А я что, рыжий что ли?

– Директор! – в кабинет вошла МакГонагалл, – я привела его. – Звучит так, как будто вы притащили меня в кандалах, – огрызнулся я на старую кошатину. – Мистер Уизли! – она засопела носом, совсем как Снейп. Снейп сидел тут и отпаивался чаем. Директор Дамблдор стоял в пол оборота. Он повернулся в нашу сторону и медленно кивнул: – Очень хорошо, Минерва, думаю, ты можешь идти. – Хорошо, профессор Дамблдор, – она гневно стрельнула в меня глазом и развернувшись, ушла. Я же вошёл в кабинет директора Хогвартса, всем своим видом показывая, что совершенно спокоен. Дамблдор посмотрел на меня поверх своих очков и улыбнулся загадочной и довольно милой улыбкой. – Я хотел с вами поговорить, мистер Уизли. Как вам Хогвартс? – О, это восхитительно, директор. – Я так же получил нотицию от Молли и скоро она сюда прибудет. – А она то тут зачем? – спросил я, выгибая бровь, – моральную поддержку оказывать? – Это уже её дело, она хотела с тобой поговорить. Вы успели поднять немалый шум, мистер Уизли, и это всего за один день. Я не буду касаться вашего утреннего поведения, скажу лишь, что оно довольно любопытно, но что вы устроили на уроке Зельеварения? – спросил Дамблдор, – вам не кажется, что вы хватили лишнего? – Нет, в том то и опасность алкоголизма, – безразлично пожал я плечами. Снейп молчал, словно воды в рот набрал. Хотя скорее всего это был директорский чай. – Вы пререкались с профессором, заключили пари, от которого теперь немало головной боли. Вот если бы в вашу светлую голову не пришла идея использовать непреложный обет – всё могло бы выйти намного проще. Я вообще не понимаю, почему профессор Снейп дошёл до того, чтобы заключать пари с учеником и ещё давать ему непреложные обеты… – Я был уверен в победе! – воскликнул Снейп, – потому что нельзя, слышите, НЕЛЬЗЯ сварить одинаковые зелья по разным рецептам! Это не-во-змо-жно! – И как видите, вы ошиблись, – сказал я мстительно. – Оставьте этот спор! – прервал нас Дамблдор, – будете вести его потом. Мистер Уизли, по какой причине вы выдвинули столь абсурдные условия спора? В этот момент камин в кабинете вспыхнул и из него вышли двое – Маманя Молли и… моя младшая сестра Джинни. Дамблдор поморщился, увидев мелкую. – Молли! Зачем ты привела Джиневру? – Ой, а с кем я её оставлю? – воскликнула мама, – в доме больше никого не осталось, только мы двое. Рон! – это она сказала, уперев руку в бок и явно переключившись в режим строгой матери. – Не кричи на меня так, женщина! – возмутился я, – О, привет, малышка Джин, – подмигнул Джинни. – Привет, – Она скрылась за спину матери. – Возвращаясь к нашему барашку, директор Дамблдор, у меня есть к вам ряд вопросов, на которые я бы очень хотел получить ответы. – Ох, не могу этого обещать, мистер Уизли. – Итак, Гарри Джеймс Поттер, которого я встретил в поезде – по чистой случайности, оказавшийся «тем самым» Гарри Поттером, поведал мне прелюбопытнейшую биографию своей жизни, мистер Дамблдор, чуете, куда я клоню? – Признаться, нет, – Дамблдор слегка поплыл. Он, как и все волшебники, был лишён здравого смысла и логики. И поэтому не видел ничего необычного в том, что мир живёт не по законам бюрократии, а как придётся. Я же, заложив руки за спину, продолжил вопрошать: – Мистер Поттер поведал мне, что всю свою жизнь прожил у маглов, которые к тому же страдают от шизотипического расстройства, их фетишем является ненависть к магии и следовательно – к самому мистеру Поттеру. Их поведение по магловским законам вполне попадает под статью за неисполнение обязанностей опекуна и жестокое обращение с детьми – а это до двадцати пяти лет тюрьмы, мистер Дамблдор. Однако! Волшебным образом, кто бы это мог быть, мистер Поттер и семейство Дурслей никогда не привлекали внимание органов опеки… которые натасканы выявлять подобные случаи и без труда с этим справляются… – я прохаживался взад-вперёд, заложив руки за спину, – шоу должно продолжаться. Выясняется, что мистер Поттер был подброшен своим родственникам… замечу себе – не передан, не запрошен ими, а именно подброшен. И подброшен лично Альбусом Дамблдором… – Ох, мальчик мой, тебе не следует… – Отсюда возникает вопрос, – мой голос обрёл нужную консистенцию и твёрдость, – на основании чего директор школы распоряжается жизнью и здоровьем… даже не своих учеников, а детей своих учеников. Более того, согласно статуту секретности, статье пятой, пункт два-а, юрисдикция волшебного мира заканчивается там, где заканчивается этот самый волшебный мир. Маглы, любые юридические действия с маглами, не попадают под волшебное правосудие – следовательно, принимать решение об передаче опеке маглам, может только магловский суд. Даже если бы вы хотели сделать это относительно цивилизованно – у вас бы не получилось, – я остановился и резко развернувшись, посмотрел на Дамблдора, – пока же ваши действия можно квалифицировать однозначно – похищение несовершеннолетнего лица и превышение ваших должностных полномочий – как директора и как председателя визенгамота. Трудно передать словами, каким издевательствам подвергался невинный мальчик в семье шизофреников, помешанных на ненависти к волшебству. И поэтому если у мистера Поттера возникнет желание… сидеть вам мистер Дамблдор в азкабане за свои грехи, сидеть, – я с мрачной удовлетворённостью посмотрел на нервничающего старика. Пусть перед ним распинался и первокурсник, но бил я по больному месту. – Мистер Уизли, я полагаю, мы разберёмся с этим делом. – Вопросами опеки должен заниматься соответствующий департамент министерства магии, директор. Не вы. Вы и так уже прикрутили здесь себе серьёзное, уголовно наказуемое преступление – и думаете, что можете вновь войти в эту воду дважды? Я заметил, что мистер Снейп питает нежные и тёплые чувства к мистеру Поттеру, – Снейп дёрнулся, как от удара. – Похоже, Уизли, вы считаете себя умнее всех? – мрачно прошипел Снейп. – А вы так не считаете? – И никто так не считает! – Что ж, налицо яркий пример коллективной ошибки, – улыбнулся я, – умнее или нет, а перехитрить вас, мистер Снейп, оказалось проще, чем отнять леденец у ребёнка. – Заткнитесь! – Снейп взвился, – Уизли! – Ой, да не нервничайте вы так, я сразу понял, что вам по духу куда ближе гриффиндор. Хоть вы и мрачный и озлобленный на весь мир человек, который зациклился на проблемах своего прошлого – всё же вы вспыльчивы, и не лишены определённого благородства. Хотя кому я это говорю… Дамблдор прокашлялся и остановил нас: – Мистер Уизли, не могли бы вы больше не приставать к профессору Снейпу. К тому же указывать декану Слизерина на то, что вы его перехитрили. Это бросает тень на весь факультет, считающийся оплотом хитрости. – Бросьте, директор, – я хохотнул, – девяносто процентов хитрости Слизеринцев заключается в тупости гриффиндорцев. Дамблдор и Снейп переваривали сказанное мною. Я же обратился к матушке: – Маменька, а вы здесь зачем? – Рон, – она бросилась обниматься, – Рон, почему ты ничего не написал мне? – Э… я только один день отучился! Ты что, хочешь чтобы Люциус подох раньше времени? Раздался кашель у меня за спиной. – О, дорогой, я же так волновалась! – провопила она, и всё-таки схватила меня за руку и обняла, – ты совершенно стал забывать о семье после того удара головой. Тебе нужно больше отдыхать, доктор сказал. – Я и так круглые сутки отдыхаю. Душой, – я вылез из её объятий. Маменька вдруг резко изменила тон и посмотрела на меня строго: – Рон! То, что ты сказал про Гарри Поттера правда? – Истинная. – Тогда… – она подняла гневный взгляд на Дамблдора. Старик от моих упрёков так не стушевался, как от предчувствия ультразвукового удара, который не замедлил воспоследовать: – Профессор Дамблдор! Как это понимать? Вы говорили нам, что Гарри в полной безопасности! Да как вы посмели отдать его каким-то маглам! Это абсолютно недопустимо! О, несчастный мальчик, да как у вас рука поднялась отдать его каким-то злым маглам!!! Я немедленно хочу его увидеть и поговорить с ним! Это уму непостижимо, кто вообще доверил вам детей? Вы ни одного собственного ребёнка не воспитали, как вы можете так поступать?!!!! Дети ранимые, маленькие, слабые существа!!!! Вы должны были чувствовать ответственность взрослого человека!!!! Срочно приведите сюда Гарри Поттера!!!! Она говорила это таким тоном, что всё сразу ясно. Даже Дамблдор её испугался – оно и понятно, какой бы у него не был авторитет, но когда речь заходит про детей, да в присутствии моей матушки – жди беды. Не посчитается ни с авторитетом, ни даже с именем Альбуса Дамблдора – раскатает скандал такой, что стёкла вылетят от её голоса. Дамблдор делал полшага назад после каждого её крика, в конце концов, уперевшись в свой директорский стол. – Лучший способ победить чудовище – натравить на него другое чудовище, – шепнул я Снейпу, садясь на диван, – теперь её даже наряд авроров не остановит, не то что какой-то там Дамблдор. Снейп ничего не ответил, он только наблюдал за происходящим. Дамблдор вскоре сдался, аппарировал, вернулся в кабинет с Гарри Поттером. – Ох, мой маленький, – Молли так быстро бросилась обниматься с Гарри, что тот просто опешил, – Ты же Гарри Поттер? – А вы миссис Уизли, – догадался он. – Ой, как это мило, – улыбнулась маманя, прижимая худосочное тельце Поттера к себе, – Я как раз вовремя прибыла. Дамблдор отходил. Голос у моей мамы был такой, что ещё долго звенел в ушах, и упаси мерлин попасть под этот удар – можно оглохнуть. Но с Поттером она внезапно заворковала, обрушив на него всю нереализованную материнскую любовь, отчего Гарри слегка поплыл. Судя по чернильной кляксе на пальце, его оторвал Дамблдор прямо посреди работы над домашним заданием. – Гарри, расскажи мне всё о своей жизни. Подробно, обстоятельно, всё, что вспомнишь, – тепло улыбнулась она, – не бойся, говори как есть, – она бросила злобный взгляд на Дамблдора. Тот сглотнул. Да, это было неспортивное поведение, применение запретных и негуманных средств ведения войны. Дамблдор подошёл ко мне: – Мистер… Уизли… это вы всё подстроили? – Что? Директор, это вы сюда пригласили мою маму, – указал я ему на этот очевидный факт. – Не спорьте, мистер Уизли, я же вижу, что завидев её, вы решили надавить на жалость, – Дамблдор смотрел на меня волком, – это было жестоко с вашей стороны. И может слишком далеко зайти. – Не зайдёт в том случае, если вы вовремя предпримите должные меры по исправлению своих действий. Нежные годы счастливого детства мистеру Поттеру вы не вернёте, что можно поставить вам в упрёк. Но вам придётся найти мистеру Поттеру приемлемую семью и приемлемого опекуна. Мистер Снейп как раз горит желанием. Он ведь уже даже обет дал. Снейп дёрнулся, как от удара, и стиснул кулаки: – Мистер… Уизли… – он прошипел мою фамилию так, словно вот-вот взорвётся от гнева. – Профессор, вы проспорили. – Кстати об этом, – Дамблдор не обратил никакого внимания на гнев мистера Снейпа, – мистер Уизли, вы не могли бы объяснить, как вам удалось выиграть тот спор? – Применил одно из неочевидных свойств зелий. После того, как летом я головой стукнулся, у меня появилось достаточно ума, чтобы найти интересные закономерности. Зелье можно разложить, модифицировать, поменять его свойства, структуру, или даже – составить новый алгоритм взаимодействия для получения прежних свойств, что я и сделал. По сути – я создал новое зелье, результат которого неотличим от прежнего феликс-фелициса, чисто математически это то же самое, абсолютно. – Очень интересно, – Дамблдор погладил бороду, – и как ты этого добился? – После того, как я ударился головой – у меня стала гораздо лучше удаваться математика. Гораздо лучше, чем у всех людей. Считайте это неким магическим или немагическим феноменом, или может быть странностью, причудой… Не думаю, что для нашего мира это такая уж большая странность. Зелье как математическая формула – в ней нельзя ничего изменить, и чтобы получился тот же самый результат. Но если алгоритмизировать его, разобрать саму его первооснову, и заменить все операторы так, чтобы конечный результат совпадал… Можно создать альтернативную рецептуру, с тем же результатом. – Очень интересно, – сказал Дамблдор, – это как-то связано с вашими утренними приключениями? – Ни в коей мере. – Вижу, вы по достоинству занимаете место на своём факультете, – сказал Дамблдор, – и шляпа не ошиблась, определив в вас странный, но очень ценный талант, мистер Уизли. Думаю, у вас большое будущее. – Не сомневайтесь в этом, – я улыбнулся, – кстати, что будем делать с Поттером то? Мальчика правда всю жизнь травят и издеваются, если наружу пройдёт хоть чуть-чуть информации, что это всё устроили вы… Боюсь, вам не поздоровится, директор. Вы хватили много лишнего, когда взяли младенца. – На это была причина, – Дамблдор внезапно вздохнул и осунулся, – всё дело в особом заклятии, которое применила его мать для защиты… – Стоп. Заклятие, хм… – я задумался, – чары жертвы? – Ты знаешь про них? – удивился Дамблдор, – этого нет в библиотеке Хогвартса! – Зато у нас на чердаке валялось несколько книжек по тёмной магии, – отмахнулся я, – наверное, трофей со времён войны. Чары любопытные но, по правде говоря, очень сомнительная защита. Они не помешают, к примеру, мистеру волдеморту прикончить Поттера не своими руками, или ещё что-то в этом роде. – И в то же время, благодаря этим чарам сторонники Волдеморта не смогли найти Гарри. – Вы серьёзно? – вздёрнул я бровь, – это же бред! Что мешает им увидеть Гарри в Хогвартсе, поймать его на Косой Аллее, и так далее? Эти чары – действительно бесполезная хрень, которая эффективно работает на один раз. И этот раз они уже отработали, а дальше… Гораздо эффективнее просто наложить дюжину мощных заклинаний, на Поттера, на его мантию, сунуть на шею Поттеру амулет, изменяющий его внешность, когда он выходит вовне… Использовать чары защиты от обнаружения, чары помех, и так далее. Боже, Директор Дамблдор, вы что, всерьёз верите, что эта хрень даст Гарри неуязвимость? – Верю, – сказал Дамблдор твёрдо. – Ну и зря! Никакой толком безопасности – Поттера изловить одного, или почти без охраны – не так сложно. Да что там – сделать простенькую подставу, подкупить судей, отчислить его из Хогвартса и, по сути – вышвырнуть из магического мира – это невелик труд. Даже мне такое под силу и по карману, что уж говорить о сторонниках того-кого-нельзя-называть-волдемортом. Проще только организовать ему покусание каким-нибудь вервольфом и превращение в тёмную, угнетаемую тварь, что ещё хуже изгнания. Навскидку назову ещё дюжину способов избавиться от него – несчастный случай в школе – упал с лестницы. Мистер Поттер подвергся нападению неизвестного в Хогвартс-экспрессе. Споткнулся и сломал шею, упав с эскалатора метро в Лондоне. Потерял палочку и оказался на северном полюсе, или один в лесу, полным волков. Замёрз бедняга насмерть. Найти его чарами не получится – вы же помните об этом замечательном заклинании? Мистер Поттер может отравиться некачественным зельем, которое сам и сварил, или впал в депрессию и бросился под поезд – империус следов на трупе не оставляет, знаете ли. По-вашему, те, кто хочет его убить – идиоты, которые будут ломиться с палочкой наперевес, и кидать в него авады? Существует бесчисленное количество способов навредить мальчику в обход всех ваших надзирателей и этого хлипенького заклинания. Хотя интеллектуальное большинство волшебников – это умственно-отсталые личности, не стоит считать всех таковыми. Дамблдор, кажется, задумался. Я ему не мешал. В этот момент в ситуации настал переломный момент. Моя матушка, совсем сойдя на почве любви к детям, с рельс, требовательно заявила: – Гарри будет жить у нас! – Но Молли, – Дамблдор вскинулся, – у вас и без того шестеро сыновей. – Это не обсуждается! – заявила она, – надо же, я так вам верила! – воскликнула она патетически, отчего многочисленный хлам в кабинете задрожал, – вы говорили, что Гарри в полной безопасности, и что? Это по-вашему безопасность? Тогда может стоило бы закрыть его в Азкабане – туда точно никто бы не сунулся. – Молли, послушай, – Дамблдор не сдавался, – я вынужден был так поступить, за Гарри ведётся охота… – Мне плевать на ваши шашни, если вы не можете обеспечить ребёнку семью – это сделаю я! Дамблдора, кажется, прижала она крепко. Что ж, это было глупо с его стороны – с одной стороны так поступить с Гарри, с другой – пригласить мою матушку, то есть это чудовище, с третьей – вызвать к себе меня. Он судя по всему ожидал, что всё пойдёт по его сценарию – я буду притихшим в присутствии матушки, Снейп на меня надавит, восстановит свою честь и они всерьёз мною пол вытрут, заставляя матушку извиняться, а меня почувствовать себя маленьким и незначительным студентиком. И будь на моём месте ребёнок – так бы и случилось, однако, я взял слово и использовал окружающую обстановку, заодно надавив на больное место в биографии Дамблдора и всё пошло наперекосяк. Директор был вынужден отбиваться сначала от меня, потом от матушки, а Снейпа вообще все забыли. Люди, которые думают, что они умнее всех, и у них всё просчитано, как правило – не умеют держать удар, а так же делают много косяков, списывая это на то, что и так сойдёт. Дамблдора я уже успел более-менее понять – это старый хрыч, который считает себя умнее и мудрее других, при этом он самый настоящий волшебник в худшем значении этого слова. То есть его можно загнать в угол строгой логикой и здравым смыслом. Не знаю, что за шашни он закрутил вокруг Поттера, но обет Снейпа и последующее публичное разоблачение в присутствии Молли Уизли… Чем больше человек полагается на планы – тем меньше нужно, чтобы пустить эти планы под откос. Главное вовремя схватить нить дискуссии под уздцы и не дать противнику реализовать свои замыслы. Дамблдор любил строить планы, судя по его действиям, но совершенно оволшебился, и никто не решался всерьёз противостоять ему. Поэтому любой его план был обречён на провал – рано или поздно. Или вот как сейчас – стоило Молли услышать неудобные факты, и пошло-поехало – отбивайся теперь, борода. Дамблдор спорил, матушка его перебивала и давила, Гарри же держала за руку. – Теперь понимаете, мистер Снейп, что вы ещё легко отделались, когда решили держать со мной пари? – сказал я пьющему чай Снейпу, – Дамблдор тоже планировал меня прижать к ногтю, даже мою матушку вызвал, с тем расчётом, что её присутствие сделает меня более покладистым. – Вы слишком самоуверенны, Уизли. Директору больше ста лет, и он самый мудрый из волшебников. Вы похоже считаете себя умнее взрослых волшебников? – Мудрость, получаемая с возрастом – это всего лишь умение промолчать, профессор Снейп. Не тронули бы вы Поттера – не случилось бы с вами несчастья. Впрочем, я всегда полагал, что самый трудный подростковый возраст – между тридцатью и сорока годами, вам нечего стыдиться, – парировал я. Если то, что прозвучало от Снейпа – не зубовный скрежет, то я вообще не знаю, что такое «скрипеть зубами». Дамблдор позорно капитулировал - он согласился передать опеку над Гарри моей матушке... Теперь же меня ждёт разговор с ней - но теперь у меня не было причин беспокоиться. У неё новый фетиш - она прижимала к себе Гарри Поттера и на ближайшее время пока не наиграется с новым мальчиком - вся семья Уизли может вздохнуть спокойно...