Служанка

      Модена. Окраины города. Жара.       Беатриче не способна мыслить связно и требует благодарности хотя бы за то, что она вообще все еще дышит.       Они с боссом уже почти час идут пешком по несчастной Модене и привала пока не предвидится. А до этого, Би полтора часа ехала стоя в автобусе, пока босс дрых, развалившись на двух сиденьях сразу. Не то что бы Беатриче что-то не устраивает, или она жалуется, но вот, знаете, все же вот эта капелька негатива, совершенно малюсенькая капелюшечка… — Босс, а где мы будем жить?       Еще в перед посадкой в автобус, Занзас заявил, что они едут на привал и что именно там они будут сегодня ночевать. Время катится к закату. Би все еще не знает, куда именно они едут и просто надеется, что там есть сносный душ и мыло. Ну и вода.       Бутилированная вода это зло современности, особенно, когда телпая. Вероятно, Беатриче ненавидит в этом мире больше всего именно теплую бутилированную воду.       Занзас внезапно остановился, заставив плетущуюся за ним Би врезаться в его спину. Удар получился ощутимым, хотя бы потому, что оба рюкзака со снаряжением и одеждой на себе тащит служанка. Сама она, поняв, что босс не просто так остановился, тут же эти рюкзаки скинула с себя и вздохнула с облегчением. — Где будем жить? — переспросил Занзас и отчего-то его тон не показался Би хоть каплю доброжелательным, скорее очень коварным и явно что-то задумавшим. Мужчина огляделся по сторонам и ухмыльнулся своим мыслям.       Беатриче успевает только пискнуть и раскраснеться, когда босс внезапно оборачивается и хватает ее на руки, быстро куда-то унося. Вот только, не светит ей в жизни романтики совершенно, потому что путешествие на ручках было не долгим и плачевно заканчивающимся. — Мусор должен быть в мусорке. — только и заявил Занзас, выбросив Беатриче в огромный мусорный бак.       Не то что бы Би ожидала от этой жизни чего-то хорошего, ну или мало-мальски приятного, но это уже немного через чур.       «Уф-ху, уф-ху, дыши, Беатриче, все будет хорошо. Зарплата, солнце, море, пляж. Зарплата, солнце, море, пляж.» — Инганнаморте, окончательно убедившись в жестокости этого мира в целом и Занзаса в частности, успокоила себя светлыми мечтами и просто поудобнее устроилась в баке.       Уютное такое место: тихо, безлюдно, и без-Занзасово, что самое главное.       Над головой голубое небо с редкими облачками, под спиной чья-то сравнительно новая норковая шуба, приятно щекочущая голые участки кожи. Неприятного запаха особо и не чувствуется, после того, как Би вытащила из-под поясницы на половину полный баллончик с освежителем воздуха.       Можно даже жить.       Занзас вернулся к мусорнику через двадцать минут.       Отпуск Беатриче на норковых берегах закончился быстрее, чем она успела окончательно расслабиться и приступить к выколупыванию из видеопроигрывателя обещанного алмазика.       Не то что бы Би разочарована.       Но она разочарована и не против провести остаток недели на помойке. — Обмудки эволюции, я так хочу в отпуск! — тихо шипит Беатриче, но послушно плетется за боссом, вытащившим ее обратно из мусорки. — Полет до моря не облагается налогами, как только вернемся в замок, сразу тебя отправлю за бесплатно. — Подслушивать не хорошо. — сурово проворчала Би, тяжко вздыхая и продолжая идти дальше. Со всеми этими тяжелыми рюкзаками.       Вообще-то это Италия, и где же хваленое уважение к женщинам? Где все эти джентльмены, для которых поухаживать за дамой — честь?!       Инганнаморте хватает на молчаливое хождение всего на десять минут. Просто потому что эта отвратительная материковая жара отвратительно влияет на ее мыслительные способности. Хотя, кто угодно в Варии готов опровергнуть эту теорию и заявить, что мыслительные способности Беатриче это что-то на столько же сказочное, как добродушно улыбающийся Босс или Луссурия натурал.       В общем, это что-то из разряда фантастики. — Босс, а можно задать личный вопрос? — Нет. — А если я скажу «пожалуйста»? — Иногда мне кажется, что у тебя окончательно полетела крыша и отбился инстинкт самосохранения. — не то что бы у Занзаса открылось второе дыхание доброты или снисхождения к служанке, скорее ему на столько осточертело идти пешком за тридевять земель, что отвлекающая болтовня Би уже кажется лучшим вариантом скоротать время. — Валяй. — А Вы знаете как меня зовут?       Занзас даже остановился от такого неожиданного вопроса. У него нет провалов в памяти, вот только имена все же были чем-то что не всегда ему удавалось запомниить с первой попытки, и, дабы избежать позора, тем более со своим имиджем тирана-узурпатора, он решил, что имена только для слабаков. Но не говорить же об этом кому-то на столько болтливому как служанка. Еще и потому что переметнуться в лагерь Скуало и травить шутки про босса для нее будет чем-то само собой разумеющимся. — Конечно. Мусорочек. — и вообще, что бы Занзас звал кого-то по имени, надо еще дослужиться. Даже Суперби еще не дожил до этого момента. И вряд ли вообще доживет. — Я так и знала. — удрученно кивнула Беатриче, но не стала унывать, прекрасно помня что ее недовольное лицо вызывает у босса исключительно швырнуть ее со скалистого берега в море, а никак не исправить свое поведение в угоду девушке. — Тогда еще один штраф-вопрос. — Инганнаморте задумчиво потерла подбородок, припоминая самые странные вопросы к боссу, которые она еще не успела задать, когда ее взгляд наткнулся на проходящую мимо девушку в дико короткой юбке. — А правда что все горничные замка побывали у вас в постели. — Только ты.       Беатриче подавилась воздухом, слюной и вообще всем, что только могло заставить ее сердце остановиться, а щеки раскраснеться еще больше не только от жары, но и от мгновенно появляющихся в голове смущающих фантазий. Она все же половозрелая девушка, а босс вообще-то вполне себе красавчик. Хоть и с самым отвратительным характером из всех, которые Би только знает.       Но стоп. Что-то на память Инганнаморте совершенно не приходит ни одного подобного воспоминания, или момента, когда она напилась бы до беспамятства за время работы, ну хотя бы раза, когда она уснула бы у босса в кабинете. — Но такого не было! — возмутилась девушка, на всякий случай неосознанно прикрыв грудь рукой поверх топика. — Как это не было? — Занзас коварно ухмыльнулся, давая Би понять, что ему явно весело издеваться над ней и ее теория о том, что он питается страданиями подчиненных оказалась верна. — Каждое утро ты оказываешься в ней, да еще и раза по два. — Я же просто заправляю постель! — Но ты же, считай в кровати. — Чьорд. Можно было сразу сказать, что Вы не хотите отвечать. Зачем говорить такие ужасы? — Би сложила руки под грудью и недовольно выпятила губу. — Вы же поняли, что я имела в виду. — С чего тебе вообще такая хрень в голову пришла? — Девочки сказали. — еще больше насупилась служанка, продолжая шагать за боссом, пока он снова не остановился напротив на столько древнего почти развалившегося дома, что Беатриче показалось, если оттуда сейчас вылетит призрак древней ведьмы, она ничуть не удивится. — Босс, мы же не будем там жить? — Можешь вернуться в мусорный бак, если так хочется.       Беатриче второй раз предлагать не пришлось, она тут же смело шагнула на территорию домика, а после, не менее смело распахнула древнюю дверь, едва не рухнувшую на нее всей своей многовековой тяжестью. Возможно ли, что дверь стала такой тяжелой от того, что за годы своего существования напиталась дорожной пылью?       Раскладывать вещи Би побрезговала. Хотя бы потому, что раскладывать их оказалось некуда. Босс в выборе жилища оказался неприхотливым, или вероятно, ненадежным. Потому что едва он зашел, предположительно, в спальню, как тут же оттуда вышел, морща лицо и недовольно глядя на служанку.       У Би тут же закралась в головы мысль о том, что он собрался ждать, пока она не приведет эту хатку в более-менее жилой вид. Инганнаморте морщась заглянула в спальню и, если честно, решила, что ночь на помойке это лучшее, что может ее ожидать.       Огромная двуспальная кровать, застеленная постельным с яркой надписью «Для новобрачных» и подборкой поз из камасутры. Тот, кто сдал боссу этот дом явно мастер рукоделия и ничуть не скрытый извращенец. На полу цветки одуванчиков в перемешку с листками травы. И на этом все закончилось к счастью для нервной системы Беатриче. Из мебели в доме как оказалось оставили только кровать, два стула и стол.       Беатриче со страхом заглянула в небольшую комнатку, которая, вероятно должна была служить ванной и санузлом. Дырка в полу, для понятных дел, рулон бумаги, заботливо оставленный на маленьком стульчике, рядом с дырой, и огромная чугунная ванна. Вот только слив ванны тянулся трубкой в ту самую дырку, а крана, что бы набирать воду или хотя бы душевого шланга и в помине не было.       Инганнаморте кажется, что это не маленькая поездка в Модену, а мини-каникулы в аду, что бы ей и в голову не пришло жаловаться на условия жизни в Варии.       У Беатриче ушло больше четырех часов, что бы отыскать какие-никакие моющие средства и перчатки в этом доме и привести его в более менее божеский вид.       Отдраив все, что только могла и застелив на кровать чистое постельное, привезенное с собой, Беатриче устало плюхнулась в кухне на стул и морально приготовилась спать сидя, когда заметила сидящего напротив Занзаса, рассматривающего листы с какими-то схемами и рукописи, лежащие рядом.       Мельком заметив на рукописном листке число заказанных жертв, Инганнаморте стало дурно и страшно. Не столько за себя, сколько за этих несчастных, по души которых поехал Занзас лично. Однако, значит ли это, что они достаточно сильны что бы не доверить это никому из Варии, кроме самого босса? А точно ли он один сможет справиться? — Босс, а что мне делать, если вы тут того самого, этого самого? — Тебя похоронят со мной, потому что я составил фиктивное завещание, мол, женщину мою хоронить со мной, как было принято у древних. Так что, мусорочек, в твоих интересах верить в босса и не путаться под ногами.       Окей. Теперь Беатриче страшно только за себя любимую, потому что такие ужасы ей еще никто в жизни не говорил.       Однако, она же сильная! И мощная! Она пойдет с боссом и будет прикрывать его спину всеми силами!       Как же сильно она пожалеет об этом решении завтра…