоткрылся в беззвучном стоне рот, напряглись жилы на шее. Лю Цингэ и правда был одуряюще красив. Шэнь Цинцю закинул руки ему на плечи, прижался ближе, двинул бедрами, потираясь членом о живот. Прикосновение обожгло, вспышкой удовольствия прострелило от копчика до макушки. Лю Цингэ разлепил взмокшие ресницы, окинул поплывшим от удовольствия взглядом. Обхватил одной рукой за шею, наклоняя к себе, а другой скользнул между их животами, обхватил член. Шэнь Цинцю вскрикнул, вцепился в него крепче, толкаясь в ладонь. Внутри словно раскручивалась туго сжатая пружина, пока все тело не затопило морской волной, утягивая за собой на дно, лишая зрения и дыхания. Лю Цингэ обнял, поддерживая, чуть сдвинул, и они прижались друг к другу, как два совпадающих пазла. Шэнь Цинцю хихикнул, подивившись дурацкой ассоциации, замер. Отчего-то посмотреть на Лю Цингэ было страшно. Так и сидели, застыв в объятиях друг друга. Лю Цингэ зашевелился первым, отстранился. Пытливо всмотрелся ему в лицо. Что он там увидел, Шэнь Цинцю знать не знал, но Лю Цингэ тут же расслабился всем телом. И улыбнулся. Улыбка у него была… она была… Шэнь Цинцю наклонился и поцеловал родинку у глаза. — Так вот почему шиди Лю так смущался, — не сдержавшись, протянул он. — Шэнь Цинцю. — Да-да? — Не порть момент. Шэнь Цинцю засмеялся. — Ты станешь моим спутником на тропе совершенствования? Шэнь Цинцю растерялся. Лю Цингэ смотрел на него выжидающе, кончиками пальцев скользя в незамысловатой ласке по пояснице, отчего по всей спине разбегались мурашки. — Этот недостойный почтет за честь. Маска безразличия спала с Лю Цингэ, и он просиял от счастья. “Поздравляем! Вы открыли побочную ветку истории! Вам начислена тысяча баллов!” — завопила в голове Система. Шэнь Цинцю вздрогнул: в последнее время он не вспоминал ни о том, что еще предстояло сделать, ни о том, чему предстояло произойти. Напоминание о будущем отозвалось, задев внутри какую-то тревожную струну. Но Шэнь Цинцю мысленно отмахнулся. Здесь и сейчас у него был Лю Цингэ. Когда Ло Бинхэ вернется, он будет готов и встретится лицом к лицу с любым возможным исходом. Но главное, что теперь он не один. И этого более чем достаточно.